ББ Реверс. Расписание работ первого блока.

[Shadowhunters Big Bang]

ВНИМАНИЕ

Дорогие участники и читатели, представляем вам расписание работ ПЕРВОГО блока.

Дата выкладки	Артер	Автор/Переводчик	№ заявки	Работа
15.09	Eloise_Brandtner	<Кэрри>	II	glad i|elske, миди, 9 934 слова
17.09	Рия Ареи	Roleri	14	Вмажь от души, миди, перевод, 9 043 слова
17.09	Рия Ареи	McCreation и Azhdaha	9	Вопрос веры, миди, 10063 слова
19.09	Max_Maks	TylerAsDurden	24	Фамильяр, миди, 11257 слов
21.09	Max_Maks	McCreation и Azhdaha	2	Границы человечности миди, 8283 слова
21.09	Рия Ареи	Queen Immortal	21	Валет на удачу, миди, 7238 слов
23.09	Max_Maks	nover	III	Foreign home макси, 16471 слово
25.09	Satellite	Алька__	13	Маятник миди, 8144 слова
25.09	Рия Ареи	Queen Immortal	1	Despacito миди, 6700слов
27.09	Рия Ареи	Roleri	5	Самая холодная зима макси, 16028 слов
29.09	CharlyBass	Алька__	17	Твой соулмейт мини, 3555слов
29.09	cato	jsMirage	8	(Не) Последняя Охота миди, 8111 слов

<div align="center"><a href="http://shadowunters.diary.ru/"><img src="https://image.ibb.co/b4KOme/1537269376119_banner3.png"></a></div>

ещё баннеры

<div align="center"><a href="http://shadowunters.diary.ru/"><img src="https://image.ibb.co/nNZpRe/1537269385103_banner4.png"></a></div>

<div align="center"><a href="http://shadowunters.diary.ru/"><img src="https://image.ibb.co/j9tSCK/1537269391756_banner2.png"></a></div>

Образец шапки для выкладки работ.

<b>Название:</b> (название фика)
<b>Иллюстратор:</b> (ник)
<b>Автор:</b> (ник)
<b>Бета:</b> (если есть, ник)
<b>Оригинал(для перевода):</b> (ссылка на оригинал; если нет ссылки, то достаточно указать автора или название. Обязательно здесь же указываем статус разрешения на перевод - запрошено/получено)
<b>Пейринг/Персонажи:</b> (соответственно)
<b>Категория:</b> (джен, гет, слэш, фэмслэш)
<b>Рейтинг:</b> G, PG-13, R, NC-17, NC-21
<b>Жанр:</b> (драма, юмор, ангст, PWP, флафф, и т.д.)
<b>Размер:</b> (количество слов)
<b>Краткое содержание:</b> (саммари или аннотация)
<b>Примечание/Предупреждения:</b>(список примечаний или предупреждений)
<b>От иллюстратора:</b><span style="color: #008000"><b>*</b></span>(все, что хочет сказать иллюстратор)
<b>От автора:</b> <span style="color: #008000"><b>*</b></span>(все, что хочет сказать автор)
<b>Иллюстрация:</b><span style="color: #008000"><b>*</b></span>(прямые ссылки на иллюстрации)

* - необязательный пункт

запись создана: 13.09.2018 в 22:59

@темы: Организационное, ББ Реверс-2018

---

[nover]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"(Не) Последняя Охота", артер cato, автор jsMirage

[cato]

Название: (Не) Последняя Охота
Иллюстратор:  cato
Автор:  jsMirage
Бета: katarsis1771
Пейринг/Персонажи: Магнус Бейн/Алек Лайтвуд, Изабель Лайтвуд, Люк Гэрроуэй, Мариз Лайтвуд, Лоренцо Рэй, Рафаэль Сантьяго, ОЖП
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, Hurt/comfort
Размер: 8 111 слов
Краткое содержание: Перевертыш скользнул в темный проулок. Рука нефилима по привычке скользнула к бедру, но не ощутила клинка серафима. И стило отсутствовало. Также, как и руны. Алек прикрыл глаза и чертыхнулся. Вот он – сумеречный охотник, лишенный рун и изгнанный из своего мира к примитивным. Самый обычный человек. Без сил и возможностей. Но способный видеть. Видеть, как какая-то тварь сейчас убьет ни в чем не повинную жертву. А он даже пикнуть не посмеет. Максимум – ринуться на помощь и сдохнуть вместе с примитивным.
Примечание/Предупреждения: OOC, нецензурная лексика, ОЖП
Иллюстрация: баннер, арт

– Хей, Алек, закроешь за меня кафе? – спросила Кристен, очаровательно хлопая глазками и улыбаясь.
Парень ответил ей снисходительным взглядом.
– В этот раз все серьезно! Гарантирую! Он – любовь всей моей жизни! – заверила девушка. – К тому же, ты живешь недалеко и являешься самым лучшим баристой на свете! Таким восхитительно отменным, что я дам тебе дополнительный выходной.
– Как самый восхитительно отменный бариста на свете, хочу тебе сказать, что ты самый легкомысленный менеджер из всех, которых я встречал.
Кристен фыркнула.
– Ты ничего не умел, когда пришел сюда, детка! Это я тебя всему научила!
Она выпятила грудь и стукнула по ней маленьким кулачком. А затем, теряя свою непоколебимую уверенность в себе, нервно накрутила огненно-рыжий локон на тонкий пальчик.
– Ну, так что скажешь?
– Вали уже, – выдохнул паренек. – И передавай привет своему единственному и неповторимому номер триста девяносто четыре.
– У тебя все настолько паршиво на личном фронте, что ты занялся подсчетами моих романтических увлечений? – спросила Кристен. – Как насчет мемуара? Напишешь мою биографию, и срубим кучу бабла. Назовем «Одинокая девушка не отчаивается».
– Думаю, «Я переспала с половиной Нью-Йорка в поисках того самого», – оскалился Алек.
– Ха. Ха. Ха. И вовсе там не половина!
– Думаешь, уже перевалило процентов за семьдесят?
Кристен показала Алеку средний палец и, схватив свои вещи, уже тащилась к выходу.
Обладатель титула самого лучшего баристы на свете окинул кафе взглядом грустного лабрадора. Ему предстояло повозиться со стульями, пересчитать кассу, внести данные в отчет и запереть все. А еще завтра тащиться пораньше, чтобы успеть открыться.
«Я передумал. Одним выходным не отделаешься. Минимум три» – написал он и отправил смс Кристен, после чего включил плеер и принялся за дело.
Работа шла быстрее, чем он думал. Задорный трек из фильма про какое-то европейское путешествие, а также старые добрые хиты прошлого века задавали нужный темп. Алек даже подпевал особенно любимым песням, пока в очередной раз возился с обязанностями своего непутевого босса.
Когда он вышел из кафе, настроение было просто замечательным. Так бывает, когда проводишь время наедине с собой и своей любимой музыкой. Даже прохладный, пробирающий до дрожи ветер не портил его настроя.
Шумные улицы. Спешащие пешеходы. Гудящие автомобили. Обилие такси. Неоновые вывески. Привет, вечерний Нью-Йорк! Город вечного движения. Движения, подчиненного гитарным рифам в наушниках Алека. Он чувствовал себя героем музыкального клипа. Когда окружающий хаос являлся продолжением звучавшей только для него мелодии. И все бы ничего, вот только он увидел демона.
Перевертыш скользнул в темный проулок. Рука нефилима по привычке скользнула к бедру, но не ощутила клинка серафима. Да и стило отсутствовало. Так же, как и ангельские символы на коже. Алек прикрыл глаза и чертыхнулся. Вот он – сумеречный охотник, лишенный рун и изгнанный из своего мира к примитивным. Самый обычный человек. Без сил и возможностей. Но способный видеть. Видеть, как какая-то тварь сейчас убьет ни в чем не повинную жертву. А он даже пикнуть не посмеет. Максимум – ринуться на помощь и сдохнуть вместе с примитивным.
Хорошее настроение улетучилось, оставив вместо себя зияющую дыру. Алек чувствовал себя пустышкой. Никчемным. Никому не нужным. Всеми забытым. Иззи и Джейс иногда его навещали, но кроме них этого больше никто не делал. Благодаря Кристен и своей работе он нашел место в обычном мире. Некоторых друзей. Какие-то увлечения. Но ничто не могло заменить ему прежней жизни. Все, что его окружало, – пустой сублимат. Бездушная скучная подделка.
Алеку хотелось ощущать адреналин. Хотелось чувствовать запах ихора. Хотелось спасать жизни. Возможно, у него был комплекс супермена или вроде того. Но он нефилим. Им с пеленок вдалбливали догматы морали, чести и стремление защищать. Даже ценой жизни. Особенно, когда твоя жизнь ни черта больше не стоит. От этой мысли стало легче. Будто груз упал с его плеч. Парень перешел через дорогу и направился к тому проулку, в котором скрылся перевертыш.
С момента своего изгнания Алек впервые столкнулся с демоном. До этого встречал лишь вампиров и оборотней, но они не нарушали закон. Чего нельзя сказать о порождениях Эдома. Демоны всегда только тем и занимались, что убивали невинных. Потому, ступая по темному, мрачному переулку без возможности видеть в темноте, Алек не ждал от встречи ничего хорошего.
Но при этом сердце стучало быстрее. Разгоняло кровь. Дарило ощущение жизни. Словно он впервые за три года очнулся ото сна. Встрепенулся. Вышел на охоту. И пусть он был безоружен, лишен своих сил, но что-то ему подсказывало, что это не последняя его охота.
Впереди он увидел привалившегося к стене мужчину. Кажется, тот был без сознания. Его яркий костюм цвета баклажана измят, местами даже изодран. Темный ирокез пестрил несколькими яркими прядками. А вот перевертыша видно не было. Алек осмотрелся вокруг, после чего приблизился к бессознательному телу, но сохранил между ними дистанцию.
– Вы в порядке? – спросил паренек, продолжая озираться.
Мужчина схватился за голову и произнес мягким теплым голосом:
– Не уверен, дорогой. Поможешь мне подняться?
Алек осмотрелся. Он был уверен, что демон где-то здесь. Что он прячется. Но увести потенциальную жертву в безопасное место – не это ли главное? Он в последний раз окинул пространство оценивающим взглядом и уже собирался подать мужчине руку, когда вдруг что-то в мозгах щелкнуло.
Он едва успел увернуться. Человеческие рефлексы, не подкрепленные рунами, оставляли желать лучшего, но их хватило, чтобы отпрыгнуть в сторону, едва не свалившись с ног. Мужчина, которому Алек собирался помочь, ухмыльнулся.
– Какой шустрый, – произнес он, сверкая ярко-желтыми кошачьими глазами. – Я сегодня добрый. Так что проваливай, дорогой. Пока можешь.
Нефилим узнал метку мага и подумал, что зря сюда вообще сунулся. Скорее всего, у демона какие-то дела с этим типом. Может, он его и призвал из Эдома для выполнения каких-то поручений. Потому лучшей идеей было бы уйти. Любой нормальный человек так бы и поступил. Но это был Алек. Лишенный рун, умирающий от смертельно тоскливой жизни сумеречный охотник, который решил красиво влипнуть в историю. И пусть это будет последняя история в его жизни, но уж лучше светить ярко напоследок, чем долго и томительно угасать.
– Предложение поистине щедрое, только вот мне не хочется его принимать, – ответил Алек, нащупывая позади себя зазубренные края проржавевшей трубы, поставленной около мусорки для отправки в утиль. Конечно, гнилой кусок металла – такое себе оружие против мага. Но за неимением лучшего…
– Очаровательно, – улыбнулся мужчина.
И в этот момент произошло сразу несколько событий. Пасть говорившего распахнулась, демонстрируя огромные уродливые зубы. Тогда Алек сообразил, что все это время вел беседу не с магом, а с перевертышем, принявшим его облик. Тварь плюнула в парня сгустком кислоты. Нефилим увернулся, готовый к подобной атаке и, скорее, предугадав ее, нежели воспользовавшись рефлексами тела. Продолжая движение в сторону образины, он вонзил трубу той в пасть. В конце концов, Алек выглядел, как человек. Вел себя, как человек. И, чего уж там, последние три года он был человеком. А когда на тебя разевает пасть стремная невообразимая хренотень, то включается режим самосохранения. Потому примитивные сбегают со скоростью испуганной лани. На это демон и рассчитывал.
Вот только Алек был нефилимом и не оправдал ожиданий. Вместо изящного сверкания пятками, парнишка проверил глубину глотки перевертыша. За что схлопотал мощный удар лапой наотмашь. Этот маневр демона был рассчитан на то, чтобы откинуть парня как можно дальше. Алек врезался в груду мусорных мешков позади себя. И в этот момент перевертыш действительно сдох. Но не усилиями нефилима и его верной ржавой трубы. Положение спас сгусток плазмы. Магическая атака.
Паренек покрутил головой, отыскивая источник заклинания. Маг. Тот самый, чей облик принял перевертыш. В баклажановом костюме, с ярко-желтыми кошачьими глазами. И в перепачканной кровью дизайнерской рубашке. Мужчина увидел, как ихор мягко оседает на холодную землю, после чего рухнул следом.
Алек ловко поднялся, ойкнул и потер спину. Все же иратце теперь не нарисуешь, так что придется терпеть простреливающую боль в пояснице. Нефилим приблизился к магу, теперь уже уверенный в том, что это не какой-нибудь маскирующийся демон.
– Ты в порядке? – спросил он, присаживаясь рядом и переворачивая мужчину.
Тот открыл свои глаза с вертикальными зрачками и тихо вымолвил:
– Воды…
А затем потерял сознание.
Алек осмотрелся. Выбор у него невелик. Можно было позвонить в полицию или скорую, сообщить о раненном мужчине в переулке. А еще позвонить Иззи и доверить все сумеречным охотникам. Или заняться этим самостоятельно. Влезть по уши во что-то, о чем не имеет ни малейшего понятия. Скорее всего, нажить себе неприятностей. А может, банально сдохнуть. Потому что очнувшемуся магу по силам подпалить его теперь уже человеческую задницу таким же сгустком плазмы. И поминай, как звали. Кафе завтра открыть некому будет. Посетители останутся без баристы. А для Алека это может стать той самой последней охотой.
Но это было куда лучше и веселее того, чем он занимался. Так что, вздохнув, парнишка взвалил бессознательное тело на себя и поволок мага к себе.

Магнус очнулся в крохотной квартирке-студии, которая поместилась бы в одной комнате его собственного лофта. И пока он валялся на полутороспальной кровати в углу комнаты, какой-то темноволосый парень смотрел телек сидя в кирпично-рыжем кресле, от одного вида которого эстетический вкус Бейна кричал в истовом негодовании. Скрашивал этот ужас только облик незнакомца. Привлекательный. Нет, даже не так. Чертовски горячий. Хоть из койки не выбирайся, только бы этот парнишка составил компанию. Правда, в текущий момент у Магнуса было слишком много проблем, чтобы отвлекаться на секс.
А еще у него болел левый бок. Так, словно адский цербер откусил оттуда кусок. Изящная рука нащупала перевязь. Бинты. Чего еще ждать от примитивных? Нечто жалкое, что людишки гордо именуют медициной. Только вот самого себя магией не исцелить. Ему нужна Катарина. Или добраться до дома. Там есть запасы некоторых зелий. Но для этого следовало пошевелиться. А ноющий бок настаивал на состоянии покоя.
Рядом с постелью Магнус заметил стакан воды. Он присел, корчась от боли, взял бокал и сделал несколько жадных нетерпеливых глотков. От поспешности его действий по подбородку заструились прохладные капли.
– Проснулся, – констатировал примитивный, отрывая свой роскошный зад от кресла. – Как себя чувствуешь?
Держался этот паренек нервно, дергано. Но это не удивляло. В конце концов, он приволок домой незнакомца. Вдруг этот тип окажется опасным. Маньяком, например, или сыном принца Ада.
– Паршиво, – ответил Магнус скрипучим неприятным голосом, от которого сам же поморщился.
– Нужно что-нибудь? Может, позвонишь своим родным, или кто там у тебя? – предложил гостеприимный (или не очень) хозяин скромной квартирки.
– Еще воды, – попросил маг, наблюдая, как парень подошел к нему, взял бокал и направился на кухоньку.
Магнус хотел воспользоваться этим и отправить огненное послание Кат, но не смог сделать этого. Он нахмурился и попытался сотворить магию. Та заколыхалась бледными голубыми искрами на кончиках пальцев, почти мгновенно растаяв.
– Вот же блядь! – выругался он, застонав.
– Совсем паршиво? Могу дать еще лекарств.
Бейн отрицательно помотал головой, лихорадочно соображая.
– Как тебя зовут? – выдал он через несколько секунд.
– Александр. Алек.
– Отлично. Меня зовут Магнус. У меня сейчас некоторые сложности со здоровьем. Если ты не возражаешь, я побуду здесь до выздоровления? Буквально несколько дней.
Парень тяжело вздохнул и поставил стакан с водой на тумбу, скрестив руки на груди.
– Я видел твое ранение. Несколькими днями здесь не отделаешься.
– Я оплачу все. Сколько скажешь, – продолжил Бейн. – Мне просто нужно поправиться прежде, чем я вернусь домой.
Алек вздохнул. Глубоко, протяжно и печально. Во-первых, потому что в сумеречном мире существовал только один Магнус. Верховный маг Бруклина. Который, как успел заметить нефилим, не в ладах с собственными силами. Раз даже элементарное огненное послание отправить не смог. А, учитывая его уровень влияния и все такое, это тебе не просто местечковые проблемки. Во-вторых, куда разумнее было бы выставить его. И шкура была бы целее, и неприятности обошли бы стороной. В прошлом Алек поступил бы именно так. Но теперь у него не было рун. Все, что он мог – это варить кофе. Потому парень был готов засунуть голову в эту петлю, лишь бы еще раз ощутить бег адреналина. Вкус сумеречной жизни. Дыхание смерти, которая стоит позади, но не уточняет, в какой миг все случится. Когда настанет его черед.
– Хорошо, – произнес он. – Если что-то понадобится, сообщи. Я работаю неподалеку, с утра уйду на смену до самого вечера. Тебе что-нибудь купить?
– Нет. Сон поможет, – произнес Магнус.
Оба понимали, что в нем, даже лишенном магии, все еще текла демонская кровь. Кровь, которая не давала стареть. Кровь, которая позволяла использовать сверхъестественные силы. Кровь, способная исцелять.
– У тебя телефон с собой?
Магнус отрицательно покачал головой. Алек направился к небольшому трюмо, долго в нем рылся, после чего вернулся, подключая зарядник к старенькому потрепанному аппарату, который он положил на тумбу у кровати.
– Мой старый. Там всего несколько номеров. Не ошибешься. Если станет хуже или что-то потребуется – сообщи.
Алек вернулся к самому стремному креслу на свете и продемонстрировал его функциональность. Этот грязно-рыжий монстр превратился в кровать. Узкую, тонкую и, наверняка, неудобную.
– Будто в гробу лежишь, – прокомментировал Магнус, наблюдая за тем, как парень устроился в этой махине, и отмечая, что пятки Алека свисают. – Ты туда даже не влезаешь.
– Если планируешь уступить мне место, я ничего не имею против. В ином случае заткнись и ложись спать. Мне предстоит ранний подъем, – проворчал тот.
– Вообще, я намекал на то, что не отказался бы уснуть этой ночью в объятиях привлекательного парня, что живет здесь, – парировал Бейн.
– Там мало места для двоих. Тем более, такие эксперименты не для раненых.
– Значит, вернемся к этому разговору, когда я поправлюсь, – подытожил Магнус.
Алек ничего не сказал на это. Просто смотрел в потолок и размышлял. Вспоминал, как его изгнали и почему. Одна проваленная миссия. Неверно принятое им решение. Вполне можно было бы простить. Закрыть глаза. Но Мариз этого не сделала, потому что ее сын отказывался жениться на Лидии Бранвелл. Потому что признался семье в том, что он гей. Это стало решающим фактором. Родители не пожелали видеть в рядах сумеречных охотников такого, как он. И теперь Алек здесь. Наказан за то, что не похож на других. За то, что не хотел брака и отношений. За то, что не сможет дать потомство. А ведь он в то время даже не встречался ни с кем. Чтобы не позорить род Лайтвудов. В среде нефилимов однополые отношения не поощрялись, воспринимались в штыки.
Объективно он понимал, что ангельские потомки долго не живут. Потому они создавали семьи в раннем возрасте, стараясь оставить после себя хотя бы одного отпрыска. Но Алек не способен на такое. Даже если бы захотел, то не смог бы. Мариз этого не понимала. Не приняла сына. И в данный момент нефилим размышлял о том, как отреагировала бы его мать, услышав, что ее сын якшается с Верховным Магом Бруклина. Что тот спит в его постели. Недвусмысленно намекает на продолжение их знакомства, пусть и в определенной плоскости, но Алек не возражал против такого. Магнус был привлекательным мужчиной. Уж Лайтвуд-то успел оценить все его рельефы, пока обрабатывал раны и бинтовал грудь. Смуглая блестящая кожа, бархатистая наощупь. Упругая маленькая попка, которую он честно пытался не лапать, затаскивая бессознательное тело в квартиру.
В общем, последней мыслью Алека до погружения в мир сновидений было твердое решение переспать с Магнусом. Как минимум один раз. Но в идеале больше. А если обо всем узнает Мариз, то это будет вишенкой на торте. Главное, чтобы Верховный Маг, признанный гедонист, благосклонно принял эту идею, а не шмальнул в него каким-нибудь файерболом.
На периферии сознания парень даже поблагодарил того, кто лишил его гостя магии. Как минимум файерболов и тому подобного он мог не опасаться.

Наутро Алек ушел на работу до того, как Магнус проснулся. Он открыл кафе и налил себе чашку крепкого американо. Кристен, явившаяся с опозданием, с интересом смотрела на него целых две минуты, после чего заявила:
– У меня два варианта, детка. Либо ты, как хороший мальчик, послушался моего совета и нашел себе горячего парня, с которым зажигал всю ночь. Либо ты бухал с горя из-за отсутствия личной жизни.
– Считай, я оплакивал твои очередные неудавшиеся отношения. Что там с твоим идеальным мужчиной номер триста девяносто четыре? Женат? Алкоголик? Наркоман? Фетишист? У него маленький пенис?
Кристен только фыркнула, но тему сменила охотно.
– Он отличный, ясно? Завидуй молча, Лайтвуд. И кусай свои локти, потому что у меня нет проблем с сексом и всяким таким, а у тебя уже руки почти стерлись от одиночества. Того и гляди, сунешь их во фритюрницу с горя.
– Зачем мне совать руки во фритюрницу? – не понял парень.
Девушка пожала плечами.
– Это ты мне ответь. Я предполагаю, что таким образом ты окончательно порвешь отношения с самим собой и ринешься в бой. Хочешь, я схожу с тобой в гей-клуб? Или зарегистрируем тебя в тиндере. Или где там голубки знакомятся теперь?
– Окей, хочешь, я открою тебе секрет? Почему я одинок?
Кристен сощурилась, прикидывая, обманывает ли ее Алек или решил поделиться чем-то сокровенным. Но по нему сложно было прочитать верный ответ, потому девушка просто кивнула.
– Я опасаюсь, что столкнусь с кем-то из той половины Нью-Йорка, которую ты перебрала. В Америке есть географическое пространство, в котором ты не пыталась найти того самого? Чтобы уж наверняка.
В ответ на свое заявление парень увидел средний палец.
– Пошел ты, Лайтвуд. На хрен. Хочешь, покажу, где это и как туда дойти? А то тебе явно не светит.
– Мои руки все еще не встречались с фритюрницей. Так что нет проблем.
На этом их привычная перепалка закончилась, потому что вошел первый посетитель. Остаток смены Алек активно варил кофе, подписывал имена на выносных стаканчиках, рисовал картинке на пенке для постоянных посетителей и каждые пару минут проверял свой телефон. Вдруг Магнус что-нибудь напишет? Пару раз нефилим останавливал себя, чтобы не позвонить самому. По причине того, что он не знал, что сказать или спросить. На ум приходило только: ты еще не помер? Оригинальностью Алек никогда не отличался.
Но в этот момент он понял нечто иное. Важное. Он может позвонить другому человеку. И выяснить информацию о Верховном Маге Бруклина. Сестра, конечно, общалась с ним, но про дела сумеречных охотников редко рассказывала. Зная характер Алека, несложно было догадаться, что он ринется в самую гущу событий. Даже будучи человеком.
Изабель подняла трубку гудка с седьмого.
– Привет, большой братец. Как жизнь?
– Очень увлекательно, Изз! Варю кофе. Сегодня всем рисую на пенке очаровательную панду. Тебе бы понравилось.
– Если бы я тебя не знала, то решила бы, что ты адекватный человек и хвастаешься своими художественными способностями. Но это ты. А значит, все сплошной сарказм.
– Скучно здесь. Расскажи, как у вас там? Грядет очередная катастрофа, и вы отважно спасаете этот мир?
– Ничего глобального. Так, мелкие стычки. Но то, что я не спала пару дней, – печальный факт.
– А что за стычки? Демоны?
– Если бы, Алек! Но это никак не касается мира примитивных. Так что тебе не о чем беспокоиться.
– Разумеется! Я теперь один из них. Могу веселиться и беспечно прожигать жизнь. Ведь это не моя сестра не спала несколько дней подряд, разгребаясь в каких-то мелких стычках. Но мне же ничто не угрожает. Закачу вечером вечеринку на радостях.
Охотница устало выдохнула.
– Правда, Алек, ничего серьезного! Маги делят сферы влияния. Кто-то хочет сместить Верховного Мага Бруклина Магнуса Бейна. Какой-то Лоренцо что-то там. Заговоры, интриги, потасовки. А мы следим за тем, чтобы примитивные ни о чем не узнали. Ну и за другой нежитью. Чтобы не лезли во все это.
– А что говорит Конклав?
– Что мы просто наблюдатели. Дела магов – это дела магов.
– Но мне казалось, что позиция Верховного Мага – выборная должность.
– Так и есть. Но этот Лоренцо то ли кого-то подкупил, то ли шантажировал. Дело темное. Просто все тычат друг в друга пальцами и кричат: «Я белый и пушистый! А он говнюк». Меня так это все достало!
– Понимаю. Береги себя, Изз! Найди время поспать.
– Узнаю заботливого и внимательного Алека, – улыбнулась девушка, после чего с грустью добавила, – мне этого не хватает. Тебя не хватает. И Джейсу тоже.
Алек молчал, крепко, до боли, вцепившись в телефон.
– Я… мне тоже. Ты же знаешь, – тихо вымолвил он.
– Когда все уляжется, давай встретимся? – предложила девушка.
– С удовольствием, – тем же тихим и грустным тоном ответил Алек. – Я пойду, перерыв заканчивается. Не пропадай.
– До связи, большой братец, – попрощалась Изабель.
Ситуация с раненым магом в его маленькой квартирке стала понятной. Вот только настроения это не улучшило. Скорее, наоборот. Алек повесил нос, ощутив жгучую тоску по родным. По своему миру. По своей жизни, которой лишился на пустом месте. И эта злость и обида на Мариз прожигала его грудь. Давила многотонной плитой.
И Алек варился в этих переживаниях все три года своего изгнания. Потому беседа с Иззи выбила его из колеи. Нефилим даже не заметил, как пролетел день и его смена закончилась. Точнее, Кристен выперла его домой пораньше, заверив, что он заслужил. Попутно, правда, заметила, что от его недовольной рожи все сливки и молоко скисли.
Явившись домой, парень устало посмотрел на Магнуса. Тот выглядел значительно лучше. Не такой бледный, отдохнувший, в махровом халате Алека, распахнутом до пупка. Глаза подведены черным карандашом, делавшим его взгляд куда выразительнее. Единственное, что удивило – это цвет глаз. Не ярко-желтый с вертикальным кошачьим зрачком, а темно-карий. У Магнуса были проблемы с магией, потому расточать ее на то, чтобы скрыть метку мага, Алек считал глупым.
– Твои глаза… – начал он, нахмурившись.
– О, я снял линзы, – улыбнулся Бейн.
Лайтвуд растерялся. Линзы? Он же знал о метке… Магнус присутствовал в том переулке, где Алек сражался с демоном. Знает, что Лайтвуд видит сумеречный мир.
– Буду признателен, если ты обеспечишь меня хоть каким-нибудь ужином. Я, к сожалению, не умею готовить, – сменил тему Бейн.
Парень задумчиво мазнул по нему взглядом и направился на свою небольшую кухню, чтобы накормить себя и своего гостя. Когда он наклонился над невысоким холодильником, то услышал звонким присвист.
– Дорогой, твоя задница просто бомбически прекрасна!
Алек проигнорировал это восклицание. Извлек нужные ему продукты и закрутился на кухне.
– Планируешь меня игнорировать? – послышался голос Магнуса.
Нефилим вновь промолчал. Просто не знал, что сказать. Комплименты в свой адрес он слышал исключительно от Кристен. Но чаще они преподносились под густым соусом из сарказма и иронии. Отношения с кем-то у Алека тоже не складывались. Чаще потому, что он не мог объяснить, как прожил восемнадцать лет своей жизни. Да и подпускать кого-то слишком близко боялся. Будто в голове был какой-то пунктик. Обычные люди. Они же примитивные. Алек из другого теста. Из другого мира. Был. Теперь все иначе. Но мозг не воспринимал это. Словно Лайтвуда отправили на задание под прикрытием. И, рано или поздно, позовут обратно.
Только вот этого не случится. И стоило бы жить сегодняшним днем. Но максимум, который позволял себе Алек, – это отношения на одну ночь. А Магнус, хоть и был безусловно горяч, но являлся чем-то большим, чем рядовой перепихон. Он был ключом. Способом вернуться обратно. В свой мир.
За этими размышлениями, нефилим не заметил, как Магнус оказался на маленькой кухоньке, внимательно его изучая.
– Что? – спросил Алек.
Ответом ему послужила плотоядная улыбка.
– Во-первых, ты ранен для чего-то подобного, – ответил парень, возвращаясь к готовке.
– А во-вторых? – спросил маг. По интонации вопроса можно было понять, что он достаточно оправился для веселых игрищ.
– Во-вторых, я помогаю тебе не ради пустых увеселений в качестве благодарности, – спокойно произнес он.
– Я не проститутка, милый. Обещал оплатить твои услуги в твердой валюте, значит, сделаю это. А секс – скорее приятный бонус к нашему соглашению.
– Мне нужны не деньги, а кое-что другое, – спокойно произнес Алек. Только вот на деле он этого самого спокойствия не ощущал. Сердце в груди билось в диких припадках. Адреналин зашкаливал. Всего один вопрос отделял его от истины. Только один. Сможет ли Бейн вернуть ему руны. Или сделать что-то подобное. Алеку была наплевать, что. Только бы он смог вернуться в свой мир. Жить, как прежде. Не становясь нежитью, разумеется.
Магнус вскинул брови и с ухмылкой спросил:
– Чего же ты хочешь?
Парень отложил нож, которым шинковал овощи для салата, и повернулся к Бейну.
– Меня лишили рун. Как Верховный Маг Бруклина, когда твоя магия вернется, имею в виду, ты способен их вернуть? Или каким-то иным способом сделать меня таким, как прежде?
Алек рассчитывал прочесть ответ на свой вопрос в лице или взгляде собеседника. Чтобы понять, лгут ли ему. Он считал себя не плохим физиогномистом. И эта способность ему пригодилась. Даже будь он таким же чайником, как его сводный брат Джейс, он бы все равно смог уловить эмоции Магнуса. Полное и абсолютное охреневание. Шок. Страх. Недоверие. И обнажившаяся метка. Лайтвуд мог бы поспорить, что причиной ее обнаружения стала не экономия магии, а естественная реакция организма.
– Почему ты не сказал раньше? – спросил Магнус. В его голосе слышался гнев.
– Ты видел, как я запихиваю в глотку демона ржавую трубу, и спас меня плазменным энергоболом. Я думал, это подразумевает определенную открытость между нами.
– Я смутно помню те события, – признался Бейн.
– Мог бы спросить об этом. Ну, так что в итоге? Тебе под силу восстановить возможность использовать руны?
– Ангельские? Увы, дорогой. Безмолвные братья, ритуал, дикая боль. И теперь ты примитивный. Я не смогу вернуть то, что они отняли. Но могу предложить кое-что взамен.
– И что же?
– Другие руны. Аналог, скажем так. Небольшой ритуал – и они к твоим услугам.
– Ты говоришь…
– О демонических. Верно, дорогой. Все, что относится к ангельским штучкам, нам недоступно.
Алек прикрыл глаза. Несколько томительно долгих секунд он стоял так, после чего спросил, заглянув в спокойные кошачьи глаза:
– Какие будут последствия?
– Ничего такого. Твоя кровь и так, по сути, обесценилась. Ты почти человек. Приняв дар в виде демонических рун, ты станешь темным сумеречным охотником.
Лайтвуд понимал, что это значит. Но его волновало другое.
– Мой разум, я сам… Изменюсь?
Магнус закатил глаза.
– Детский сад, честное слово. Нет. Ты это ты. Когда с тебя сняли метки, ты остался прежним? Будет то же самое.
– Но когда Себастьян Моргенштерн обращал других с помощью Чаши, то охотники менялись.
– Во-первых, все зависит от того, кто тебя обращает. Спорить не буду, при желании можно сделать так, чтобы после подобной церемонии тебе беспрекословно подчинялись, но меня это не интересует. Во-вторых, те, кто испили крови Моргенштерна, сделали это по своей воле. Им хотелось стать поехавшими, чокнутыми фанатиками.
– Но для этого ритуала требуется кровь высшего демона. Я не хочу, чтобы ты призывал сюда Лилит.
– Поверь, Александр, не в моих интересах возиться с этой безумной, поехавшей ведьмой. У меня есть другой кандидат на примете. Я не стану вызывать его сюда. Скорее спущусь в Эдом собственной персоной. Чем я и планирую заняться после выздоровления. Так что поспеши с ужином. Мне не помешает накинуть несколько лишних калорий.
Алек посмотрел на то, как Магнус привалился к столешнице, вцепившись в нее рукой. Силы не полностью вернулись к Бейну. Большая их часть шла на излечение тела. Потому нефилим подошел и аккуратно придержал своего гостя. Тот хмуро посмотрел на Алека.
– Не распускай руки, дорогой.
– Вот уж не думал, что моя задница станет менее привлекательной, когда получит статус сумеречного охотника. Идем, я помогу тебе добраться до кровати. Ты слишком слаб, чтобы столько держаться на ногах.
Магнус возражать не стал, но нефилим чувствовал его напряженность и толику отчужденности. С Алеком-примитивным Бейн держался более естественно. Это задевало. Но как-либо менять положение вещей парень не планировал. В конце концов, у них чистая сделка. Он выполнит свою часть уговора, получит возможность использовать руны и… По сути, это ничего не изменит. Обратно его не примут. Возможно, попытаются казнить, если Конклав узнает. Но зато Алек сможет охотиться в одиночку. Подстраховывать Иззи. Жить, как прежде. Не точно так же, но максимально приближенно. В его груди затеплилась надежда. Потому, уложив Магнуса на постель, он вернулся на кухню, намереваясь приготовить самый вкусный ужин, на который он только был способен! Ему хотелось праздновать. Не сам уговор и не возможности, открывшиеся перед ним. А возрождение. Зияющая дыра внутри начала затягиваться. По чуть-чуть. От одной мысли, что скоро он возьмет в руки лук и стрелы. Что сможет убивать демонов. Вдыхать ихор. Спасать жизни.

Все последующие дни Магнус держался так же отстраненно и холодно. Маг активно шел на поправку, а вместе с тем выпячивал во все стороны свое непомерное эго. И Алек мог с чистым сердцем признать, что впервые в жизни встретил того, кто мог дать фору Джейсу в его самолюбовании.
Магнус, у которого была кредитка, заказывал на адрес кафе кучу каких-то тряпок, косметики, аксессуаров и прочей дряни. Алек вынужден был притаскивать все это барахло домой. Свою осторожность Бейн объяснял тем, что по кредитке его можно вычислить через примитивный мир. Потому с покупками таскался бедолага нефилим. В его маленькой квартирке не было места для всех вещей Магнуса. Но апогеем стали многочисленные поползновения Бейна на любимое кресло Алека. Нефилим стоял за свою мебель горой, не позволяя выбросить эту рухлядь. Тогда маг нашел приемлемый компромисс, замотав это рыжее недоразумение в какой-то чехол темно-серого цвета с черной вышивкой в форме витиеватых орнаментов. Такой выбор устраивал даже Лайтвуда, который видел в этих узорах ангельские руны.
В остальном их быт был налажен. Алек готовил, приносил домой многочисленные покупки Магнуса и не лез к нему лишний раз. Бейн соблюдал дистанцию, перестал отпускать пошлые шутки и намекать на связь определенного толка, держался особняком, расслабляясь только во время споров или совместного досуга. Алек даже подсадил его на один полицейский сериал про писателя-детектива, который они смотрели по вечерам.
Со временем Лайтвуд ловил себя на мысли, что их отношения больше похожи на брак. Они живут вместе. Делают все вместе. У них даже покупки общие и ссоры на бытовом уровне. Только вот секса не было. Скорее какая-то… нежность, что ли. Стоило Магнусу стать чуть более открытым в отношении своего спасителя, как между ними возникло что-то теплое, невесомое. Будто они престарелая семейная пара, отметившая золотой юбилей. Потому дальше держания за ручки или робких объятий они не заходили. Пока. Возможно, все переросло бы в нечто более близкое, только вот Магнуса куда сильнее волновала позиция Верховного Мага Бруклина.
Потому спустя две недели, когда Бейн почувствовал, что достаточно окреп, он написал для Алека список ингредиентов и попросил доставить их ему. Благо, познания сумеречного мира позволяли нефилиму явиться в магазин для магов и совершить необходимые покупки. Только вот постоять за себя он не смог бы. Взбесившийся оборотень, не совладавший с жаждой вампир… Любой без труда бы с ним расправился, что превращало самый обычный поход в лавку Доротеи в увлекательный квест, в котором все нужно было совершить быстро и максимально дипломатично.
Девушка за прилавком подозрительно покосилась на Алека. Она не чувствовала в нем магии или чего-то еще. Но он видел. Соответственно, не являлся примитивным. На ее любопытные вопросы нефилим отвечал скомкано и односложно. Но угрозы от Доротеи не исходило. Скорее интерес. Зная магический мир вдоль и поперек, она отметила кого-то новенького и взяла эту ситуацию на заметку. Тем более, что грызня среди магов вроде как поутихла последние пару недель.
Скупив все, что было в списке Магнуса, Алек устремился домой. Бейн перепроверил ингредиенты, после чего сообщил, что они проведут ритуал завтра, когда приготовленное им зелье будет пригодно к использованию. Лайтвуд настаивал на том, чтобы присутствовать. Может, даже отправиться в Эдом вместе. Бейн был против. Неоднократно терпеливо объяснял, что только те, в чьих жилах течет кровь демона, могут туда попасть. Нефилимы – при определенных обстоятельствах. Для примитивного это невозможно. Но Алек уперся, как баран. И Магнус нехотя согласился, что вечером следующего дня, когда Алек вернется со смены, они проведут ритуал.
Вот только когда Лайтвуд пересек порог своей квартирки, его гостя уже не было. На полу красовалась выжженная пентаграмма, а на столике лежала записка: «Спасибо за помощь, Александр. Не скучай». И все.
Нефилим расхохотался. Горько и тяжело. Проклятый маг обманул его! Получил то, что мог ему дать ставший примитивным сумеречный охотник, и сбежал. Возвращать свою магию, должность Верховного Мага. Мстить Лоренцо. А Алеку преподал отличный урок. Не стоит доверять нижнемирцам. Вообще никому доверять не стоит. Он один. Никого нет рядом. Никто ему не поможет. И выбор, предоставленный Лайтвуду, невелик: живи примитивной жизнью и не лезь, куда не просят. И все. Это конец. Зияющая внутри пустота, словно почувствовав свою полноправную власть, вновь начала разрастаться, заставляя Алека кипеть от злости и собственного бессилия. А противный голос рассудка шептал: смирись, такова твоя жизнь, просто прими ее и смирись. Вот только он не мог. Пытался три года, но так и не осилил это. Он хотел вернуться. Так или иначе.

На следующий день Магнус не объявился. И всю дальнейшую неделю вестей о нем тоже не было. И это бесило Алека. Он злился. Ненавидел этого чертового мага! За его обман. За разрушенные мечты. За ложную надежду. Из разговоров с Иззи тоже ничего вытянуть не удавалось. Как он понял из ее туманных словесных петляний, Магнус Бейн исчез.
Иногда Лайтвуд размышлял о том, что могло случиться с этим напыщенным засранцем в Эдоме. Вдруг его убили? Или ему ничего не удалось. Он не вернул магию. Остался там навсегда. И в глубине души зарождалось странное чувство. Будто кто-то скреб ржавой вилкой его сердце. Парень списывал все на свои проблемы. Отсутствие рун, примитивная жизнь, все такое. Частично причина его тоски заключалась именно в этом.
Частично.
Потому что была и другая сторона медали. Когда ты живешь с кем-то бок-о-бок, заботишься о нем, находишь привлекательным и желанным, но, что главное, ты можешь обсудить любую тему. Будь то его прошлое или настоящее. Ты рассказываешь глупую историю о том, как тупой клиент заставлял приготовить ему кофе по определенному рецепту и довел до ручки своими претензиями. Делишься воспоминаниями о том, каково это – иметь парабатая, а затем лишиться его из-за изгнания. Что бы Алек ни сказал – Магнус понимал его. Подшучивал, подбадривал, сочувствовал. Чаще, конечно, подшучивал. Но эта близость… привычка возвращаться не в пустую квартиру, а к кому-то. К Магнусу. К сногсшибательному, вызывающему желание Магнусу. К магу, который был причастен к его прошлой жизни и видел новую. К магу, пообещавшему вернуть способности. К магу, предавшему его доверие. Постыдно ускользнувшему у Алека за спиной. Нарушившему слово. К лживому, как и все нижнемирцы, Магнусу Бейну, по которому нефилим тосковал, убеждая себя, что причина в рунах и возможности быть собой. Сумеречным охотником, ставшим примитивным. Никому не нужным отбросом на обочине жизни.
И Алек очень хотел, чтобы с Магнусом все было в порядке. Вовсе не потому, что он волновался о нем. Нет. Чтобы дать ему в морду и высказать все, что накипело. Вот только найти этого неуловимого мага было сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Лайтвуд долго сомневался, прежде чем решиться на это, но все же он позвонил вожаку стаи оборотней, который, помимо прочего, работал в полицейском участке.
– Гэрроуэй, – произнес мужчина, приняв вызов.
– Привет, Люк. Это Алек. Лайтвуд, – представившись, нефилим замолчал, ожидая реакции.
– Да, Алек, привет. Давно не виделись. Как тебе живется среди примитивных?
– Мм… Сносно, – признался парень, – но я звоню по делу. Хотел узнать кое-о-ком из нижнемирцев. Ты сможешь подсказать? Если речь идет не об оборотне.
– Зависит от того, кого именно ты хочешь найти и зачем.
– Маг. Он задолжал мне денег за одну услугу.
– Как его зовут?
Алек сделал глубокий вдох и выдал:
– Магнус Бейн.
Последовала тишина.
– Как давно ты общался с Магнусом в последний раз? – спросил Люк, включая режим офицера полиции.
– Это я его разыскиваю через тебя, а не наоборот. Если не знаешь, то так и скажи.
– Послушай, Алек…
– Ты в курсе или нет? – перебил парень.
– Он исчез несколько недель назад. Почти месяц, если быть точным. Некоторые считают, что он уже мертв. Ты видел его в этот период?
– Нет. Просто услышал от Иззи, что среди магов бунты. Решил выбить старый должок. Вероятно, поздно спохватился. Если встретишься с ним, напомни о деньгах, хорошо? В мире примитивных без них – никуда. Мне даже приходится работать.
– И кем ты устроился? Вышибалой?
– Нет, я бариста в тихом кафе на Белт-Паркуэй.
– Не ожидал от тебя подобного.
– Никто не ожидал, Люк. Тем более, я сам. Скорее рассчитывал сдохнуть в одной из стычек с демоном ради спасения своего парабатай или что-то вроде.
– Алек, я знаю каково это – лишиться рун. Так что, если захочешь поговорить…
– Ты остался в сумеречном мире, Люк. А я нет. Иногда даже, – нефилим чуть было не произнес «думаю об укусе вампира или оборотня», но вовремя заткнулся. – Не важно. Забудь. Сообщи, если Бейн объявится.
– Хорошо. Но мое предложение в силе. Если в какой-то момент у тебя возникнет желание поговорить.
– Я запомню. Спасибо. До связи.
Люк попрощался и повесил трубку, а Лайтвуд еще несколько томительно долгих секунд смотрел бессмысленным взглядом в пространство. Его не покидало ощущение того, что жизнь катится под откос. И он своими действиями лишь приближает неизбежное. Даже злополучная последняя охота вместо полного опасностей приключения обернулась любовной хандрой. Впрочем, самому себе Лайтвуд в этом не признался бы. Какой смысл? Даже если Бейн вернется, даже если выполнит свою часть сделки, на этом их пути разойдутся.

Дни тянулись за днями, неделя за неделей. Календарь сменил очередной листок, отсчитывая новый месяц, когда в кафе, в котором работал Алек, явился очередной представитель нижнего мира. Тот, кого парень и не думал когда-либо встретить в своей жизни. Верховный Маг Бруклина (если его еще не сместили). Лоренцо Рэй, собственной персоной. Мужчина назвал свое имя и попросил Алека уделить ему время для приватной беседы.
Когда ты самый обычный примитивный, знающий о сумеречном мире, подобное предложение невозможно отклонить. И в этот миг Лайтвуд ненавидел себя. За собственное бессилие. За то, что он оторван ото всего, к чему привык с детства. К чему лежала душа.
Он молча проследовал за Лоренцо, который занял один из столиков и заказал себе ванильный макиато. Алек от каких бы то ни было напитков отказался. Его распирало любопытство. Интерес. Он понимал, что дело в Магнусе. Только не знал, в каком ключе пойдет беседа. И проявлять свой интерес тоже не планировал.
– Мистер Лайтвуд, Вам известно, кто я?
– Лоренцо Рэй. Вы представились, когда просили уделить Вам минутку.
Мужчина улыбнулся.
– Я имел в виду не имя, а то, кем я являюсь.
– Нежитью, – спокойно отозвался Алек, скрещивая руки на груди.
– Верховным Магом Бруклина, – самодовольно произнес Лоренцо.
Алек молчал. Эта новость не произвела на него того эффекта, на который рассчитывал Рэй.
– Когда Вы в последний раз виделись с Магнусом Бейном? – спросил он, переходя к делу.
– Какая разница? – вскинул бровь парень.
– Большая, мистер Лайтвуд. Вы живете в своем маленьком и уютном мирке, закрывшись от сверхъестественных событий. Потому Вам не известно о том, что сейчас происходит, –Лоренцо замолчал, оценивая реакцию Алека. Пытаясь понять, знает ли он хоть что-то.
– Я был изгнан, мистер Рэй. Не по своей воле покинул сумеречный мир. И будь у меня хоть малейший шанс вернуться, вновь вступить в войну с демонами, пусть даже на один единственный раз – я бы согласился, не раздумывая, – пылко ответил Алек, уходя от темы и не отвечая на слова мага.
Лоренцо смотрел на него, прищурившись, после чего подался вперед и произнес:
– Я могу помочь Вам с этим, мистер Лайтвуд. В моих силах вернуть Вам определенные способности.
– Что?
– Магнус Бейн, мистер Лайтвуд, мне нужен Магнус Бейн. Живой или мертвый. В обмен на него я верну Вам руны.
– Какие руны? – спросил Алек. – Только Безмолвные Братья могут проводить церемонию изгнания.
– Они же могут вернуть все обратно. И один из них задолжал мне услугу. В обмен на Бейна я верну все так, как было.
Сердце Алека пылко забилось. На щеках выступил лихорадочный румянец. Вот он – его шанс. Возможность получить все, о чем он мечтал! И даже больше! Больше чем то, что задолжал ему Магнус. Адреналин гнал кровь по венам, в ушах Лайтвуда раздавался гулкий стук. Наверное, именно так себя чувствовал Джонатан, когда призвал Ангела Разиэля и стал первым из сумеречных охотников. Парень облизнул губы, после чего произнес:
– Это все, о чем я мечтаю! Но мне неизвестно, где искать Магнуса.
– Ложь – скверный фундамент для деловых переговоров, мистер Лайтвуд. Вот моя визитка, – Лоренцо щелкнул пальцами – и перед Алеком появился небольшой кусочек картона с номером Верховного Мага. – Когда надумаете вернуться к прежней жизни, свяжитесь со мной. Все, что мне требуется, – Магнус Бейн. Согласитесь, не такая уж высокая цена.
– Вам… Вам нужно, чтобы я поймал и привел живого нижнемирца или убил его, находясь в статусе лишенного рун нефилима?
Покачивая головой, Лоренцо рассмеялся. Тихо и снисходительно.
– Мне будет достаточно информации, мистер Лайтвуд. Где он? Каковы его планы? Есть ли слабости?
Глаза мужчины впились в Алека, прожигая насквозь. В этот момент многое встало на свои места. Магия Магнуса! Это дело рук Лоренцо. И сейчас он пытается выяснить, удался ли его план.
– Так, Алек, поднимай свой жопу и тащи ее на рабочее место, пока я тебя туда пинками не загнала! – раздался голос Кристен.
Лоренцо посмотрел на нее с открытой неприязнью. А вот Лайтвуд был готов благодарить небеса и всех ангелов за такой подарок. Он ловко сгреб визитку, поднимаясь.
– Я позвоню! – пообещал он своему гостю, возвращаясь за стойку.
Верховный Маг лишь кивнул ему, после чего покинул помещение. Кристен же с видом победителя подошла к парню и сообщила:
– Дружок, с этим я, конечно, не спала, но твои попытки не пересекаться с моими бывшими какие-то слишком уж экстремальные. Мужик похож на какого-то педофила с прибабахами. Смотрел «Милые кости»? Маньяк, который там детишек похищал, и то очаровательнее этого. Прилизанные волосы, жуткий хвостик, весь такой напомаженный, с иголочки. Мистер Совершенство с гадкой и неискренней улыбкой. Инфа сотка, он тебе лапшу на уши вешает, лишь бы в трусы залезть. Уж меня-то сколько раз мужики дурили! Я знаю в этом толк.
Алек улыбнулся ей. Искренне и с благодарностью. Почему-то ее слова о Лоренцо вернули его мысли к Магнусу. Интересно, а он понравился бы Кристен? Не важно. Сейчас не до этого. Лайтвуд достал телефон и написал сообщение Иззи, прося кое-что для него узнать.

Встреча Алека с Магнусом случилась через три месяца со дня исчезновения мага из скромной квартирки-студии. Когда парень вошел в дом, маг сидел в его кресле.
– Как ты посмел снять мои чехлы и обнажить это рыжее безобразие? Как твои глаза могут смотреть на это?
Лайтвуд лишь спокойно пожал плечами.
– Я распродал через eBay все, что ты накупил.
Магнус закатил глаза.
– Уж чехол мог бы и оставить! Или выбрать другой. Вырученных денег должно было хватить.
– Что ты здесь делаешь? – сменил тему Алек.
– Пришел расплатиться. Руны и все такое. Я держу свое слово.
– Ты уверен, что я все еще нуждаюсь в них? – вкрадчиво спросил Лайтвуд.
– Свыкся с жизнью в примитивном мире? – полюбопытствовал Бейн. – Твое право, Александр. Решать тебе, хочешь ли ты выполнения оговоренных условий или нет.
– Пока тебя не было, ко мне наведывался Лоренцо Рэй, – спокойно произнес нефилим. – Предлагал вернуть мои руны. Не демонические. Ангельские. В обмен на тебя. Точная информация или участие в поимке.
Магнус молчал, глядя во все глаза на Алека.
– Как думаешь, что я ему ответил? Учитывая твое исчезновение. Нарушенное тобой слово. Обман. Столь долгое отсутствие.
Бейн фыркнул.
– Давай по порядку, дорогой. Я говорил тебе тогда, и повторю сейчас: Эдом не совместим с нефилимами. Непригоден для них. Так же, как и для примитивных. Ты бы не пережил этого путешествия. Что касается рун, то лгать не стану, Безмолвным Братьям под силу провернуть нечто подобное. Вот только я не уверен, согласился бы кто-либо из них нарушить свои обеты ради тебя или Лоренцо.
– О, я наводил справки. Моя сестра проверяла данные. Безмолвные Братья действительно могут вернуть руны. Мне нужно было удостовериться в этом, чтобы принять окончательное решение и дать ответ Лоренцо.
Глаза Магнуса утратили дымку, демонстрируя ярко-желтую радужку и кошачьи зрачки. Он вышел из себя, и гламур слетел сам собой.
– Так ты теперь на его стороне, дорогой? Кто предложил лучшую цену, тому ты и служишь?
– Я не наемник, Магнус. И, тем более, не слуга, не раб. Я человек. Человек, который способен принять решение. Сделать выбор. Между тем, кто наплевал на все, что было между нами, кто исчез, не оставив ни единой толковой строчки. Только самую идиотскую записку в мире! А потом отсутствовал три долбанных месяца. Я даже не знал, жив ты или мертв. Сам красноречиво расписывал мне все ужасы Эдома.
– Чтобы тебя отговорить от этой поездки, дубина! – вспылил Магнус. – Я надеялся переубедить тебя! Но ты уперся, как баран! А в записке толку не было никакого. Ты бы все равно разозлился на меня. Что бы я там не написал. Хоть даже тысячу извинений собственной кровью! Ты продолжил бы психовать, как сейчас. Но я не думал, что ты предашь меня.
– Предам, Магнус? Разве я был тебе что-то должен? Клялся в верности? Я дал ровно то, о чем ты просил. А получил нож в спину. Слышал цитату о благих намерениях?
– Какая патетика! Я как раз оттуда, дорогой. Эдом - славное место. Каким я был идиотом, что не пригласил тебя на это рандеву. В следующий раз непременно учту свои ошибки. Если только не отправлю тебя туда раньше. В одиночку. Ты же так мечтаешь об этом. Все лучше твоей убогой примитивной жизни, от которой ты вешаешься. Но подожди-ка! Теперь ты вновь сумеречный охотник. Руны, сила, охота на демонов. Боец опять в строю! Правда, во вражеском, надо полагать.
Алек прикрыл глаза, все еще раздраженный. Часть его искренне наслаждалась этим всплеском негодования со стороны Магнуса. Искренне так, злорадно. Потому что этот маг получил по заслугам. За каждую минуту волнения Алека. За все его бессонные часы и тревоги. Он достаточно ему отомстил. Но другая часть требовала расставить все точки над И.
– Я не принял его предложение, – коротко сообщил он.
– О, ну разумеется, ты… что? Ты совсем идиот? Александр, это же твой шанс! Ангельские руны! Черт, это то, что не могу дать тебе я. Но ты мечтал о них. Ты привык к ним и…
– Так же, как и ты, я не нарушаю данного слова. Я обещал тебе, что помогу. Значит, я сделаю это. Даже если придется наступить на горло своим желаниям.
Магнус молчал. Просто таращился на Алека во все глаза.
– Да-да, я идиот. В курсе. Но даже с восстановленными ангельскими рунами меня не примут обратно. Мне не быть сумеречным охотником. Конклав и глава Нью-Йоркского Института не допустят этого. И казнят. Не только меня, но и Безмолвного Брата, который провел бы обряд. Да и доверия Лоренцо не вызывает. Мутный он какой-то. Так что, минусы перевешивают.
– С демоническими рунами минусов не меньше, – сухо признался Магнус. – Но, как Верховный Маг Бруклина, я смогу взять тебя под свою защиту. Приравняю к магам. Как-никак, это разновидность наших способностей.
– Звучит смехотворно: темный сумеречный охотник со статусом мага, – хмыкнул Алек, но тут же спохватился. – Верховный Маг? Ты вернул свое положение?
Бейн самодовольно ухмыльнулся.
– Как же иначе? Ведь речь идет обо мне.
– Но как? И почему ты слушал весь этот бред про Лоренцо, если он больше тебе не угрожает?
Магнус фыркнул.
– Дело было не в Лоренцо, а в тебе, дорогой. В том, какое решение ты принял и почему. Что касается моей должности, то я решил воспользоваться помощью нефилимов.
Тут уже настала очередь Алека удивляться.
– Повтори! Я, кажется, ослышался. Хочешь сказать, что сумеречные охотники и Конклав вмешались в дела магов?
– Я не оставил им выбора. У Идриса были огромные сложности. Его постоянно атаковали демоны. Эдомские орды возвращались снова и снова. Другие маги не смогли им помочь. А вот мне удалось это сделать. В обмен на определенного рода поддержку. Да и друзей среди своего народа у меня достаточно.
Магнус умолчал о том, что нашествие демонов на Идрис он же и выторговал у своего папочки. Принц Ада согласился помочь. Но захватывать власть силой с помощью эдомских войск – скверное политическое решение. А вот с нефилимами в их мире считаются.
– И что стало с Лоренцо? – осторожно спросил Алек.
– Скажем так, я натура мстительная, если меня обидеть. А он обидел. И помочь тебе с ангельскими рунами он уже не сможет, если ты вдруг передумаешь.
Лайтвуд спокойно кивнул.
– Мое влияние на Конклав… я могу использовать его, чтобы попытаться восстановить твой статус нефилима, но не гарантирую успех.
– Магнус. Я уже много раз обдумывал все это. Мне не хочется возвращаться под неустанный надзор свыше. За эти три года я привык жить так, как считаю нужным. И принимать решения, не оглядываясь на то, что хоть закон и суров, но это закон. Меня устраивает та оплата, которую ты предложил изначально.
– Демонические руны не так безобидны, как ты думаешь, дорогой. Они причиняют боль своим владельцам. Некоторые и вовсе разрушительны.
– Вопрос решен. Или ты планируешь забрать обратно все, что пообещал мне?
– Нет. Будет так, как ты этого захочешь, Александр.
– Бонус тоже включается? – с улыбкой уточнил нефилим.
– Бонус? – не сразу понял маг.
– Ты, я, ночевать вместе. И все такое, – протянул он, приближаясь к Магнусу.
Тот улыбнулся. Широко и искренне.
– Я думал, ты не попросишь, – выдохнул он, сокращая расстояние и впиваясь в губы Алека долгожданным поцелуем, о котором они оба грезили все это время.
Магнус волновался, что нефилим не примет его после предательства. Но был настроен серьезно. Почти так же, как в борьбе против Лоренцо. Только в этом случае на кону стояла не заветная должность, а отношения с Алеком, на которого он запал, пока они жили вместе.

Мариз Лайтвуд, Люк Гэрроуэй и Рафаэль Сантьяго сидели в Институте нефилимов, дожидаясь представителя магов. Пока вернувший свои позиции Магнус улаживал внутренние конфликты и исправлял все то, что наворотил за время своего правления Лоренцо, а потом еще и уезжал в длительный отпуск, его место в Совете занимал Рагнор Фелл. Но сегодня Бейн должен был явиться самостоятельно. И опаздывал. Он всегда опаздывал.
Только вот когда двери отворились, и в помещение вошел представитель магов, им оказался вовсе не Магнус. И даже не Рагнор. Мариз распахнула глаза, недоверчиво изучая сына.
– Тебе запрещено появляться в Институте! – произнесла она.
– Запрет распространялся на изгнанного нефилима. Александра Лайтвуда. Я же являюсь представителем магов на этом и последующих Собраниях.
– Примитивным сюда вход воспрещен! – вновь заговорила женщина. – Тем более соваться в дела Совета.
– Примитивным – запрещено, – улыбнулся Алек. И эта его улыбка была похожа на оскал. Злой и самоуверенный. А затем между его пальцами заплясали голубые магические искры. – Еще вопросы?
– Ты! Ты связался с нежитью! – вскакивая, прокричала Мариз. – Ты пал еще ниже, чем я себе это представляла, Алек! Теперь нашу фамилию будут трепать везде, где только можно! Конклав не простит Лайтвудам союза с магами. Меня могут сместить с должности!
– Во-первых, мама, – невозмутимо ответил ей парень, – меня не волнует, что будет с тобой или со славной фамилией Лайтвуд. Меня изгнали, не забыла? Во-вторых, – он сделал паузу. Долгую и томительную. Наслаждаясь всеми оттенками на лице Мариз. – Меня зовут Александр Бейн. Я супруг Верховного Мага Бруклина. Так что можешь засунуть это родовое имя куда подальше.
– Dios mio, – воскликнул Рафаэль, – давайте вы отложите эту Санта-Барбару на потом? Мне нужно вернуться в ДюМорт до рассвета. Так что приступим к обсуждению.
Женщина смотрела на своего сына и не верила собственным глазам. Она не рассчитывала на возвращение Алека. Тем более на такое возвращение.
А вот Люк смотрел на паренька с толикой сочувствия. Алек остался Алеком. Но так ли оно было на самом деле? Гэрроуэй не был уверен в этом на сто процентов. Взгляд нефилима стал тяжелее. Аура агрессивнее. Возможно, обостренное мироощущение оборотня так реагировало на демонические руны на теле юноши. Но исходившая от него опасность заставила присмиреть даже Мариз. Как бы все не сложилось в жизни Алека, рядом с ним всегда будет Магнус и Иззи. И даже сам Люк. И они помогут ему справиться, если что-то пойдет не так. На этой мысли вожак оборотней успокоился и попытался вникнуть в суть того, о чем говорил Рафаэль.

@темы: фик, ББ Реверс-2018

---

"Твой соулмейт", иллюстратор CharlyBass, автор Алька__

[CharlyBass]

Название: Твой соулмейт
Иллюстратор:  CharlyBass
Автор:  Алька__
Пейринг/Персонажи: Магнус Бейн/Александр Лайтвуд
Категория: слэш
Рейтинг: G
Жанр: стеб
Размер: 3 555 слов
Краткое содержание: Не всегда сложно найти своего соулмейта среди миллионов других людей на планете. Иногда куда сложнее найти с ним общий язык.
Примечание/Предупреждения: соулмейт!AU
От иллюстратора: АХАХАХАХАХАХАХАХАХА Алька - бог, и я старался ಡωಡ
От автора: Как всегда - все совершенно несерьезно.
Иллюстрация: боль системы мама утка ]

— То, что это твой соулмейт, еще не повод его не убивать, — заметил Джейс.
Как всегда, он был невыносимо прав, но…
— И все-таки мы его не убьем.
— Мага. Проводившего ритуал вызова демона. Обрати внимание — высшего демона, — напомнил Джейс.
Алек ногой затер пару символов в пентаграмме, понизив ранг вызываемой твари, и снова посмотрел на парабатая.
— Хорошо, не высшего демона, — согласился тот. — Средней паршивости. Но это все равно преступление.
— Может быть, это сделал и не он, — заметил Алек. Это была чистой воды софистика. Когда ты получаешь сигнал о прорыве из Адских миров, а на месте находишь мага и пентаграмму, не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы сложить одно к одному. И все-таки… — Эт от маг без сознания.
— Не рассчитал силы при ритуале, — парировал Джейс, не задумываясь, и еще раз осмотрел почти пустое помещение заброшенного завода. — Кстати, а где демоны?
— Тоже хороший вопрос, — согласился Алек и снова опустился на корточки около бесчувственного тела мага.
Пожалуй, тому очень повезло, что первым до него дотронулся Алек. Собрался проверить пульс на запястье мерцающей золотыми исками руки, а в следующую секунду уже наблюдал, как искры перебираются на его предплечье. В ответ кожу мага залила чернильная синева. Метки соулмейтов совпали, и теперь правые руки у Алека и мага выглядели одинаково — словно художник по боди-арту учился рисовать на них ночное небо. Кажется, даже рисунок созвездий совпадал.
— Эй, — Алек тряхнул мага за плечо. В книгах и фильмах советовали бить по щекам, но они явно не имели дела с нефилимами. Соулмейт или нет, маг вряд ли был бы благодарен за выбитые зубы — Давай, не усложняй нам работу и очнись!
Джейс фыркнул.
— Пожалуй, нам обоим повезло, что ты не уговаривал меня стать твоим парабатаем в таких выражениях! Фиг бы я согласился…
Алек оглянулся. Джейс стоял, скрестив на груди руки, и выглядел настолько независимо, что хотелось и плакать, и смеяться одновременно.
— Джейс, — Алек все-таки улыбнулся. — Ты для меня ближе, чем родные брат и сестра, а он…
— Возможно, он захочет не только дружить с тобой, — предположил Джейс. — Ну, знаешь, сначала романтические свидания, потом свадьба, потом дом в пригороде, собака и выходные в Италии.
— Кстати, от Италии я бы не отказался, — Алек все-таки подхватил на руки своего соулмейта. Маг не был особенно тяжелым, а уж с учетом силы, которую давали руны, практически ничего не весил. — А насчет всего остального — посмотрим.
— И что ты собираешься с ним делать? — Джейс все еще смотрел скептически.
— Показать Безмолвным Братьям. Другим магам. Что-нибудь, — Алек пожал плечами. — Но для начала — просто убраться отсюда и попробовать отследить этих демонов из Института.
— Не самый плохой план. Хотя этого типа я все равно не одобряю.

Маг очнулся сам, когда они вышли из района брошенных заводов, старых ангаров и прочих развалюх и добрались до более-менее приличных кварталов. Алек вздрогнул, поймав вдруг на себе изучающий взгляд желто-карих глаз с вертикальными зрачками.
В общем, очень красивые были глаза.
— Ничего себе, — протянул маг мечтательно. Ни пугаться, ни убегать он явно не собирался. — Столько лет живу, но в первый раз нефилим носит меня на руках. Я что, уже умер и попал в рай?
Искреннее восхищение в его голосе так тонко мешалось с язвительностью, что впору было брать уроки по приготовлению таких коктейлей. А еще это так напоминало манеру общения Джейса, что Алек понял — не стоило и надеяться, что соулмейт окажется по характеру похожим на него самого. Скорее уж на его лучшего друга, что хотя и логично, но весьма печально.
— В от это я влип, — прокомментировал он.
— Не расстраивайся, — душевно утешил его маг. — Ты еще успеешь сказать своим, что нес мой труп на помойку или на кухню, на бекон для утренней яичницы. Если, конечно, вон та блондинистая конфетка нас не сдаст.
— Его зовут Джейс…
— Вообще-то я и сам мог бы представиться! Если бы вообще собирался знакомиться с этим магом.
— Меня Алек.
Игнорировать реплики Джейса было почти привычно, хотя под насмешливым взглядом мага — чуть сложнее, чем обычно. А еще колдун до сих пор не потребовал отпустить его. Видимо, и правда, мечтал, чтобы нефилимы носили его на руках.
— Раз познакомиться, — сообщил он и обнял Алека за шею, устраиваясь поудобнее. — Наверно, ваши имена должны были что-то мне объяснить, но, увы, я до сих пор не понимаю, что вам от меня надо и куда вы меня несете.
— Действительно, — Джейс остановился. — Алек, ему явно не надо к Безмолвным братьям. Маг, а маг? Ты где живешь?
— Ребята, вы святые, — маг покачал головой. — Я как раз думал, как бы сэкономить на такси, а тут два таких горячих… эээ, доставщика горячих чародеев. Думаю, вместе мы произведем фурор!
— Разиэль, в от за что, а? — Алек поднял глаза к вечернему небу.
К сожалению, ангела там не было, а высокие перистые облака хоть и были красивы, но явно были не в курсе, кто там наверху решит так осчастливить Алека. Так что все вопросы традиционно приходилось решать самостоятельно. Например, как не повеситься, когда твой соулмейт и твой парабатай болтают столько, что самой нужной вещью становятся беруши. Ну, или моток скотча.
— Сюда, — Алек решительно повернул в ближайшее кафе, объясняя на ходу: — Раз помощь нам не нужна, то у нас есть время все спокойно обсудить и выяснить. Например, что там с пентаграммой и демонами.
— Это не я, меня подставили! — тут же заявил маг. — Кругом враги и недоброжелатели, которые только и мечтают засунуть меня под ваши клинки. Но я надеюсь, что потомки ангела выше этих наивных манипуляций…
Алек обреченно вздохнул. Кажется, Джейс не ошибался. Стоило убить мага, пока была возможность.

Его звали Магнус Бейн, и он был Верховным Магом Бруклина.
— Начнем с того, что я этого не делал, — принялся перечислять он, запивая каждый аргумент чашечкой экспрессо. — А если бы и делал, то не валялся без сознания после пустякового ритуала.
— Высший демон, — напомнил Алек кратко.
К счастью, Джейс ушел делать заказ и уже полчаса общался с барменшей, так что атака на мозг шла только с одной стороны. С этим Алек еще мог справиться.
— Для меня это не важно, — изящно отмахнулся Магнус. – Я, знаешь ли, очень хороший маг.
Минутку рекламы он запил третьей чашечкой экспрессо. Алек начал подозревать, что его соулмейт пытается покончить с собой, отравившись кофеином.
— Я вытащил бы кого угодно, вплоть до Люцифера. Который вряд ли стал бы прятаться по углам, правильно, сладенький?
— Кто?!
— Люцифер. Ты что, не учил демонологию?
— Я о том, как ты меня назвал… Хотя ладно, не важно.
Алек легко краснел, знал за собой эту слабость и старался избегать смущающих тем. То есть, всего, что касалось личных отношений.
— Ты помнишь, как ты оказался на том заводе?
— Это совсем неинтересно обсуждать, — Магнус потянулся за очередной чашкой кофе, но передумал и сгрыз кусочек сахара. — Лучше скажи, ты девственник? А влюбляешься в мужчин или в женщин? Что ты без ума от блондинки — это понятно, но неужели ты дрочишь только на его светлый образ? Никогда не хотел никого другого?
— Да тихо ты! — зашипел Алек, оглядываясь на Джейса. К счастью, т от был так увлечен флиртом с барменшей, что слышал только себя. — Ты бы еще ему в лицо это заявил!
— А почему нет? — удивленно поднял бровь Магнус. — Мы с тобой теперь — самые близкие люди, от него у тебя тоже не должно быть тайн… Или они все-таки есть? Какая жалость! А что на эту тему говорит ваш кодекс?
— Он говорит, что тебя надо было убить на месте преступления, — вздохнул Алек. — Поэтому тебе лучше не ссылаться на эт от аргумент.
— Я же говорю, меня подставили! — отмахнулся Магнус и снова заулыбался. — Давай поговорим о порно? Ты смотришь с девочками? Потому что если да, то я могу составить тебе компанию…
Алек не выдержал и заткнул уши.
И почему никто не предупреждал, что находить своего соулмейта — это такая проблема!

— Возвращаемся в Институт, — Джейс вернулся к их столику, на ходу дожевывая гамбургер. Как можно было есть булку, из который пытаются выпасть кусочки огурцов и салата, и одновременно нравиться девушкам — это оставалось для Алека загадкой похлеще, чем курица и яйцо. В конце концов, первое яйцо мог снести какой-нибудь птеродактиль. Но в от как можно эротично стряхивать с колен крошки и майонез — этого не объяснял ни один учебник.
— Судя по показаниям приборов, в городе высший демон, — продолжил объяснять Джейс. — Так что собираемся и организованно прочесываем территорию, потому что его точное местоположение вычислить не удается. Видимо, система опять глючит, программу ведь еще при Валентине писали.
— А может лучше в кино, мальчики? За мой счет? — предложил маг. — Или можем поехать ко мне и вместе поискать демона магией? Вы будете героями, когда найдете его первыми.
Алек сжал край стола так, что столешница хрустнула, и по ней разбежалась паутинка трещин.
Все-таки дамские романчики не врали. Соулмейту хотелось верить сразу, с первого взгляда и первого слова. Хотелось быть рядом, просто рядом, и черт с ними, с поцелуями и прочей негигиеничнй романтикой! И потому так больно было от понимания, что маг сейчас нагло врал им обоим.
— А что, крутая идея! — просиял Джейс. — Алек, ты только представь! Ночь, фонари, фонтан… Не обязательно, конечно, но лучше, чтобы он все-таки был. И высший демон — весь такой в доспехах, вылезает из этого фонтана. А там — кровь! И она стекает по его плащу… А в руке он держит отрубленную голову, нет, лучше сразу десять.
— Интересно, как? — подал голос Магнус.
— Это женские головы, и у них длинные волосы, — отмахнулся Джейс. — Не важно. В общем, он весь такой. А тут мы — я справа, Иззи слева, а Алек с крыши прикрывает.
— Иззи? — уточнил Магнус.
— Сестра.
— Ага, понятно. Что я о тебе еще должен знать?
— Да ничего, — заявил Джейс, не дав Алеку ответить. — Эт от высший демон раскидает нас, как котят, а клинками будет ногти чистить. И тебе, Магнус, совершенно ни к чему ближе знакомиться с Алеком. Быстрее забудешь!
Теперь пришла очередь Магнуса хрустеть столешницей. Взгляд, который он бросил на Джейса, был действительно испепеляющим. Хорошо еще, что форма была устойчивой к огню.
— Вы бы с ним не встретились, — выдал маг после выразительного, наполненного дымом и искрами молчания. — В квартире я бы вас усыпил. У меня есть отличное зелье, после него даже голова не болит.
— То есть, это все-таки ты вызвал эту тварь, — Алек сам удивился тому, насколько равнодушно смог это сказать. — Может, тогда и имя назовешь?
— И назову! Почему нет. Асмодей. И он вовсе не тварь, а мой папа.

— Да ладно вам, — Магнус обращался к обоим, но смотрел только на Алека. — Зачем вмешивать в это дело Конклав? Папа всего-то хотел сходить в кино, развеяться. Ну, может, снять несколько девушек… Он обещал не делать ничего плохого.
— Алек, я тебе сочувствую, — Джейс еще раз проверил надежность узлов на руках мага и обмотал его еще одним витком скотча, приматывая к стулу. — Кажется, твой соулмейт идиот. Он верит демонам на слово.
Они оставались в том же кафе, только теперь перебрались в кабинет управляющего. В конце концов, ни к чему кому попало видеть допросы и, возможно, с применением пыток!
Управляющий не возражал. Нет, он, может, и попробовал бы, но заткнутый р от сделал его очень покладистым. А еще Алек был уверен, что эт от человек даже без стирания памяти очень постарается забыть, как его связывали и заталкивали в шкаф, чтобы не мешал. Кому понравится чувствовать себя мусором, который распихивают по углам перед приходом гостей?
— Это мой отец, — напомнил Магнус. — И он не хочет ничего плохого, я уверен.
— Какая красивая формулировка, фейри бы обзавидовались, — вздохнул Алек. — Не хочет ничего плохого — кому? И что вообще считать плохим?
— Джейс, а ты не хочешь посочувствовать мне? — потребовал внимания Магнус. — Кажется, мой соулмейт зануда!
— Ничего, это даже мило. Ты тоже привыкнешь, — лучезарно улыбнулся Джейс. — Если доживешь, конечно.
Алек потер виски.
— Итак, — начал он, — поправь меня, если я ошибусь. Однажды с тобой связался Асмодей, один из высших демонов и твой отец…
— Заметь, я ничего не скрываю, — вставил Магнус. — Я считаю, что соулмейтам лучше сразу знать друг о друге самое худшее. Кстати, ты храпишь?
Алек проигнорировал.
— Он попросил тебя вывести его в мир людей, и ты открыл ему портал. Потому что…
— Ты не представляешь, как скучно в Адских измерениях! — наябедничал Магнус. — Нет, я тоже не очень представляю, но папа говорил. Я проникся и дал ему возможность хоть немного развеяться. Ну, и еще, если бы я его не выпустил, он отнял бы мое бессмертие. А без него в мои годы жить нелегко. Вообще невозможно, я бы сказал.
Выглядел маг лет на семнадцать-восемнадцать в лучшем случае, хотя идеально ровная подводка на глазах свидетельствовала минимум о двадцатилетнем опыте. Или о наличии трафарета.
— Последний вопрос, — Алек посмотрел в потолок. Т от единственный вел себя прилично. То есть, не улыбался идиотски, как Магнус. Не корчил рожи, читая ведомости о поставках продуктов, как Джейс. Не ерзал так, что шкаф страдальчески скрипел и грозил вот-в от отбросить дверцы, как управляющий. В общем, очень приличный был потолок. — Как ты собирался возвращать его обратно?!
— На эт от случай у меня как раз и есть план! — радостно объявил Магнус, и Алеку стало совсем не по себе. Он еще не знал Магнуса, но его идеи ему уже не нравились.

— Эйфелева башня? Серьезно? — Алек снизу вверх смотрел на главный романтический символ столицы Парижа. Наверно, Фрейду было бы что сказать по этому поводу, но все-таки переплетения балок на фоне ясного неба выглядели завораживающе. Словно кто-то пытался поймать и заключить в клетку воздух.
— Он бы никогда не догадался искать амулет здесь, — логично объяснил Магнус. — Теперь вы поняли, почему я хотел зайти домой переодеться? Нельзя же ездить за границу в тех же джинсах, в которых ходишь выносить мусор!
— Почему? — удивился Алек.
— Тем более, тебя все равно никто не видит, — напомнил Джейс.
— В от еще, я не настолько жесток! — отмахнулся Магнус и помахал проходившей мимо блондинке. Судя по фотоаппарату на шее, она была туристкой, и тут же радостно заулыбалась ответ. — Зачем лишать людей счастья лицезреть меня?
— Они могут начать за тебя волноваться. Причем до такой степени, что вызовут добрых санитаров и полицию, — предупредил Алек мрачно. Он прилагал все силы, чтобы не завидовать туристке. Она-то в отпуске, и вряд ли думает о тех, кто остался дома, а в от у них в Ню-Йорке в любую секунду может начаться апокалипсис!
— Чувствуется, у кого-то была бурная молодость, — прокомментировал Магнус.
— У нас и сейчас еще далеко не старость, — отозвался Джейс и тоже стер руну. Вид Сумеречного охотника в полном боевом прикиде вызвал у прохожих вполне здоровое любопытство. Джейса фотографировали и пару раз даже просили автографы.
— Надо было все-таки переодеться, — вздохнул Магнус.
— Где амулет?
Быть самым взрослым и ответственным в команде Алеку было не привыкать, и его исторического возраста соулмейт не собирался лишать его этого счастья.
— Наверху. На обзорной площадке.
— Что, — Джейс прикинул расстояние, — может, ну его на фиг эт от лифт? Так залезем, наперегонки. Маг, чур не жульничать!
— Джейс! — тормознул парабатая Алек.
— Магия — не жульничество. В от если ты полез бы без ваших рун…
— Да легко!
— Джейс! Магнус! — Алек выдал обоим по воспитательному подзатыльнику. Парабатай привычно фыркнул. Соулмейт озадаченно взъерошил волосы.
— И часто ты так распускаешь руки, дорогой мой? — уточнил он. — Не то чтобы я был против, нет, я никогда не возражал против разнообразия в постели. Но сейчас-то мы далеко не наедине, если ты понимаешь, на что я намекаю.
— Не понимаю, — отрезал Алек. Он был решительно не готов обсуждать постельные пристрастия мага, который, между прочим, сын Асмодея. Который сейчас гуляет в Нью-Йорке, где осталась сестра Изабель, которая… Алек понял, что у него получается что-то вроде «Дома, который построил Джек», и постарался успокоиться.
Хотя с Магнусом это было не так просто.
— Не надо меня заводить, если не собираешься мне дать, — улыбнулся Магнус. Алек покраснел и ускорил шаг.
Гребаные соулмейтские отношения!

— Не Нью-Йорк, конечно, но тоже ничего, — протянул Джейс, остановившись у перил. Париж лежал внизу — серый, с редкими вкраплениями зеленого, накрытый куполом по-осеннему пасмурного неба. — Хорошо, что ты амулет здесь спрятал, когда бы еще выбрались…
Магнус улыбнулся.
— Где-то здесь. Я сделал его невидимым, сам понимаешь.
— И забыл, куда положил, — кивнул Алек. — Все так?
На обзорной площадке Эйфелевой башни гулял ветер. Трепал волосы, пытался сорвать с плеч куртку, а заодно и выбивал из головы все разумные и правильные мысли. Оставалось только желание действовать — сейчас, сразу, немедленно.
Алек развернулся к магу. В один короткий шаг оказался рядом. Сгреб за отвороты пиджака.
И впечатал спиной в решетку ограждения.
— Слушай, ты! Прекращай эт от цирк. Если ты немедленно не расскажешь правду, Джейс охотно вырежет здесь дыру подходящих размеров, и мы проверим, хорошо ли ты летаешь!
— Увидеть Париж и умереть, — прокомментировал Джейс и достал клинок. — Все в лучших романтических традициях.
Маг не спешил пугаться и молить о пощаде. Наоборот, теперь он улыбался еще шире.
— Не самый умный, но соображаешь, — кивнул он одобрительно. — Доверяешь людям, даже если это маги, — тоже неплохо. Хотя, конечно, не понятно, как ты до такого возраста дожил и тебя в спину не убили. Про красивые глаза я уже говорил? Нет? В любом случае, это тоже идет в плюс. Ну, и фигура...
— В от только не надо это комментировать! — потребовал Алек.
Джейс похлопал по ладони клинком серафима, разгоняя тех немногих туристов, которые еще рисковали гулять рядом с ними.
— То есть, это был тест? — спросил он.
Магнус развел руками.
— В конце концов, имитировать присутствие Высшего демона не так и сложно. Систему у вас, правда, еще при Валентине ставили. И глючная она, хуже первых версий «винды». Уж поверьте, мне есть с чем сравнивать.
Алек поставил мага на пол и демонстративно вытер ладони о штаны. Особого толка от этого не было, но как способ выразить отношение — вполне годилось.
— Моя очередь делать выводы, — объявил он. — Итак, ты. Отличный колдун — легко открыл портал в Париж, смог обмануть наши следящие устройства. Человек с фантазией — эт от спектакль с пентаграммой и поиском амулета…
— Спасибо, — раскланялся Магнус.
— Используешь людей легко и привычно, — продолжил Алек. Злость все так же стучала в унисон с ударами ветра в его виски. — Играешь, не думая, что можешь кого-то серьезно задеть. И да, у тебя есть шпион в Институте — иначе бы ты не знал, что на эту миссию пошлют именно нас и какая у меня метка.
— Умнее, чем я думал, — почему-то с сожалением признал Магнус, но Алеку было не до его комплиментов.
Соулмейты, говорите? Самые близкие по духу, которые всегда вас поймут и все такое прочее? Которые потащат вас в Париж на поиски несуществующего амулета, просто чтобы проверить… Просто?
— Дорогой, когда ты так задумываешься, мне становится не по себе, — признался Магнус.
— Париж, — пояснил Алек. — Это ведь не просто так?
— А в от намеки ты у меня не понимаешь, это точно. Придется объяснять прямым текстом.
— Не надо, — замотал головой Алек. — До меня уже дошло.
— А до меня нет! — радостно объявил Джейс. — Я понял, что ты нагло обманул нас с амулетом, чтобы притащить Алека сюда и бодро целоваться с ним с видом на Париж. Но какой скрытый смысл вы в это все вложили — я до сих пор понять не могу!
Алек переглянулся с Магнусом.
— Пожалуй, я в следующий раз больше буду доверять мнению Джейса, — признал он.
— Он говорил, что меня надо убить вообще-то.
— Он преувеличивал, — объяснил Алек. — Привыкай. Вы с ним часто будете общаться.
— Все-таки да? — огорчился Джейс. — А может, нам еще не поздно сбросить его с башни?
— Поздно. Он начал мне нравиться, — Алек вздохнул. — К тому же, нас не простит Изабель.
— Думаешь, это она тебя сдала?
— Кто же еще. Она просто помешана на всей этой…
«Чепухе», — хотел сказать Алек, но так и не смог. Потому что, кажется, это было вовсе не чепухой. По крайней мере, не настолько, насколько он думал.
— В общем, Изабель с большим уважением относится к соулмейтским отношениям, — проговорил он после паузы. — Так что если она выложила на сайт знакомств фото моей метки и писала тебе от моего имени…
Магнус согласно кивнул.
— Я почти влюбился в нее по переписке, но тут она сказала, что мой соулмейт, оказывается, не она, а ее брат. То есть ты. Что мне оставалось? Только попытаться узнать тебя поближе.
— Ну, и как? — Алек снова развернулся к нему. — Будешь со мной дружить?
— Никогда! — с возмущением отказался Магнус. — Я буду с тобой встречаться. Заманю тебя жить к себе, чтобы просыпаться с тобой вместе, засыпать у тебя на плече, смотреть вместе дурацкие фильмы и гулять осенью в парке…
— Ребята! — Джейс поднял руки. — Прошу, отправьте меня в Нью-Йорк! Мне нужно подышать тамошним смогом, чтобы вытряхнуть из головы вашу парижскую романтику. В общем, портал мне! Срочно!

Эпилог
— Как-как, говоришь, его зовут? Шерман? — в очередной раз уточнил Магнус.
— Саймон! — Джейс шипел не хуже кота, который в подворотне встретил чужака не из своего района. Только распушившегося хвоста не хватало. — Мог бы уже запомнить!
— Мог бы, — не стал спорить Магнус. — Если бы твой соулмейт не был примитивным. Ими я стараюсь не перегружать память. Их много, а я один.
— Саймон не такой, как другие! — выпалил Джейс.
Алек мог ему только посочувствовать.
— О да, — радостно закивал Магнус. — Как я мог забыть! Он же пишет музыку, поет и, судя по тому, что я слышал — примерно он знает о существовании нот. Еще пять-шесть лет практики — и он даже начнет в них попадать. Что еще? Он хорошо учится и играет в настолки. Хотя о последнем в приличном обществе, кажется, не говорят?
— Алек, скажи своему соулмейту, чтобы перестал критиковать моего соулмейта! — потребовал Джейс. — А то я заберу тебя в рейд на всю ночь, и фиг вам, а не секс. Я-то с Саймоном все равно не сплю.
— Я бы тоже не спал, если бы вынужден был встречаться с каким-то примитивным, а не с Сумеречным охотником, почти таким же шикарным, как я, — кивнул Магнус.
— Ну все, — Джейс потер руки. — Алек, тут в метро нашли демонов, и мы с тобой идем на охоту на всю ночь. Магнус, не скучай. Я помню, что у вас годовщина встречи, но долг зовет. Вернемся утром, раненные, уставшие и, может быть, даже убитые.
— Ладно, — Магнус обнял Алека за пояс и явно не собирался отпускать ни на какую охоту. — Намек понял. Твой обожаемый Стивен — рок-звезда и вообще секс-символ, и я когда-нибудь выучу, как его зовут…
— В от так-то лучше! — кивнул Джейс, посмотрел на часы и разом заторопился. Судя по тому, как тщательно он причесывался, собирался он точно не на охоту.
— Может, хватит уже над ним издеваться? — спросил Алек, как только его парабатай захлопнул за собой дверью
— Нет, — Магнус ухмыльнулся. — Над нами он издевался почти год, теперь я буду мстить. Хотя если ты против, мой пряничек?..
— Против, — кивнул Алек. — Не зови меня пряничком. А насчет Джейса – как хочешь!

@темы: ББ Реверс-2018

---

"Самая холодная зима", иллюстратор: Рия Ареи, переводчик: Roleri

[Roleri]

Название: Самая холодная зима
Иллюстратор: Рия Ареи
Переводчик: Roleri
Бета: Mazoji siksnosparne, TylerAsDurden
Оригинал: theonetruenorth, ссылка на оригинал, разрешение на перевод получено
Пейринг/Персонажи: Магнус Бейн/Александр Лайтвуд
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, романс, ангст
Размер: 16 028 слов
Краткое содержание: Если и существует хорошая причина начать войну — то ради любви.
История о безумном короле Валентине, Магнусе дорнийском принце и Алеке, который уж точно не Елена Троянская.
Примечание/Предупреждения: кроссовер с «Игрой престолов», смерть второстепенных персонажей
От иллюстратора: Автор так откровенно проводил параллели с сериальными образами «Игры Престолов», что удержаться и не провести их в иллюстрациях я не смогла. Я очень восхищаюсь работой костюмеров, и не могла не воздать им должное. Пусть и в форме оммажа. Клэри специально нарисована с восхитительной Лили Коллинз, хотя скетч с Кэтрин тоже имел место быть. И еще на разделителях руна «True North», это просто небольшая отсылка к нику автора текста.
Иллюстрация: Алек, Иззи, Магнус, Клэри, карта

В главном зале подле лорда-отца Алек обсуждает возможные условия предстоящего торгового соглашения, когда появляется гонец. На извилистой дороге, ведущей к замку Идрис, замечена делегация из Дорна. Вскоре она достигнет вершины, поэтому отец велит семье собраться во дворе, чтобы встретить гостей должным образом.

Замок похож на потревоженный улей: повсюду снуют люди. Последние несколько дней прислуга сбилась с ног. И виной тому не только прибытие дорнийцев, но и грядущее через пару недель совершеннолетие Алека, которое тот не считает поводом для празднования, но это традиция, а как бы то ни было, Лайтвуды — приверженцы традиций.

Алек ждет справа от лорда-отца, Изабель — слева, за ней Макс. Мама всенепременно была бы рядом с супругом, но появление на свет младшего сына всерьез ударило по здоровью, и она умерла вскоре после родов. Последним стоит Джейс, ставший приемным сыном родителям Алека, когда, много лет назад, был вероломно убит его собственный отец.

В делегации из Дорна порядка сорока человек, но к замку подъезжает около дюжины. Остальные встают лагерем в деревне ниже по склону. Лошадиное фырканье оповещает об их прибытии до того, как те показываются в воротах. Алек расправляет плечи, когда дорнийцы появляются во дворе. Он встречал представителей этого народа ранее: смуглая кожа и острые черты не удивляют. Гости приехали на песчаных скакунах — легко узнаваемая и невероятно прекрасная порода. В отряде пара стражников, а во главе — правящий принц Дорна Рагнор Фелл. Алек никогда не видел его, но белые, как снег, волосы, столь нетипичные для дорнийцев, ни с чем не спутаешь. Принц Фелл высокий мужчина с волевым точечным подбородком и густыми бровями. Когда тот спешивается, на бедре позвякивает меч. На плечах у него черный с золотым походный плащ, такой же, как и на остальных всадниках. Сейчас середина лета и еще достаточно тепло, но, видимо, для тех, кто прожил всю жизнь в пустыне, даже лето на севере кажется морозным холодом.

Алек кланяется, когда отец представляет его, а следом Иззи, Макса и Джейса. Слушает, как отец и принц обмениваются любезностями — вежливая беседа после долгого пути, предваряющая завтрашние переговоры. Внимание Алека привлекает въезжающий в ворота одинокий всадник. Лошадь резко замирает, достигнув родного отряда.

— Ох, Магнус, никак не можешь без драматизма, — качает головой принц Фелл. Хотя на словах тот явно осуждает, его тон и выражение лица лишены неодобрения. Скорее он выглядит так, словно ничего иного и не ожидал.

— Прошу прощения, Рагнор. — Легкость, с которой мужчина называет принца по имени, говорит о том, что он не слуга. Алек знает: у принца есть брат, но понятия не имеет, как тот выглядит. Вновь прибывший ниже принца, кожа чуть темнее. В то время как у принца Фелла волосы белоснежные, у мужчины они угольно-черные с вкраплением цветных прядей. Возможно, краска? — Я должен был убедиться, что наши люди разбили лагерь, и решить небольшую проблему с графиком для караульных. Это заняло дольше, чем я предполагал.

— Ну что ж, — со вздохом закатывает глаза принц Фелл и оборачивается к Лайтвудам. — Позвольте представить моего брата — Магнус Бейн, принц Дорна.

Мужчина, Магнус, отвешивает преувеличенно низкий поклон, наигранный и манерный. Алек подмечает, как у отца неодобрительно дергается бровь — черта, заметная только членам семьи и тем, кто его хорошо знает.

А потом Магнус выпрямляется, смотрит прямо на Алека и улыбается так ослепительно широко, что сердце пропускает удар. Карие глаза Магнуса подведены черным, на веках какой-то сверкающий порошок, взгляд озорной.

Ох.

Ох, седьмое пекло.

Алек не из тех, кто ругается, но, глядя на адресованную ему сияющую улыбку, понимает, что влип.

Делегация из Дорна остается на время торговых переговоров. Тем же вечером в замке закатывают пир. Неформальное празднество с целью сблизить две разные страны и поспособствовать заключение грядущих сделок. Вино и пиво льются рекой, раскрепощая и сплачивая присутствующих и повышая градус всеобщего веселья. Повара из кожи вон лезут: длинные столы ломятся от свежего хлеба и мяса с пылу с жару. Жареный поросенок, куропатки в масле, запеченный лосось с миндальной корочкой. Пироги со свининой и курицей, рагу из кролика, ягненок с луком и свеклой. Отдельный стол с печеными в вине грушами, лимонными тортами, яблочными пирогами и даже черничными тартами, которые так любит Алек. Еды столько, что онсомневается, смогут ли они съесть все. Скорее всего, нет. Собаки на псарне будут несказанно рады объедкам.

Алек сидит справа от отца, принц Фелл — слева, Магнус — рядом с братом. И Алек очень-очень старается не обращать внимание на него, но это невозможно. Каждый раз, когда он соскальзывает взглядом на Магнуса, тот смотрит ему прямо в глаза, словно нет никого притягательнее, и еле заметно ухмыляется, давая понять, что прекрасно заметил многочисленные взгляды и попытки их сдержать. Алек краснеет и опускает голову чаще, чем свойственно взрослому мужчине.

Когда они встречаются взглядами в очередной раз, Магнус салютует кубком с вином, прежде чем Алек успевает отвернуться. Не желая обижать гостя, тот поднимает собственный, и в глазах Магнуса вспыхивают озорные огоньки.

Удивительно, но Алек улыбается в ответ.

Переговоры начинаются на следующий день после обеда. К этому моменту все как раз успевают отдохнуть и оправиться от похмелья. Отец не захотел, чтобы Алек участвовал, а Рагнор Фелл выгнал брата, заявив, что своим присутствием тот постоянно привносит чрезмерную нервозность.

Вот так Алек оказывается на прогулке по лесам Лайтвудов вместе с Магнусом. Его обязали побыть провожатым для младшего принца, однако он совершенно не возражает. Еще бы не вести себя как заикающийся идиот при каждом разговоре.

Но сейчас Магнус молчит, явно под впечатлением от необыкновенного леса. Лето достаточно теплое, чтобы отказаться от плаща и тяжелых мехов и остаться в дублете, штанах из мягкой кожи и тонкой шерстяной рубахе. Любимые Алеком черные и темно-коричневые цвета остро контрастируют с яркой, роскошной парчой и красным и желтым бархатом одежды Магнуса. Не привыкший к северному климату принц набросил на плечи плащ, тот самый, в золотых и черных цветах своего дома.

— Значит, это и есть легендарные Деревья Моргот? — спрашивает Магнус, протягивая руку, чтобы осторожно коснуться белоснежной коры, удивительно гладкой на ощупь. Магнус выглядит ошеломленным, и Алек его не винит. Простонародное название — деревья мертвых — не слишком благозвучно, но они совершенно потрясающие. Подобно чардревам — высокие и широкоствольные с годами, с белой древесиной и корой. А листья настолько темно-зеленые, что кажутся черными. Их древесина ценится не только из-за уникального цвета, но и из-за необычайной прочности и долговечности. Это делает их дорогим товаром, который высоко востребован оружейниками и ремесленниками.

Лайтвуды — единственная семья в Семи королевствах, у которой есть доступ к Деревьям Моргот. И принц Фелл приехал договориться о большой поставке древесины, которую намерен оплатить золотом.

— Вскоре мы начнем заготавливать лес снова, — говорит Алек вместо ответа. Разговоры о семейном деле даются ему легко, он знает его как свои пять пальцев. — Нужно соблюдать осторожность, чтобы не вырубить слишком много, иначе новые деревья не вырастут и через двадцать-тридцать лет Лайтвуды останутся ни с чем.

— Уже задумываешься о будущих поколениях? — со смехом оборачивается Магнус и наконец отнимает руку от гладкого ствола. — Ты ведь пока несовершеннолетний. По крайней мере еще на неделю.

Алек вздыхает в ответ.

— Я обручен с Лидией из дома Бранвелов. Мы поженимся осенью.

— Не похоже, что перспектива тебя радует. — Магнус перестает ухмыляться и идёт дальше, достаточно медленно, чтобы Алек без труда подстроился под его шаг.

— Я знаю Лидию почти всю жизнь, — пожимает плечами Алек. — Мы хорошие друзья. Уверен, наш союз будет выгодным сотрудничеством, которое послужит опорой.

Магнус кривится, и, не сдержавшись, Алек реагирует острее, чем следовало бы:
— Что?

— Выгодное сотрудничество? — переспрашивает Магнус, недоверчиво вздернув бровь. — Прошу прощение, но звучит как полная противоположность того, чем должен являться брак.

— Мне повезло, что я вообще знаю будущую невесту и считаю ее другом, — вскидывается Алек. — Ты сам из знатной семьи. Уверен, тебе понятен смысл политического брака.

— Вообще-то нет. — Теперь очередь Магнуса пожимать плечами. — Рагнор не женат, и я тоже. Дорнийские мужчины обычно женятся по любви. Брат отказался устраивать мой брак, если я не испытываю чувств к потенциальной супруге. К тому же не сказать, чтобы у меня не было отбоя от предложений.

— Почему? — не понимает Алек. Казалось бы — второй наследник трона Дорна весьма удачная партия.

— Наверное потому, что я бастард.

А.

Вот оно что.

— Рагнор мой сводный брат, у нас общий отец, — продолжает Магнус, не замечая мгновенного ступора Алека. — В отличие от других королевств, в Дорне бастардов не презирают и не чураются. Отец признал меня много лет назад, задолго до смерти.

— И все же ты не взял фамилию рода?

— Мой дорогой Александр, — смеется Магнус. От того, как тот произносит его полное имя, у Алека по спине бегут мурашки. И он старается не задумываться о причинах своей реакции, — хоть я и член королевской семьи, это не отменяет того, что я бастард. Я предпочитаю не притворяться тем, кем не являюсь.

Алек вспоминает, как ему приходилось перебарывать себя и поступать вопреки желаниям. Думает, что всегда подчиняется воли отца, желаниям матери, всегда ведет себя как идеальный сын и идеальный будущий лорд. Вспоминает, как залипал взглядом на парнях так же, как те смотрят на девушек, и испытывал огромный удушающий страх, что об этом прознают родители.

Магнус желает быть самим собой и не заботится о том, что подумают другие. Алек мечтает быть настолько же уверенным и смелым, но, к сожалению, он не такой.

Разговор в лесу становится началом их общения и многочисленных бесед. Вскоре Алек начинает воспринимать Магнуса как друга. Несмотря на разницу в возрасте (Магнус определенно старше, хотя и непонятно насколько именно), он считает дорнийского принца отличным слушателем и превосходным собеседником. Отец дает Алеку задание развлекать принца Бейна, пока его царствующий брат занят переговорами.

Не сказать, что Алеку это в тягость. Скорее, когда заканчиваются заботы в качестве будущего лорда, его так и тянет к гостю. Они часами пропадают на охоте. Алек показывает Магнусу земли Лайтвудов в их богатейшем зеленом убранстве. Магнус обращает внимание, что Алек талантливый лучник, и тот молча краснеет от гордости. Вдвоем они умудряются наполнить кухонные кладовые на неделю вперед. Однажды даже возвращаются с убитым оленем, которого повара тем же вечером целиком зажаривают на ужин.

Они тренируются вместе с Джейсом, Изабель и их личной стражей. Алек думал, что умеющая сражаться женщина удивит Магнуса, но тот лишь смеется и говорит: «Все женщины Дорна похожи на смертоносных гадюк». Участие Иззи в тренировках его нисколько не беспокоит.

Хотя Магнус превосходно владеет мечом, он предпочитает необычные кинжалы с поперечно расположенной удлиненной рукоятью. Магнус называет их катары, и они отличаются от любого оружия, что видел Алек. Боевой стиль больше напоминает танец, полный акробатики и множества быстрых движений.

Алек не представляет, как можно противостоять кому-то столь стремительному и ловкому, особенно будучи закованным в броню и вооруженным тяжелым мечом. В этом аспекте дорнийское оружие (и люди, которые его используют) действительно смертоносны. И Магнус не исключение.

В конце концов обе стороны приходят к согласию и заключают торговое соглашение на условиях, которые удовлетворяют всех. До совершеннолетия Алека меньше недели, но принц Фелл не может больше задерживаться в Идрисе. Однако Магнус предлагает остаться на празднование. Это глупо, но Алек испытывает радость.

Он говорит себе, что привязывается слишком быстро. Что, несмотря на множество приятных часов, проведенных в обществе друг друга, даже не знает этого мужчину. Магнус старше, и он принц. Он позабудет о нуждающемся во внимании и едва ставшем совершеннолетним парне, как только вернется в Солнечное Копье. Алек знает: не стоит принимать близко к сердцу, нет смысла искать встреч и, самое главное, не нужно залипать взглядом на губах Магнуса, когда тот говорит.

Алек знает, что это... влечение носит временный характер. Магнус вернется в свое королевство, а осенью Алек женится на Лидии.

Но пока, каждый раз, когда Магнус смотрит на него и дарит лучезарную улыбку, Алек позволяет себе улыбнуться в ответ.

День его совершеннолетия проходит с помпой. Вечером столы в главном зале ломятся от еды и выпивки. Алек не любитель пиров, но даже он смеется и пьет сладкое красное вино. А еще наблюдает за жалкими попытками Джейса соблазнить одну из служанок. Джейс настолько пьян, что едва способен связать пару слов. Происходящее не должно казаться таким уж смешным, но по какой-то причине Алек не может успокоиться.

Когда все достаточно выпили и праздник в разгаре, Магнус касается руки Алека, привлекая его внимание, и кивает в сторону выхода. Заинтригованный, Алек поднимается из-за стола, покидает большой зал и идет следом за Магнусом по коридорам, пока они не оказываются во дворе. Ночной воздух бодрит и освежает. Музыка, восторженные голоса и другие звуки, присущие пирам, постепенно стихают. У Алека немного шумит в голове от вина — ровно настолько, чтобы слегка расслабиться.

Удивительно, но Магнус ведет его в конюшню в дальнем конце двора. Конюха нет, вероятно, надирается в кухне хозяйским вином. Внутри очень тихо, слышно лишь, как переступают и периодически ржут лошади. Магнус направляется к последнему стойлу. Длинная лампа служит единственным источником света.

Алек замирает, когда они оказываются у цели: внутри дорнийский песчаный скакун. Высокий, поджарый, с грациозной шеей и узкой головой, он с интересом разглядывает Алека. Конь черный, как ночь, гладкие бока лоснятся, а грива ярко-красная. Он похож на пылающий уголь, и это самый красивый скакун, которого когда-либо видел Алек.

— Его зовут Разиэль. — Магнус заходит в стойло и нежно касается носа лошади, Алек идет следом. — Это мерин, объезженный и способный скакать без устали день и ночь напролет. — Магнус оборачивается к Алеку. — Он твой.

— Что? — шепчет Алек, словно боится: стоит заговорить слишком громко — и чары развеются. Он почти уверен, что спит.

— Подарок на совершеннолетие, — терпеливо поясняет Магнус.

— Магнус, я не могу принять его. — Алек дергает рукой, будто собирается дотронуться до коня, но останавливает себя. — Это чересчур.

— Глупости, — возражает Магнус. — Он из моих личных конюшен. Его мать моя любимица, и я надеялся, он сможет найти дом у тебя. Это не боевой конь, как ты, должно быть, знаешь, эта порода не предназначена носить всадников в доспехах. Но идеальна для долгих путешествий и скачек. Ни одна лошадь за пределами Дорна не сможет угнаться за ним.

— Я... — запинается Алек, не в состоянии подобрать нужные слова. Он наконец позволяет себе протянуть руку и прикоснуться: медленно ведет ладонью по голове мерина и улыбается, когда тот тычется ему в ладонь. — Он потрясающий. Спасибо.

Они проводят с лошадью какое-то время. Магнус рассказывает о подготовке Разиэля, его темпераменте и особенностях перед тем, как покинуть конюшню. Они почти во дворе, когда Алек осторожно касается плеча Магнуса, останавливая.

Магнус уедет утром, он смог остаться только на праздник. Алек боялся этого момента несколько дней, и вот теперь, когда он почти настал, понятия не имеет, что сказать.

— Спасибо, — говорит он, надеясь, что голос не дрожит под напором эмоций. Он хочет поблагодарить Магнуса за то, что остался, за то, что стал ему другом, что смешил и позволил насладиться жизнью впервые за многие месяцы, возможно, даже впервые после смерти матери. Он не знает, как выразить все это словами, поэтому просто говорит: — За... все.

Но Магнус прекрасно понимает. Он смотрит тепло и ласково, а потом нежно касается щеки Алека.

— Не стоит благодарностей, Александр. Заставить тебя улыбнуться совсем не в тягость. И если когда-нибудь тебе понадобится помощь, помни, что Дорн встретит тебя с распростертыми объятиями.

Речь походит на предложение альянса, неформальное, но все же. От удивительного доверия, которое они умудрились выстроить за столь короткое время, сердце Алека плавится. Он накрывает ладонь Магнуса своей, трется о нее щекой, и тот резко втягивает воздух.

Алек как раз собирается поинтересоваться, что не так, когда Магнус вторгается в его личное пространство, заставляя отпрянуть и упереться спиной в стену. Магнус ниже, но движется настолько уверенно и целеустремленно, что кажется, будто нависает над ним. Он загоняет не сопротивляющегося Алека в угол и упирается ладонями в стену по обе стороны от головы.

— Завтра я уеду, — шепчет Магнус, бросая короткий взгляд на приоткрытые губы Алека. И у того перехватывает дыхание. — Но перед этим мне бы очень хотелось поцеловать тебя.

Алек догадывался: когда-нибудь этот момент настанет. Все те часы, что они провели, разговаривая и узнавая друг друга. Все намеки, затяжные прикосновения и взгляды, напряжение, нарастающее с мгновения первой встречи во дворе. Все это привело их сейчас сюда: в темную конюшню, к этому интимному моменту.

Алек знает, что должен сказать нет. Магнус определенно дает ему выбор, ждет реакции. Алек должен сказать нет, он обручен с Лидией и провел долгие годы, скрывая истинное я, чтобы ублажить отца. И главное, он должен сказать нет, потому что Магнус уедет завтра и разобьет ему сердце: он узнает вкус того, что так желает и что не получит никогда.

И несмотря на все это, Алек кладет ладони на талию Магнуса и кивает, а потом наклоняет голову и закрывает глаза, когда Магнус тянется к нему и сминает губы в поцелуе.

Это его первый поцелуй: слегка неуклюжий и неуверенный, но все равно потрясающий. Сначала Магнус осторожничает и нежничает, но постепенно становится более страстным. А потом недостаток воздуха вынуждает их оторваться друг от друга, чтобы сделать вдох. Они оба раскраснелись и тяжело дышат.

Магнус смотрит на Алека так, будто тот редкое и бесценное сокровище. Алек знает, он уедет утром, и все равно не может избавиться от мысли, что хотел бы, чтобы тот остался с ним навсегда.

Конечно же этого не происходит, ведь реальная жизнь отличается от сказок, которые мы слышим в детстве, и счастливый конец случается не всегда. Правила иные. Хорошие люди не всегда побеждают злодеев, доблестные рыцари не спасают королевства, а принцессы не всегда выходят замуж за храбрых принцев.

И самое главное: принцы не женятся на других принцах, особенно на сыновьях младших лордов, которые не чета им.

А потом на Север приходит война.

На Север приходит война.

Роберт Лайтвуд давно знал, что ее не избежать, но не предполагал, что все случится настолько скоро. Валентин — жадный, безумный король, который требует от Севера большего, чем тот способен дать: провизии, ресурсов, денег. И до тех пор, пока может оставаться невредимым в Красном Замке, он плюет на разорение страны.

Хранитель Севера решает дать отпор: созывает знамена и выступает в Королевскую Гавань. Военные походы закончились для Роберта пару лет назад, когда на охоте медведь разорвал ему ногу от колена до бедра. Он выжил, но сражения на мечах и долгие переезды верхом теперь исключены. Агония от старой раны не дает заниматься ни тем, ни другим.

Вместо отца армию Лайтвудов ведет Алек. Он, Джейс и Изабель — несокрушимое трио, способное вырвать победу даже в тяжелейших условиях. Их идентичные доспехи выкованы из черной стали. На спине — белым золотом инкрустированы огромные крылья. Символ, взятый из старинной религии о крылатых существах, которых духи избрали нести смерть и возмездие за грехи.

Армия Лайтвудов малочисленна и состоит преимущественно из замкового гарнизона и тех, кто патрулирует границы и лес Маргот. Всего порядка тысячи человек. Но численный недостаток компенсируется умением воинов. Почти половина из них прошла специальное обучение в Аликанте, родовом гнезде Бранвеллов. За силу, скорость и проворство, за предпочтение атаковать ночью, чаще из засады под прикрытием темноты, северяне прозвали их сумеречными охотниками.

Когда Алек и Лидия поженятся, обе армии объединятся. Что вполне может обеспокоить другие великие дома, ведь один сумеречный охотник стоит десяти обычных воинов.

В ночь перед тем, как войско покинет Идрис и выступит в поход, Макс пробирается в комнату Алека и забирается к нему в постель.

Алек понимает, тот уже слишком большой для подобных проделок, но никому не расскажет. Макс его маленький брат и всегда им будет, даже когда станет совершеннолетним. И Алек не хочет отказывать ему в покое, который тот находит рядом с ним. Макс цепляется за него как можно крепче и коротко вздрагивает всем телом, пытаясь сдержать слезы.

— Обещай, что вернешься, — шепчет Макс, прижимаясь теснее, словно сможет слиться с Алеком воедино и помешать оставить его одного. — И Иззи, и Джейс тоже. Все вы.

Не зная, что ответить, Алек долго молчит. А потом наконец обнимает Макса за плечи так сильно, что кажется вот-вот задушит.

— Не могу, — признается Алек. Несмотря на боль, которую причиняют им обоим эти слова, он не хочет обманывать маленького брата. — Мне неведомо, что случится в бою. Меня могут ранить. Или Иззи и Джейса. Но вот что я могу обещать: мы сделаем все возможное, чтобы выжить и вернуться к тебе.

Некоторое время Макс молчит, и Алек гадает, не уснул ли тот.

— Я все равно не хочу, чтобы ты уезжал, — наконец бормочет Макс. Его голос звучит тихо и расстроенно, но он расслабляется и вытягивается рядом с Алеком.

— Знаю, Макс, — шепчет Алек и закрывает глаза.

В первых сражениях под предводительством Хранителя они добиваются громких побед. Люди начинают называть Хранителя Королем Севера, сначала негласно, потом открыто. Имя приживается, и Алек сам следует за ним, за этим Молодым Волком, с радостью.

Битвы тяжелые и изматывающие, и у Алека бурлит кровь. Он был рожден для этого, для пыла сражения, для победы вопреки всему. Покрытые кровью, уставшие, но все равно непобежденные, он, Иззи и Джейс выходят триумфаторами из каждой. А если кому-то хватает смелости пройтись насчет женщины, сражающейся вместе с мужчинами, — тот затыкается, стоит увидеть, как Иззи обезглавливает солдата Моргенштерна одним ловким взмахом меча.

Алек и Джейс постоянно сражаются бок о бок, превосходно предугадывая движения друг друга. Джейс прикрывает брата, стоит ему подставиться под смертельный удар слева, а Алек пронзает мечом врага, едва не зашедшего тому в спину. Два брата бьются как единое целое, и гора тел у их ног растет с каждым боем.

Алек не в первый раз командует войском отца, но никогда на карте не стояло так много. Он заслуживает уважение не только среди солдат, но и среди остальных лордов, удивленных небывалыми для столь юного возраста сноровкой и тактическим мастерством.

Дни превращаются в недели, недели в месяцы. Непобежденные, они беспрепятственно идут все дальше и дальше. По вечерам за ужином Алек, Джейс и Иззи присоединяются к другим северянам и пьют за Молодого Волка и его скорую победу.

А потом их предают у Близнецов. И Короля Севера больше нет.

Алек знает, что умирает.

Он лежит на боку, утопая в грязи, и борется с накатывающей волнами болью. Его кровь просачивается в грунт, увлажняя землю, которая принадлежит предателям, продавшим Север Валентину.

Он то теряет сознание, то вновь приходит в себя. Звуки боя сливаются в единый фоновый шум. Люди кругом кричат в агонии и воют от паники. Громкое ржание лошадей усиливает крещендо смерти, разрывающее ушные перепонки.

Это невыносимо. Он едва слышит хоть что-то и держится за жизнь исключительно благодаря силе воли. Единственное, на чем он способен сосредоточиться, — валяющееся рядом на земле рваное знамя, истоптанное и измазанное грязью и кровью. Он узнает эмблему Лайтвудов — голое белое дерево на черном фоне.

Алек тянется к нему, пытаясь хотя бы так воссоединиться с семьей в последний раз, но силы покидают его прежде, чем удается сдвинуться, и он проваливается в черноту.

Он не умирает, хотя и был близок.

Алек приходит в себя много позже в кровати, которая подозрительно пахнет сеном и пылью. Судя по полумраку, который разгоняет единственная горящая в комнате свеча, сейчас ночь.

— Чт... — пытается сказать он, но из-за сухости в горле не удается выдавить ни слова. Джейс и Иззи оказываются рядом, заметив, что он очнулся. Они смотрят на него с явным облегчением.

Алек все еще не может говорить. Несмотря на выпитую воду, которой поделился Джейс, горло саднит. Но брат вводит его в курс дела. Рассказывает о засаде, о предательстве, об убийстве Молодого Волка и осквернении его тела. Хранитель умер, а с ним и армия, и Север. Все вассалы Хранителя погибли вместе со своим лордом.

Джейс рассказывает, как им с Иззи удалось выжить, — едва-едва и, несомненно, благодаря чудовищному везению, — вернуться к Близнецам после битвы и разыскать его. Алек разделился с ними в самом начале, когда рванул к замку, чтобы поддержать своего короля. Но так и не доехал, получив удар в спину до того, как достиг ворот. Вероятно, нападение и спасло ему жизнь, ведь в замке никто не выжил.

Рана оказалась достаточно серьезной, и он провалялся без сознания неделю. Брат с сестрой боялись заражения, но Иззи удалось раздобыть кое-какие травы, которые мейстеры используют, чтобы предотвратить распространение заражения. Алек как никогда рад, что из них троих она самая умная.

Поправиться настолько, чтобы сесть в седло, занимает у Алека еще три дня. На Лайтвудов охотятся. Соглядатаи видели, как они покидали Близнецы, и Валентин не оставит их в покое. Дабы не рисковать быть замеченными издали, они бросают легко узнаваемые доспехи в одинокой хижине, где выздоравливал Алек, и облачаются в кожаную броню и шерстяные рубахи, снятые с трупов.

Лошади тоже чужие, но Алеку все равно, он не интересуется, где брат с сестрой раздобыли их.

В полудне пути от Идриса их перехватывает Мелиорн. Главный конюх замка, надежный человек и периодический романтический интерес Иззи.

Мелиорн едет по главной дороге и, заметив их, резко останавливает лошадь и потрясенно смотрит.

— Мой Лорд, — наконец выдавливает он, — вам нельзя здесь находиться.

— Почему? — хмурится Иззи, подъезжая к старинному слуге, но тот лишь качает головой.

— Нельзя, чтобы вас заметили на главной дороге. — Мелиорн оглядывается, но пока дорога пуста. — Следуйте скорее за мной. Я все объясню, когда будем в безопасности.

По правде, у них нет выбора. Обменявшись многозначительными взглядами с Джейсом, Алек кладет руку на эфес меча. Они доверяют Мелиорну, но тогда у Близнецов тоже доверились, и посмотрите к чему это привело.

Джейс молча кивает, понимая брата без слов.

Алек узнает дом, к которому они подъезжают. Здесь живет Мелиорн. В прошлом он несколько раз проезжал мимо с отцом. Мелиорн спешивается и, поторапливая их резкими жестами, ведет в амбар.

Внутри Алека ждет очередной сюрприз.

— Разиэль, — выдыхает он, испытывая одновременно удивление и радость, и спешит к любимому коню. Мерин склоняет голову и легонько фыркает ему в ладонь. — Как же я скучал по тебе.

— Мелиорн, — голос Джейса обрывает воссоединение Алека с любимцем, — почему Разиэль здесь?

Этого вопроса достаточно, чтобы Алек вновь обратил внимание на конюха.

— Что произошло с Идрисом? — спрашивает он.

Он уже знает — ничего хорошего. Реакция Мелиорна на дороге говорит сама за себя, как и тот факт, что он называет Алека своим Лордом. Но в глубине души теплится надежда на ошибку.

— Идрис больше не принадлежит Лайтвудам. — Мелиорн качает головой, и от сочувствия в его взгляде у Алека перехватывает дыхание. — Теперь землями владеет Себастьян Моргенштерн.

— Седьмое пекло, — бранится Джейс.

Алека пробивает озноб, холодная волна сковывает тело и душу. Он думает о том, что означает эта новость для его семьи.

— Он пришел около недели назад с небольшой армией, — продолжает Мелиорн, — чтобы захватить Идрис, так как ваша семья была объявлена предателями короны за участие в восстании против короля.

— На осадном положении Идрис может держаться несколько недель, — возражает Иззи. — Что пошло не так?

Какое-то время Мелиорн молчит, пытаясь подобрать и не находя подходящие слова.

Алек внезапно понимает, что случилось.

— Кто нас предал? — тихо спрашивает он. Голос у него усталый и обреченный.

— Ходж, — наконец признается Мелиорн. — Открыл ворота в ночи взамен на обещание пощады от Валентина.

— Нет, — выдыхает Джейс и качает головой. У Алека сжимается сердце, когда он видит, что брат едва не плачет. Из них троих Джейс был наиболее близок с мастером над оружием, он часами тренировался с мужчиной, ставшим для него учителем и другом.

Но сейчас есть вещи поважнее Ходжа.

— Мелиорн... наш отец умер, да? — спрашивает Иззи, хотя заранее знает ответ.

Конюх кивает, губы его сжаты в тонкую грустную линию.

— По приказу Валентина Себастьян убил его на глазах у всех. Являясь Лордом, он был казнен за ваши преступления вместо вас. Дабы показать, что будет с теми, кто пойдет против короны.

Нечто подобное было ожидаемо после предательства у Близнецов. Валентин жесток и злопамятен, а их участие в восстании послужило отличным поводом захватить Идрис.

— Что с Максом? — спрашивает Алек. Горло стискивает от переполняющих эмоций, он возносит молитву старым богам, надеясь, что те хотя бы уберегли его младшего брата.

— Мне жаль, — шепчет Мелиорн, и Алек чувствует, как от его слов останавливается сердце. Иззи зажимает руками рот и, не веря своим ушам, смотрит на него огромными глазами. — Макс бросился на Себастьяна после того, как тот убил вашего отца. Себастьян вырубил его ударом эфеса по голове. — На мгновение конюх отворачивается. — Он так и не пришел в себя. Мейстер сказал, удар проломил череп... он скончался спустя три дня.

Алек чувствует, будто умирает вновь. Все звуки отходят на второй план, он слышит лишь рыдания Иззи. Сестра хватается за Джейса, и тот с белым от ужаса лицом прижимает ее к себе. Алек спотыкаясь идет к амбарным дверям и отмахивается от Мелиорна, когда тот пытается остановить его.

На улице тепло и солнечно, а Алеку кажется, будто вокруг слишком светло и идеально. Миру нет дела до них, жизнь продолжается, словно жизнь самого Алека не распалась в прах. Он едва дышит и, чтобы удержаться на ногах, хватается рукой за стену амбара, когда его рвет на сухо.

Боль превращается в отчаяние, а потом в злость. И внезапно Алек больше не в силах терпеть. Он бьет по деревянной стене снова и снова, гнев застилает глаза красным. А потом он слышит, как Иззи зовет его, и чувствует, как Джейс удерживает за плечи и оттаскивает прочь, моля остановиться.

— Алек! — громко вскрикивает Иззи, но голос ее дрожит: она явно волнуется. Алек медленно моргает и переводит взгляд. Сестра выглядит ужасно: на щеках подтеки, глаза красные от слез. Она бросается к нему и нежно берет за руку. — Ты поранился.

Алек смотрит на сбитые в кровь костяшки, вокруг которых наливаются синяки.

Он ничего не чувствует.

А потом его наконец прорывает.

— Я убью их, — обещает Алек, прерывисто дыша и мучительно всхлипывая при мысли, что Макс умер так и не пожив. У него подкашиваются ноги, и он падает на колени в грязь. Джейс следует за ним. Алек чувствует, как брат обнимает его со спины, и позволяет горю и злости выплеснуться наружу. — Всех, кто причинил боль нашей семье. Всех, кто предал нас. Каждого из них.

Иззи опускается рядом с ними и как можно крепче обнимает обоих.

— Алек, мы одни, — мягко говорит она, ее голос тихий, но уверенный, как несгибаемая сталь. В этот момент она напоминает Алеку маму, которая обладала непреодолимой силой и всегда получала желаемое. — Сначала нам надо найти союзников.

— А потом, — говорит Джейс, молчавший все время с тех пор, как Мелиорн рассказал о Максе. Голос его пропитан ядом, — мы убьем их всех.

Они пускаются в бега.

Теперь у Алека есть Разиэль. Похоже, конь вырвался на волю, пока Себастьян прибирал к рукам замок. Мелиорн выследил его в лесу Маргот. Но не отвел обратно в конюшни, а спрятал у себя, понадеявшись на возвращение Алека.

— Я не мог допустить, чтобы Себастьян отнял у вас ещё и это, — поясняет Мелиорн. Алек всегда относился к конюху ровно. Тот несколько лет ухаживал за Иззи, а Алек вечно чересчур опекал сестру. Но он дает себе обещание: когда отвоюет Идрис, у них непременно найдется место для Мелиорна.

Алек оставляет Идрис позади без сожаления, не прощаясь. Раньше замок принадлежал его семье, служил тихой гаванью, но теперь им владеет Себастьян. И пока это жалкое подобие человека рассиживается в отцовских залах, он отказывается называть замок домом.

Но Алек вернет его, даже если это будет последним, что он сделает в жизни.

— Мы должны разделиться.

Слова Иззи звучат как пощечина, и Алек отшатывается, словно от физического удара. Он внимательно смотрит на сестру сквозь пламя костра и качает головой.

— Никогда, — протестует он, шевеля палкой угли. Искры взлетают высоко в небо.

У него мороз по коже от подобной перспективы. После всего случившегося, мысль о предполагаемой потере и Иззи с Джейсом невыносима.

— Алек...

— Я сказал, нет.

— Алек, она права, — встревает Джейс. Алек морщится. — Люди Моргенштерна ищут трех всадников.

— Тогда будем держаться подальше от дорог, — предлагает он. Словно не этим они занимаются последние несколько дней, даже не зная, куда направляются. Изначально требовалось просто уехать подальше от Идриса.

Иззи со вздохом поднимается на ноги, обходит костер и присаживается рядом.

— Ты сам знаешь: разделиться — сейчас лучший вариант. — Она обнимает его одной рукой за плечи и пытается привлечь ближе, но Алек сопротивляется. Не желая смотреть на сестру, он так и сидит, разглядывая пламя костра. Он поджимает губы — нервная черта, которую так и не сумел перебороть. — Они ищут тебя. Я и Джейс... мы всего лишь приятный бонус, но им нужен именно ты. Лорд Идриса.

— Ты забываешь, если попадешься им в руки, то король может выдать тебя замуж за кого угодно, даже за Себастьяна, — качает головой Алек. — Они заставят тебя родить детей, а потом используют их, чтобы заявить права на Идрис. Буду я в живых к тому времени или нет. — Алек наконец поднимает голову и смотрит на сестру. — Разве это лучше?

— Пока ты жив, их притязания бессмысленны, — отвечает Иззи. — Ты должен скрыться, чего бы это ни стоило.

— Значит, я должен бросить вас и сбежать, как трус? Облегчить им вашу поимку? А потом бы тебя насиловали еженощно, пока не понесешь от Себастьяна? — рычит Алек. — Не смей говорить, что это мелочи. Для меня это важно.

— Им меня не поймать. Я умру, но не достанусь им, — припечатывает Иззи.

— Ты считаешь, мне от этого легче?

— Ты должен отправиться в Дорн, — встревает Джейс, пока их с Иззи перебранка не переросла в настоящую ссору. — Магнус ведь предложил тебе альянс, да?

И хотя в темноте никто не заметит, если он покраснеет, Алек старательно держит себя в руках. Он рассказал брату и сестре об обещании Магнуса, но не о поцелуе.

Этот момент принадлежит только ему одному.

— Я даже не знаю, законно ли это, — качает головой Алек. — Ведь предложение исходило не от Рагнора, а его слово решающее.

— У нас особо нет выбора, ты должен попробовать, — говорит Джейс. — А мы лишь задерживаем тебя. У тебя есть Разиэль, он может скакать без устали, даже когда наши лошади выдохнутся. Ты доберешься до Дорна в два раза быстрее, если оставишь нас.

— Я не...

— Я поеду в замок Дюморт, — обрывает его возражения Иззи. — Дом Сантьяго не принимал участие в войне. Но они ненавидят Валентина, как и мы. Все же враг моего врага — мой друг.

Иззи видит, как ходят желваки на щеках Алека, подмечает, как деревенеет тот в ее объятиях.

— Вы двое уже все решили, так? — спрашивает он, повернувшись к Джейсу. — Как давно вы строите планы за моей спиной?

— День или около того, с тех пор как ты стал неблагоразумным засранцем, — фыркает Джейс, уворачиваясь от брошенной сестрой ветки. — Я поеду с Иззи, прослежу, чтобы она добралась до Дюморт в целости и сохранности.

— Я не нуждаюсь в твоей защите, — усмехается Иззи. — Я в состоянии постоять за себя.

— Знаю. Прекрасно знаю, на что ты способна. Просто Алек будет меньше переживать.

Его слова немного успокаивают Иззи.

— А потом? — вопросительно поднимает бровь Алек. — Куда ты направишься потом?

— В Эссос.

Надо признать, такого Алек не ожидал.

— Седьмое пекло, что ты забыл на другом берегу Узкого моря?

Джейс отвечает не сразу, долго смотрит на огонь, потом наконец переводит взгляд на Алека. Внезапно он выглядит серьезным, от недавнего веселья не осталось и следа.

— Дочь Валентина.

На следующий день они расходятся.

Поделив немногочисленные деньги, Алек крепко стискивает брата и сестру. Он старается не думать, что, может быть, в последний раз чувствует на шее дыхание прижимающейся к нему Иззи или тепло объятий Джейса.

Потеряв двух дорогих людей, он больше не хочет терять никого.

Алеку требуется три недели, чтобы достигнуть Дорнийских Марок. Все это время он старается избегать королевского тракта, выбирая менее известные дороги, а зачастую и лесные тропы. Все — лишь бы остаться незамеченным приспешниками Моргенштерна.

Когда он проезжает мимо Близнецов, его бросает в дрожь. Алек старается держаться подальше от замка, но трупы попадаются даже на значительном расстоянии. На одном из них он находит лук и колчан. Самые простые и не лучшего качества, но ничего не поделаешь. Алек догадывается: мертвые солдаты — по-видимому, дезертиры, те, кто попытался сбежать, когда началась резня. Он не винит их за желание выжить, но все равно не может не думать: изменилось бы что-либо, будь у них больше людей? Были бы их армии до сих пор живы?

Дабы не привлекать лишнее внимание, он не рискует разводить костер во время привала. А перед сном читает короткую молитву старым богам за Молодого Волка и всех, кто пал вместе с ним.

Удача изменяет Алеку под Харренхоллом. Его замечает и начинает преследовать отряд солдат Моргенштерна. Проходит два часа, прежде чем удается отвязаться от них, и еще четыре до того, как он решается передохнуть. Все это время Разиэль сохраняет один и тот же темп. Алек восхищен его силой и выносливостью. Он всегда знал: песчаные скакуны созданы для поездок на дальнее расстояние, но знать и столкнуться с этим лично — разные вещи.

Алек прекрасно осознает, что, вероятно, жив лишь благодаря подарку Магнуса.

Путешествие через Дорн... мягко говоря, не из легких.

У Алека нет выбора: от Штормовых земель до Костяного пути приходится ехать по королевскому тракту — единственной дороге через Красные горы. Неподалеку от Черного Приюта на смену изношенной кожаной броне он покупает за пару монет более подходящую одежду из легких тканей. А заодно и головной платок, которым можно скрыть лицо и защититься от солнца. Удача сопутствует ему, и все проходит гладко. Алеку кажется, он вызвал бы больше подозрений, не будь на песчаном скакуне. А так никто им не интересуется, и он благодарен судьбе и за такую малость.

Королевский тракт заканчивается в Айронвуде, где Алек тратит почти все оставшиеся деньги на воду и провиант. И перед тем как пересечь границу, запасается копченым мясом, настреляв немало мелких зверьков.

От Айронвуда до Тора он доезжает за неделю, и то потому, что не хочет слишком гнать Разиэля по палящему зною. Жара стоит невыносимая, Алек не представляет, как дорнийцы живут в подобных условиях. А это он еще не в самой худшей части страны, сюда хотя бы достает ветер с моря и сбивает жару. Если удается, он проводит пару часов днем в тени какого-нибудь пожухлого дерева или скопления камней. Алек не желает заработать солнечный удар или переутомить Разиэля, пусть того, похоже, и не беспокоит солнце. И все же рисковать не хочется.

Беспрепятственно добравшись до Тора, он направляется в Божью Благодать. Алек все еще немного переживает, что заблудится и поедет не в ту сторону. Но, слава Богам, на третий день пути замечает Зеленокровную, а значит, цель близка. Остается только проехать вдоль реки, и в конце будет Солнечное Копье.

Однако легче сказать, чем сделать. Между устьем Зеленокровной и Солнечным Копьем приходится пересечь кусок пустыни. Подчистив ранее все припасы, к городу он подъезжает почти полностью измотанным, испытывая невообразимые голод и жажду.

В его плане есть один изъян, о котором он старается не думать до последнего. Алек понятия не имеет, как связаться с Магнусом. Он почти уверен: простолюдинов не допускают до семьи Фелл. А назваться своим именем тоже нельзя, может статься, ему здесь не рады или при дворе есть шпионы Моргенштерна.

В итоге Алек решает отыскать ближайший храм Семерых и использует последние деньги, чтобы послать в замок ворона. Он пишет короткое послание «Разиэль скучает по тебе» и приписывает название улицы, которую проезжал. Той самой, с множеством подворотен и закоулков, в которых можно спрятаться в случае чего. Алек прекрасно осознает риск. Быть может, Магнус вообще не получит записку, но он не знает, что еще предпринять.

Весь следующий день Алек ждет в переулке. Выбирает точку обзора, откуда просматривается вся улица, и, привязав Разиэля к деревянному заборчику, прячется в тени. Он ждет часами, выискивая знак, что послание достигло Магнуса. Но спустя полдня начинает уставать. Алек не помнит, когда последний раз ел или пил, и понимает: надо бы встревожиться из-за провалов в памяти, но почему-то остается спокоен. Он просто очень устал. Он перестал чувствовать голод несколько дней назад и не сказать, что скучает по ощущению.

Вскоре Алек слышит лишь собственное дыхание, слабое и неровное. Слышит, как бешено стучит в ушах сердце. Руки дрожат, когда он пытается дотянуться до Разиэля и отвязать вожжи, чтобы отпустить несчастное животное на свободу до того, как лишится сил и потеряет сознание.

Но ему не удается, так же как не удалось многое другое. Тихое ржание — последнее, что он слышит перед тем, как темнеет в глазах.

Алеку начинает надоедать терять сознание и просыпаться в незнакомом месте.

А еще он слегка удивлен, что вообще очнулся.

Казалось, он израсходовал всю уготованную ему удачу.

Первое, что Алек отмечает, открыв глаза: он лежит на мягкой перине с подозрительно похожими на шелк простынями. А потом к нему возвращается слух, и он слышит самый удивительный звук, который только может звучать в центре столицы пустыни, — звук льющейся воды.

Алек медленно открывает глаза, не зная, чего ожидать. И да, он никак не думал, что, придя в себя, увидит кровать с балдахином.

Судя по проникающим через высокие окна солнечным лучам, день в разгаре. Алек лежит на огромной кровати из темного дерева в окружении подушек.

Он медленно, чуть покачиваясь, встает. Из одежды на нем одни штаны из темной парчи. Комната богато обставлена и украшена, должно быть, каким-то образом он оказался во дворце. Открытая рядом дверь, похоже, ведет на балкон. Алек делает пару шагов, а потом останавливается и, пораздумав, возвращается обратно, прихватывает простыню и заматывается в нее наподобие тоги. За дверью оказывается большая затененная терраса.

А потом он замечает Магнуса.

Тот сидит в кресле с толстой книгой на коленях. И с их последней встречи ни капли не изменился. Такой же потрясающий, как в Идрисе, когда перевернул жизнь Алека с ног на голову. После множества дней и ночей, проведенных в надежде найти убежище у Магнуса... Алек наконец здесь. Он у цели.

Алек подходит ближе, каждый шаг дается с трудом, и опускается в кресло рядом с Магнусом.

— Рад, что ты наконец очнулся, — говорит тот и закрывает книгу. Взгляд у него озорной и, кажется, радостный.

— К-как долго я был без сознания? — хрипит Алек, пересохшее горло болит. Магнус недовольно цыкает и подзывает кого-то жестом. Словно из ниоткуда появляется слуга и ставит поднос на столик между креслами. На подносе графин воды, две чашки и тарелка с разнообразными фруктами, которые не повредят на пустой желудок. Магнус наполняет чашку, — у Алека слишком сильно дрожат руки, чтобы сделать это самому, — и протягивает воду и тарелку.

— Чуть меньше двух дней, — отвечает Магнус, когда Алек самостоятельно наливает вторую чашку и принимается за фрукты. — Я уже начал волноваться. До чего ты довел себя, милый? Одна кожа да кости.

Алек опускает взгляд, чувствуя, как краснеет от ласкового обращения. Он знает, что похудел. Даже до того, как упасть в обморок, он замечал слишком сильно выпирающие ребра. Он смотрит на свои руки: пальцы длинные и тонкие, почти как у скелета. Узкие запястья с виднеющимися косточками кажутся почти хрупкими.

Алек понимает, что выглядит оголодавшим. Таким он себя и чувствует.

— Это долгая история, — тихо говорит он, аппетит уходит, как только он смотрит на еду. И все же, понимая необходимость восстановить силы, заставляет себя поесть.

— Кое о чем я уже знаю, — признается Магнус. Искоса взглянув на него, Алек замечает грусть в его глазах. — Мне очень жаль твоих отца и брата.

Алек сглатывает, коротко прикрывает веки и подавляет горе. Для скорби будет время позже. Он позволит себе оплакать родных, но не сейчас.

Он рассказывает обо всем остальном: о себе, Иззи и Джейсе, и как они разделились. Рассказывает, как бежал и что сделал для выживания. Закончив, он чувствует усталость и боль в горле. Он неделями не разговаривал нормально.

— Мало кто смог бы пройти через выпавшее на твою долю, — говорит Магнус, когда Алек замолкает снова. — Я рад видеть тебя здесь.

— Я не был уверен, будут ли мне здесь рады, — признается Алек. — Не то чтобы мы формально заключили альянс.

— Да? Но во многих историях великие союзы начинаются с поцелуя, — улыбается Магнус, и Алек фыркает. Он находит восхитительным, как от смущения у Алека краснеют уши. — Я рад, что ты здесь, Александр. И надеюсь, останешься так долго, как того захочешь.

— Я должен... — начинает Алек и, засомневавшись, качает головой, но все же набирается смелости и продолжает: — спросить тебя кое о чем прежде, чем решу, останусь ли здесь.

— М? — Магнус заинтригован и немного удивлен. — Спрашивай.

— Я думал об этом по пути, — говорит Алек и вздыхает. — Собственно только и мог, что думать. — Он замолкает и осторожно смотрит на Магнуса с пустым выражением лица. — Ты ведь знал о планах Валентина напасть на Север?

Не в силах сдержаться Магнус морщится. Он никак не ожидал услышать именно этот вопрос.

— Это единственное объяснение, — продолжает Алек. — Почему ты изначально выделил меня. Почему предложил убежище, хотя тогда мы даже не подозревали, что оно понадобится. Почему подарил Разиэля, самого быстрого коня, который гарантировано поможет мне скрыться. — Алек возвращает пустую тарелку на стол, у него слегка дрожат руки, но на этот раз не от голода. — Я думаю обо всем этом и не могу не задаться вопросом. Изменилось бы хоть что-то, расскажи ты еще тогда? Может, Себастьян не отрубил бы голову отцу? Может... Макс был бы ещё жив?

Он сдавленно всхлипывает. Магнус тут же вскакивает на ноги, пересаживается на подлокотник его кресла и касается подбородка.

— Алек... Александр, нет, — шепчет Магнус и ласково тянет, пока тот не поднимает взгляд. Глаза Алека мокрые от слез. — Я не знал. Клянусь старыми и новыми богами, милый, я не знал.

— Тогда как...

— У меня есть шпионы в Королевских землях, люди, преданные мне, — объясняет Магнус. — Я не знал о планах Валентина атаковать Север, но ходило достаточно слухов, чтобы заподозрить, что нечто подобное может в итоге произойти. Но, милый, в конечном итоге все было бы как сейчас. Ты бы все равно исполнил свой долг и пошел за своим Хранителем в бой. Резня в Близнецах все равно бы случилась. А Валентин все равно использовал бы ее как предлог, чтобы преклонить твою семью. Ничего бы не изменилось.

Алек долго смотрит ему в глаза и, когда Магнус отнимает ладонь от его лица, откидывается на спинку кресла и опускает взгляд на сложенные на коленях руки.

— Единственным в моих силах было, — продолжает Магнус, — убедиться, что ты будешь знать, что сможешь найти пристанище здесь, в Дорне, и обеспечить тебя средствами добраться сюда как можно скорее. И, по правде, я не планировал ничего подобного, когда собирался в Идрис. Это было спонтанное решение.

— Я не понимаю. Почему я?

— Я не хотел ехать с Рагнором, но тот решил, было бы неплохо, если бы я активнее участвовал в управлении Дорном. Хотя в итоге и выгнал меня с переговоров, — раздраженно вздыхает Магнус. — Я вообще не хотел ехать на Север. Но потом встретил юношу с прекрасными глазами и восхитительной улыбкой. Сильного, умного и доброго. Который всегда думает о других, а не о себе. Который изо всех сил старается быть хорошим сыном и еще лучшим лидером. И который понятия не имеет, насколько он необыкновенный.

— Магнус...

— И хотя ни Рагнор, ни я не рвемся управлять Семью королевствами, для нас очевидно, что дорнийцы недовольны правлением Валентина. Мы годами ждали подходящего момента, дабы изменить историю. Его проснувшаяся жажда власти — знак, что пора действовать. — Не обращая внимание на робкие возражения Алека, Магнус берет его за руку и нежно стискивает ладонь. — И после того, как я встретил этого человека, который прекрасен и внутри, и снаружи, я подумал... вот он. Вот тот, кого я вижу сидящим на Железном Троне.

Алек тупо моргает, в голове пусто. Он таращится на Магнуса, будто ожидает услышать совершенно другое, но тот молчит. Лишь смотрит все так же ласково. Алек понимает: это не шутка.

— Ты серьезно? — он пытается отдернуть руку, но Магнус вновь стискивает его пальцы, отказываясь отпускать. — Я — правитель Вестероса?

— А почему нет? — спрашивает Магнус, чуть склоняя голову на бок. Словно с легкостью верит в то, чего не может представить Алек. Словно не понимает, чему тот так удивлен.

— Потому что это не то, чего я хочу, — качает головой Алек. Он бросает короткий взгляд на их переплетенные руки, прежде чем вновь всмотреться в темные глаза Магнуса. — Мне не нужен Железный трон.

— Кое-кто сказал бы, именно поэтому ты и должен занять его.

— Сейчас я просто хочу вернуть свою жизнь, — говорит Алек. — Я хочу смерти Валентина и Себастьяна. Хочу, чтобы моя семья... оставшаяся ее часть была в безопасности.

— Жаль, — Магнус тяжело вздыхает. — В короне ты был бы очарователен. Но похоже, не все сразу.

Алек вновь опускает взгляд. Рука Магнуса меньше, но кажется, будто накрывает его ладонь целиком. Контраст между цветом их кожи потрясает: бледная против золотисто-коричневой.

Внезапно почувствовав себя неуверенно, Алек нервно сглатывает, не зная, как озвучить сомнения. Они такие разные. И, по сути, мало знакомы, и он понятия не имеет, может ли доверять Магнусу.

Но какой у него выбор?

— Магнус, я... — начинает Алек, глупо запинаясь, и чувствует, как от смущения краснеет шея. — Я знаю, ты приложил много усилий, чтобы я гарантированно добрался сюда целым и невредимым. Твоя семья многим рискует, укрывая меня. Прости, но я не могу быть тем, кем ты желаешь видеть меня. Если хочешь, я уйду.

Алек вздрагивает, когда Магнус осторожно касается его подбородка и разворачивает к себе лицом. И смотрит с поразительной нежностью, на губах играет веселая улыбка.

— Глупости, — возражает Магнус. — Мое гостеприимство не зависит от того, согласен ты с моими идеями или нет. Ты можешь оставаться в Дорне так долго, как захочешь. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи, и я сделаю все в моих силах и исполню твое желание.

— Но... почему? — спрашивает Алек и задерживает дыхание, когда Магнус проводит большим пальцем по его нижней губе.

— На этот вопрос есть множество ответов. Потому, что мы оба хотим свергнуть Валентина, а твоя лояльность поможет нам заручиться поддержкой разобщенного Севера. Потому, что я познакомился с твоей семьей, и вы заслуживаете большего, чем стать мишенью ради развлечения.

Алек бросает быстрый взгляд на губы Магнуса — непроизвольная реакция, которую он не в силах контролировать.

— Потому, что мне не нравится видеть твои страдания, — шепчет Магнус, придвигаясь ближе, прекрасно осознавая, какой эффект производят его действия.

Алек наклоняется, сокращая расстояние между ними.

Это всего-навсего второй поцелуй, но кажется, он может привыкнуть. Привыкнуть к вкусу губ Магнуса. Поцелуй нежный и неторопливый. Дыхание Магнуса согревает щеку, Алек чувствует, как тот с нежностью гладит его от подбородка к виску, а потом зарывается пальцами в волосы. Он смыкает веки, ощутив робкое прикосновение языка, и открывает рот, углубляя поцелуй.

Когда все заканчивается, Алек часто дышит, прижавшись лбом ко лбу Магнуса, и цепляется за его плечи, дабы унять дрожь в руках.

— Ты всем рискуешь, — шепчет Алек, наконец открывая глаза. Будучи так близко, он может разглядеть золотые крапинки в темных радужках Магнуса. — Ты втянешь Дорн в войну против Валентина. Из-за меня.

— Ох, милый, — смеется Магнус, и от ласкового обращения сердце Алека бьется сильнее. — Если и существует хорошая причина начать войну — то ради любви.

@темы: перевод, ББ Реверс-2018

---

"Маятник", автор Алька__, артер Satellite

[Алька__]

Название: Маятник
Иллюстратор:  Satellite
Автор:  Алька__
Пейринг/Персонажи: Магнус Бейн/Александр Лайтвуд
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма, юмор, повседневная жизнь нефилимов и всех, кто имел несчастье с ними связаться
Размер: 8 144 слова
Краткое содержание: Помог нефилиму? Молодец! А теперь никому об этом не рассказывай и сам забудь, если не хочешь неприятностей. Не забыл? Поздравляем, теперь все проблемы нефилимов и твои тоже. Вот тебе оно надо было?
Примечание/Предупреждения: реверс!AU, где Алек - маг, а Магнус - нефилим.
От иллюстратора: Я хотела драмы, но Алька прописала Джо и теперь я хочу юморной миник про это Да простят меня читатели, что я не закончила R-иллюстрацию :,)
От автора: Я честно пыталась увести историю в драму... Не удалось.
Иллюстрация: арт, gif

— Ничего не знаю, твоя очередь, — отрезал Александр и попытался открыть портал. Джейс поймал его за руки, гася заклинание.

— Алек, пожалуйста! Очень тебя прошу! Решается моя судьба, а ты...

— У тебя каждые пять лет судьба решается, — вздохнул Александр. Про себя он уже понимал, что сдастся. Как и всегда в таких случаях. Каждый новый роман заставлял Джейса бросать все, мчаться на край света за очередной рыженькой красоткой, совершать подвиги в честь нее... Чтобы все закончилось разбитым сердцем, пьянкой, случайным сексом с кем-нибудь — и Джейс снова становился более-менее вменяемым до следующей влюбленности. — Хорошо, я выгуляю мальчишек.

— Двух мальчишек и одну девчонку, — сообщил Джейс, сияя так, что заменил бы пару уличных фонарей. Что делать, у каждого своя метка. — Рагнор, Катарина и Магнус, если я ничего не путаю. Заберешь их, отведешь на место, а дальше по ситуации. Удачи тебе!

— Спасибо, дорогой друг.

— Понял, буду должен! — Джейс сотворил портал, не глядя, шагнул в него, и Александру оставалось только надеяться, что друг отправился именно туда, куда собирался. А если и нет, то сумеет выбраться. Раз уж у него такое важное свидание, которое никак нельзя перенести.

Ну, а самого Александра ждала прогулка в Идрис — последнее место, которое он назвал бы, выбирая, где провести уикэнд.

Стены, окружавшие Идрис, были увиты черными плетями шиповника. Не обычного, конечно. Фейри любили природу, но полагаться предпочитали на магию. Вот и этот шиповник они изменили своей силой. Сами побеги были толщиной с хороший канат, шипы больше напоминали хищно изогнутые пальцы с острыми ногтями и глянцево блестели. Говорили, что они ядовиты. У Александра не было никакого желания проверять. Редкие листья и крупные розовые цветы смотрелись на них неуместным декором, примерно как цветные резинки на гриве льва. Тем более, в ноябре.

К лозе Александр приложил талисман-разрешение, в ворота постучал подвешенным на них молотком. Он был старый, бронзовый, с витой и местами позеленевшей ручкой. Его явно не чистили со дня переворота. Шиповник стремительно расползался в стороны, давая открыть двери. По стенам он шуршал, как гремучие змеи по песку.

А вот Сумеречные охотники были в своем репертуаре и открывать не спешили. Даже если вас заперли в тюрьме, надо построить баррикады, навесить замки со своей стороны и не выходить, даже если будут просить.

— Ну, и кого там принесло? — раздался недовольный голос из-за стен.

— Я... — Александр постарался избежать слова “маг”. — Пришел забрать нефилимов на задание.

— Никто не смеет нам приказывать! — резко отозвались из-за стены. Судя по голосу, с Александром общался подросток, едва ли старше двенадцати лет. Те, что повзрослее, обычно были менее принципиальными.

— Разумеется, — согласился Александр. — Но мир надо спасать от демонов, и никто не убивает их лучше вас.

— Да, — гордо согласился невидимый мальчишка. — Мы лучшие. Ладно, я передам нашим, что пришел колдун.

Нефилимы собрались за какие-то полчаса. Александр даже не успел дорешать взятый с собой кроссворд, а ворота уже приоткрылись — ровно настолько, чтобы выпустить одного человека, и трое нефилимов один за другим проскользнули в щель.

Жилистые, с экономными резкими движениями, они напомнили Александру волков. Не тех, что в клетке в зоопарке. Других — диких и лесных. Как-то веке в восемнадцатом им с друзьями довелось путешествовать по Российской империи зимой. Там волки не боялись огня, подходили к костру близко-близко, и глаза у них были такие же, как у этих нефилимов. Словно они знали, что их добыча от них не уйдет.

— Я Рагнор, — представился старший из отряда. Ему, пожалуй, было все двадцать два, и, наверняка, он бывал на заданиях чаще, чем дома. Высокий, светловолосый, с крупными чертами лица, он смахивал на викингов. Вернее, на идеальную модель для них. — Можешь так ко мне и обращаться. Мы ждем подробностей, маг. Что за демоны, сколько, где…

— А так же когда и сколько раз, — добавил второй парень, очевидно, Магнус. Кстати, ему бы скорее подошло имя Ли или какой-нибудь Чжан, потому что азиатский разрез глаз и высокие скулы были заметны с первой секунды. Как и широкие плечи, и полурасстегнутая форменная куртка. У серьезной синеглазой девушки вырез, пожалуй, тоже был глубже, чем подсказывала практичность.

«И давно ли у нефилимов поменялась мода?» — мимоходом отметил Александр, но тут же принялся объяснять.

— Мы обнаружили гнездо венториу. Недалеко от Нью-Йорка, так что уже есть человеческие жертвы. По нашим расчетам там от восьми до пятнадцати особей…

— Отлично, — язвительно согласилась Катарина. — Особенно мне нравится точность. Маг, ты, наверно, не знаешь, но восемь демонов и пятнадцать демонов — это очень, очень разные гнезда!

— Просто колдуны всегда рады своей родне, Кэт, — объяснил девушке Рагнор. — И не убивают своих родственников.

Александр даже не стал комментировать это заявление. Если викинг действительно считал демонов хорошими родителями, то он сильно ошибался. Лично Александр знал только одно исключение, и то... Жизнь того мага легкой не назвал бы даже абсолютный оптимист.

— Мы просто не любим возиться в грязи и ихоре, — объяснил Александр и попытался вернуться к теме демонов, но его снова перебили.

— Твой наряд ни каким ихором не испортишь, — вдруг заметил Магнус. Почти мирно, если сравнивать с остальными. — Потому что, если честно, хуже уже некуда.

— Магнус! — Рагнор округлил глаза. — Мы же договорились!

Но азиат только нетерпеливо дернул плечом, продолжая смотреть на Александра.

— В каком веке так одевались, скажи мне? В пятидесятые года прошлого?

— А ты, значит, знаток моды? — попытался свести все к шутке Александр.

— В основном ее истории. У нас в резервации, сам понимаешь, с новинками плохо. Так что ты как раз по моей части.

Он снова улыбнулся, хищно и вызывающе, и Александр отвел взгляд.

— Нам пора, — напомнил он и открыл портал. Над поляной повисла серо-голубая арка, затянутая туманом. Александру нравилось оформлять порталы именно так. — Моду обсудим после.

— Ага, если доживем, — согласилась Катарина, застегивая куртку и в последний раз проверяя оружие. Магнус и Рагнор тоже разом посерьезнели.

Александр, несмотря ни на что, не мог воспринимать их, как взрослых. И все равно ему предстояло отвести этих детей туда, где их, возможно, убьют или покалечат. А он... Он имел право не вмешиваться.

— Почему демоны никогда не заводятся в дорогих отелях, бутиках или хотя бы музеях? — риторически вопросил Магнус, разглядывая ряды старых и разбитых машин, вытянувшиеся на пустыре. — Почему всегда заброшенные заводы, свалки, канализации? Между прочим, мое мнение о примитивных падает с каждой вылазкой.

— В дорогих отелях оно упало бы еще ниже, — заверил его Александр. — Если там и собираются сливки общества, то только прокисшие. На свалке всегда как-то душевнее.

— А ты, надо понимать, на ней и одеваешься? — снова фыркнул Магнус.

— Это автомобильная свалка, — объяснил Александр. — Здесь нет одежды, только машины.

— И именно на них и покушаются демоны? — уточнила Катарина с серьезным видом.

— Нет, — Александр засмеялся, почти забыв, с кем имеет дело. — Здесь бывают люди, которым нужны запчасти. Тут их можно купить совсем дешево и найти что-то к редким или старым моделям. Ну, и работники свалки, конечно, тоже могут пострадать от демонов.

Его слушали так, как будто он рассказывал что-то вроде сказки — увлекательной, но совершенно неправдоподобной. В Идрисе машин не было.

— Ладно, — Рагнор кивнул. — Ребята, идем спасать любителей запчастей.

Он кивнул Магнусу и Катарине, и все трое разделились, разбежавшись по разным рядам среди стоящих машин.

Александр постоял, покачался с носка на пятку, посмотрел на затянутое тучами небо... и зашагал в ту же сторону, куда рванули нефилимы. Он вовсе не обязан был помогать и вообще как-то вмешиваться, но все-таки шел. Сухая земля рассыпалась пылью под кроссовками. Воздух, стоячий, без единого намека на ветер, казался тоже нерабочим и выброшенным на свалку за ненадобностью. Куда провалились его сопровождаемые, Александр не знал, но не сомневался, что с началом боя сможет их найти и присмотреть, если понадобится.

И это совсем не связано с тем, как Магнус ему улыбался.

В свои годы — а Александр жил на свете уже четвертую сотню лет — он так и не научился заводить отношения легко и просто. Он каждый раз пытался все оценить, взвесить, и в итоге выбирал вариант “не связываться вообще”. Его партнерами бывали те, кто выбирал его сам, и, кажется, Магнус был из таких.

Не стоило позволять ему умереть в рядовой зачистке.

— Ну, и что ты тут делаешь? — Магнус материализовался рядом, словно тоже умел открывать порталы. — Разве ты не должен наблюдать откуда-нибудь с вышки, чтобы мы случайно не заблудились и не свалили, например, в Африку?

— Я решил, что ближе смотреть удобнее, — пожал плечами Александр. — Опять же венториу — довольно опасные твари.

— Как ты… мягко их описал, — Магнус усмехнулся. — Неужели, и правда, родня?

— Низшие демоны не скрещиваются с людьми. Они их пожирают. Ты должен был это учить, — напомнил Александр.

— Оу… — Магнус озадаченно взъерошил и без того растрепанные волосы. Хотя, возможно, это было стильной прической. Мода менялась так быстро, что Александр предпочитал за ней не следить. — Ты знаешь Маркеса?

Внезапность смены темы озадачивала.

— Габриэля Гарсию? Да, когда-то мы были знакомы, а что?

— Я вообще имел в виду, читал ли ты его. Но так тоже сойдет, — засмеялся Магнус. — В общем, если бы он писал о тебе роман, он бы назвал его не «Сто лет одиночества», а «Сто лет занудства».

— Я немного старше, чем сто лет. Если тебе интересно.

Они все так же шли по свалке, и вряд ли это было подходящим местом для флирта, но идеальных условий пришлось бы ждать слишком долго.

— Вот об этом я и говорю, — снова фыркнул Магнус. — Перестань воспринимать все так серьезно, и, возможно, из этого получится что-то хорошее.

Александр поднял брови.

— Хорошее для кого, Магнус? — уточнил он, выдохнув имя нефилима так, словно пробовал его на вкус.

— Возможно, даже для всего мира, — серьезно отозвался парень. — Кажется, кто-то из русских классиков упоминал, что любовь спасет мир.

— Толстой говорил про красоту, — Александр снова улыбнулся. — Вот уж не ожидал, что сейчас нефилимы столько читают.

— Ну, в Идрисе просто уйма возможностей для классического образования, — пожал плечами Магнус. — Богатейшие библиотеки, никакого интернета и телевизоров, регулярные физические упражнения и полноценное питание по составленному фейри рациону. Как мы еще демонов не жрем — сам удивляюсь. Кстати, а вот они, наши котлетки!

Он так смотрел на неприметный фольксваген, семейную машинку мест на восемь, что Александра тоже потянуло проверить автомобиль своими способами. Но вдруг при этом не получится удержать глэмор? А у них с Магнусом только начало получаться что-то вроде разговора!

— Они здесь? — уточнил он. — Ты уверен?

— Запах же, — Магнус говорил так, словно объяснял алфавит пятилетнему карапузу. — Венториу пахнут свежими огурцами, как можно не знать!

— Никогда их не нюхал, — отозвался Александр.

С другой стороны машины появились Катарина и Рагнор, и нефилимы снова обменялись настолько говорящими взглядами, словно читали мысли друг друга.

— А что здесь делает колдун? — удивился Рагнор. — Эй, как там тебя, марш в безопасное место. А то кто нам будет платить по завершении?

Александр сделал ровно два шага назад.

— Уверен, здесь вполне безопасно, — сообщил он.

Магнус засмеялся. Рагнор раздраженно дернул плечом.

— Твое дело, маг. Сам разбирайся.

Александру не часто приходилось сражаться вместе с нефилимами. Чаще — против. Еще чаще — просто убегать, чтобы не попадать под чужие разборки. Но основные правила он знал. Во-первых, нужно не лезть под руки. Во-вторых, держаться максимально далеко и от демонов, и от нефилимов. И в-третьих, атаковать магией только тогда, когда ты на тысячу процентов уверен, что под твою молнию или плеть не прыгнет шустрый мальчишка, который просто решил сделать финт покрасивее. В общем, лучше не атаковать вообще.

Старенький микроавтобус отлетел в сторону, и Александр придержал его в полете, не давая упасть. Такая полезная заначка всегда пригодится, и держать намного легче, чем поднимать вверх. А из открывшейся в земле дыры хлынул черный дым с приятным свежим запахом. Он расползался по свалке, погребая в своей мути и ряды машин, и нефилимов, и давая демонам большой выбор и пространство для маневра.

Все-таки венториу были той еще мерзостью.

— Вместе! — скомандовал Рагнор, и сквозь туман застывшими солнечными лучами блеснули нефилимские клинки. Три удара — казалось бы наугад, но в ответ раздался то ли вой, то ли визг, полный потусторонней боли. Ему со всех сторон отозвались другие голоса, эти — с неприкрытой злобой.

Александр мотнул головой, сбрасывая оцепенение. Не в первый раз сталкивался с демонами, чего пугаться. Он повел рукой, вычерчивая простенький узор заклинания, и вокруг него появилось огненное кольцо. В него Александр не особо вкладывался, целью была вовсе не защита, а…

Несколько лап одновременно потянулись из черного тумана сквозь огонь. Многосуставчатые пальцы, увенчанные кривыми грязными когтями, шевелились, как черви-мутанты.

— Вас-то я и ждал, — признался Александр, обрушивая микроавтобус прямо на кучку демонов. Теперь их стало на пару-тройку штук меньше. Что поделаешь, точные подсчеты в таких делах ему всегда плохо удавались.

Колдовская дымка, кажется, стала чуть менее плотной, и сквозь нее все так же мелькали клинки нефилимов, но теперь… Два? «Я же не буду в это лезть, правда? — уговаривал себя Александр, на ходу вычерчивая и подвешивая заготовки заклинаний. Пара огненных шаров, четыре молнии — вроде бы можно жить какое-то время. — Какой смысл рисковать жизнью ради детей… которых я привел сюда и которых уведу обратно. Тоже всех, и никак иначе».

Иногда Александр гордился своей порядочностью. Чаще она оказывалась совершенно не к месту, но поступить как-то по-другому значило бы перестать уважать себя.

Следующее огненное кольцо он вычертил уже вокруг нефилимов.

— Маг, тебе же сказали — не лезь! — выкрикнул Рагнор, отмахивая одним ударом сразу несколько тянущихся к нему лап. Зажмурился от брызнувшего в лицо ихора, ударил вслепую, но все-таки попал.

Катарина и Магнус вдвоем рубили демона, четко и слаженно, как пара сработавшихся лесорубов. И все-таки… Александр заметил, что девушка старается прикрывать своего друга, да и он как-то неловко держит левую руку — словно боится, что неосторожное движение причинит еще больше боли. А когти у венториу ядовитые.

Запах свежих огурцов усилился, словно кто-то рядом резал их на салат. Александр закончил заготовку огненного шара, бросил — в черной дымке проступил горящий силуэт, нечеловеческий и изломанный, но вскоре пропал, осыпавшись пеплом.

— Мне кажется, — мирно заметил Александр, — от меня есть польза.

— Твоя польза — это телепорт обратно. И только попробуй… — Рагнор замолчал. Вокруг стремительно светлело, словно они перенеслись через несколько часовых поясов и кто-то заменил глухую ночь на мрачное ноябрьское утро. — Эти твари уходят!

— Не уйдут, — Магнус усмехнулся, расстегивая форменную куртку, перепрыгнул через огненную границу. — Как раз сегодня я в их вкусе.

Александр оказался прав. Парня действительно зацепили, и теперь все левое плечо и левый бок пересекали длинные параллельные раны. Где три, где все четыре. Кровь из них не хлестала только благодаря «иратце», но даже она не исцеляла полностью.

— Кис-кис-кис. Ну, зверушки, вы же не побоитесь меня доесть? — Магнус стоял один, без защиты и — улыбался. Такой же сумасшедший, как все нефилимы, и так же готовый пожертвовать собой ради людей, которых не знал. Ради друзей, которые сделают то же самое в следующей вылазке. Ради мира, который его даже не вспомнит.

Вокруг Магнуса снова начал собираться черный туман. Рагнор и Катарина бросились одновременно, нечеловечески быстрые, но — не для демонов.

Александр не успел ничего обдумать и взвесить. Тогда он точно бы опоздал. А так — коротким жестом начертил портал, шагнул и оказался перед Магнусом, закрывая его собой. Ближайший демон отлетел, отброшенный банальным телекинезом, и не растерявшиеся нефилимы быстро покрошили его на кусочки. Потом так же деловито добили последнего.

У них получилось.

Туман рассеялся окончательно. Тусклый ноябрьский день вернулся на законное место. Александр оглянулся. Магнус ответил кривой усмешкой.

— Да, вот так как-то. А у тебя руки, как у них.

— У меня все-таки синие, — Александр дернул пониже рукава свитера, чтобы спрятать компрометирующую метку. — И ногти чище.

— Я не успел рассмотреть, — и снова в тоне Магнуса не чувствовалось враждебности, только обычный интерес. Как будто маникюр обсуждал или что-то такое. — Покажи еще.

— Лучше ты мне покажи свое плечо. Венториу вообще-то ядовитые.

— Иратце замедляет распространение яда, — холодно сказала Катарина. — А дома Безмолвные братья помогут.

— Хотя маг, конечно, справится лучше, — заметил Рагнор с такой мрачностью, как будто Александр не просто отказался помогать, а еще предложил полечиться народными средствами вроде мышьяка или топора от головы.

— И ты туда же?! — Катарина топнула ногой и отошла к старенькой «тойоте», разглядывая ее с таким вниманием, которого старенькая машинка явно не стоила.

— На оплату это не повлияет, — заверил ее Александр. — Магнус, тебе лучше все-таки сесть. Это будет не очень быстро.

— Как скажете, доктор, — парень пристроился на капот ближайшей машины в позе фотомодели, снимающейся для нового каталога. — Что еще мне для вас сделать?

Александр только хмыкнул. Он бы охотно перечислил — что именно, но ведь на это Магнус его и провоцировал, так?

— Ну, например, в будущем быть осторожнее, — предложил он, проводя ладонями над ранами. Выглядели его руки уже нормально, по-человечески, прикрытые глэмором, но нефилим знал, что там на самом деле.

И его это ни капли не волновало.

— Нет, это для меня слишком сложно, — улыбнулся он. — Осторожность — это же адово скучно. А я люблю рисковать.

— Я заметил.

Первое заклинание уже подействовало, и теперь яд демонов крупными каплями вытекал из ран.

— Жжется, — Магнус поморщился, тряхнул рукой, а потом и вовсе вытер ее об свитер. Свитер был на Александре, и он даже снять его не успел.

— Ну, знаешь ли!

— Что? — невинно округлил глаза Магнус. — Мне с самого начала не нравилась эта тряпка. Кроме того, теперь у тебя есть повод ее снять.

— Здесь?!

Александр оглядел свалку-стоянку. Ни Катарины, ни Рагнора поблизости не было. Царила такая тишина, словно вся планета уже давно вымерла от какого-нибудь загадочного вируса, а лично у них было буквально полчаса до ядерной зимы…

— А почему нет? — Магнус поерзал на капоте, продвигаясь повыше. — Здесь не так уж холодно. Пожалуй, все десять градусов тепла. А то и двенадцать.

Александр глянул на смуглую кожу своего полураздетого пациента, на покрывавшие ее руны и выругал себя идиотом. Лечение травм — это хорошо, но для этого совершенно не обязательно заставлять больного мерзнуть.

— Намек понял, — Александр призвал из дома плед и накинул его на Магнуса.

Парень фыркнул:

— Ну вот, а я-то надеялся, что ты разденешься.

— Если ты не перестанешь меня отвлекать, я тебя никогда не долечу.

Александр вытер остатки яда рукавом свитера, который теперь точно оставалось только выбросить, и выплел второе заклинание. Порезы затягивались на глазах, и за жизнь Магнуса можно было не волноваться.

Хотя бы минут пятнадцать, пока парень не влезет еще во что-нибудь.

— Я готов проводить вас домой.

— Что, и даже на кофе не позовешь? — Магнус в пушистом пледе вместо черной формы смотрелся очень мило. Но все-таки работа есть работа.

— Сначала я должен всех вас вернуть в Идрис, — покачал головой Александр. — Потом… могу получить разрешение забрать тебя, если ты не передумаешь.

— Вот уж точно — сто лет занудства, — вздохнул Магнус. — Ладно, собираемся. Кэт, Рагнор, вы куда попрятались? Вылезайте, секса не будет!

Александр очень надеялся, что ему удалось не покраснеть.

Народная мудрость советовала: “Помог нефилиму? Молодец! А теперь никому об этом не рассказывай, чтобы не набили морду”. И в точности так Александр и собирался поступить. Не болтать. Не показываться вместе с Магнусом. Не выделять его. Не компрометировать общением с магом — как-никак они смертельные враги, номинально.

Магнус плевал на все условности. К воротам Идриса он заявился все в том же пледе, при первой возможности сцапал Александра под руку с видом «это мой маг, я его сам съем», и мнение друзей его при этом нисколько не интересовало.

— Я зайду за тобой послезавтра? — предложил Александр, пока шиповник освобождал им путь, а привратники-нефилимы с той стороны ворот грохотали засовами. — Раньше вряд ли получится, извини…

Магнус криво улыбнулся. Облизнул губы чувственно и нетерпеливо.

— До послезавтра я передумаю. Хочешь зайти ко мне?

Александр опешил. Да, ему можно было в Идрис, заклинания фейри выпустили бы его потом. Вот только нефилимы редко бывали настолько неразборчивыми в связях.

С другой стороны, Магнус просто мог быть любителем экзотики. Или выросшее в изоляции поколение не было столь нетерпимым?

— Ну, что?

Магнус смотрел ему в лицо прямо, не отводя глаз. Он был немного ниже, и ему приходилось слегка запрокидывать голову поднимая подбородок. От этого парень выглядел так, словно не приглашал заниматься сексом, а бросал вызов. Это Александр тоже обожал.

Он наклонился к уху Магнуса, мимоходом отметив с десяток серебряных сережек-колечек, и шепнул:

— Да.

Потом не отказал себе в удовольствии коснуться языком мочки уха.

— Отлично! — обрадовался Магнус, впечатывая Александра спиной в стену и целуя так, что последние сомнения и здравый смысл вместе собрали чемоданы и отправились, куда подальше. — А теперь идем ко мне.

Все так же сжимая запястье Алека, он потащил его за собой за ворота. В Идрис. Александр все больше понимал Джейса, регулярно влипающего из-за своих любовных приключений. Хотя до такого вряд ли не доходил даже он! Добровольно сунуться к нефилимам, к тем, которые вообще считают, что демоны (а заодно и порожденные ими маги) не достойны существовать.

— Боишься? — Магнус крепче сжал руку Александра. Стальные пальцы — Алек готов был поспорить, что нефилим регулярно на них отжимается — обещали оставить синяки.

— Нет, — уверенно соврал Александр. — Не понимаю.

— Чего?

— Почему вас так мало?

Прохожие на улицах, и правда, попадались редко. На их парочку смотрели с усталым интересом, снова напомнившим Александру о стае волков, но чаще отводили глаза.

— Потому что на миссии нас выпускают не больше, чем по трое, — Магнус размашисто шагал вперед, объяснял на ходу, не оборачиваясь. — Чтобы мы не сговорились и не устроили переворот. Поэтому часто нам возвращают только трупы. А еще мы вымираем — из пяти младенцев двое не доживают и до месяца. Еще один — до года. Но ты не парься, это не твои проблемы.

— Магнус, — Александр притормозил, потянул парня к себе, — ты же меня ненавидишь. Что ты делаешь?

— А может мне не нравится трахать тех, кого я уважаю? А тебя я хочу нагнуть за всех магов, фейри и лично их Королеву, стерву крашенную. И поверь, это доставит мне несказанное удовольствие.

— А как насчет меня? — уточнил Александр.

— Никто еще не жаловался, — заверил его Магнус. — И ты тоже не будешь. Но на кофе потом не рассчитывай.

Оставалось только радоваться, что у этих отношений не будет продолжения. Как-то не хотелось близко знакомиться с парнем, которого возбуждают смерти младенцев.

— Понятно, — кивнул Александр. — Может, мне лучше уйти?

— А вот об этом и не мечтай!

Магнус повернул к одному из особняков, трехэтажному строению из местного серого камня. Выглядел дом на редкость респектабельным и даже ухоженным, но…

— А что скажут твои родственники, когда увидят меня?

— Родственники? Я живу один.

Магнус затащил Александра в дом и захлопнул дверь, отрезая их от почти пустой улицы. Можно было бы испугаться, если бы Магнус дал хоть секунду на это. Но он не позволил даже задуматься. Резко, так же, как атаковал демонов, обнял Александра, и снова поцеловал. Ни капельки не нежно, как и обещал. Этот поцелуй диктовал свои условия, без слов объяснял, что или ты принимаешь все это, или идешь к черту, потому что здесь и сейчас правила — не твои. И все-таки Александр попробовал сопротивляться. Не самому поцелую, а навязываемому темпу, чужой власти. Так просто и так приятно — укусить в ответ на укус, попытаться вытолкнуть чужой язык, бесцеремонно трахающий твой рот. А потом сдаться и позволить все, совсем все, что только захочется.

Магнус оторвался от его губ, переводя дыхание и бессознательно прижимая Александра еще ближе к себе.

— Вау, это ты… что, все сто лет тренировался?

Его сбившееся дыхание и потемневший, будто пьяный взгляд, определенно, стоило считать комплиментом. Все-таки Магнус был таким еще ребенком, невинным и неискушенным, что бы он ни думал о себе сам.

— Это только начало, — улыбнулся Александр. — А дальше нам нужна кровать. Не обязательно, но на ней удобнее.

— Да знаю я, — огрызнулся Магнус, закусывая губу. — Ладно, пойдем.

Александра снова кольнула мысль, что нефилим как-то не очень хочет пускать его в свою жизнь. Минуту назад целовал так, словно хотел трахнуть прямо у двери, а теперь сомневается. Опять.

— Магнус, если ты считаешь, что должен мне за то, что я тебе помог…

Нефилим возвел глаза к высокому потолку.

— Разиэль, помоги мне не прибить этого зануду! По крайней мере, в ближайшее время не прибить!

Он снова ухватил Александра за запястье и потащил за собой.

— Но тебя же явно что-то беспокоит!

— Да, — кивнул Магнус. — Я пытаюсь вспомнить, в какой спальне самая крепкая кровать. А ты вспоминай обезболивающие заклинания, тебе с утра пригодятся.

Звучало многообещающе и настораживающее одновременно. Александр разрешил себе надеяться на лучшее. «Наверно, — думал он, — мальчик просто не умеет по-другому. Наверно, у него не было никого, кто бы его научил. Может, ему просто не рассказали, что секс — это не обязательно боль и унижение? Надо только показать ему, как бывает».

Он знал, что доверять нефилимам нельзя, но предпочел не думать об этом. Они с Магнусом снова целовались, на этот раз на широченной старинной кровати под синим балдахином. Магнус содрал с Александра свитер и забросил в дальний угол.

— Не вздумай надевать потом. У меня такая стильная жилетка для тебя есть, будешь прямо как Сумеречный охотник.

Александр смеялся и снова целовал парня, ласкал его, заставляя не спешить. У них есть только одна ночь, правильно? Целая ночь, до утра. Это же так много.

— А мне — мало, — Магнус опрокинул Александра на матрас, навалился сверху. — Я хочу тебя прямо сейчас. Ты… согласен?

— Да, — Александр обвил ногами бедра своего временного любовника, вжался всем телом. — На все, что захочешь.

— Тогда давай сделаем еще кое-что. А то у тебя когти, боюсь, поцарапаешь…

Только когда запястья оплел черный ремень, только когда вспыхнули начерченные на нем руны, Александр понял, что попался. Возбуждение схлынуло, как его и не было. Осталась пустота внутри, словно все чувства вынули, как мякоть из тыквенного фонаря на Хеллоуин, и жгучая до подступающих слез обида.

Все-таки Магнус ему врал. Даже в том, что хочет его.

— Ну, — парень сел на край кровати, пригладил волосы, — мы могли бы продолжать, но какой смысл притворяться.

Александр промолчал, не отводя взгляд от своих связанных рук. Он сам не понимал, как умудрился настолько довериться нефилиму. И ведь не сказать, что в его жизни не хватало секса. Александр нравился многим, и если бы хотел, то ни одной ночи не проводил бы один.

Проблема была в том, что ему всегда хотелось чего-то большего, и тут на миг показалось, что колючий, наивный и такой уязвимый мальчишка-нефилим может стать этим самым «чем-то». Увы, Магнусу это было не нужно.

— Значит, насчет нашей проблемы ты в курсе, — продолжил Магнус, не дождавшись ответа. — Нам надо выбраться отсюда, пока мы не последовали примеру динозавров, а в идеале еще получить Чашу смерти и Меч душ. Для этого надо, чтобы кто-нибудь открыл нам ворота. Кто-нибудь — в данном случае ты.

Александр покачал головой.

Магнус вздохнул.

— Ладно, я ожидал, что так просто ты не согласишься. Тебе нужна мотивация. Как насчет вот такой?

Он без спешки вытянул из ножен кинжал и коснулся им шеи Александра, кольнув острием.

— Если ты не поможешь, то я тебя убью.

В его тоне не было угрозы, только равнодушное предупреждение. Скорее всего убивать — это было единственным, что Магнус умел и любил по-настоящему.

Александр мотнул головой.

— Я не буду этого делать.

— Класс, — нефилим надавил чуть сильнее, прокалывая кожу. — Пытать тебя что ли придется? А мне показалось, ты нам сочувствуешь.

— Да, — согласился Александр, стараясь не обращать внимания на кинжал. А еще он старательно не смотрел на Магнуса, так, чтобы не зацепить даже краем глаза. Не сорваться и не высказать все, что хотелось бы. Триста лет самоконтроля. Неужели он не справится? — Я хочу вам помочь, но не так.

— И как же? Давай, какой у тебя план?

— Я могу поговорить с Королевой, — Александр разглядывал складки балдахина над головой. — Убедить ее изменить условия вашего содержания. Снова разрешить Институты, хотя бы в крупных городах. Как целитель, я мог бы попробовать разобраться с младенческой смертностью, думаю, тут можно помочь.

Кинжал чуть отодвинулся от горла, но не исчез совсем.

— Не думаю, что сука-фейри с восторгом примет твой план, — заметил Магнус. — Как ты планируешь ее убедить?

— Я знаю магов, которые меня поддержат, — сообщил Александр закрытому окну. — Мы повлияем на совет магов Спирального Лабиринта, а с решением совета Королеве уже придется считаться. Думаю, на все это потребуется пара недель.

Магнус помолчал. Клинок он теперь вертел в руках, с опасной легкостью скользя по нему пальцами. Пока еще невредимыми. Александр поспешно снова отвел взгляд.

— Хорошо, — согласился Магнус неожиданно. — Поклянись, что если ты справишься за свои три недели, то придешь обратно. И откроешь ворота.

Александр снова перевел взгляд на стянутые ремнем запястья. Под ремнем и около него кожа уже приобрела нормальный для него синий цвет, и эта полоска медленно расширялась. Очень медленно. Терпение у Магнуса точно закончилось бы раньше.

— Я помог бы вам, даже если бы ты просто попросил, — заметил Александр вслух. — Без всех этих игр.

Магнус помолчал.

— А может, мне просто хотелось узнать, как ты целуешься?

— Не надо, — Александр поморщился. — Хватит уже. Я клянусь, что если за три недели не смогу добиться от Королевы фейри решения об изменении условий заключения нефилимов, то вернусь сюда и предложу другой план. Так же клянусь, что не причиню тебе вреда до этого времени. Клятва дана.

— Клятва услышана, — серьезно отозвался Магнус.

Тот же кинжал, который только что царапал горло Александра, теперь перерезал ремень на его запястьях. Руны погасли. Александр сел, растирая руки.

— Я же тебе говорил, чтобы на кофе ты не рассчитывал, — заметил Магнус после неловкого молчания.

Александр молча шевельнул пальцами, призывая из угла свой свитер, быстро оделся. Обижаться было не на кого, кроме как на себя.

— И вот только не надо так на меня молчать, — продолжил Магнус. — У нас, между прочим, приказ от Конклава. Любыми способами склонять магов помочь нам. Многие выбирают вот такой.

От того, что и Катарина, и Рагнор, и даже малолетний привратник все знали и, более того, сделали бы то же самое, будь у них возможность, Александру стало совсем паршиво.

— Прощай. Надеюсь, больше не встретимся, — бросил он и ушел, не оглянувшись.

В мире людей приближалась зима. Она же пробралась и в мир фейри, но только совсем другая — выглаженная, причесанная, укрощенная. Без холодных ветров и дождей, без грязи под ногами и пыли, которая мотается везде до того, как выпадет снег. Здесь, в мире фейри, зиму словно рисовал художник из восемнадцатого века и дорисовывал дизайнер из двадцать первого. Всюду изящные завитушки морозных узоров в стиле барокко, ледяная мебель обтекаемых форм, блестки, неоновые прожилки в стенах... Если бы Санта-Клаус существовал, его бы хватил удар от Рождества в такой обстановке.

Ее величество тоже меняла наряды под стать сезону, и сегодня пушистые рыжие волосы украшал ледяной венец, шлейф платья казался наметенным сугробом и блестел тысячами снежинок. Белыми же были и плащи рыцарей-эльфов — охраны и ближайшей свиты Королевы.

Александр поклонился, и, кажется, у него неплохо получилось воспроизвести изящество приветствий минувших веков. Королева милостиво улыбнулась; мелькнули мелкие белые зубки.

— Что тебя привело, маг?

Александр удивленно поднял брови:

— И почему такая официальность, Королева? Разве ты видишь меня в первый раз?

— Ты пришел, как проситель, и не тебе спорить с нашими правилами.

Что ж, Александр и не надеялся, что это будет просто.

— Маги Спирального Лабиринта предлагают тебе смягчить приговор нефилимам. Они полезны и нужны миру. Мы предлагаем восстановить Институты в столицах и держать там небольшие отряды, чтобы магам не приходилось сопровождать нефилимов на каждую миссию.

— И это вся просьба? — ее величество изогнула тонкую, будто прорисованную китайской тушью бровь. — Всего лишь?

— Да, — Александр кивнул.

— Я отказываю вам, — улыбнулась Королева так довольно, словно это было мечтой всей ее жизни. — Теперь уходи.

Ее личные гвардейцы шевельнулись, смыкая ряды. По белым плащам прошла рябь — словно ветер дунул на макушку снежного холма, разом меняя уже слежавшийся рельеф. Это было красиво, но не более того.

Александр уходить не собирался.

— Я прошу тебя подумать еще раз, — сказал он. — Нефилимы нужны этому миру. А жизнь в изоляции ставит под угрозу их существование как вида.

— О, это я знаю, — кивнула Королева. — В том ведь и смысл!

Она сидела на троне, прекрасная, как ледяное изваяние, и такая же равнодушная ко всему. Только волосы под ледяным венцом были красными, как пролитая когда-то кровь.

— Не притворяйся, что ты так уж их любишь, — улыбнулась Королева. — И когда ты говоришь, что они нужны, — ты лжешь самому себе, маг. Сколько твоих друзей убили нефилимы? Сколько раз пытались убить тебя? Не от злобы, не за преступления, а просто чтобы похвастаться новым трофеем… Помнишь, как они охотились на нас, как на экзотических зверей? Помнишь их законы, по которым нам было запрещено все, даже жить? Ты ведь видел все это! Ты, правда, считаешь, что я к ним слишком жестока?

Александр кивнул.

— Они не идеальны, но не заслужили смерти.

— Конечно, нет, — снова не стала спорить с ним Королева. — Мы могли поубивать их всех еще тогда, во время переворота. Но это было бы слишком скучно. Пусть вымирают сами…

Она еле слышно выдохнула последние слова. Звонкий, почти детский голос разнесся эхом по углам просторного зала. «Сами… сами…» — зашептали стены.

В принципе, Александр примерно об этом и думал.

— Идрис теперь окружен вашей магией. Что кроме ограды вы там заколдовали?

Королева рассмеялась, весело и беззаботно.

— Надо же, все-таки заметили? Вода, маг, зачарована вода. Она убивает их детей и стариков, тех, кто слишком слаб, чтобы сопротивляться. И изменяет тех, кто выживает. Уже через пару поколений нас ждут очень интересные последствия, поверь.

— Тогда от имени магов Спирального лабиринта я требую еще и вернуть Чашу смерти, — объявил Александр. — Чтобы приток новой крови помог избежать этих самых последствий.

— Ты всерьез надеешься, что я на это пойду? — изумилась Королева. — Какой же ты еще глупый и наивный, маг.

— Может быть, — кивнул Александр. — Но я говорю здесь от всего совета магов. Если ты откажешь и им, то будет война.

Королева покачала головой.

— Больше ни капли нашей крови не прольется из-за этих тварей. А твоя судьба будет уроком всем, кто попытается оспорить мою волю.

— А я еще раз прошу решить дело миром, — повторил Александр.

Страха не было. Скорее — усталость от того, что никогда не получается по-хорошему. Всегда нужно насилие, кровь, чьи-то смерти — и никак иначе, как бы ни хотелось.

— А я снова говорю — никогда. Здесь ты не сможешь колдовать без моего согласия, — Королева повела белоснежной рукой, словно потянула невесомую легкую ткань, набрасывая ее на Александра. Он знал это заклинание и не пытался отбить. «Вуаль холода» высасывала силы мага, поддерживая сама себя. Просто, действенно и не избавишься без посторонней помощи.

— Я как знал, что стоило найти нитки и зашить кофту вручную, а не заколдовывать, — Александр наблюдал, как по рукаву расползается россыпь мелких дырочек. Поддерживать уже созданные заклинания «вуаль» тоже не позволяла. — Хотя Магнус сказал бы просто выбросить этот хлам.

— Не знаю, кто это, но он, определенно, прав, — согласилась Королева и махнула своим рыцарям. — Возьмите мага и отведите в Чертоги Боли.

— Извини, но ты забыла уточнить — которого мага!

Джонатан появился посреди зала во всей красе — белоснежные волосы, черные глаза без радужки и белков и розовая футболка “Хелло Китти”. Скорее всего, снова подарок, который приходилось носить, чтобы не обижать маму.

— Я подготовился, — пояснил Александр Королеве. На Джонатана она смотрела с таким ужасом, словно он высморкался на мраморный пол или решил использовать одну из клумб вместо туалета. — Всего-то и понадобилось — превратить моего друга в пуговицу и дождаться, пока ты лишишь меня магических сил, Королева. Все оказалось точно по плану, благодарю. Ну что, будем договариваться или...

Джонатан перебросил с руки на руки шаровую молнию — из чистого позерства, не для угрозы. С ним вообще никто не рисковал связываться, и вовсе не потому, что этот семисотлетний маг считался одним из сильнейших. Просто в отличие от других колдунов с отцами-демонами у Джонатана была мама. При этом Лилит действительно любила своего ребенка, регулярно его навещала (и вовсе не для того, чтобы убить и отнять силу, чем грешили папаши!), по-своему заботилась и даже одно время пыталась женить. Теперь у Джонатана были очень крепкие нервы, непробиваемое самообладание и привычка ни чему не удивляться.

Александр не часто виделся с Лилит, но даже этих встреч хватало, чтобы от души сочувствовать Джо.

Королева снова махнула нерешительно топтавшейся на месте охране, на этот раз отсылая их из зала, и переключилась в режим максимального обаяния.

— Что же ты сразу не сказал, что Джонатан тоже тебя поддерживает? — укоризненно прощебетала она, мимоходом убирая заклинание. Александр принялся растирать действительно замерзшие руки. «Вуаль» все-таки была на редкость неприятной штукой. — Какие там у вас условия?

— Начнем с первого пункта, дорогая, — кивнул Джонатан Королеве. — Прикажи принести артефакты.

— Нет, это ты — дорогой, — усмехнулась ее величество, подчеркнуто игнорируя его и обращаясь к Александру. — В смысле, дорого мне обошелся. Представляешь, его мамаша...

— Он представляет, — перебил Джонатан. — С Алеком мы, между прочим, были вместе целых три года. То есть, в шесть раз дольше, чем с тобой, милая.

Королева посмотрела на Алека с уважением и приказала принести Чашу Смерти и Меч Душ.

— Зеркало ищите сами, у меня во дворце его нет, — отрезала она. — И не надо звать бывшую свекровь, чтобы проверить!

— С этим артефактом всегда были проблемы, — согласился Александр, без особого почтения запихивая Чашу в рюкзак. Меч туда не помещался, пришлось просто закинуть его на плечо, изображая идущего со сходки ролевика. — Я думаю, Зеркало нефилимы найдут сами, если дать им возможность. Так что переходим ко второму пункту плана — открытию Институтов в крупных городах.

— Не во всех, — тут же уперлась Королева, и этим дала начало оживленной торговле. Потому что решить, в самом деле, было нелегко. Например, что считать крупным городом? Столицу? Но тогда не многовато ли Институтов на Европу и не маловато ли — на Россию и США? Вопрос о том, сколько же все-таки нефилимов должно жить в каждом Институте, тоже оказался интересным. Если один — мало, замучаешься таскать ему подкрепление. Если больше — жди заговора и бунтов, потому что нефилимы — это вам не дрессированные хомячки и даже не бездомные котики. Это как минимум тигры, причем больные бешенством и тяжело вооруженные. Там, где их больше одного, всем остальным лучше залечь в окопы и не подавать признаков жизни. И все-таки Александр был уверен, что поступает правильно, настаивая, что должно быть не меньше пяти человек на Институт.

Первым неладное заметил Джонатан.

— А что, у тебя всегда теперь так шумно, дорогая? — поинтересовался он, одним взмахом руки сворачивая карту, на которой они только что булавками отмечали города. — Праздник, революция или просто новый музыкальный стиль?

— Нет, — Королева тоже прислушалась к шуму из коридора и деловито зашагала в дальний от парадного входа угол зала. — Боюсь, что это как раз те, кого мы так неосторожно поминали всуе. Какой идиот их выпустил?

«Не успели», - эта мысль казалась невыносимой. Пара дней, да что там, еще двенадцать часов – и все бы было нормально. И Александр слишком хорошо знал нефилимов, чтобы сомневаться, что будет теперь. Если отвести маятник максимально далеко, то рано или поздно он вырвется и качнется в другую сторону. На такое же расстояние.

И как его останавливать сейчас, когда на свободе толпа разозленных нефилимов, которые готовы умереть, но не сдаваться?

— Думаю, это мы скоро узнаем, — прокомментировал невозмутимый Джо и принялся плести заклинание портала.

Королева посмотрела на него, на двери, потом перевела задумчивый взгляд на артефакты в руках Александра

— Не верну, — отрезал он. — Если их революция удастся, то Орудия Смерти пригодятся для переговоров. Если нет — Чаша будет нужна, чтобы обратить новых нефилимов.

— Ты собираешься вернуть им их артефакты? — изумилась Королева, распахнув глаза. — После вот этого всего?!

Александр кивнул.

— Это будет правильно.

— Милая, в вопросах принципов я всегда доверяю Алеку, что и тебе советую, — Джо подвесил незаконченное заклинание на кончики пальцев, чтобы завершить в любую минуту. — К тому же, он прав. Помнишь, что было, что было, когда разгулявшаяся инквизиция хорошенько проредила как магов, так и нефилимов? Нет уж, лучше знакомое зло, чем демоны.

@темы: ББ Реверс-2018

---

"Despacito", автор Queen Immortal, артер Риа Ареи

[Queen Immortal]

Название: Despacito
Иллюстратор:  Рия Ареи
Автор:  Queen Immortal
Бета:  herat
Пейринг/Персонажи: Рафаэль Сантьяго/Изабель Лайтвуд, Мелиорн/Изабель Лайтвуд, Алек Лайтвуд&Изабель Лайтвуд&Джейс Вэйланд, Мариз Лайтвуд,

остальные (возможно, спойлеры)

брат Захария, Роза Сантьяго
Категория: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: приключения, романтика, драма, АУ!канон
Размер: миди, около 6 700 слов
Краткое содержание: сближение Изабель и Рафаэля началось гораздо раньше, чем произошло знакомство с Клэри и Саймоном.
Примечание/Предупреждения:1. Немного испанского: querida - исп. милая, beldad - исп. красавица, mi Rafael - исп. мой Рафаэль, mentiroso - исп. врунишка, hermosa - исп. прекрасная. 2. Despasito - исп. медленно, отсылка к названию одноименной песни.3. Рафаэль - гетеросексуал. Или пансексуал. Или бисексуал.
От автора: написать нечто почти канонное по этой паре - это практически моя идея фикс. Мне, конечно, нравится Рафаэль таким, какой он есть, вот только часть меня, которая до последнего не верила в возможность этой пары, отчаянно желала, чтобы у Иззи было нечто более, чем чувства без права на полноценную взаимность. Ну, и как сказала Риа "больше чувств, меньше одержимости".
Иллюстрация: Обложка Заявка

Люди всегда умели веселиться. Яркие светящиеся неоновым светом клубы, оглушающе громкие басы вывернутой наизнанку музыки, бесконечное разнообразие комбинаций алкоголя и примитивные, жаждущие превратить свою унылую жизнь во что-то иное, более необычное, пульсирующее, захватывающее и невероятное. Понятное дело, что удавалось не всем, но они никогда не переставали пытаться.

Иногда Изабель завидовала им. Их беззаботности. Их незнанию. Их отстранённости от проблем жизни и смерти, что Сумеречным охотникам приходилось решать изо дня в день, из недели в неделю, пока в этой борьбе не пролетали годы. И ей, как ни печально, предстояло то же самое.

— Изабель, что у тебя? — раздался в наушнике голос Алека.

Охотница бросила ещё один взгляд на клуб в конце улицы, сиявший ядовито-зеленым светом, и со вздохом ответила:

— Ничего. Я нашла пару пятен ихора, — Изабель быстро оглядела пустой проулок и двинулась дальше, — но больше ничего. Думаю, они ушли в канализацию.

— А я так не думаю, — тут же отозвался Джейс, встревая в их разговор. — И вам лучше поторопиться. Похоже, я нашел их гнездо, они вот-вот... — он сделал длинную театральную паузу, чертыхнулся и добавил, — ... обнаружат меня!!! Два квартала на север от Иззи!

— Уже в пути! — Изабель сорвалась с места.

— Почти там, — добавил Алек на бегу, судя по сбившемуся дыханию. — Прикрою тебя сверху.

Завернув за угол, Изабель досадливо поморщилась, наступив одной ногой в ледяную лужу, но тут же отмела недовольство прочь. Внутри все бурлило и кипело в предвкушении новой битвы. Кончики пальцев еле ощутимо зудели от желания схватиться за кнут, но, прежде чем поддаться, Изабель взялась за стило, активируя руну силы. Лёгкое жжение опалило кожу, а следом по мышцам прокатилось небывалое чувство мощи, за которым пришла уверенность и приятное онемение.

Едва впереди показался Джейс, мечущийся между тремя массивными демоническими тушами, Изабель легко потянула браслет с руки, краем глаза любуясь тем, как электрум принял свою истинную форму. В воздухе просвистела пара стрел, вонзившихся в глаза одного из демонов — быстрым взглядом окинув близлежащие крыши, Изабель нашла брата, уже выбиравшего новую цель, и прибавила шаг, нетерпеливо поигрывая кнутом. Не успела она приблизиться к Джейсу, как из-за кучи мусора по правую руку от нее выскользнула ещё пара демонов. Они были куда меньше по размеру чем те, что напали на Джейса, но имели примерно такую же форму — пару коротких, бесполезных выростов на спине и длинные когтистые лапы, усеянные, как и все остальное тело, мелкими черными иглами, с которых то и дело скатывались вязкие, шипящие капли темно-бурой слизи. Дополняли общую картину мерзости глаза — бусинки, россыпью покрывавшие ту часть демонического туловища, что можно было условно назвать головой.

— Мамморе, — поморщившись от едкого запаха, источаемого демонами, припомнила название этого вида Изабель.

Те быстро ринулись на нее, издавая при этом странные булькающие звуки, но девушке хватило двух коротких взмахов плетью, чтобы монстры рассыпалась в пыль.

— Джейс, бей по глазам!

— Лучше бы помогла! — фыркнул тот в ответ, отпихивая ближайшего демона, чтобы тут же встретить удар лапы другого. — А то только советы раздаешь!

Коротко усмехнувшись, Иззи ринулась вперед — ее кнут, сверкнув в воздухе огненной змеей, обернулся вокруг одного мамморе в том месте, что теоритически можно было бы назвать шеей. Тот яростно заклокотал, почувствовав обжигающую боль от касания электрума, и устремился в сторону Изабель, но резкий рывок почти мгновенно оборвал его существование. Увидев, что Джейс все еще отступает под непрекращающимися атаками последнего демона-мамморе, а Алек покинул свою позицию, пытаясь найти место с обзором получше, Изабель вновь взмахнула хлыстом. Сверкающей лентой тот рассек оставшегося демона пополам, окатив Джейса мерзкой липкой слизью и темным, отсвечивающим изумрудным, ихором, буквально заставив его застыть на месте.

Когда Алек спустился с крыши в проулок, тот все еще стоял столбом, боясь пошевелиться или открыть зажмуренные глаза, пока Изабель, изо всех сил сдерживая смех, держалась в отдалении.

— Джейс! — воскликнул ее брат, аккуратно перепрыгивая оставшуюся после демона лужу, чтобы приблизиться к парабатаю. — Ты в порядке?

Тот наконец-то соизволил подать признаки жизни и медленно опустил меч.

— Это отвратительно, — сплевывая тут же устремившуюся ему в рот слизь, проговорил пострадавший. — Эта мерзость вот-вот попадет мне в глаза.

— В чем дело, красавчик? Боишься, что будет глазки щипать? — чуть похрюкивая от смеха, уточнила Изабель, пряча свое оружие под видом простого браслета.

— Я тебя убью, — едко улыбнувшись, отозвался Джейс, которому Алек помогал утереть лицо. — Этот запах будет преследовать меня неделями...

— Все лучше, чем та гадость, что ты называешь одеколоном, — парировала она, вытаскивая из кармана тихо вибрирующий телефон.

Экран коротко моргнул входящим сообщением.

«Скучаю. Поужинаем? М.»

Предвкушающая улыбка озарила лицо Изабель, прежде чем та отправила ответ с согласием. Спрятав телефон, она подняла глаза на спокойно переговаривающихся Алека и Джейса.

— Раз мы закончили, мне пора, — она окинула себя внимательным взглядом и недовольно скривилась, заметив, что остатки демона и мусор все-таки испачкали ее сапоги и брюки. — Нужно переодеться перед свиданием.

— Свиданием? — тут же настороженно отозвался Алек. — С кем?

— Неважно, — отмахнулась Изабель. — Увидимся утром.

— Иззи! — в голосе Алека отчетливо читалась тревога. — С кем свидание?

— Не беспокойся, братишка, — ласково ответила она, быстро убегая прочь. — Он не охотник.

— Иззи! Изабель! — он вновь окрикнул ее, но девушка лишь помахала рукой на прощание.

Джейс, как мог, очистил меч от ихора и спрятал его в ножнах, скривившись от отвращения, когда почувствовал на шее медленно стекающие с волос капли:

— Тебе нужно расслабиться, Алек. Изабель никогда не знакомит нас со своими ухажерами. Мариза не узнает.

— Она всегда знает, — покачал головой тот, тяжело вздохнув. — Просто высказывает это не Иззи.

Перед тем как выйти из комнаты, Изабель еще раз придирчиво оглядела себя в зеркале. Белоснежный кожаный топ с юбкой из той же ткани, заканчивавшейся чуть выше середины бедра, подчеркивал смуглость ее кожи, а полукруглый вырез, обнажавший Энкели, открывал ложбинку груди. Помада в тон и новые полусапожки на высокой шпильке дополняли образ. Довольно улыбнувшись отражению напоследок, Изабель поспешила на выход из Института, воровато поглядывая на часы.

Уже на пороге ее остановил голос матери:

— Куда-то торопишься?

Оглянувшись, девушка увидела Маризу, в строгом черном платье и с лицом, искаженным смесью разочарования, злости и ехидства.

— У меня свидание, — просто ответила Изабель.

— Я его знаю? — медленно подходя ближе, уточнила мать.

— Уверена, что знаешь, — в тон отозвалась та, вновь бросив взгляд на наручные часы. — И мне уже пора.

Она развернулась, чтобы уйти, как вдруг Мариза добавила:

— Это тот фэйри, ведь так?

Разозленная явно различимым в голосе матери отвращением, Изабель вновь повернулась к той лицом и, глядя в глаза, уточнила:

— Его зовут Мелиорн. Да, он — фэйри. Если это все, что тебе нужно знать...

— Ты не понимаешь, верно? — Мариза взмахнула руками. — Твои поступки отражаются на всех нас. На мне, на отце, на Алеке, даже на Максе! Ты ведешь себя неразумно! Твой эгоизм и желание выделиться...

— Дело не в этом, мам, — резко нахмурилась Иззи. — Не говори, что мои отношения могут как-то вредить семье. Это не так.

— Это ты так думаешь, — возразила та. — Надеешься, что все забудется, и через годы никто не вспомнит об этом? Никто не скажет, что ты спала с полудемонами? Ты действительно настолько наивна? Думаешь, тебе это простят?

— Тебя не касается, с кем я сплю, мама. И никого не касается.

— Ошибаешься, — уверено заявила Мариза. — И лучше, чтобы ты поняла это сейчас.

— Что ж, — ядовито отозвалась Изабель. — В таком случае, спасибо за информацию, — резко развернувшись, она направилась к выходу. — Я вернусь утром.

— Не смей меня игнорировать, Иззи! — раздалось ей вслед. — Изабель!

Ответом Маризе послужил громкий хлопок дверью.

Их отношения с Мелиорном были приключением. Фэйри со своими экзотично длинными, заостренными ушами, и вязью татуировок по телу, и изысканными, будто из века рыцарей манерами зачаровал Изабель в одно мгновение. Он чуть улыбался краешком губ, легко поддерживал разговор и спокойно игнорировал недовольные взгляды, что устремляли на него соплеменники за общение с нефилимом. Мелиорн смеялся совсем не так, как нефилимы или примитивные — его смех казался звоном колокольчиков на ветру, и Изабель сама не заметила, как захотела его. Без всяких сопливых чувств и устремлений. Просто захотела почувствовать его руки на своей коже, его дыхание на своих губах, его тяжесть над собой.

Как оказалось, он был и не против.

Они ничего не требовали друг от друга. Не устраивали скандалов. Не искали повода увидеться. Не считали минуты в ожидании встречи. Их свидания были яркими пятнами в череде однообразных будней, наполненных ежедневной охотой, демонами и смертью. Безумными мгновениями обжигающей страсти и удовольствия, искрящегося как пузырьки шампанского.

Изабель чувствовала себя и защищенной, и свободной. И ничего больше.

При встрече Мелиорн привычно поцеловал ее в щеку, одним взглядом породив толпу мурашек возбуждения, волной прокатившихся по телу.

— Ты потрясающе выглядишь, — знание того, что фэйри не лгут, приятно льстило.

— Спасибо, — улыбнулась Изабель, стряхивая с себя тень недовольства и грусти, вызванных разговором с матерью. — Куда мы идем? — она огляделась по сторонам, на мгновение задержав взгляд на вывеске клуба, надежно спрятавшегося в переплетении нью-йоркских улиц.

— Идем, — Мелиорн, облаченный в темно-синий костюм со светлой рубашкой, успешно скрывал свою инаковость за длинными черными волосами, украшенными серебряными нитями. — Я буду вынужден оставить тебя на пару минут, ты не против? — он легко провел ее мимо охранников.

— Нисколько, — взгляд Изабель устремился в бушевавшую на танцполе толпу. Удовольствие, излучаемое танцующими, буквально витало в воздухе, побуждая поддаться всеобщему безумию, и она не собиралась оставаться в стороне. — Встретимся позже? Если, конечно, меня не похитит какой-нибудь очаровательный незнакомец.

— Думаю, я смогу отбить тебя назад, — усмехнулся Мелиорн, вновь целуя ее пальцы, прежде чем раствориться в толпе. — Я быстро.

Изабель проводила его взглядом и уже внимательней осмотрела клуб. По правую руку виднелся бар с высокими металлическими стульями, отделенный от большого квадратного танцпола высоким бортиком. Примерно также отделялись частные столики от основного пространства клуба.

Даже после беглого знакомства с окружением стало ясно, что больше чем половина присутствующих были нижнемирцами. Изабель легко различила в группе байкеров у противоположной стены оборотней, среди танцующих — пару вампиров и магов, а вот бар почти полностью оккупировали фэйри всех мастей. Конечно, людей также хватало, но судя по странно блестевшим, вожделеющим глазам, что те не сводили с вампиров, без стеснения обнажавших клыки и пивших кровь прямо посреди танца, этих примитивных мало волновала собственная безопасность. На мгновение Изабель почувствовала острое желание прекратить это, вмешаться, выволочь этих дурочек на улицу и объяснить, почему стоило держаться подальше от всего, что вольно или невольно было связано с сумеречными миром, но быстро справилась с этими чувствами. Не потому, что ей было плевать. А потому что в этом не было смысла. Пройдет день, и эти малолетки вновь будут извиваться в холодных объятьях вампиров, страстно желая оказаться в числе новообращенных, даже не зная, какие последствия это повлечет. Да и как Изабель могла осуждать их, когда сама искала утешения среди жителей Нижнего мира?

Встряхнув головой, девушка ринулась на танцпол. Диджей как раз поставил какую-то ритмичную, немного томную мелодию, в мотивах которой угадывалось нечто восточное, и Изабель, прикрыв глаза, поддалась музыке, позволяя телу плавно изгибаться в такт. Она любила танцы. Любила ту свободу и откровенность, что они предлагали. В танце невозможно быть лжецом или снобом, он обнажал суть, раздевал тебя посреди толпы, освобождал твои чувства и мысли, выставляя их на всеобщее обозрение. Внутри Изабель все еще гудели остатки адреналина после удачной охоты, и не было ничего лучше, чем выплеснуть подстегиваемое матерью негодование и напряжение в танце.

Из вязкого приятного забытья Изабель вытащило обжигающе холодное прикосновение к обнаженной талии. Резко обернувшись, она уже занесла руку для удара, но ее также легко перехватили. Нарушителем спокойствия оказался темноволосый мужчина с истинно испанскими чертами лица, облаченный в черный дорогой костюм. У него были глубокие глаза, легко завораживавшие своим блеском, вот только чрезмерная, нездоровая бледность кожи и еле уловимое ощущение опасности выдали в нем вампира.

— Не стоит привлекать к себе внимание, сеньорита, — с приятным акцентом заметил он, отпуская ее руку. — Некоторые могут отреагировать неадекватно, — вампир посмотрел в сторону, и, проследив за его взглядом, Изабель заметила группу явно агрессивно настроенных нижнемирцев, которые не скрывали своего недовольства то ли в принципе ее присутствием, то ли как раз вниманием незнакомца по отношению к ней.

— Спасибо за предупреждение, — честно отозвалась она, вглядываясь в лицо вампира. — А как же солидарность?..

— Я не сторонник насилия, — просто ответил тот. — Тем более неспровоцированного.

— Интересная позиция, — девушка позволила себе заинтересованную улыбку. — Изабель. Изабель Лайтвуд.

Незнакомец чуть заметно дернулся, что выдало его знакомство с ее фамилией, но быстро справился с собой.

— Рафаэль Сантьяго, — взял ее ладонь и, не сводя пристального взгляда, коротко поцеловал запястье. — Приятно познакомиться, Изабель.

Странно, но само звучание ее имени — с все тем же акцентом, слегка нараспев, вызвало у Иззи легкий смущенный румянец, что, конечно же, не укрылось от внимания вампира — он усмехнулся и еле слышно хмыкнул, когда она резко высвободила руку.

— Рафаэль, — Изабель откашлялась. — Я слышала это имя. Ты ведь из Дюморт?

— Верно, — кивнул тот, взмахом приглашая отойти к бару. — Выпьешь?

— Только не из вены, — на автомате съязвила девушка, но, заметив, как напряглись плечи Рафаэля, тут же извинилась, — прости. Я несу чушь.

— Ты достаточно тактична для сумеречного охотника, — чуть погодя заметил Рафаэль, быстро прошептав что-то склонившемуся бармену, сноровисто выставившему на стойку перед ними яркий коктейль с зонтиком и фужер на тонкой ножке, заполненный чем-то, подозрительно напоминающим кровь. — Вы обычно не извиняетесь.

— Кто бы говорил. Вампир из отеля Дюморт, не склонный к насилию? Час назад я бы сказала, что такое невозможно, — в тайне радуясь, что новый знакомый спокойно отреагировал на внезапную грубость, отозвалась Изабель.

— Рад, что стал чем-то новым, — усмехнулся тот, осторожно отпивая из своего бокала.
И что-то в его голосе заставило девушку насторожиться:

— Это был сарказм?

Рафаэль покачал головой:

— Не ищи в моих словах подвох.

— Но ты влез в толпу танцующих и вытащил меня в бар! — Изабель чуть поморщилась от приторной сладости своего коктейля. — Здесь определенно что-то есть.

— Я знаю, что ты здесь не одна, Изабель, — ответил на это Рафаэль. — Я видел тебя с Мелиорном.

Изабель в очередной раз смутилась под его пристальным взглядом. Досада заполнила мысли — и как ему это только удавалось?

Она заговорила не сразу:

— Ты знаешь его?

— Да, — просто ответил Рафаэль, продолжая смотреть на нее не отводя взгляда. — И ты достойна лучшего.

Уверенность, с которой он это сказал, вызвала в Иззи волну негодования и протеста:

— Ты не знаешь меня.

— Я знаю его, — никак не отреагировал на ее вспышку Рафаэль.

— Это ничего не значит, — настаивала Изабель, разозленная внезапным вмешательством в свои отношения.

— Как скажешь, — в тон ей отозвался он, поднимаясь со стула, и оставил на стойке несколько крупных купюр. — Но не говори, что я тебя не предупреждал.

— Изабель? — мелодичный голос Мелиорна заставил ее резко обернуться, а, когда Изабель вновь посмотрела на Рафаэля, тот уже ушел. — Это был Рафаэль? Вы познакомились?

— Да, — кивнула Изабель, нахмурившись. — Просто познакомились.

— Идем, — потянул ее за руку Мелиорн. — Я обещал тебе ужин.

Едва наступило утро, развеяв остатки теплой ночной темноты, Изабель легко выскользнула из постели, оставив спящего Мелиорна одного среди смятых простыней. Она торопливо оделась, наслаждаясь мягкой негой, бродившей по телу. Не успела охотница покинуть летние комнаты, спрятанные глубоко в Центральном парке, как раздался входящий звонок.

— Да? — она прижала трубку ухом к плечу, попутно поправляя куртку, накинутую поверх легкого вечернего костюма.

— Где ты? — вместо приветствия раздался раздраженный, усталый голос Алека.

— В пяти минутах от Центрального парка, — Изабель откинула волосы и перехватила мобильник рукой. — В чем дело?

— У нас задание. Встречаемся у клуба «Дивная гавань», — резко ответил брат.

— Алек, что не так? — настороженно поинтересовалась Изабель. — Что случилось?

Послышался тяжелый вздох:

— Мама говорила не только с тобой.

Горечь от мысли, что брат в очередной раз принял на себя всю мощь материнского негодования, обожгла грудь.

— Прости, братишка.

— Мы с Джейсом будем ждать тебя у клуба, — выдохнул тот в ответ.

— Держи, — вместо приветствия Алек протянул Иззи клинок.

— На тебе лица нет, что случилось? — опять нахмурилась она.

— Демоны, — ответил Джейс вместо парабатая, окидывая ее наряд насмешливым взглядом. — Эйдолоны.

Эйдолоны были весьма мерзкой разновидностью демонов-перевертышей, легко менявших свой внешний вид и предпочитавших принимать облик людей, чтобы охотиться. Их сложно вычислить, не менее сложно убить — эти твари обладали набором обостренных чувств и прочной защиты, позволявшей им выдержать даже прямые солнечные лучи.

— Сколько? — тут же переняла общее тревожное настроение Изабель.

— Ночной патруль столкнулся не менее чем с десятком в квартале отсюда, — ответил Алек, оглядываясь по сторонам.

— Десять? Ты уверен? Редкость встретить двух, трех одновременно, но... — начала было Изабель.

— Да, уверен, — перебил ее Джейс. — А теперь пошли.

Их целью был многоэтажный комплекс зданий, весьма обветшалых на вид. Местами в них горел свет и слышались голоса жильцов, но в целом их состояние казалось весьма плачевным. Каменная кладка осыпалась мелкой щебенкой, по углам виднелся цветущий синим мох, в воздухе витала жуткая смесь гнили, мусора и экскрементов.

Поднявшись на три этажа, Изабель, Алек и Джейс обменились быстрыми взглядами.

— Разделимся?

— Не лучшая идея, когда имеешь дело с демонами-эйдолонами, — заметил Алек.

— Согласна.

— Расслабься, Изабель, все будет в порядке, — Джейс скривился, заметив пару нищих, дремавших прямо посреди коридора. — Осталось всего четыре этажа. Каждый берет по одному, последний и подвал смотрим вместе.

— Это все еще неважная идея, — продолжал настаивать Алек.

— Хорошо, давайте ходить друг за другом гуськом, как безмозглое примитивное стадо, — ехидно пробурчал Джейс.

Алек вздохнул и покачал головой:

— Ладно, я возьму четвертый.

— Да! — воскликнул Джейс. — Я — пятый.

— Мужчины, — с легкой улыбкой отозвалась Изабель. — Я на шестой.

Этажи были похожи друг на друга, как пара неудачных ксерокопий. Узкие захламленные коридоры, разбитые, искореженные двери, фантики и обертки под ногами, следы крови и плесени по углам. И люди. Примитивные. В порванной одежде, испачканной землей и нечистотами. В чистых наглаженных костюмах с кожаными сумками в руках. С собаками на поводке. Счастливые. Грустные. Богатые. Нищие. И все с одинаково обреченным выражением в глазах.

Изабель медленно шла вперед, стискивая рукоять меча, пользуясь преимуществом невидимости, придирчиво окидывая каждую человеческую фигуру. Демоном мог быть кто угодно. Девушка, открывающая дверь в свою квартирку, в трех шагах от нее или старик в темно-коричневой шапке возле дребезжащего лифта. Дойдя до конца этажа, Изабель обернулась и еще раз окинула его взглядом, прежде чем выскользнуть на лестницу. Поднявшись на один пролет, она остановилась на лестничной площадке в ожидании своих напарников.

Вчерашний вечер, несмотря на более чем приятное и откровенно горячее продолжение, оставил после себя странный осадок. Внезапный незнакомец — Рафаэль — а вернее его спокойная уверенность в собственной правоте вызывала стойкое ощущение какого-то подвоха. Вот только была эта вопящая о беде интуиция или банальное желание увидеть в действиях вампира нечто больше, чем было на самом деле?

— Изабель? — послышался голос Джейса с лестницы. — Уже здесь.

— Да, — отозвалась она, нетерпеливо постукивая каблуками. — А Алек?

— Он чуть запоздает, — со странной интонацией отозвался Джейс, поднимая руку под причудливым углом.

— Что у тебя с плечом? — нахмурилась Изабель. — Выглядит так, как будто...

Черты лица Джейса неуловимо поплыли, будто растопленный огнем воск, а в следующее мгновение плечо Изабель обожгла острая боль.

Выныривать из темноты было сложно. Вязкие мутные сны, казалось, не хотели оставлять ее в покое, цепляясь за сознание, наводняя его ужасами и искаженными воспоминаниями, но в конце концов Изабель открыла глаза.

Резные потолки и знакомые витражи помогли опознать лазарет Института, а потом она попыталась сесть. Голова закружилась, мгновенно вызвав тошноту и отвратительно сильную слабость, заставившую Изабель вновь опуститься на подушки.

— Изабель? — раздался совсем рядом голос Алека. — Слава богу, ты в порядке.

— Что случилось? — с трудом выдавила она, тут же осознав, насколько пересохло горло. — Вода?..

— Держи, — Алек сел на койку рядом с ней, протягивая небольшую чашку. — Осторожно.

— Так, все же, что случилось? — повторила Иззи пару глотков спустя.

— Мы нашли тебя на лестнице всю в крови, — пояснил ей брат. — Так что это ты мне скажи.

— Последнее, что я помню, демон в обличье Джейса, — чуть задумавшись, призналась она. — Я слишком поздно это поняла.

— Не слишком, — чуть улыбнулся Алек. — Но ты здорово меня напугала.

— Прости, — снова извинилась Изабель. — Похоже, я доставляю одни неприятности.

— Глупость.

— А родители?..

— Их срочно вызвали в Идрис еще утром. Я отправил послание, но не знаю... — ответил Алек.

— Нет, это даже хорошо, что они не знают, — перебила его Иззи. — Особенно после моего разговора с матерью.

Алек покачал головой:

— Как она и тебя достала?

— Поймала меня на выходе из Института.

— Иззи, зачем ты ее провоцируешь? — усмехнулся брат.

В голове промелькнули тысячи ответов: потому что она давит на меня. Потому что она терпит измены отца. Потому что она рассуждает о семье, которой нет. Потому что она хочет превратить меня в себя. Потому что я не хороший человек. Но не один из них не был тем, что Алек был бы готов услышать.

— Не знаю. Это рефлекс, — в конце концов выдохнула Изабель.

— Ладно, — он поднялся на ноги. — Мне пора. Брат Захария хотел тебя осмотреть.

— Отлично. Мне пора выбираться из этой койки, — воодушевленно отозвалась Иззи.

Ей нравился брат Захария. В отличие от остальных Безмолвных от него веяло каким-то теплом и уютом, а не потусторонней прохладой и затхлостью. Он улыбался. Еле-еле, так, чтобы никто не заметил, но улыбался. Наверное, поэтому выслушивать поучения от него было даже забавно.

— Итак, доктор, — насмешливо прервала его стариковское брюзжание Изабель, переодеваясь в привычную одежду вместо легкой рубашки, — ваш вердикт?

— Твоя кровь отравлена, — просто ответил Захария, спрятав руки в широких рукавах своего одеяния.

— Что это значит? — нахмурилась Изабель, вновь ощутив пульсирующую боль в затылке, вынудившую ее присесть на край ближайшей кровати.

— Твоя рана будет заживать медленно, — он кивнул на бинты, плотно охватывавшие плечо. — Приступы слабости. Головные боли. Потери сознания. Лихорадка. Боли в суставах. Понадобится время, чтобы демонический яд вышел из твоего организма.

— Насколько медленно? — нехорошее предчувствие заставило Изабель замереть. — Дни? Пару недель?

— Месяцы, — наконец выдохнул брат Захария, — а может и годы.

— Годы?

— Для нефилима нет хуже яда, чем тот, что поразил твое тело. Мы сделали все, что могли. Некоторые зелья магов могли бы приглушить боль, но не ускорить процесс.

— А что могло бы это сделать?

— Безопасного средства нет, — ответил Захария.

— А небезопасного? — продолжала настаивать Изабель.

— Я не вправе советовать это.

— Значит, оно есть, — она поднялась на ноги. — И я его найду.

Это оказалось немного сложнее, чем девушка думала. Основная масса архива Института уже давно была оцифрована, но даже при помощи компьютера у нее ушла масса времени, чтобы найти хотя бы упоминания о схожих случаях. Был один парень в Японии около двадцати лет назад и несколько случаев — в Европе еще раньше. Все описывалось очень обтекаемо и пространно, как будто человек намеренно стремился избежать подробностей, но, перелопатив кучу данных и пока не занесенных в электронную базу архивных документов, Изабель сумела обнаружить лекарство.

Инь-фень.

Серебристый порошок демонического происхождения, наркотик для оборотней и людей, энергетик для сумеречных охотников. Снижение усталости, обезболивающий эффект, стимуляция регенерации клеток в случае четко ограниченного приема крайне малых доз. Конечно, список побочных эффектов впечатлял: помутнение сознания, зависимость, галлюцинации, кошмары, кровотечение, смерть, — но бездействие убило бы Изабель куда быстрее.

Раздобыть инь-фень — задачка непростая, но проверив отчеты о патрулях за последние полгода — что заняло куда больше времени, чем могло, чувствуй Изабель себя хотя бы капельку лучше — она все же сумела найти предполагаемого продавца.

Воодушевленная успехом, Иззи тут же сорвалась с места, намереваясь закончить все это немедленно, но была остановлена болью, пронзившей ее от макушки до пяток. Она была столь оглушающе сильной, что сложно было сделать вдох, а любое движение, казалось, лишь усиливало страдания. Медленно, держась за стены и стискивая зубы, чтобы не закричать, Изабель добралась до выхода. Был ранний вечер — большинство охотников уже покинули стены Института, так что те немногие, что встретились ей по пути, не придали значения гримасе на ее лице.

— Изабель? — голос Джейса из-за спины заставил охотницу замереть. — Вот ты где. У меня такое чувство, что ты меня избегаешь.

— В чем дело, Вэйланд? — осторожно вдыхая ртом и выдыхая через нос, прошипела Иззи. Очередная волна боли волной прошлась по позвоночнику.

Тот явно не ожидал неприкрытой агрессии в ее голосе и ответил уже не так уверенно:

— Слушай, я... — он провел рукой по волосам. — Я чувствую себя неважно из-за того, что демон принял мое обличье, и ты пострадала.

— Забей.

— Нет, я понимаю, что моей вины здесь нет, но все же...

— Джейс, — резко перебила его Изабель. — Я сказала: забей.

— Ладно. Прости. Ты куда-то спешишь? — нахмурился парень.

— Я опаздываю на встречу, — процедила она сквозь зубы, минуя Джейса на пути к выходу.

— Тогда до встречи!

Наконец оказавшись на улице, Иззи осторожно вдохнула свежий воздух и почувствовала, как боль отступила.

Ей следовало поторопиться.

Целью Изабель были вампиры, обитавшие на улицах Адской кухни. Они не были полноценным кланом или организованной группой, скорее сборищем одиночек со странными привычками и были скорее на дне, чем на вершине пищевой цепочки. А потому нельзя было найти затеи опасней. В пути Изабель еще трижды настигали приступы — головокружение, слабость, боль. По счастью очень скоро она научилась предчувствовать очередной приступ до его начала, что спасало от неожиданных падений и пристального внимания редких прохожих. И хотя с каждый разом справляться с недугом было проще, это не избавило ее от желания ускорить выздоровление.

Переулок, адрес которого она сумела найти, был абсолютно пустым.

— Эй? Есть здесь кто-нибудь? — Изабель огляделась по сторонам. — Мне нужно добыть инь-фень. Я знаю, что вы здесь. Кто-нибудь?

— Здесь не место для хороших сумеречных охотников, — вдруг раздалось у нее за спиной.

Резко обернувшись, Изабель увидела вампира в кожаной куртке с щетиной на лице и банданой с черепами, повязанной на шее. В следующее мгновение переулок буквально заполнили вампиры. Они окружили ее, отрезав путь из переулка, и что-то внутри охотницы тревожно сжалось.

— А может я — нехороший? — она выдавила из себя кривую улыбку. — Итак? Можешь помочь с моей проблемой?

— Зачем охотнику инь-фень? — начал наступать на нее вампир, что в связи с его ростом — а парень был выше Изабель минимум на голову — выглядело устрашающе. — Хочешь нас подставить?

Ее прошиб пот. Ладони затряслись, в горле пересохло, а сердце сбилось с ритма. Предчувствуя медленно накатывающую, ноющую боль в затылке, Изабель решила поторопиться.

— Если проблема в оплате, то ее нет. Сколько ты хочешь?

— Думаю, ты не поняла, охотница, — злобно усмехнулся тот. — Тебе здесь не рады, — он и несколько из ближайших к Иззи вампиров злобно оскалились. — Проваливай.

— Пожалуйста. Я заплачу, сколько скажете, — изо всех сил стараясь удержаться на ногах, Изабель попятилась назад.

— Отлично! Как насчет... — вампир демонстративно обнажил клыки, — твоей крови?..

Изабель хватило мгновения, чтобы схватиться за кнут и откинуть нападавшего прочь, вот только его сородичи и не думали оставаться в стороне. И она побежала, понимая, что не в силах справиться с ними. Не сейчас. Не когда тело раскалывалось от боли на куски, а в голове шумело от стука собственного сердца.

Вампиры легко загнали ее в угол, и хотя все внутри Изабель вопило, пытаясь заставить ее сражаться, она просто не могла поднять хлыст.

Вдруг что-то изменилось. Перед ней возникла невысокая фигура в темном костюме, и незнакомец — кем бы он ни был — принял удар на себя. Впрочем, долго это и не продлилось. После того как пара первых напавших получили два неслабых удара головой о кирпичную стену, остальные вампиры поспешили скрыться. Ее защитник еще какое-то время напряженно осматривался по сторонам, ожидая повторной атаки, но ее не было.

Когда он наконец повернулся, Изабель с трудом удавалось держаться в сознании — перед глазами все кружилось и плыло, боль в затылке и висках медленно перетекала ниже, а руки и ноги свело судорогой, буквально парализуя. Тем сильнее было ее удивление, когда неожиданный герой оказался ей знаком.

— Рафаэль?..

Вообще он редко это делал. Никогда на самом деле. С момента его обращения. С людьми... было сложно общаться. Сложно держать себя в руках. Сложно не вслушиваться в биение сердца в их груди. Сложно не видеть капли пота, сбегающие по шее. Сложно не чувствовать излучаемое ими тепло. Сложно не завидовать. А он завидовал.

Странно было увидеть схожие чувства в ком-то живом. В ком-то настолько красивом, как эта охотница, Изабель Лайтвуд. И все же ее взгляд... Тоскующий. Одинокий. Такой знакомый. Тем забавнее оказалась ее реакция на его слова о Мелиорне. Может, зря он это сказал. Может, она действительно его любит.

И вот она снова. Зависть.

Камилла считала его забавным за это. За стремление к людям. За отказ от свежей крови. За ответственность. Ей нравилось, что можно просто свалить все на него: клан, охотников, переговоры. А он не возражал. Ему даже нравилось. Насколько в принципе может нравиться политика.

Он и не ожидал встретить Изабель Лайтвуд снова. Не в таком месте. Не в такой ситуации. Она выглядела иначе. Слишком бледная. Болезненно бледная. Слишком истощенная. С глубокими тенями под глазами. Она казалась сломанной. Разбитой. Неправильной. Слабой. И эти падальщики... они почувствовали это.

Когда Рафаэль обернулся, намереваясь выяснить, что она тут делала, Изабель потеряла сознание — и он еле-еле успел подхватить ее у самой земли и поднять на руки. Она оказалось такой легкой, почти невесомой. Биение чужого сердца отражалось эхом в его молчащей груди, а поверхностное дыхание оседало на коже.

Он не мог отнести ее в Институт — возникло бы слишком много ненужных вопросов, так что Рафаэль отправился в свою квартиру. Идеальное место чтобы спрятаться.

Он оставил девушку на диване, укрыв тонким пледом, а сам принялся за готовку. Прошло достаточно много времени с тех пор, как у него в гостях был кто-то, нуждавшийся в еде, так что помимо крови в его холодильнике вряд ли было что-то приемлемое в готовом виде. Из овощей и стейка, которые он держал как раз для таких случаев, могло получится что-то стоящее.

За монотонной работой пролетели не менее двух часов прежде, чем Изабель наконец-то очнулась. Она неторопливо потянулась, стряхивая остатки сна, а затем вспомнила, что произошло, и резко дернулась, оглядываясь по сторонам.

— Спокойно, — отозвался Рафаэль, подходя к ней со стаканом воды. — Ты у меня в гостях. Здесь безопасно.

Она настороженно окинула его пристальным взглядом, а затем с кивком взяла воду.

— Это не Дюморт, ведь так? — уточнила Изабель.

— Нет, — согласился вампир, возвращаясь к плите, чтобы помешать овощи. — Могу я узнать, что ты забыла в том переулке?

— Это не твое дело.

— Как тот, кто спас тебя, думаю, я имею право знать.

— Спасибо, кстати, — Изабель откинула плед и попыталась встать, но легкое головокружение заставило ее вновь опуститься на диван. — Дьявол!

— Это как-то связано с раной на твоем плече? — краем глаза поглядывая в ее сторону, уточнил Рафаэль.

— Откуда ты... — нахмурилась она.

— Кровь, — просто ответил тот, заметив, как девушка смутилась. — Я чувствую ее запах. Итак, — он приоткрыл духовку, чтобы проверить готовность мяса, — это как-то связано?

— Да, — нехотя признала Изабель. — Но это все равно тебя... ты, что, готовишь?

— Да, — удивившись резкой смене темы беседы, ответил Рафаэль. — Ты наверняка голодна, а я сомневаюсь, что ты сможешь по достоинству оценить мою жидкую диету.

— О, нет, я не в этом смысле, — торопливо проговорила девушка. — Просто... есть же доставка?

Рафаэль позволил себе короткую улыбку.

— Ты — моя гостья, а кормить гостя ресторанной едой — это дурной вкус.

В ответной улыбке Иззи было куда больше тепла:

— Спасибо.

— Пока что не за что, — ответил он, выключая огонь под сковородой с овощами. — И все же... что случилось, Изабель?

Он был милым. В смысле, милый вампир? В какой вселенной она вдруг очнулась? Но это было так. Рафаэль оказался очень милым. И странным. И он спрашивал, что случилось, а Изабель почему-то не смогла проигнорировать этот вопрос.

— Демон-эйдолон.

Рафаэль на мгновение замер, а затем нахмурился:

— Он тебя ранил и отравил, я прав?

— Верно, Шерлок, — не удержалась от шутки Иззи, натягивая плед на колени. — У тебя здесь... уютно.

— Спасибо, — на мгновение замерев, отозвался тот.

Просторный лофт с мягкими креслами и диванами, небольшой огороженной кухней и панарамными окнами с видом на Нью-Йорк словно сошел со страниц журнала о доме мечты. Странно было осознавать, что это убежище вампира.

— Итак, тебя отравили, но зачем ты... — Рафаэль остановился, повернулся к Изабель и продолжил, — ...ты хотела купить инь-фень, так?

Было сложно сознаться в этом. Как будто она сделала нечто постыдное. А Иззи почему-то совсем не хотелось, чтобы Рафаэль думал о ней плохо. Но ей и не пришлось произносить это вслух, он все понял, стоило отвести взгляд.

— Dios, Изабель. Это же наркотик для охотников, о чем ты думала? — он покачал головой.

И может ей и хотелось оправдаться, но внимание привлекла совсем не тень осуждения в его голосе.

— Погоди, ты только что сказал «Dios»? Но ведь это должно быть... ты не можешь этого произносить!

— Могу, — возразил Рафаэль.

— И это вот так просто?

— Нет. Это больно. Каждый раз, — честно признался он, открывая духовку, чтобы вытащить мясо. — Но ты снова сменила тему.

— Я вроде как хороша в этом, — съязвила Изабель.

— Я заметил, — парировал Рафаэль, нарезая мясо ломтиками. — И все же. О чем ты думала?

— О том, что не хочу провести месяцы, а может и годы в попытке снова стать собой? — неожиданно откровенно даже для самой себя ответила та.

— Так вот в чем дело, да? Боишься потерять себя без ежедневных убийств и охоты?

— Да, что ты вообще знаешь обо мне? — резко прошипела Изабель.

— Я знаю, что ты сильная, — парировал Рафаэль, подходя ближе с тарелкой и столовыми приборами в руках, которые поставил на столик перед ней. — Но инь-фень убьет тебя.

Изабель взглянула на принесенное им блюдо: мясо, запеченное в ворохе специй, окружали длинные ломтики печеных овощей, политые каким-то соусом. От одного запаха в животе требовательно загудело, а злость, вызванная самоуверенными заявлениями вампира, в одночасье испарилась.

— Разве у меня есть выбор? — она посмотрела на Рафаэля, опустившегося в кресло напротив. — Это единственное доступное мне лекарство.

Девушка потянулась за тарелкой и вилкой, вяло пошевелила овощи и вдруг услышала:

— Не единственное.

— Что? — тут же изумленно воскликнула Изабель.

— Ешь, — кивнул Рафаэль на тарелку.

Он все не отводил глаз, а охотница боролась с желанием схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, чтобы тот немедленно выложил все, что знает. Но Изабель не стала. Девушка перевела взгляд на еду и, взяв нож, принялась резать мясо. Расправившись с ним, она наконец-то попробовала кусочек.

Это была амброзия.

— Что? — она съела еще кусочек, и еще, и это все равно было самое вкусное мясо в ее жизни. — Это восхитительно! Но как ты... вампиры же не едят? Для вас это все безвкусно.

— Да, еще один минус в этой жизни, — грустно улыбнулся Рафаэль, поправляя манжеты рубашки. — Но я рад, что тебе нравится.

— Это не значит, что я забыла твои слова о лекарстве.

— Даже не сомневаюсь.

— И что же это?

— Моя кровь.

Изабель замерла с недонесенным куском мяса у рта.

— Что?

— Не останавливайся, — вновь напомнил ей о еде Рафаэль. — Ты все верно услышала. На самом деле подойдет кровь любого вампира, но сомневаюсь, что у тебя есть очередь желающих всковырнуть свои вены.

— Как это работает?

— Кровь вампира — одна из составляющих инь-феня. Только без части про смерть. Я буду давать тебе небольшие порции — всего на глоток. Принимай их, если почувствуешь подступающий приступ. И так до тех пор, пока они не прекратятся.

— И ты уверен, что это поможет? А как же зависимость?— уточнила Изабель, справившись с овощами.

— Уверен.

— И поможешь мне просто так. Без каких-либо причин и требований?

— Будешь должна мне услугу, — спокойно ответил Рафаэль.

— И ничего больше?

— Ничего.

Изабель задумчиво отправила в рот последний кусочек мяса и, поставив тарелку на стол, заключила:

— Ладно. Думаю, человек, способный приготовить такой ужин, не стал бы врать.

— Спасибо за комплимент.

Это были маленькие пробирки толщиной не больше пальца. Два глотка чуть пряной темной крови. Каждый раз, открывая новую, Изабель терзалась любопытством: а вампиры чувствуют тот же вкус? Ту же медь с солью на языке? Или они ощущают что-то еще? Спросить у Рафаэля она не решалась.

Он действительно попросил об услуге. И эта мелочь была настолько незначительна, что какое-то время Изабель думала, что Рафаэль сделал это специально, чтобы она не чувствовала себя должницей. Получилось неважно, ведь боль исчезла. Вернее, она была, но с каждым разом приступы становились все реже и реже, позволяя жить и работать как прежде. Изабель старалась всегда держать несколько пробирок крови про запас, а Рафаэль, когда бы она ни появилась на пороге, был рад помочь.

Поэтому она даже не стала предупреждать, прежде чем вновь постучать в двери его тайного убежища. Когда прошло несколько минут тишины, Изабель начала сомневаться — в конце концов, вампир совсем не был обязан сидеть в лофте в ожидании ее прихода, но почему-то все равно расстроилась. Стоило шагам все же раздаться, она встряхнула волосами.

— Изабель? — действительно удивился Рафаэль. — Я не думал, что ты покажешься сегодня.

— Неужели я не вовремя? — игриво улыбнулась Иззи.

— Вообще-то... — он оглянулся назад, будто ища одобрения, — ...немного.

Изабель уже нахмурилась, собираясь потребовать ответа, когда из-за спины вампира послышался скрипучий старушечий голос:

— Рафаэль? Кто там? Это твоя подруга?

Почти сразу рядом с вампиром появилась хрупкая женщина лет восьмидесяти. Ее абсолютно седые волосы украшала изящная шляпка с желтой лилией, а усталые карие глаза сверкали любопытством. Темное платье с яркими цветами по подолу придавало легкости ее фигуре, а замедленным, осторожным движениям — плавности и гармоничности.

— Эм, да, — как-то смущенно ответил тот, что в купе со строгим костюмом, как всегда застегнутым на все пуговки, выглядело немного странно. — Изабель, это Роза. Роза, — ласково улыбнулся он женщине, — это Изабель.

— Очень приятно, Изабель, — дружелюбно отозвалась та, коротко склонившись. — Наконец-то Рафаэль познакомил меня со своими друзьями. Он так яростно меня защищает, что порой мне кажется, будто у него их и вовсе нет.

— Это не так, — невольно улыбнулась в ответ девушка, все еще не понимая, что Роза делала в обществе вампира. — На самом деле Рафаэль — душа компании.

— Слабо верится, querida , - коротко рассмеялась Роза, легко подхватив его под локоть. — Он такой серьезный.

— Женщины перестаньте обсуждать меня так, как будто меня тут нет, — переводя взгляд с одной на другую, простонал вампир.

Тут Роза рассмеялась — звонко и тонко, словно маленькая девочка, и Изабель невольно подхватила ее смех. Рафаэль долго пытался сохранить лицо, но и он в конце концов поддался общему веселью. Его темные глаза были полны непривычной теплоты и невероятной нежности, какую Изабель прежде никогда не видела.

— Он собирался проводить меня до дома, — отсмеявшись, сообщила Роза. — Может, ты пройдешься с нами, Изабель?

— Почту за честь, — действительно с радостью согласилась та.

Идти было не так уж далеко — всего два квартала вдоль парка, но у них ушел почти час. Роза шла медленно, держа Рафаэля под руку, а другой опираясь на искусно вырезанную трость. Прогулка была чудесной. Роза постоянно говорила о Рафаэле, вызывая у вампира недовольно смущенную улыбку, а у Иззи — задорный смех.

Когда они наконец добрались до места — простого дома с двумя этажами и ярко-красными розами на клумбах, Роза ухватила девушку за руку и заговорщицки зашептала:

— Ты не оставляй его, beldad, хорошо? Он такой одинокий, mi Rafael, а я слишком старая.

— Глупости, — вмешался в разговор Рафаэль, вновь беря ее за руку и коротко целуя пальцы. — Ты самая молодая и красивая.

— Mentiroso, - с укором отозвалась Роза. — Совсем как мой старший брат, такой же галантный.

Глаза Рафаэля вдруг исказила тоска, и вопрос, терзавший Изабель всю прогулку, вдруг нашел ответ.

— До встречи, hermosa Изабель, — попрощалась Роза, так же медленно заковыляв к дому.
Когда она скрылась за дверью, Рафаэль неторопливо направился назад, явно ожидая, что охотница пойдет следом. Они прошли почти полпути назад, прежде чем Изабель все-таки решилась спросить:

— Роза — твоя сестра, ведь так?

— Младшая. Она последняя из семьи Сантьяго, — грустно отозвался тот.

— Мне жаль, — честно призналась Изабель.

— Не нужно. Я рад разделить это с тобой.

В груди потеплело, а сердце тревожно сбилось с ритма от печальной улыбки вампира.

Вот черт.

Сегодня все изменится.

Это ощущение не угасало в Изабель с самого пробуждения рано утром. Оно зудело под кожей, рвалось наружу, пока она не вернулась с охоты и не принялась перебирать вещи в поисках чего-нибудь симпатичного на вечер. Отринув почти все платья, она вдруг увидела мини-холодильник, что использовала для хранения крови и вдруг поняла, что последний раз принимала ее почти две недели назад. Они с Рафаэлем должны были встретиться сегодня, а она даже не заметила. Не было не выбивающей из реальности боли, не тошнотворного головокружения, не слабости.

Однако ожидаемого счастья и радости от скорого выздоровления тоже не было. Она так стремилась вернуться в бой, сражаться бок о бок со своими братьями, быть в строю, быть охотником, но вместо этого грустила о потери тихих вечеров один на один с вампиром, тренирующимся готовить очередное блюдо, пока Изабель медленно цедит бокал вина.

Все изменилось.

Взгляд Изабель упал на ярко-красное откровенное платье.

И она собиралась насладиться этим.

Он никого не ждал. За столько времени — а с момента заключения их сделки прошло почти два месяца — его кровь почти наверняка вывела демонический яд из организма Изабель, а значит, все, что его ждало — это короткое сообщение с ворохом благодарностей и ничего больше. И это нормально. Правильно. Так должно быть. Но это не означало, что он должен был этому радоваться.

Камилла в очередной раз исчезла, повесив на него все проблемы клана, новички отказывались сдерживаться даже во имя собственных жизней, а Рафаэлю просто хотел тишины, покоя и немного пошлых шуток, на которые не скупилась охотница в свои краткие, но несомненно приятные визиты.

Стянув с себя пиджак и расстегнув манжеты рубашки, Рафаэль наполнил бокал кровью и сделал медленный глоток. На глаза попались пустые пробирки, которые он изо дня в день наполнял собственной кровью. Теперь их придется выкинуть.

Стук застал его врасплох. Отставив бокал в сторону, он подошел к выходу, неторопливо открыл дверь и замер, боясь признать, что это реально.

— Привет, — улыбнулась Изабель.

Точеную фигуру с совсем неправедными формами обтягивало красное платье с глубоким вырезом на груди. Черные линии рун, беспорядочно разбросанные по смуглой коже, только подчеркивали ее красоту.

— Привет, — эхом отозвался Рафаэль.

— Можно?

Он молча пригласил ее войти, с трудом заставив себя отвести глаза от нарочито обнаженной кожи, и закрыл дверь.

— Чем обязан?.. — горячие губы, прижавшиеся к его собственным, остановили вампира на полуслове. Изабель не разменивалась на неуверенность — она наступала, жадно изучая его рот, буквально вынудив Рафаэля ответить. Руки скользнули на изящные бедра, притягивая ближе, — она пахла жасмином с тонким едва ощутимым оттенком крови, что лишь усилило его голод.

Когда Изабель отстранилась, чтобы потянуть за молнию, удачно расположившуюся по переду платья, Рафаэль сжал ее пальцы:

— Это все изменит.

— А я не боюсь, — выдохнула в ответ она.

И все изменилось. Навсегда.

@темы: фик, ББ Реверс-2018

---

"Foreign home", артер Max_Maks, автор nover

[nover]

Название: Foreign home
Иллюстратор: Max_Maks
Автор: nover
Бета: 2524104_aka_ alia, Roleri
Пейринг/Персонажи: Магнус/Алек, Джейс, Клэри, Саймон
Категория: слэш
Рейтинг: G
Жанр: юмор, романс
Размер: макси (16471слово)
Краткое содержание: Два космолетчика на неизвестной планете. Что может случиться? Все что угодно! Забытые колонисты, нашествие неизвестного вируса, старые тайны и новые проблемы. Но главное в этом мире - драконы. Ведь они на Перне. «Там, где решает взмах крыла: жить миру иль сгореть дотла»
Примечание/Предупреждения: кроссовер с «Драконами Перна» Энн МакКефри. Но можно читать без знания канона))
От иллюстратора: Большой поклон автору за невероятную работу и за то, что воплотила мою мечту! Ты волшебная!
От автора: Любите ли Перн так, как любим его мы с Макс?)) Не знаю, вылилась бы моя любовь во что-то, если бы не заявка волшебной, неподражаемой Макс. Ее потрясающие, сказочной красоты арты - вечный источник вдохновения. Этот текст полностью ее, для нее.
И огромнейшее спасибо Маус за кусочек обучающей баллады про целителей.
Иллюстрации: 1 (заявочный арт), 2, 3
Ссылки: docx EPUB

Что-то мелькнуло на периферии поля зрения, но Алек лишь качнул головой, не желая отвлекаться от ремонта аварийного маяка. Планета не производила впечатления опасной, за исключением, пожалуй, удивительной безлюдности, но нечто внутри тревожно сжималось в предчувствии.

— Хей, бро, как там у тебя?

Джейс возвращался из короткого похода к видневшейся невдалеке рощице, широко улыбаясь и размахивая руками. Карманы его комбинезона топорщились так, словно он запихал в каждый по паре мячей для гольфа.

Алек подозрительно оглядел веселящегося напарника и вновь вернулся к ремонту. Несмотря на все его старания, посадка прошла не так, как он рассчитывал, и, как назло, именно маяк оказался поврежден.

«Разиэль» был предназначен для исследования дальнего космоса и, конечно, имел высокий запас прочности, но Алек все же опасался, что повреждения, полученные в метеоритном потоке, могли оказаться фатальными для корабля. Угроза навсегда застрять на этой планете начисто лишала желания разделять радость напарника.

Джейс, хитро ухмыляясь, глядел на него сверху вниз, щуря глаза. Светлые пряди падали ему на лицо, и он постоянно сдувал их краем рта. Алек покачал головой, удивляясь его способности радоваться любой мелочи.

Они совершили аварийную посадку на одной из планет Ракбата, их корабль нуждался в ремонте, а поблизости от системы не было ни одной верфи, которая могла бы такую услугу предоставить. Более того, Ракбат и его планеты входили в созвездие Близнецов, а до этой отдаленной части космоса еще не дотянулись щупальца РДК

*

Разведка Дальнего Космоса. Так что можно было сказать, он и Джейс были первооткрывателями. Джейс так и считал, но Алек знал, что лет пятьдесят назад один из кораблей ГРиО

*

Группа Разведки и Оценки уже побывал в этом районе. Более того, сюда стартовала группа колонистов. К сожалению, дальнейшая судьба грандиозной экспедиции осталась неизвестной. Правительство, предполагая худшее, засекретило все сведения о том полете. Впрочем, будь Алек и Джейс землянами, им, возможно, и удалось бы что-то узнать. Но они оба выросли в одной из марсианских колоний, а это значило, что путь наверх им был закрыт. Впрочем, карьера заботила их меньше, чем возможность побывать там, где "не ступала нога человека", как говорилось в одном сериале докосмической эпохи.

— Боюсь, мы тут застряли надолго, – медленно ответил Алек, поднимаясь и отряхивая руки от пыли.

Выпрямившись, он очистил штанины комбинезона от налипшего песка и поднял взгляд на ухмыляющегося Джейса.

— Да ладно, бро, – Джейс привычно хлопнул его по плечу. – В чем-то нам все-таки повезло.

Он взмахнул рукой, приглашая Алека оглянуться вокруг и оценить окрестности.

Им действительно повезло: планета принадлежала к классу М, воздух и гравитация были пригодны для человека. Судя по первичным показаниям зондов, которые они успели выпустить, прежде, чем попали в метеоритный поток, пробы воды и грунта вполне соответствовали земным нормам. Кроме того, природа в этой части планеты, хоть и не поражала разнообразием, но вполне могла дать все необходимое.

– Да. Тут неплохо, – вынужден был согласиться Алек.

– А главное, – наклонившись ближе, заговорщицки прошептал Джейс, – здесь нет никаких наблюдателей с Земли.

Алек не мог с ним не согласиться. Что бы Марс ни делал, как бы ни развивал собственное производство, как бы ни налаживал контакты с другими колониями, Земля цепко держала планету в ежовых рукавицах невыгодных контрактов и зависимости от собственных ресурсов. Чтобы обрести автономность, Марсу нужно было выплатить все, что Земля затратила на его колонизацию. И с каждым годом долг только увеличивался.

– Это тебе, держи, бро, – выдернул его из невеселых воспоминаний голос Джейса.

Он протягивал яркий оранжевый плод, удивительно напоминавший земной апельсин, который обоим приходилось видеть лишь на картинках.

Алек, удивленно приподняв брови, взял в руки этот тяжелый, чуть шероховатый мяч, недоверчиво ощупывая, сминая бока.

Джейс с усмешкой наблюдал за его экспериментами, потом, не выдержав, выхватил фрукт и одним движением разломил пополам, явив желтую сочную середину. Сок брызнул ему на руки, и он бездумно слизал его. Алек всполошился, выхватывая фрукт из рук напарника, но тот стоял и улыбался как ни в чем не бывало.

– Ты с ума сошел! – Алек злился. Джейс всегда был безбашенным, но такой глупости он не ожидал даже от него.

– Все в порядке, бро, – успокоил его напарник, слегка похлопав по плечу, – я уже съел парочку, пока шел к тебе.

Алек застыл, неверяще глядя в довольное ухмыляющееся лицо Джейса.

Память тут же подсунула воспоминания о всех идиотских экспериментах друга, грозивших его жизни и чуть было не закончившихся летально.

Как в тот раз, когда он, как последний идиот, втрескался в дочь местного криминального авторитета. И решил, вычитав в одной из алековых книг, что должен, как и полагается благородным рыцарям, к каковым они себя с Алеком причисляли лет до пятнадцати, покорить свою даму пением серенады под окнами. Проблема была в том, что окна Лидии выходили на переходной шлюз, через который колонисты отправлялись на поверхность и возвращались обратно. И конечно, подручные отца Лидии не преминули открыть шлюз как раз во время душераздирающего – Алек не мог найти других слов, пусть и считал Джейса братом – исполнения. Спасло их только то, что Алек, решив подстраховать Джейса, влезшего для лучшей видимости на ящик, прицепил влюбленного идиота к железным скобам, приваренным к стенам в качестве ступенек. Благо, снаряжение, забытое кем-то из колонистов, валялось там же. Когда внешние створки шлюза открылись и воздух со свистом стал выходить наружу, вытягивая за собой все, что не было прикреплено, сам Алек ухватился за веревки, зависнув параллельно полу. Тогда их спас один из рабочих, случайно проходивший мимо. Но Алек запомнил этот случай надолго. Увы, испытанное не только не отвратило Джейса, но и заставило его с удвоенной силой добиваться Лидии. В конце концов девчонка сдалась. Но кто бы знал, скольких нервов это стоило Алеку.

Поэтому после заявления Джейса он не сказал ничего, бросившись к открытому люку корабля за аптечкой. Возможно, антидот еще успеет подействовать.

– Эй, эй, успокойся, бро, – загородил ему дорогу Джейс. – Послушай! Алек, послушай меня!

Он схватил напарника за плечи и, несмотря на то, что Алек был немного выше, несколько раз хорошенько встряхнул.

– Послушай меня, – строго сказал он, глядя ему в глаза, – оглянись вокруг. Это дерево не выросло само по себе. Посмотри, – он развернул его в ту сторону, откуда пришел, и слегка подтолкнул в спину, – эти растения растут не произвольно, они были посажены и обработаны. Вот там, видишь?

Алек взглянул туда, куда указывал палец Джейса: на одном из деревьев виднелись следы спилов. Очевидно, за ним кто-то когда-то ухаживал, срезая засохшие ветки. И если присмотреться, то среди деревьев, образующих ту самую рощицу, был виден порядок. Они не росли, как попало, скорее стояли стройными рядами, и это было заметно, несмотря на захвативший участок дикий кустарник. Только сбоку, там, где плодовые деревья заканчивались, уступая место гибким хлыстам лиан, было заметно огромное пятно пустой земли. На ней не росла даже трава, словно что-то ядовитое пролилось на почву, навсегда отравив землю и лишив ее возможности плодоносить.

– Ты понимаешь?! – Джейс восторженно шептал ему прямо в ухо. – Понимаешь, бро?! – Он вдруг развернул его лицом к себе. Золотые глаза Джейса сияли чистой радостью. – Та экспедиция, помнишь, ты мне рассказывал?

Алек никогда не забывал эту историю. Великий адмирал Бенден с тремя кораблями отправился в систему Ракбат, чтобы осесть на одной из планет. Это было путешествие в один конец, связь на таких расстояниях тогда не действовала. Поэтому по прибытии колонисты должны были запустить ракету. Но ни в расчетное время, ни позже ракеты не было. Кампанию сочли неудачной, а все материалы по ней засекретили. Алек узнал об этой истории только потому, что в свое время его отец, Роберт Лайтвуд, стал раскапывать это дело, подозревая, что в нем что-то нечисто. Собственно именно из-за этого Роберта и сослали на Марс.

И теперь, стоя здесь, на планете, куда, предположительно, все-таки попали колонисты Бендена, Алек чувствовал только горечь. Отец умер, и уже некому было рассказать о том, что его друг все-таки достиг места назначения.

– Если это и так, – его голос был немного хриплым от воспоминаний, – то почему сад заброшен? Что с ними случилось?

Он снова взглянул на Джейса в поисках ответов, но улыбка напарника померкла, и он отвернулся.

– Тебе не угодишь, Алек Лайтвуд, – мрачно пробубнил Джейс и с наигранным сожалением произнес: – Придется проводить расследование.

С этими словами он, заложив руки в карманы, пошел в сторону деревьев.

– Боже, какой же придурок, – вздохнул Алек и прокричал вслед напарнику: – Скоро стемнеет. Иди ужинать, Пуаро.

Однако прежде, чем они завершили свой первый ужин на чужой земле, произошло еще одно событие, которое изменило впечатление космолетчиков об этой планете.

Стоило Алеку вскрыть самоподогревающийся контейнер, как нечто, малоразличимое в наступивших сумерках, спикировало и выхватило кусок мяса прямо с ложки, так же стремительно исчезнув. Все это произошло настолько быстро, что Алек поднес ко рту пустую ложку. Глядя на его удивленное лицо, Джейс хохотал до икоты.

– Бро, ты бы видел себя сейчас!

– Заткнись! – оборвал его Алек. – Ты хоть понимаешь, что произошло?!

Он воззрился на Джейса, грозно нахмурив брови. Но тому было плевать на мимику напарника, который, хоть и числился официально командиром их маленького разведывательного корабля, но был привычен и близок, как собственное отражение.

– Не дурак, понял, – неохотно подтвердил он. – Планета обитаема.

– Именно.

– Что это меняет? – Джейс облизнул ложку и вновь посмотрел на Алека.

– Как что? – несколько растерялся тот. – А если здесь есть звери покрупнее?

– Даже если это верно, – рассудительно и спокойно произнес Джейс, – нам все равно придется с ними столкнуться рано или поздно. Так что давай решать проблемы по мере поступления.

Сказав это, Джейс поднялся и, отряхнув брючины комбинезона, отправился к кораблю, чей распахнутый вход в наступившей темноте напоминал пасть хищника.

Алек посмотрел ему вслед, в который раз удивляясь напарнику и благодаря за него судьбу.

Укладываясь спать на тесной двухъярусной кровати, он, завернувшись в одеяло, услышал сверху насмешливый шепот Джейса:

– И потом, не забывай, бро, мы все-таки вершина пищевой цепочки.

Алек бросил вверх подушку, чтобы заткнуть "царя природы".

Ночь прошла в беспокойной полудреме, поэтому, стоило первым лучам восходящего солнца проникнуть сквозь запыленный иллюминатор, как Алек сразу же открыл глаза, словно и не спал вовсе. Натянув комбинезон, он вышел наружу, подозрительно осматриваясь вокруг. За ночь ничего существенного не изменилось, и Алек, несколько успокоенный прежней пустотой и безлюдием, решил приобщиться к благам местной природы и для начала искупаться в реке, чьи воды смутно блестели за апельсиновым садом.

Крутя головой по сторонам, он дошел сначала до деревьев, где остановился и тщательно их осмотрел, потом вышел к реке. Она была небольшая, с очень тихим и спокойным течением. Издалека казалось даже, что ее гладь неподвижна, но, подойдя ближе, Алек услышал слабый неумолчный плеск, ощутил движение массы воды, колыхание волн от одного берега к другому. Берега были каменистыми, и на огромных валунах оказалось удобно оставить сушиться выстиранную одежду.

Войдя в воду, Алек слегка содрогнулся, привыкая к прохладе, затем, оглянувшись и не обнаружив опасности, подпрыгнул и нырнул. Под водой он на мгновение открыл глаза, но либо распугал всех обитателей водоема, либо река была так же безжизненна, как местность, в которой они приземлились. Вынырнув на поверхность, Алек поплыл, мощно загребая воду руками. Он старался не отплывать далеко, чтобы Джейс смог легко найти его.

После нескольких кругов, он вылез из воды, опираясь на камни, и, найдя валун побольше, сел на него, слегка дрожа от легкого утреннего ветра. Стоило ему умоститься, как снова вернулось это легкое мерцание на перефирии зрения, словно что-то мешало. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от этого эффекта, и зажмурил глаза. Открыв их, он обнаружил возле своего лица какое-то крупное летающее существо. Заорав от неожиданности, Алек свалился в воду, так и не успев толком разглядеть его.

Вынырнув, он влез на валун и стал судорожно натягивать влажный комбинезон, стремясь поскорее вернуться на берег.

– Бро, ты где? – неожиданно послышался со стороны рощи встревоженный голос Джейса. – Алек, что случилось?!

Спустя пару секунд, растрепанный и полуодетый Джейс выскочил на берег, держа в руках внушительную корягу из тех, что в изобилии валялись в роще. В его голосе слышалась такая неподдельная тревога, что Алек поспешил ответить:

– Я здесь, Джейс. Все в порядке.

Джейс, наконец увидев его, расслабил плечи, но не спешил выпускать свое оружие из рук.

– Что случилось? – спросил он, протягивая ладонь выбиравшемуся на берег другу. – Чего ты разорался?

– А ты что здесь делаешь? – нахмурился Алек, стягивая рукава комбинезона узлом на поясе.

– Собрался позавтракать, – Джейс кивнул головой в сторону апельсиновых деревьев, – как вдруг услышал твой предсмертный крик.

Он усмехнулся, увидев, как покраснел Алек.

– Признайся, кто тут пытался посягнуть на твою честь? Ваш верный рыцарь убьет любого, моя леди.

И Джейс склонился в издевательском поклоне.

Алек покраснел еще сильнее и от души врезал Джейсу по шее.

Тот ойкнул, но не перестал скалиться.

– Это были местные аборигены? – сделал он еще одну попытку.

– Животное, – уверенно заявил Алек. – Но… он был…

Он осекся, неуверенный в том, что видел.

– Ну, – нетерпеливо подначил его Джейс. – Какой он был?

– Как дракон, – неожиданно выпалил Алек и испытующе посмотрел на Джейса.

– То есть… Огромный, как дракон? Злобный, как дракон? Смертельный…

– Нет, – отмахнулся Алек, с облегчением понимая, что Джейс не собирался высмеивать его, – он выглядел как дракон. Только очень маленький, с руку длиной.

Алек отмерил расстояние от запястья до локтя.

– Хм... – Джейс взлохматил и без того растрепанные волосы. – Что ж… Дракон, значит. Это интересно. – Он обернулся к Алеку, ослепив того своей широкой мальчишеской улыбкой. – Вы готовы сражаться, сэр Алек?

Дурачась и перешучиваясь, они дошли до корабля. Алека на миг ослепило солнце, и поэтому предостережение Джейса стало для него неожиданностью.

— Стой, Алек, не двигайся! — повелительно прошептал напарник, всматриваясь в плавные обводы лежащего на боку корабля.

Присмотревшись, Алек различил какое-то движение позади генератора защитного поля. Он забеспокоился: совсем рядом проходили трубы системы жизнеобеспечения, а они, хоть и выглядели хорошо защищенными, все же были сделаны из содержащего органику пластика, а значит более уязвимы, чем металл обшивки.

– Джейс, эта тварь повредит нам систему жизнеобеспечения! – так же шепотом воскликнул Алек.

Словно услышав его, на небольшом уступе распределителя щита показался уже знакомый Алеку маленький дракон.

Оба космолетчика разглядывали животное, разинув рты.

Оно и вправду напоминало миниатюрного дракона: с телом ящерицы, маленькой пастью, полной острых зубов, раздвоенным языком и небольшими, не более полуметра в размахе, кожистыми крыльями.

Уцепившись за уступ, маленький дракон разглядывал их темными круглыми, словно бусины, глазами.

– У меня такое ощущение, что он все понимает, словно домашнее животное, – прошептал Джейс, еле двигая губами.

– Может, это и есть чье-то домашнее животное, – так же тихо ответил Алек, не сводя взгляда с их непрошенного гостя.

Дракончик тем временем приблизился к ним, перебирая цепкими лапами по гладкому корпусу корабля.

Джейс осторожно протянул руку, выставив два пальца, а остальные сжав в кулак.

Дракончик потоптался на месте, а потом решительно шагнул на этот импровизированный насест.

Алек ахнул от неожиданности.

Джейс же, напротив, светился от удовольствия, загрубевшим от мозолей пальцем поглаживая дракончика по голове.

Животное наслаждалось лаской, щуря глаза и еле слышно курлыкая. Затем встрепенулось и, видимо посчитав прежний насест неудобным, ловко перебралось на плечо Джейса, цепляясь острыми коготками за синтетический материал футболки.

– Алек, у него кожа совсем не как у рептилий! – восторженно проговорил Джейс, не переставая одаривать лаской маленького дракончика. – Она как замша: бархатная и очень горячая.

Алек наконец отмер и решился приблизиться к довольно развалившемуся на плече напарника летуну. Он протянул ладонь, сразу накрыв тенью от нее половину животного, и присоединил свой палец к джейсовскому в невесомом поглаживании.

Маленький любопытный нахал благосклонно принимал ласку обоих космолетчиков, зажмурив от удовольствия глаза и курлыкая. Коготками он по-прежнему цеплялся за ворот футболки, а хвост его был обернут вокруг предплечья Джейса.

– Интересно, – проговорил Алек, на миг замерев, но тут же продолжая ласку, понукаемый недовольным хмыканьем дракончика, – здесь много таких…

Не успел он закончить предложение, как тут же получил ответ на свой вопрос. Из ниоткуда, словно по мановению волшебной палочки, над его головой закружился галдящий хор разноцветных дракончиков.

Алек, вертя вокруг головой, насчитал семь штук: два зеленых, три коричневых, один цвета старой бронзы, как и их маленький гость, и один синий.

Стоило этой разноцветной карусели повиснуть в воздухе, громко и встревоженно курлыча, как пришелец сорвался с плеча Джейса и присоединился к хороводу с видом провинившегося ребенка. Дракончики снова подняли гвалт, то ли приветствуя, то ли браня своего собрата.

Алек уж было собрался закрыть уши, пока окончательно не оглох, когда шум вдруг резко прекратился. Оглянувшись, они с Джейсом увидели, что все дракончики чинно расселились на выступающих частях корабля. Причина такой перемены стала понятна сразу же.

На конце уловителя антенны связи из ниоткуда появился еще один дракончик. Его шкурка в лучах полуденного солнца сияла ослепительным золотом.

Рассмотрев смолкнувшее семейство поближе, Алек прошептал:

– Тебе не кажется, что вот эти, – палец космолетчика ткнул в сторону смолкших зеленых дракончиков, - похожи на самок?

Джейс вытянул шею, в попытках разглядеть притихших летунов.

– Да, похоже на то, - согласно кивнул он. - И вот эта тоже.

Он указал пальцем в сторону золотого дракончика, сидящего на антенне с величественным видом.

– Этот крупнее остальных… - с сомнением произнес Алек, пристально рассматривая золотую гостью. - Ты уверен?

Джейс пошло усмехнулся.

– Чувак, поверь на слово. Из нас двоих только я – по телочкам.

Алек закатил глаза и сокрушенно покачал головой. А ведь кому-то достались нормальные напарники!

Они еще немного полюбовались на стаю, но ремонт, который, по меткому выражению Джейса, не сделает себя сам. отвлек их. Впрочем, незванные гости вовсе не собирались улетать, напротив, чувствовали себя вольготно, проявляя любопытство, но стараясь не мешать космолетчикам.

Пару раз Алек ощущал их цепкие лапки на своих плечах, и в такие моменты старался даже не шевелиться, чтобы не спугнуть летуна.

Очевидно, что чрезмерное любопытство как раз и было отличительной чертой этих зверушек. И это наводило на мысль о том, что дракончики никогда не сталкивались с людьми. Что, в свою очередь, означало для Алека и Джейса полнейшую изоляцию на этой планете.

Хотя, возможно, дракончики были так неосторожны именно потому, что успели когда-то привыкнуть к людям и не считали их опасными.

Эти сомнения он высказал вечером Джейсу, но “великий зоолог” уже спал, утомленный дневной активностью.

– Джейс, –Алек выпрямился, утирая пот, заливавший лоб и глаза, – попробуй еще раз…

Уже третий день высоко стоявшее в небе солнце яростными лучами как будто пыталось выжечь все живое на планете. Дневная температура приближалась к сорока градусам цельсия. Редкая трава окончательно пожухла, словно сдавшись неуемному натиску светила. И только люди еще пытались работать в этом жутком знойном мареве.

– Нет. Ничего не выходит. – Встрепанная голова Джейса показалась из стыковочного люка в верхней плоскости корабля люка корабля. – Попробуй запустить двойные реле в обход.

Он выжидающе смотрел на напарника, утирая пот, крупными каплями выступивший на лбу. Схватившись за края люка, он подтянулся так, что на руках взбугрились мускулы, и сел, напряженно наблюдая за работающим Алеком и сонмом кружащих вокруг него дракончиков.

Вдруг один из них, старый бронзовый знакомец, отделился от стаи и подлетел к Джейсу. Ободряюще курлыкнув, он на лету потерся головой о подбородок космолетчика, заросший светлой щетиной. Джейс рассмеялся, слегка погладив летуна.

Солнце пекло невыносимо, и бледная кожа Джейса уже кое-где покрылась красными пятнами.

– Да, парень, – пробормотал Джейс себе под нос, – я бы не отказался сейчас от дождя.

Он задумчиво глянул наверх, затенив глаза рукой. Как назло ни одно, даже самое маленькое облако не пятнало вылинявшую синь неба.

– Или снега. – Джейс негромко хохотнул.

Дракончик, все время мельтишивший на уровне его глаз, согласно курлыкнул и… исчез.

– Алек! Алек! – Джейс чуть не свалился, пытаясь докричаться до напарника.

Тот неторопливо поднял голову и одними губами произнес: “Что?”

– Ты видел? Ты это видел? – Джейс встал на обшивку корабля ногами, тыча куда-то в сторону мгновенно смолкшей стаи дракончиков. – Он исчез! Он исчез!

Джейс аж подпрыгивал в нетерпении, дожидаясь пока до его тугодумного напарника дойдет смысл сказанного.

Однако Алек не высказал никакого удивления, пожав плечами и состроив недовольную гримасу.

– Они все время куда-то исчезают.

– Но это… Это же… – Джейс аж захлебнулся словами, не в силах представить грандиозность их открытия.

– Телепортация, – подтвердил его догадки Алек, вновь пожав плечами, словно не впечатленный способностями дракончиков.

– Как ты не понимае… – Джейс оссекся и чуть не полетел вниз, в открытый люк, получив в лицо заряд снега.

Он шокировано выпучил глаза, рассматривая быстро тающий в ладонях снег, не в силах вымолвить ни слова. Перед ним кувыркался и веселился бронзовый летун.

Стая дракончиков вновь загомонила, радуясь проделке и выписывая пируэты в воздухе. Их гомону вторил басовитый смех Алека.

– Но… но это… – пробормотал Джейс, наблюдая за холодными каплями, стекающими с пальцев.

– Не знаю, откуда у них такое умение, – отсмеявшись, сообщил Алек, – но оно весьма полезно в обыденной жизни.

Он внимательно посмотрел на золотую королеву, и та исчезла, словно растворившись в воздухе. Через пару секунд она вновь появилась перед Алеком, держа в цепких лапках плазменный резак.

Алек подставил руки, и инструмент аккуратно опустился прямо в них. Он поблагодарил золотую, мазнув тыльной стороной ладони по ее хрупкому горлу.

Джейс неверяще глядел на это представление.

– Как? Как ты с ней общаешься? – хриплым голосом взволнованно спросил он.

– Просто прошу, – пожал плечами Алек. – Они меня понимают. Кто-то лучше, кто-то хуже…

– Ты что, чертов телепат? – разозлился Джейс, спрыгнув с борта корабля и быстрыми шагами преодолевая разделявшее их с Алеком расстояние. Он схватил друга за плечи и несильно встряхнул его.

Алек, смуглая кожа которого не боялась палящих лучей, работал без футболки, и впившиеся в кожу пальцы причиняли ему боль.

– Джейс, успокойся, – он стряхнул руки друга, поведя широкими плечами. Кожа на груди натянулась, очертив контур мышц.

Джейс сжал кулаки и слегка стукнул Алека по поросшей темными волосками груди.

– Чертов экспериментатор, – недовольно пробурчал он. – Мог бы и сказать.

– Честно говоря, бро, – извиняюще улыбнулся Алек, – я боялся, что ты посчитаешь меня сумасшедшим.

– То есть когда ты залез в кабинет Моргенштерна, чтобы узнать как зовут того парня из доков, потому что, черт возьми, стеснялся подойти и спросить, я не считал тебя идиотом, – кипятился Джейс.

Алек попытался было вставить слово, но напарника уже несло.

– Нет, подожди, – он выставил указательный палец, заставляя Алека замолкнуть и гневно продолжил: – И когда ты изображал Дон Кихота в борьбе с ветряными мельницами, протестуя против закрытия марсианского кафе, когда на его месте построили земной фастфуд, я тоже не считал тебя идиотом. Даже несмотря на твои идиотские транспаранты.

Джейс шумно перевел дыхание, и Алеку удалось вставить единственное слово:

– Прости.

Он умоляюще глянул на Джейса. Тот вздохнул и протянул руку.

– Бро, не сомневайся во мне никогда.

Алек улыбнулся и принял руку напарника.

– Никогда.

Дракончики, словно бэкграунд в плохой мелодраме, тут же затрубили и закувыркались в воздухе вокруг них.

Джейс ухмыльнулся и утер пот со лба.

– По-моему, самое время окунуться, – громко провозгласил он.

Дракончики тут же исчезли.

Напарники рассмеялись, уверенные, что маленькие пройдохи точно ждут их возле реки, чтобы продолжить свои игры там.

Алек согласно кивнул и, отложив резак, подтянул к себе сложенную неподалеку футболку.


Несмотря на то, что температура воды была не намного ниже температуры воздуха, все равно было приятно окунуться и смыть с себя пот.

Стоило Алеку или Джейсу вынырнуть из воды, как дракончики тут же устраивали возню, забрызгивая их. Сами же они отклонялись от ответных струй с поразительным изяществом. Они верещали и прыгали по камням, брызгая водой в космолетчиков и резвясь, как дети.

Впрочем, золотая самочка не присоединилась к их радужной карусели. Она восседала на высоком валуне, оберегая крылья от брызг и, не отводя взгляда, смотрела на другой берег.

Джейс первым обратил внимание на это, но не нашел на противоположном – пустом и каменистом – берегу никакой опасности. Там даже не было плотных зарослей, где мог бы спрятаться хищник. Лишь голая выжженная земля с редкими чахлыми кустиками.

Однако беспокойство золотой передалось и ему. Он прекратил попытки утопить Алека и, нахмурив брови, стал всматриваться вдаль.

– Что случилось? – спросил у него напарник, стирая капли воды с лица.

– Не знаю. – Джейс пожал плечами, сложив бугрящиеся мышцами руки на груди. Его мощное тело напряглось в попытке противостоять неизвестной опасности. – Давай закругляться.

Алек, чутко улавливающий настроение друга, тут же согласно тряхнул головой.

Пока он смывал дезинфицирующий гель с коротких волос и тела, Джейс не переставал вглядываться вдаль. Эта непонятная тревога, завладевшая им вдруг ни с того ни с сего, очень беспокоила его. Памятуя о способностях дракончиков, Джейс глянул на золотую самку, восседавшую на вершине валуна. Но от нее не исходило никакой угрозы, да и сам себя Джейс никогда не считал одаренным эмпатом. Так что, вполне возможно, тревога была лишь отражением его собственных подавляемых опасений.

Он размышлял, по-прежнему не отводя взгляда от горизонта, и поэтому первым увидел надвигавшуюся тучу. Ну наконец-таки, его беспричинная тревога получила простое и достоверное объяснение. Перемена погоды! С юга шел грозовой фронт.

– Алек, – позвал он напарника, а когда тот обернулся, просто ткнул пальцем в небо.

Алек улыбнулся, было заметно, что тревога в его глазах тоже пошла на убыль, и сделал знак выходить на берег.

Успокоенный, Джейс не спеша выбирался из воды, когда какофония звуков и визгов вновь обрушилась на него. Дракончики носились вокруг космолетчиков и трубили, хватали их за волосы, острыми коготками царапали кожу до крови. Вообщем, вели себя так, словно ополоумели.

– Эй, эй, что случилось?!

Как самый высокий Алек стал очевидной мишенью для дракончиков. Он закрывал руками лицо и голову, опасаясь, что летуны могут выклевать ему глаза.

– Да что с вами такое?! – раздраженно вопил Джейс, размахивая руками и пытаясь влезть в комбинезон.

Напарники спешно одевались, отбиваясь от обезумевших дракончиков, натягивая одежду и обувь. Но сделать это в поднявшемся гаме было невозможно.

– Они чем-то встревожены! – прокричал Алек прямо на ухо Джейсу.

В тот же миг, словно по мановению волшебной палочки, все дракончики куда-то исчезли. Напарники остались одни, растерянно озираясь.

Алек обернулся в сторону, глянув на другой берег, которого уже почти достиг грозовой фронт. Глаза его расширились, а рот приоткрылся. Он замер, словно не веря своим глазам. Потом его лицо исказилось гримасой, и, не говоря ни слова, он схватил Джейса за руку и побежал в сторону бывшего апельсинового сада.

– Алек, постой! Что случилось, черт возьми!

Джейс, не успевший натянуть ботинок, вырвал руку из ладони напарника, заставив того резко остановиться, и обернулся.

Картина, представшая его глазам, была завораживающе ужасна.

Из темной тучи, нависшей над рекой и неуклонно приближавшейся к ним, падал не дождь. Из нее сыпались странные серебряные нити, падавшие куда попало: на берег, на камни, в реку.

Вода в реке кипела, обитатели ее выскакивали, хватая кусочки быстро тускнеющих нитей и заглатывая их.

Но самое страшное творилось на противоположном берегу. Редкие чахлые кустики и выжженная трава были покрыты мерзкой шевелящейся серебристой массой, которая, словно лавина, медленно ползла по равнине, оставляя за собой пустую сухую землю. Не выжженную, а опустевшую. Однако, ни камни, ни валуны в реке не пострадали.

– Эта тварь питается органикой, – вдруг выкрикнул Джейс и, окинув взглядом их с Алеком, сорвался с места, бегом направляясь к единственному укрытию, которое у них здесь было, – к “Разиэлю”.

Они лишь на несколько метров опережали передний фронт странной грозы, чувствуя открывшееся второе дыхание и захлестывающий адреналин. Никому из них не хотелось представлять, что эта гадость может сделать с человеком.

– Не оглядывайся! – прокричал Алек, когда они преодолели уже половину пути от рощи к кораблю.

Джейс не выдержал и обернулся. Увиденное чуть не заставило его согнуться в рвотном позыве.

Рощи не было. На ее месте ширилась огромная вспученная шевелящаяся грязно-серебристая масса, поглощающая на своем пути все: и чахлую траву, и хлысты лиан, и яркие шарики плодов. Иногда масса выплескивала щупальца, словно слепое чудовище, пытающееся нащупать путь.

Джейс вдруг увидел, как одно их них добралось до его ботинок. С криком сдернув с себя обувь, он забросил ботинки в самую середину мерзкой массы и припустил вслед за Алеком.

Их гонка закончилась у открытого люка “Разиэля”, который они успели задраить, едва вбежав. Некоторые щупальца проникли на корабль, и Алек топтал их, сдавленно рыча и не помня себя от ужаса.

Джейс же схватил бутылку с питьевой водой, оставленную им утром у двери, и вылил ее на грязно-серую массу, начинавшую уже угрожающе увеличиваться в размерах. Вода оказала невероятное действие: щупальца перестали шевелиться, уменьшились и потускнели.

Алек брезгливо тронул их ботинком и, не получив ответа, облегченно вздохнул и опустился на пол.

Напарники посмотрели друг на друга, все еще не веря, что смогли спастись.

– Разиэль всемилостивый, – ошеломленно прошептал Джейс, – что это было?

У Алека хватило сил лишь покачать головой.

– Какая-то форма жизни? – он недоуменно пожал плечами. – Не знаю. Я о таком даже не читал.

Он отвел взгляд от не подающих признаки жизни щупалец на полу и вдруг заметил какие-то отблески в иллюминаторе. Алек вскочил, прильнув к толстому стеклу.

Снаружи шел настоящий бой. Их маленькие дракончики храбро сражались с нитями, выдыхая огонь, как самые настоящие драконы из сказок.

Джейс, как завороженный, смотрел на развернувшееся за окном представление. Он заметил, что дракончиков было намного больше, чем они видели до сих пор, значит, за их жизни сражалась не одна стая.

Вдалеке, на месте рощи, продолжала шевелиться грязная серая масса, а здесь, над кораблем, словно раскрылся огненный зонт. Маленькие храбрецы выдыхали огонь, исчезали и появлялись в другом месте. И все это было слаженно, молниеносно, словно они занимались этим не первый раз.

Напарники смотрели на кипящий снаружи бой, который не могли выиграть всесильные люди, преодолевшие даже космос, но смогли крохотные летуны.

Отдававшие сейчас жизни за чужих им существ.

Нити все продолжали сыпаться, и вскоре дракончики стали выдыхаться. Все чаще исчезали, все медленнее уворачивались, принимая смертельные удары нитей своими маленькими телами.

Алек сжал кулаки в бессильной ярости, а Джейс от невозможности действовать мог только прислониться лбом к иллюминатору, провожая каждого погибшего дракончика тихим злым рычанием.

Нити ударялись о корпус корабля, и Алек мог только с ужасом представлять, что останется от него после этого опустошительного падения. Хорошо, что, судя по всему, эти чудовищные нити не могли пробить металл. Пока не могли!

Вдруг где-то недалеко раздался оглушающий рев, слышимый даже в их задраеном наглухо корабле. Напарники встрепенулись и прильнули к иллюминатору. За ним по-прежнему кружили выбившиеся из сил дракончики, но, судя по всему, им на помощь пришли собратья. Сотни маленьких тел встали на место выбывших из строя и со свежими силами стали бороться с нитями, сжигая их еще в воздухе. Но туча разместилась как раз над ними, и бедные летуны выбивались из сил.

Алек наблюдал, как прямо на группу бронзовых падает огромная паутина блестящих нитей, грозя накрыть храбрых дракончиков всех разом. Затаив дыхание, Алек с бессильными слезами на глазах следил за тем, как ветер сдувает нити все ниже, еще немного – и огромные серебристые тенета поглотят маленькие тельца.

Но тут откуда-то сбоку ударила огромная струя огня, словно выпущенная из огнемета, и спалила жадно раскинувшуюся сеть, оставив от нее лишь оседающие на землю черные хлопья.

Алек и Джейс вскрикнули от неожиданности, а дракончики громко загалдели. Где-то за стенами корабля им ответил мощный трубный клич.

Замерев, напарники завороженно наблюдали за тем, как в поле видимости их иллюминатора, заложив крутой вираж, показался огромный дракон. Из пасти его хлестало пламя, сжигая на своем пути огромные сплетения нитей. А на хребте…

– Джейс, смотри! Смотри! – Алек восторженно тыкал пальцем в стекло, забыв о том, что напарник тоже стоит рядом. – Смотри! Там человек! На драконе кто-то есть! Смотри же!!!

Джейс, ухватившись за плечо Алека, наклонился чуть ниже и словно мальчишка восторженно наблюдал, как огромный дракон плавно закладывал вираж за виражом, утюжа небо от одного края фронта к другому. Его пальцы крепко впились в плечи напарника, который даже не чувствовал боли, оглушенный величественной картиной, открывшейся ему.

Друзья наблюдали за полетом дракона, не отлипая от иллюминатора, забыв про жажду, голод и собственные мелкие раны.

К тому времени, как серебристый дождь исчерпал себя, а небо прояснилось, Алек и Джейс уже стояли у стыковочного люка в ожидании возможности безопасно открыть его.

Наконец они услышали два коротких стука, после которых насмешливый голос произнес:

– Эй, мыши, вылезайте из норки.

Джейс, несмотря на явно видимое на лице облегчение, сразу же вскипел, стремясь высмеять обидчика в ответ.

Стоило металлическим штырям, держащим дверь люка, выйти из пазов, как Джейс откинул ее одним ударом, и моментально вылез наружу, выпрямляясь во весь свой немалый рост.

Алек остался внизу, настороженно слушая диалог между напарником и неизвестным всадником.

– Это кто тут пищит? – с ходу пошел в атаку Джейс. – Уж не комар ли пролетел?

– Может и комар, – ответил молодой голос, не скрывавший насмешку, – да только тот комар вам жизни спас. Правда, Раф?

В ответ ему раздался трубный клич.

Алек даже внизу почувствовал, как содрогнулся от неожиданности Джейс. Боясь, что напарник обидит человека, так вовремя пришедшего им на выручку, он поспешил вылезти наружу. Подтянувшись, он успел разглядеть спину, обтянутую теплой кожаной курткой и взъерошенный хохолок волос на голове, как его внимание привлек дракон.

Самый настоящий, огромный, коричневый, в холке превышавший высоту лежащего на боку “Разиэля”, он оглядывался, кося по сторонам большими фасеточными глазами. Алек замер в восхищении, разом вспомнив все свои мечты о рыцарях и драконах. Несмотря на огромные размеры и устрашающий вид, от дракона не чувствовалось угрозы, напротив, его мощь и сила, казалось, были направлены только на защиту человека. Замерев у открытого люка корабля, Алек, как мальчишка, не мог отвести взгляда от странного существа другой планеты, завороженный его потрясающей грацией и красотой.

“ Я не существо, я – Раф...” – вдруг раздался в его голове негодующий голос.

Приоткрыв рот, Алек в немом восхищении смотрел в глубокие лиловые глаза дракона, в которых светились ум и любознательность.

“ Привет. Я – Алек” – робея, поздоровался он.

– Будь я проклят! – послышалось рядом, и Алек вздрогнул. – Что скажешь, Раф? Он, определенно, подходит!

Раф громогласно затрубил в ответ.

Алек перевел взгляд на человека, сидевшего недалеко от люка и ласково хлопавшего Рафа по голове, которую тот положил ему на колени.

Дракон был хорош, но мужчина – прекрасен.

Его взъерошенные волосы были коротко острижены, подчеркивая характерные азиатские скулы и разрез глаз, а губы – растянуты в улыбке, обнажавшей белые ровные зубы. Ворот куртки был распахнут, демонстрируя длинную шею с острым кадыком. Рот Алека наполнился слюной, когда он представил как кусает эту шею, прихватывая кадык. Судорожно сглотнув, он поднял взгляд и обнаружил, что мужчина, на которого он публично пускал слюни, смотрит на него заинтересованно и немного насмешливо. В умных карих глазах прятались искры смеха, готовые вырваться на волю.

– Прием! – проорал ему в ухо худший в мире напарник. – Земля вызывает Алека! Ответь!

Алек вздрогнул, но счел за лучшее не подавать вида. Вспомнив о том, что он, хоть и номинально, является капитаном “Разиэля”, а значит представляет здесь Марс, он, подойдя ближе, протянул руку незнакомцу и церемонно представился:

– Алек Лайтвуд. Мы благодарны вам за спасение.

Одним слитным движением поднявшись на ноги, их спаситель, оказавшийся ростом, кстати, лишь чуть ниже Алека, ответил:

– Рад оказаться полезным, Алек Лайтвуд. И…

Он неохотно отвел взгляд и вопросительно уставился на Джейса. Тот, вызывающе глядя на него, задиристо сказал :

– Джейс Вейланд.

– Маг’с, – в свою очередь представился незнакомец. И добавил: –А это Раф. Мой дракон.

При упоминании своего зверя взгляд его смягчился, в нем было море обожания и нежности.

– Магс, – отвлек его Алек, – а дальше как?..

– О, – Маг’с немного смутился, – мы отказались от фамилий лет десять назад. Вступая в семью Крылатых, мы оставляем за стенами Вейра всю свою прошлую жизнь, в том числе и имя.
– Так… – начал было говорить Джейс, но его перебил звонкий женский голос.

– Маг’с заканчивай флиртовать с парнями, нам пора убираться отсюда.

Смущенно улыбнувшись, Маг’с почесал шею и крикнул в ответ:

– Уже иду, печенька. Не ревнуй.

Снизу раздались проклятья и еще что-то о всадниках, мнящих о себе слишком много.

Джейс, усмехнувшись, пошел к краю лежавшего на боку звездолета и, красуясь перед невидимой пока девушкой, спрыгнул.

Снизу послышался сдавленный вскрик и еще одна серия ругательств.

Алек смущенно улыбнулся, сожалея о том, что чуть было не стал флиртовать с парнем, которого недалеко ждала девушка. Извинившись, он прошел мимо Маг’са, от которого пахнуло запахом жженого камня, и осторожно спустился по утопленным в корпусе ступеням.

Картина, представшая ему, удручала своим видом. Трава и кустарники были сожжены на несколько миль вокруг, от бывшего апельсинового сада не осталось и следа, вокруг валялось несколько обугленных тушек дракончиков. И над всем этим слоем черного снега лежал пепел. Он не взлетал, не забивался в нос, не срывал дыхание. Он словно саваном укрывал место недавней битвы.

По всему полю, то тут, то там бродили люди, державшие в руках толстые черные шланги, прикрепленные к сосудам у них за спиной. Периодически из шлангов вырывались струи огня, добивая уцелевшие серебряные нити.

Ближе к реке расположились еще пять драконов, среди которых ослепляюще блестела шкура золотого цвета. Сам дракон был еще небольшим, особенно по сравнению с собратьями, и те опекали его, прикрывая огромными кожистыми крыльями, пока он ковылял среди камней на берегу.

– Не сердись на Клэри, – раздался за спиной голос Маг’са, – она переживает за Фрею и поэтому злится.

Алек, который настолько увлекся рассматриванием драконов, что не заметил приближения Маг’са, вздрогнул и обернулся. Он хотел спросить у всадника, как они оказались здесь, но все вопросы вылетели у него из головы, стоило ему увидеть в каком состоянии находился “Разиэль”.

Металл корпуса был густо покрыт сажей и пеплом, кое-где виднелись подпалины от огня драконов, а сбоку были заметны вмятины от метеоритов, в поток которых они попали.

Но все это было поправимо, если бы не одна деталь. Вдоль всего корпуса, охватывая его несколько раз, была проложена магистраль системы жизнеобеспечения. Биогель, составлявший основную часть жидкости, заполнявшей систему, вступал в реакцию с металлами, и поэтому был создан специальный пластик, из которого и изготавливалась магистраль. Пластик был прочным, ударо- и жаростойким, и не реагировал ни на один из компонентов биогеля. Вот только он был сделан из переработанных отходов. Органических отходов.

И после нашествия нитей эта, самая важная, часть их корабля, представляла собой жалкое зрелище: корпус магистрали словно проеден, в нем зияли дыры размером с кулак взрослого человека, края которых обуглились. Биогель местами вытек, и белесые следы виднелись на корпусе корабля.

Алек охнул, застыв с горестным выражением на лице. Его плечи ссутулились, а руки бессильно повисли.

Все было кончено.

– Что случилось? – спросил Маг’с, подходя к убитому горем космолетчику. – Алек, я могу чем-то помочь?

В голосе его звучала неподдельная тревога. Но она лишь взбесила Алека.

– Что случилось?! – закричал он. – Я тебе скажу, что случилось! – Он схватил Маг’са за плечи и резко развернул его, чуть не уткнув носом в корпус корабля. – Можешь полюбоваться, всадник! Наш корабль, наш “Разиэль” больше никогда не взлетит! Мы обречены! Мы обречены всю жизнь прожить здесь, на вашей идиотской планете, с вашими отвратительными нитями!!! Мы никогда не увидим дом! Понимаешь?! Ты понимаешь?! Чем ты можешь мне помочь?!

Он тряс побледневшего всадника, выкрикивая ему в лицо свои обвинения. Маг’с же как будто позволял ему это, не пытаясь возразить или оправдаться. Он лишь с глубокой печалью смотрел на вышедшего из себя космолетчика.

Наконец, исчерпав запал, Алек отпустил Маг’са и, оглянувшись на подбежавших к ним людей в таких же пропыленных и прожженных костюмах, решительно двинулся в сторону входа в шлюз.
Как бы то ни было, оставаться здесь больше не имело смысла.

– Хей, бро, ты как? –участливо спросил догнавший его Джейс.

– Когда ты понял? – не оборачиваясь, мрачно спросил Алек, набирая код и ожидая пока откроется шлюз.

– Когда нити ударили по корпусу, – Джейс пристроился чуть сзади и теперь спешил, стараясь поспеть за широко шагавшим злым напарником.

– Почему не сказал мне? – спросил его Алек сквозь зубы.

– Не был уверен до конца, – пожал плечами Джейс. – Да и что бы ты смог сделать?

– Верно, – процедил Алек, скрипнув зубами. – Собирайся.

– Послушай, бро, – Джейс подошел ближе, сжав плечо друга. – Может, это и к лучшему, а? Подумай сам, ну какое будущее ждало бы нас в колонии?

Алек дернул плечом, сбрасывая руку Джейса, и резко развернулся к нему. Глаза его полыхали таким гневом, что Джейс непроизвольно отшатнулся.

– Каким бы он ни был, это наш дом! – еле сдерживаясь, пророкотал он. – Наш! Понимаешь?! Да, я помню, никто в РДК не надеется вернуться домой, большинство из нас гибнут, исследуя космос. Но ведь мы с тобой собирались вернуться живыми. Собирались забрать свою долю и купить участок на Земле. Собирались осесть и завести семьи. Ты помнишь?! Ты еще помнишь это, Джейс?!

Джейс молчал, не пытаясь переубедить напарника. Он не знал как донести до Алека то, что испытывал сам. То, как заворожила его эта планета, так похожая и одновременно непохожая на Землю, на их общий дом. Как впервые он понял, что значит просто дышать полной грудью, не экономя каждый глоток воздуха. Что значит купаться в реке, не жалея, не рассчитывая каждой капли. Что значит видеть эти бескрайние пространства, это голубое небо, пусть на нем и две луны вместо одной, и созвездия совсем иные. Что значит ощущать себя человеком, а не низшим классом, отребьем. Что значит не ощущать гнета правительства, не опасаться шпионов Земли, жить, не оглядываясь, не чураясь чужих, не взвешивая каждое сказанное слово. Быть свободным - вот, что эта планета значила для Джейса.

Но в затмении собственных страхов и предрассудков, Алек не смог бы услышать его. И Джейс отступил. Понурился и вышел из каюты, собираясь упаковать с собой парочку совершенно необходимых любому приличному механику вещей.

Алек остался один. Всплеск гнева выжал из него все силы, отчаяние завладело им до такой степени, что у него совсем не было желания что-либо делать.

Неожиданно вдали послышались гулкие шаги и звонкий женский голос прокричал:

– Где ты, гнусный червь?! Покажись!

Удивленный, Алек выглянул из каюты, стремясь увидеть того, кто позволял себе подобное обращение. Однако не успел он высунуть голову наружу, как на него налетел рыжий вихрь. Миниатюрная девушка колошматила его по груди своими маленькими кулачками, понося на чем свет стоит. Алек пытался укрыться от этого натиска, но маленькая и верткая девчонка не давала ему и шанса.

– Как ты мог?! Кто ты такой, рагон тебя раздери?! Что ты себе позволяешь?! Да Маг’с нарушил все правила, чтоб спасти вас, двух идиотов, и вот как ты ему отплатил! Неблагодарная тварь! Личинка верий!!! Отрыжка дракона!

Она продолжала молотить кулаками его по груди, пока Алек тщетно пытался удержать девушку, не причиняя ей вреда. Подняв голову, он увидел, что напротив стоит Джейс и ухмыляется, заложив руки за спину и прислонившись к переборке.

– Что ты стоишь?! - гаркнул Алек. – Помоги мне!

Джейс заржал, беспардонно пялясь и наслаждаясь представлением. Но когда девушка, поняв бесплодность своих попыток, пнула Алека в голень, отчего тот взвыл и согнулся, Джейс все-таки пришел на помощь.

– Полегче, милая, он нужен нам живым.

Рыжая девчонка обернулась и, сдув локон с лица, нахально заявила:

– Живым не значит невредимым.

Джейс оглушительно расхохотался, все еще мягко прижимая острые локотки девчонки к ее бокам. Она попыталась вырваться, но сил ей явно не хватало.

Алек, прихрамывая, подошел к холодильнику и вытащил оттуда пакет с замороженным гелем. Присев на стул, он осторожно закатал штанину и приложил ледяной пакет к ушибленной ноге.

Дерзкая девчонка дернула плечом и заявила, обращаясь к Джейсу.

– Ладно. Все. Можешь меня отпустить. Я не собираюсь его убивать.

Джейс покачал головой.

– Обещаю, – нетерпеливо произнесла девчонка, от злости притопнув ногой.

Джейс отпустил ее, отойдя на шаг назад. Алек с мукой в глазах смотрел на то, как она поправляла одежду и слишком большой для ее роста баллон на спине. Он видел, как исказилось ее лицо, когда она нащупала шланг, висящий сбоку. В ее глазах легко читалось желание сжечь Алека дотла: здесь и сейчас.

– Ты обещала, – укоризненно глядя, сказал Алек.

Девчонка вздернула подбородок:

– Вот еще! Не хватало мне пачкать руки. Попрошу Фрею и она сожрет тебя, гад. Надеюсь только, не отравится.

И, гневно окинув их с Джейсом взглядом, она прошествовала к выходу.

Джейс, обомлев от такой дерзости, восхищенно смотрел ей вслед.

Когда они, наскоро запихав необходимое в вещмешки, вышли наружу,то все люди и их драконы были в сборе. Фрея, золотой дракон Клэри, была еще, очевидно, недостаточно сильна, чтобы нести пассажира, поэтому парила в небе над кораблем под бдительной охраной двух бронзовых. Их всадники стояли рядом с Маг’сом, что-то обсуждая и активно жестикулируя. Стоило им увидеть выходящих космолетчиков, как спор быстро прекратился.

Остальные уже оседлали своих драконов, устроившись между наростами на хребтах и подстраховав себя кожанной обвязкой, больше всего напоминавшей сбрую.

Маг’с тяжело подошел к ним и, стараясь не глядеть на Алека, произнес:

– Вы полетите вместе с Д’аном и Сай’ем. Слушайтесь их и выполняйте все распоряжения. Это необходимо для вашей безопасности.

Он, устало натянув летную шапку, отвернулся и побрел к коричневому Рафу. Дракон согнул лапу, услужливо подставляя ее человеку. Маг’с мгновенно забрался ему на спину, усаживаясь и пристегиваясь ремнями.

Всадники, спорившие с ним, обернулись к космолетчикам, кивком подзывая их к себе. В это же время их драконы, опекавшие золотую, спустились вниз.

Алек опасливо приблизился к огромному зверю.

– Не бойся его, – усмехнулся Сай’, еще совсем юный паренек с блестящими карими глазами и непокорной вьющейся шевелюрой, выглядывающей даже из-под плотной летной шапки. – Мант не кусается.

Алек нервно улыбнулся, наблюдая как ловко паренек забирается на шею дракона по протянутой лапе.

– Давай. – Он протянул Алеку руку. – Я помогу тебе.

Алек осторожно поставил ногу в грубом ботинке на протянутую лапу дракона. Оперевшись рукой о мощное плечо, он почувствовал гладкую, как замша, кожу зверя, горячую и упругую. Он ухватился за ладонь Сай’а и через миг оказался сидящим позади него, в ложбинке между гребневыми наростами. Всадник ловко оплел его бедра ремнями, крепко притянув и зафиксировав их.

– Обхвати меня за пояс, – скомандовал он, сосредотачиваясь. – И не отпускай. Мы полетим через Промежуток. Потом объясню, что это. Главное помни, там темно и холодно. Но все продлится не больше восьми ударов сердца. Так что не паникуй. И не убирай рук.

Он крепче сдвинул руки Алека на своем поясе и замер, очевидно, ожидая отмашки.

Алек оглянулся. Джейс был так же, как он, пристегнут к большому бронзовому дракону Д’ана.

Маг’с, как раз посадивший Клэри за своей спиной, обвел взглядом всех всадников, замерших, словно на построении, и, подняв руку вверх, покрутил в воздухе сжатым кулаком.

Тут же Алек почувствовал, как его качнуло, и земля стала удаляться из-под лап дракона, уходя куда-то вниз и вбок. Он судорожно схватился за пояс Сай’а, сжимая руки изо всех сил.

Под ним пронеслась выжженная черная земля, корпус “Разиэля” с подпалинами по бокам, изъеденный нитями, словно сыр мышью, блестевшая вдалеке река и протянувшаяся на многие мили к горизонту желтая опаленная солнцем степь.

Сердце Алека сжалось при виде того, во что превратился их гордый красавец-корабль. Он зажмурил глаза, чтобы стереть эту картину из памяти.

Все драконы поднялись в воздух и выстроились в одном им известном порядке. Алек успел вдохнуть теплый пахнувший кострами воздух и сильнее стиснуть ногами бока дракона.

И тут мир померк.

продолжение в комментариях

@темы: фик, ББ Реверс-2018

---

"Границы человечности", артер Max_Maks, авторы Azhdaha & McCreation

[McCreation]

Название: Границы человечности
Автор:  Azhdaha &  McCreation
Артер:  Max_Maks
Бета:  Allora
Размер: миди, 8283 слова
Пейринг/Персонажи: Алек Лайтвуд/Магнус Бейн, мельком Рафаэль Сантьяго
Категория: слэш
Жанр: экшн, романс, юст
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: смерть второстепенных персонажей, описания трупов
Краткое содержание: Ведьмак!АУ. В деревеньку в стороне от тракта приезжает ведьмак и нанимается убить поселившееся в бору чудовище. Вот только в убийстве монстра оказывается заинтересован не только он...
Иллюстрации: 1, 2, 3, 4, 5
Ссылки на скачивание: docx, fb2, pdf

Огоньки деревеньки светились у подножия холма. Если бы не сумерки и эти огоньки, легко можно было проехать мимо — основная дорога огибала холм с другой стороны, а земляная, разбитая колесами телег тропа не особенно манила и не позволяла строить иллюзий о месте, в которое ведет.

Впрочем, ведьмак и не был к ним склонен. Зато нуждался в ночлеге. А если повезет, в деревне могла найтись и какая-никакая работа.

Пара стражников, как раз освободившихся со службы в замке барона и направлявшихся промочить горло в трактир, проводили его взглядами настороженными, но заинтересованными. Ведьмак, хорошо подумав, все-таки развернул кобылу и вернулся к ним.

Стражники подобрались. Тот, что был помладше на вид, даже опустил руку на пояс с потертыми ножнами. Старший цыкнул — мол, ну что ты, э?

— А что, господа, нет ли здесь для меня работы? — дружелюбно спросил ведьмак у старшего.

Тот снова посмотрел на младшего — видал! — и ответил неторопливо, будто беседовали не стражник с ведьмаком, а пара знакомцев, справляющихся о делах друг друга.

— Да работа-то каждому найдется. Только тебе же надобна работа особая, верно?

— Верно, — подтвердил ведьмак. Говорил он все так же приветливо, но стражнику под нечеловеческим, жутким взглядом стало неуютно. Вроде и с человеком говоришь, а в то же время как в эти желтые глазищи глянешь, так сразу ясно — нелюдь. И дружелюбие его — навроде ленивого безразличия сытого зверя. Хотя это как раз вопрос спорный, раз уж ведьмак работу ищет... Стражнику стало совсем не по себе. Потому он, наверно, и сказал совсем не о том, о чем следовало бы:

— В последнее время в окрестностях банда одна промышляет... — начал он и замолчал, когда ведьмак заметно поморщился.

— Людей за деньги не убиваю, — отрезал он.

— Да и все равно, банду-то, говорят, порешили, — вмешался стражник помладше. Ведьмак тут же взглянул на него, и парень нервно отвел глаза. — Днем еще вернулся Брада, ну, купец, — он бросил взгляд на ведьмака, но решил, что тому знать иные подробности о купце необязательно. Правильно решил. — Говорит, в лесу на него напали, деньги забрали, самого хотели прибить, да тут появился какой-то странный тип, да всех того... перестрелял. Брада сам едва ноги унес.

Оба стражника скосили глаза на ведьмака. Ведьмак поправил рукоять меча над плечом.

— Мне это не больно интересно, — заявил он. — Чудовищ у вас тут никаких нет?

Старший стражник сплюнул, чтобы не сказать, что одно как раз приехало.

— В бору за городом нечисть какая-то завелась, — ответил он. — Задрала мельника с его женой, лесоруба да девицу. Только я больше я ничего не знаю, да и не уверен, что кто другой знает. Как голову мельника на опушке нашли, никто туда не ходит.

Ведьмак задумчиво кивнул, видимо, сделав для себя какие-то выводы.

— А кто у вас здесь главный?

— Барона Карнштайна это земля. Только если вы про чудище узнать хотите, то вам не к нему надобно.

— Это почему же?

Стражники переглянулись. На лицах их отразилась борьба страха перед ведьмаком со страхом перед власть имущим. Мысль отправить опасного бродягу к здешнему хозяину явно не казалась им удачной.

— Найдите солтыса, он вам все расскажет.

Ведьмак кивнул, поблагодарил, да повел свою лошадку дальше по улице. Стражники смотрели ему вслед.

— Как ты думаешь, это он?..

— Тех, кто на Браду напал, укокошил? Не знаю, он ли это был, но уверен, что он вполне на это способен.

Ведьмак как раз заметил, что из-под брошенного на поклажу плаща выглядывает край колчана и одернул ткань.

Но стражники, конечно, этого уже не увидели.

Ведьмак солтысу не понравился сразу.

Нет, понятное дело, что тот в одну только силу рода занятий относился к тем, кому сложно радоваться — не радуются же люди приходу лекаря, когда больны. Это для них не радость, а необходимость. Но тогда они надеются хотя бы, что лекарь в своем ремесле смыслит как следует. Этот ведьмак такого впечатления не производил.

Молодой — больше двадцати не дашь, — с лицом, не обезображенным шрамами. Вернее, не отмеченным пройденными битвами. Лицо приятное, но уж больно благородное, непростое лицо, вызывающее неприязнь своей неуместностью: благородных детей в ведьмаки не отдадут. А вот черные волосы по-простецки коротко обрезаны. И глаза — внимательные, серьезные, дьявольские глаза, еще больше не подходящие этому лицу, чем ведьмак — собственной шкуре.

Договариваться с таким не хотелось страшно, но выбора не было.

Солтыс отхлебнул пива и крякнул:

— Да-а…

Ведьмак поднял от своей кружки голову, снова окинув его пробирающим до печенки взглядом.

— Есть работенка, — нехотя сказал солтыс. — Для вашего брата.

Он хлебнул еще пива и снова сказал:

— Да-а…

Ведьмак обвел скучающим взглядом трактирный зал, остановился на компании, притихшей за соседним столом и посматривающей на них настороженно.

— Нечисть какая-то завелась? — равнодушно помог солтысу он.

— Она, — кивнул тот. — Уж которую неделю народ пугает.

— Только пугает? — так же равнодушно уточнил ведьмак, перестав, наконец, стращать компанию немигающим взглядом бесовских кошачьих глаз.

— Так если бы. Четверых-то уже пожрала.

— Что за нечисть? Кто-нибудь ее видел?

— Кто ее видел, того уже не спросишь, — солтыс провел ладонью по блестящей лысине. — А остальные в бор теперь не ходят, как голову мясника нашли. Кто ушел — те не вернулись. А за ними идти у нас дураков нет, милсдарь ведьмак.

— Из бора тварь, значит, не вылезает. Давно поселилась там?

— Да уж месяц, как мельника задрала.

— Так может, это те бандиты, о которых стража упоминала, его убили? Или дикое зверье.

Солтыс снова потер лысину, фыркнул, вздохнул.

— Зачем бы мельник бандитам сдался? А зверье бы голову не выбросило... Так что, возьметесь?

— Возьмусь, — согласился ведьмак.

— А...

— О плате после договоримся.

Он поднялся, оглядел зал, выискивая хозяина. Тот подошел сам.

— Комната здесь найдется? — спросил ведьмак.

Трактирщик покосился на солтыса. Ведьмак не глядя знал, что тот кратко кивнул. Как всегда — пока дело не сделано, выставлять ведьмака не станут.

— А вас звать-то как, милсдарь? — когда тот уже направился к лестнице, спохватился солтыс. Сник под очередным пристальным взглядом и пожалел, что спросил.

— Алек, — неохотно ответил ведьмак. — Алек из Цинтры.

В бору, несмотря на происходящие в нем зверства, было тихо и спокойно. Над головой цокали белки, перепрыгивая с ветки на ветку, краем глаза Алек заметил и мелькнувший в дальних зарослях орешника рыжий хвост.

Зверье было непуганое. Или, вернее сказать, пуганое недостаточно. Заведись тут что-то давно — уже все бы поразбежались.

Слой осыпавшихся хвойных иголок мягко пружинил под ногами. Черники, которую никто не собирал — люди, в отличие от зверья, как раз были пуганы, — было столько, что рука сама собой тянулась набрать горсть-другую.

Все было паскудно-спокойно. Не к добру.

Первый труп Алек аккурат в зарослях черники и нашел. Девушка лежала, примяв кусты, светлые волосы запутались в ветках, платье было выпачкано в крови и раздавленных ягодах, разорвано от груди до промежности. Как и тело под ним. Над открытой рваной дырой выжранных внутренностей кружили мухи. Ведьмак не стал около нее задерживаться.

Лесоруб нашелся дальше в чаще, изувеченный гораздо сильнее. Впрочем, непонятно, постаралась ли это тварь или лесные падальщики. Зато теперь Алек мог быть уверен, что кто-то, кроме хищников, здесь и правда есть: в двадцати шагах от трупа он нашел топор. Лезвие покрывала засохшая черная корка, и человеческой — либо же звериной, — кровью это точно не было. Наверняка лесоруб оказался крепким парнем и успел разок рубануть чудовище. Алек осмотрел землю вокруг топора, снова вернулся к телу, но никаких следов, более явно указывающих, с кем ему предстоит иметь дело, не нашел. Тела оставляли некую свободу для фантазии. Стрыга? Экимма? Может быть и гуль, а то и гравейр, хоть те и появляются обычно на кладбищах да местах сражений.

Если гуль или гравейр, то хоть понятно, почему днем спокойно. Лесоруб, должно быть, заработался да возвращался домой в потемках. Девчонка... шут ее знает, что ей в лесу понадобилось. Может, за лесорубом увязалась, мало ли, как оно бывает.

Алек еще поскреб засохшую корку на топоре, а потом с размаха вогнал его в поваленное дерево. Лезвие легко и глубоко вошло в древесину. Инструмент был хорош, силы лесорубу тоже не занимать — а тварь все-таки не зарубил. Значит это был трупоед, которого берет только серебро. И не голодный, иначе девчонку бы пожрал...

Дрянь дело, дрянь.

Алек прошел кругом, не особо надеясь что-то найти, скорее, поддаваясь интуиции и чутью. Мало ли что.

Оно и нашлось: немного в стороне от тел, недалеко от ручья, где земля уже была мягче, а трава зеленее и выше. Яма в человеческий рост, уже поросшая травой, так что не присматривайся нарочно — и не обратишь внимания.

Алек подошел ближе, сплюнул в сердцах, увидев, что «могилка» разрыта изнутри.

Как есть — гуль.

Алек копнул ножом землю, вытащил лоскут одежды. И совсем затосковал. Бархата крестьяне не носили, стало быть, прикопали в лесочке какого-то богатея. А раз никто о нем не упомянул, то дело было темным. Скорее всего, отсюда гуль и вылез. Алек свесился через край ямы, вглядываясь в полумрак на дне. Обрывки одежды... все той же, красный бархат был приметен. Ни костей, ни других тел. Прикопали здесь одного только знатного вельможу, но такие обычно не путешествуют без охраны.

Алек заметил тусклый блеск среди комьев земли и спрыгнул в яму. Поднял испачканный перстень, протер рукавом. Солнечный луч сверкнул на ободке золота, заиграл в гранях крупного сапфира.

Алек, поколебавшись, убрал его во внутренний карман куртки. Он не опускался до расхищения могил, сейчас перстень скорее был уликой, чем ценностью. Уже намереваясь выбраться из ямы, Алек оглядел ее еще раз, и не зря: под еще одним лоскутом бархата он нашел толстую черную свечу. Такие обычно использовали жрецы или маги, чаще всего — некроманты. Свечу покрывали потеки воска, фитиль явно горел.

Еще час лазанья по кустам ушел на то, чтобы найти укрытие гуля на день.

Поросший травой и молодыми деревцами склон оканчивался небольшой плоской поляной. Подъем на холм здесь резко становился круче, и в почти отвесном склоне виднелась небольшая пещерка. Из темного зева свешивалась обглоданная местами человеческая рука с лохмотьями свисающей с кости плоти.

— А вот и мельник, — пробормотал себе под нос Алек. Медленно приблизился, прислушиваясь, но из пещеры не доносилось ни звука. Зато смердело только так — тяжелый, душный запах падали ударил в нос, стоило подойти ближе. Трава вокруг отверстия была вырвана, в земле виднелись борозды, оставленные когтями. Тварь определенно вылезала отсюда. Неплохо было бы, конечно, застать гуля днем, выволочь на солнце и прикончить его, ослепленного и неспособного сопротивляться. Но Алек трезво оценил размеры ведущего вглубь хода. По такому он пролезет разве что ползком — и столкнется в конце с голодной хищной тварью, которой ничто не помешает тут же перегрызть ему так удачно подставленное горло. Нет, придется, все-таки, возвращаться сюда вечером и ждать, пока гуль вылезет сам.

Солнце жарко припекало, и Алек снял куртку, перекинув ее через плечо. В обед, в самую жару, народу на рынке было немного. Да и рынок-то был крохотным: прилавки с овощами, крупами, зеленью, дальше по улице — лавка мясника. Внимание могли привлечь разве что несколько заезжих торговцев. Алек надолго остановился у прилавка оружейника, разглядывая кинжалы — парочка была очень даже ничего, но стоило поберечь деньги, пока ему не заплатили за гуля. В итоге он взял только пару десятков стрел да отдельно десяток древков — прилаживать серебряные наконечники. Один, снятый со сломавшегося древка, как раз лежал у него в кармане куртки.

Алек протягивал плату оружейнику, когда амулет на шее дернулся. Рядом колдовали. Монеты со звоном раскатились по прилавку, когда он разжал руку и резко развернулся. Колдун был прямо напротив него — сидел верхом на лошади, поигрывая с танцующими вокруг пальцев искрами пламени. И он, все же, не совсем колдовал — плеснул перед собой силой, очевидно, ожидая, что ведьмак почувствует. Оригинальный способ привлечь внимание. В чем-то даже изящный.

Алек вопросительно вскинул брови, глядя магу в глаза. Интересные глаза — яркие, янтарные, горящие в солнечном свете.

— Прошу прощенья, милсдарь ведьмак, — почти нараспев протянул маг. Губы у него дрожали в несдерживаемой улыбке. — Но меня всегда интересовали слухи о вашей чувствительности к магии. Как вижу, они не врут.

Он погасил магические искры вокруг руки. Несколько мальчишек, наблюдавшие за ним из-за прилавка, пораженно охнули.

Алек охать не собирался. Он-то не был деревенщиной, которую можно удивить простейшим фокусом.

— У вас ко мне какое-то дело, милсдарь маг? — вежливо уточнил он. Шагнул ближе, чтобы не повышать голос. Маг все также сидел верхом. Темный плащ, наверняка слишком теплый, чтобы в нем было удобно в такую жару, и потому наверняка зачарованный, прикрывал круп лошади. Перстни, унизывающие пальцы мага, амулеты на шее, даже серьга в ухе — все это горело и сверкало на солнце, создавая поистине впечатляющее зрелище.

Для деревенских мальчишек, разумеется. Алек видел магов и раньше. Когда-то сам с неодобрением относившийся к принятой неприязни между магами и ведьмаками, пару встреч спустя он если и не разделил предубеждения собратьев по цеху, то определенную подозрительность все же приобрел. После того, как один колдун выбросил его за борт корабля к акулам (спасибо одной небезразличной русалке, не позволившей его скелету украсить морское дно), а другой попытался проклясть (повезло, что Алек вовремя наведался в храм к знакомой жрице), желание отстаивать их добродетельность заметно ослабело.

И этот маг, разодетый в шелка и парчу, увешанный драгоценностями, сверкающий и глядящий с усмешечкой сверху вниз, симпатий ничуть не вызывал.

— Я всего лишь хотел поздороваться и узнать, что за дело привело вас в эту милую деревеньку, — маг склонил голову к плечу. Солнце светило прямо из-за его спины, и обычному человеку слепило бы глаза. Алек сузил зрачки в узкие вертикальные щелки.

Маг не сдержал резкого вздоха. Алек нахмурился — это что, была еще одна проверка?

— Не припоминаю, чтобы мы были знакомы и у вас было право интересоваться моими делами, — грубее, чем собирался, ответил он.

Улыбка мага не дрогнула.

— Мое имя — Магнус, — представился он. — Магнус из Нильфгаарда, — добавил он, все так же улыбаясь.

Алек только нахмурился в ответ.

— Все еще не вижу причин делиться с вами своими планами.

Улыбка мага немного потускнела.

— Вдруг наши планы в чем-то пересекаются?

— Едва ли, — отрезал Алек. — Парней вроде меня обычно нанимают на такую работу, куда вы... — он критически обвел его взглядом, остановившись на ноге в стремени, — не пойдете пачкать модных сапожек.

— Что вы знаете о том, как работают маги?

— Достаточно того, что я знаю, как работают ведьмаки.

— Я думал, что все ведьмаки ужасны и обезображены, — снова улыбнулся тот. — Впервые приятно ошибиться.

— Я думал, что все колдуны самоуверенны и бестактны. Вероятно, я был прав.

Маг прищурился.

— Неужели вас так оскорбила моя безобидная профессиональная шутка?

Алек ответил прямым взглядом и не менее прямолинейным ответом:

— Не подкрадывайтесь к ведьмаку со спины, милсдарь. Мы лишены профессионального юмора — его нам заменяют рефлексы.

Некоторое время маг смотрел на него молча.

— Ваши слова, дорогой мой, прозвучали не очень-то любезно, — уже без тени веселья выговорил он.

— Любезности нас тоже не учат, — ответил Алек, уже жалея о собственной несдержанности и желая поскорее закончить этот разговор.

— Жаль, — бросил маг. Потянул поводья лошади, но обернулся еще раз: — Я вижу, что чем-то задел вас, хотя и не собирался. Надеюсь, к следующей нашей встрече вы остынете и... поучитесь любезности. — Он улыбнулся немного насмешливо, но на этот раз его слова не разожгли злость, а охолонули, опрокинувшись на тлеющие искры ушатом воды.

— Магнус! — раздался оклик. Алек взглянул в ту сторону и увидел еще одного разодетого франта верхом. Судя по маячившей за спиной охране в кафтанах тех же цветов, что и на вчерашних стражниках, это был никто иной, как местный барон. Алек задержался на нем пристальным взглядом, когда всадники проезжали мимо. Ничего особенного: жестокое бледное лицо, темные глаза со светящимся в них высокомерием, поджатые губы. Крестьяне и горожане уступали дорогу, но стоило барону проехать, за его спиной слышались шепотки. Человек их едва ли мог различить, а вот ведьмак слышал довольно четко. Среди приглушенной ругани «кровопийца» повторялось чаще всего.

Подданные барона не особенно любили.

Алек уже собирался пойти своей дорогой, но бросил последний взгляд вслед магу с бароном. Солнечный блик скользнул по перстням Магнуса и отразился от крупного сапфира в золотом кольце на пальце барона.

Точно такое же кольцо лежало сейчас у Алека в кармане.

«Дело — дрянь», — окончательно уверился он.

Долго искать солтыса не пришлось: как и вчера, он выпивал в общем зале трактира. Выпивал с приятелями, но как только около столика встал ведьмак, тех как ветром сдуло.

Алек сел напротив, опустил руки ладонями вниз на столешницу перед собой — не нервничайте, солтыс, никакого оружия, никаких угроз, один только дружеский разговор. И пара вопросов.

— Как долго в городе находится маг? — спросил он.

Солтыс, только пришедший в себя от неожиданного появления ведьмака и собиравшийся поздороваться, подавился словами. Почесал лысину.

— Маг?

— Нильфгаардец. Магнус.

— А, тот, который сегодня к барону приехал?

— Ясно, — кивнул Алек. — И еще вопрос. Вы сказали, что гуля никто не видел. Но когда я только приехал в город, стражники хотели отправить меня прямиком к барону — и передумали. Не связано ли это с тем, что гуль нападал на него, а вы не сочли нужным об этом упомянуть?

— Гуль? — растерялся солтыс.

Алек поморщился.

— Да, в бору, скорее всего, именно он. Я его еще не видел, но по телам и следам довольно очевидно… Так что, нападал он на барона Карнштайна?

— Нет, никак нет, — замотал головой солтыс. — Да и зачем бы милсдарю Карнштайну в бор ходить?

— Понятия не имею, — пожал плечами Алек. — И, по правде, причины меня не очень интересуют — только последствия. Не был ли барон ранен примерно в то же время, когда в бору стали пропадать люди?

— Странные вы вопросы задаете, милсдарь ведьмак. — Солтыс покосился на него с подозрением. — Что вам за дело до здоровья милсдаря Карнштайна?

— Так был он ранен или нет?

— Не был, — сдался солтыс.

По-хорошему, стоило отыскать здешнего лекаря и расспросить его, да попристрастнее, ведь если Карнштайн или его маг как-то замешаны в появлении гуля, то могли велеть ему молчать. Но с другой стороны — почему тогда не избавились от твари до сих пор?

Алек в задумчивости провел пальцами по столешнице, обводя царапины и трещины в древесине. Одна была ровная и глубокая, словно в стол воткнули нож.

— Не нам, конечно, дела милсдаря Карнштайна обсуждать, — ворчал тем временем солтыс, — но не дело, что он этого колдуна позвал, ох, не дело.

— Не для того ли позвал, чтобы от твари в бору избавиться?

— Для чего бы ни позвал, а разве ж можно с нечистью энтой знаться? Считай, недавно совсем черных со своих земель погнали, еще не все пожарища с войны-то заросли, а он, значит, врага нашего в замке своем привечает? Не дело это, милсдарь ведьмак. Гнать эту погань…

Алек хмыкнул раздраженно, но ничего не сказал.

«Ненамного лучше и я себя повел», — подумал он. — «Ненамного».

Искать здешнего лекаря или травника было уже некогда — не так много времени осталось до захода солнца. Но ведьмак все равно был уверен, что некоторые вопросы прояснятся, когда он убьет гуля.

Чутье подсказывало.

— Какого дьявола, милсдарь ведьмак, вы здесь делаете?!

— Видимого того же, что и вы, милсдарь маг, — пытаюсь прикончить тварь раньше, чем она доберется до кого-то еще, — стараясь говорить медленно и внятно, почти сопротивляясь собственным, ускоряющимся от эликсиров реакциям, ответил ведьмак.

Колдун появился, когда он их уже принял и сидел на склоне, положив серебряный меч в ножнах на колени. Он ждал гуля, но из зарослей черники вынырнул Магнус, и черт его знает, что было хуже. Первое было хотя бы ожидаемо, а неожиданностей на охоте Алек не любил.

— Похвальное стремление, но лучше оставьте это профессионалу, — перебрасывая через плечо свой длинный плащ, заявил маг. Интересно, он в нем собрался сражаться с гулем?

— Могу посоветовать ровно то же, — немного раздраженно отозвался Алек. Солнце уже село. — И вообще, умолкните, наконец, не то вас услышат упыри и в соседней провинции!

— А вы там еще не всех изничтожили, как профессионал, м?

— Пару по вашу душу оставил.

Маг присел рядом, взглянул на черный провал пещеры.

— Вижу, его логово вы тоже нашли.

— Сомневались?

Маг вздохнул.

— Вы не могли бы не искать подвоха в каждой моей фразе? — попросил он. — Кроме того, я все еще не знаю, как вас зовут, милсдарь, и это не очень-то удобно для культурной беседы.

В глубине пещеры что-то повешелилось, заскреблось, заскулило. Алек это услышал, маг — нет, продолжая смотреть на него с ожиданием.

— Я Алек, — ответил тот. — Алек из Цинтры.

— Вот как. — Маг поймал его взгляд. Даже в сумерках его глаза горели ярким янтарем. — Значит, милсдарь, ваше предубеждение имеет еще более банальный характер, чем я предполагал. Политический характер.

Гуль полз по проходу. Хрустнула под его весом кость, с царапаньем протащилась по камням. Магнус взглянул в ту сторону и снова обернулся к Алеку.

— Вам лучше уйти, — произнес тот.

— И оставить это дело профессионалу? — Маг усмехнулся, но его лицо тут же снова стало серьезным. — Вы наверняка знаете, на что способна магия. Мне не доставит труда уничтожить эту тварь.

— Я не сомневаюсь в ваших способностях, — ведьмаку не нужно было прислушиваться, зелья и так обостряли слух. Но когда шум в пещере затих, Алек насторожился, не сводя взгляда с темного провала в склоне холма. — И в силе магии. Но все же хочу задать вам один вопрос.

— Видимо, про мой опыт? Пожалуйста.

— Не совсем. Я хочу, чтобы вы подумали, зачем кому-то вообще понадобилось создавать ведьмаков, когда маги существовали изначально.

— Вероятно, вы думаете, потому, что вас нанимают туда, куда маг не пойдет пачкать «модных сапожек», — припомнил ему шпильку Магнус.

— Нет. Но вы, Магнус, человек, и все еще уязвимы, как человек. — Алек помолчал, но потом продолжил: — Маг действительно может справиться почти с любым из чудовищ, которых уничтожает ведьмак. Может, да, — но с гораздо большим риском. И риск этот, Магнус, неоправдан. Сколько лет вы учились магии? Сколько вы можете кроме того, чтобы убивать чудовищ? Лечить людей, создавать что-то новое. Рисковать вами — все равно что отправлять генерала на передовую. Оставьте чудовищ тем, кто создан, чтобы их убивать.

Этот разговор становился опасным. Гуль, по логике, должен был броситься на их запах и голоса, но по какой-то причине предпочел остаться в пещере. Может, нашел другой выход и теперь подкрадывается со спины? Но Алек ничего не слышал, да и медальон не реагировал тоже.

— Александр… — негромко окликнул маг. — Вас ведь так на самом деле зовут, верно?

Алек не стал спрашивать, как он догадался.

— Даже если бы я мог уйти, — продолжил Магнус, — и оставить монстра вам, после того, что вы сказали, я бы ни за что этого не сделал. Потому что это показало бы, что я действительно считаю вас способным только на то, чтобы убивать монстров. А это не так.

Алек отвернулся от пещеры и взглянул на него в упор.

— Я ведьмак, — напомнил он. Хотя сейчас одно его белое лицо и почерневшие глаза, радужка которых утонула в расширившемся зрачке, говорили яснее любых слов о том, кто он.

— Вы так говорите, будто это все объясняет, — усмехнулся Магнус.

— Это объясняет.

— Я нильфгаардец, Александр. Но я не был в империи больше полувека — с тех пор, как счастливый случай позволил мне унести оттуда ноги. То, кто я, ничего не говорит о том, какой я.

В повисшей тишине было слышно только, как шелестит листва да ухают совы.

— Почему он не вылезает? — спросил Магнус. — Уже достаточно темно.

— Понятия не имею, — Алек поднялся, повесил ножны на плечо и несколькими широкими шагами приблизился к провалу. Прислушался. Тишина… Тихий скрежет. Ворчание. Гуль все еще был там. Медальон на шее дернулся, и Алек схватился за меч.

— Спокойнее, — предупредил Магнус. Он сидел там же, ниже по склону, за поваленным деревом. — Должен же я приготовить пару заклинаний заранее.

Алек вернулся к нему.

— Лучше тебе уйти, — вздохнул он, снова присаживаясь рядом.

Маг пропустил его слова мимо ушей и принялся шептать себе под нос заклинания. Медальон завибрировал снова, но почти сразу успокоился.

Магнус прекратил бормотать, кашлянул, и продолжил уже своим обычным, иронично-дружелюбным тоном:

— Итак: ночь, лунный свет, хвойный бор. Звучит достаточно красиво. Будь на нашем месте какой-нибудь поэт, он бы сочинил романтическую балладу, как думаешь?

— Разве что пару строк, пока не стал бы ужином гуля, — отозвался Алек.

— Александр, ты против романтики?

— Только когда жду в засаде монстров.

— У меня есть один знакомый поэт и трубадур. Играет на гитаре, в Новиграде это нынче ужасно модно. Симон, ты о нем не слышал?

Алек, разумеется, о нем слышал. Но зачем-то сказал:

— Нет.

— Врешь, — тихонько рассмеялся Магнус. — Зачем?

Алек пожал плечами. Точно так же он не мог сказать, зачем слушает мага вместо того, чтобы стукнуть по затылку и оттащить подальше, чтобы не мешал и не лез под руку в бою.

«Вероятно, потому, что не хочу упустить гуля, пока буду занят колдуном», — решил для себя Алек и отбросил эту мысль.

— Можно я задам еще один вопрос? — Магнус, похоже, не собирался замолкать.

— Задавай.

— Я думал, ты снова скажешь «нет». В городе болтают об убитых бандитах. Твоих рук дело?

— Нет.

— Понятно, — фыркнул Магнус. — Говорят еще, одному из них ты вскрыл череп.

Алек поморщился.

— Не вскрывал я никому череп. Просто стрела застряла в глазнице, а древко обломилось. Пришлось доставать, стрелы приметные.

— Думаешь, тебя бросили бы в яму за убийство бандитов? Скорее, вручили бы награду.

— Нет, — уверенно ответил Алек. — То есть, может, и вручили бы, а потом нашелся бы особо ярый блюститель закона, который решил бы, что я взялся за то, что меня не касается. Что работа ведьмака — убивать чудовищ, а не судить людей. Что у меня поехала крыша, что я опасен, что беру на себя слишком много...

— А сам ты как думаешь?

— Я беру на себя ровно столько, сколько способен вытянуть, — прохладно сказал Алек. — Что бы другие об этом ни думали.

— Я думаю, что ты хороший человек, Александр, — неожиданно произнес Магнус.

Алек взглянул ему в глаза — надо же, не издевается.

— Слишком хороший для ведьмака. И еще я думаю, что ты зря стыдишься лучшего, что в тебе есть.

— Способности обратить меч и против человека?

— Небезразличия. Неравнодушия. Нетерпимости ко злу, в каком виде и обличье оно бы ни представало перед тобой.

— Не слишком поспешные выводы? — прищурился Алек.

Магнус покачал головой, а потом произнес:

— Мне жаль.

— Ты не сказал ничего особенного…

— Не сказанного. Сделанного. — Он щелкнул пальцами, и Алек почувствовал, что не может пошевелиться. — Прости, но я не могу тебе позволить увидеть это чудовище. — Глаза Магнуса будто бы разгорелись ярче, янтарь расплавился, засветился. — Ты уснешь и забудешь…

Именно этот момент гуль выбрал, чтобы вылезти из пещеры. Алек его не услышал — слова Магнуса, сдобренные магией, звенели в ушах, — но заметил движение за его спиной. Вот тварь высунула голову, спрыгнула на землю. Сгусток тени, принявший схожую c человеческой фигуру, только сгорбленную и с длинными, нескладными руками. Вероятно, маг попросту прикрыл вход в пещеру колдовской невидимой стеной, не давая гулю выбраться до того момента, как он справится с ведьмаком. А теперь, когда он отвлекся, старое заклинание разрушилось...

Алеку большого труда стоило преодолеть насылаемую магом сонливость, и всей его воли только и хватило, чтобы выдохнуть:

— Сзади.

Магнус, к счастью, поверил. Усомнись он хоть на секунду — и оба они были бы трупами, потому что тварь бросилась к ним с нечеловеческой скоростью. Произнести заклинание или даже просто убраться с дороги маг уже не успевал.

А вот ведьмаку, с которого спало колдовское оцепенение, хватило скорости и на то, чтобы отбросить его с дороги, и на то, чтобы самому отпрыгнуть в сторону.

Магнус кубарем полетел со склона, сдабривая шум падения заковыристыми ругательствами. Плащ обмотался вокруг него, сковывая движения. Гуль пронесся между двумя деревьями, хватанул когтями по стволу одного из них, оставив глубокие борозды. И повернулся к вскочившему на ноги ведьмаку. Рыкнул, ощерив острые конические зубы и встопорщив гребень на голове.

Все-таки не гуль. Гравейр — тварь более шустрая и опасная, любая царапина от которой грозит заражением трупным ядом.

Он присел, зарычал снова. Прыгнул к Алеку, выставляя перед собой руки с короткими, но острыми когтями. Тот широко рубанул мечом. Гравейр увернулся.

Алек двинулся к нему мягкими шагами, обходя сбоку. Тварь поворачивалась вслед за ним. Припала к земле — и прыгнула снова. Алек увернулся, махнул мечом, заставляя гравейра отшатнуться. Закрутил меч мельницей, пошел прямо на него. Гравейр попятился. Очередной рык прозвучал глухо, уже не столь угрожающе. Алек сделал еще один выпад, когда за спиной монстра оказался толстый ствол сосны, рассчитывая, что теперь тому некуда будет увернуться. Но гравейр ловко поднырнул под клинок, когти просвистели, едва не задев шею, и звонко ударились о подставленный клинок. Алек отступил, ударил из неудобной позиции — и зацепил-таки тварь, оставив на боку глубокую царапину.

Лезвие меча окрасилось черной кровью. Тварь взвизгнула и яростно бросилась на него. Еще одним ударом Алек сумел достать гравейра в плечо, рассек плоть так, что одна рука повисла на сухожилиях, но второй тот все-таки его достал. Когти вспороли рукав куртки, рубаху под ней. Но вместо того, чтобы вонзиться в руку, проскрежетали по ней, как по металлу.

Гравейр отпрыгнул назад. Алек уставился на свое предплечье, охваченное синими искрами, и тут же заметил сбоку такое же свечение.

Магнус стоял, выставив перед собой обе руки, вокруг которых плясало синее пламя.

Искры растеклись по всему телу, отзываясь щекоткой вдоль позвоночника. Алек не стал тянуть — наверняка заклинание было очень непростым и едва ли могло долго продержаться, — пошел прямо на гравейра, снова крутанул меч. Чудовище бросилось ему навстречу, но Алек даже не попытался уклониться от замаха когтей, вхолостую хлестнувших его по боку. Ну, кроме того, что снова затрещала ткань куртки…

Меч со свистом рассек воздух, опустился на второе плечо гравейра, отсекая когтистую лапу. Тот завыл и бросился на Алека. Сбил его с ног, зубы щелкнули совсем рядом, около лица, скрежетнули по плечу. Алек сбросил тварь с себя, вскочил на ноги и одним ударом отсек голову с ощеренной пастью. Голова отлетела в сторону, ударилась о ствол дерева. Тело грузно упало в траву.

Алек снова почувствовал легкую дрожь от затылка вниз и понял, что Магнус снял заклятье. Поднял голову: маг стоял, привалившись к стволу сосны.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Алек. Подошел ближе, убирая меч в ножны.

— Я не мог позволить, чтобы тварь разорвала тебя у меня на глазах, — серьезно ответил Магнус.

— Скорее, оцарапала, — поправил Алек. — Но мне доводилось пить «Иволгу». Это зелье…

— От трупного яда, — договорил Магнус. — Слышал, хотя и не видел, как его принимают. Я вообще раньше не сталкивался с ведьмаками.

Алек улыбнулся. Теперь их разделяла только пара шагов.

— Это заметно.

— Да? — плащ Магнуса снова спускался с плеча, полностью скрывая правую руку. Но стоя так близко, Алек слышал, как пальцы с легким шорохом скользят по ткани, как задевают ее раз за разом, вырисовывая магические формулы. Так вот зачем ему этот плащ.

Алек молча кивнул. А потом сделал то, что следовало сделать в тот момент, когда Магнус появился в бору — вскинул руку и резко ударил его в висок.

Маг осел, сполз по стволу дерева вниз. Алек подхватил его, не давая упасть.

— Мне жаль, — пробормотал он. — Мне правда очень жаль.

К тому моменту, как маг пришел в себя, Алек успел еще раз как следует осмотреть труп гравейра и убедиться, что остатки штанов из красного бархата ему действительно не почудились. Да и в изменившейся морде с широкой клыкастой пастью с трудом, но угадывались черты барона Карнштайна. Ныне, очевидно, покойного. И это поднимало неудобный вопрос — кого же Алек видел вчера в деревне?

Магнус наверняка это знал. Не просто так же он не хотел, чтобы Алек увидел гравейра.

Не открывая глаз, маг заворочался, осторожно двинул связанными за спиной руками, проверяя крепость пут. Алек связал его на совесть. И не только руки, но и ноги, и когда Магнус это понял, то зло выругался сквозь зубы. Взглянул сквозь упавшие на лицо пряди волос. Алеку вдруг захотелось отвести их в сторону, но желание было глупым и необоснованным, а жест Магнус мог воспринять, как оскорбительный.

— И вот к чему мы пришли, — Магнус неожиданно улыбнулся без капли раздражения и злости — разве что немного ехидно. — Не подумай, что я категорически против, Александр, но все же таким играм место в постели, а не посреди леса.

Алек усилием воли заставил себя смотреть прямо, но, видимо, лицо его все-таки выдало.

Магнус рассмеялся. Устроился удобнее, опираясь на ствол дерева за спиной.

— Прости за это, — с некоторым смущением произнес Алек. — Но я хотел бы узнать, что на самом деле происходит, а не получить еще одно заклинание в спину.

Магнус молча кусал губы. Губы были красивые, четко очерченные, и сейчас, когда Алек не ждал подвоха каждое мгновение, не смотреть на них было трудновато. На них, да еще на яркие глаза, смуглое лицо и стройные ноги в узких штанах.

— Гравейром стал настоящий барон Карнштайн, так? — уточнил Алек то, в чем и так был уверен.

Магнус взглянул на него испытующе, потом пожал плечами.

— Ты и сам это понял.

— И как же он умер?

— Не важнее ли, кто сейчас занял его место?

— До этого мы тоже дойдем, — пообещал Алек. — Я нашел черную свечу в том месте, где было зарыто тело. Монстра из него сделали умышленно? Он все же был заколдован?

— Нет. — Чутье подсказывало, что Магнус не врал. — Колдовал сам барон Карнштайн.

— Он был магом? — удивился Алек.

— Не был, в том-то и дело. — Магнус, кажется, понял, что разговора не избежать. — Но какие-то слабенькие способности у него, к его несчастью, действительно были. Не развитые, не взятые под контроль, именно они позволили его ритуалу сработать, хоть и не так, как он планировал.

— А ты знаешь, что он планировал?

— Предполагаю. Пентаграмма, черные свечи, жертва — жена мельника. Выглядит, как шарлатанское описание ритуала продления жизни или обретения бессмертия. Думаю, ни на что иное фантазии барона в любом случае не хватило бы.

Алек задумался. Он чувствовал, что Магнус не лжет, но кое-что в его рассказе пока не сходилось.

— И что было дальше? — спросил он.

— А дальше… — Магнус все же немного замялся. — Дальше один мой друг нашел его тело.

— И решил, что это хорошая основа для аферы, — закончил Алек. — Твой друг не колдун, иначе ему не потребовалась бы твоя помощь. Видимо, какой-то артефакт, который позволяет менять облик, я прав?

— Почти, — уклончиво ответил Магнус. — Все не так просто и отнюдь не так безнравственно, как ты это видишь. Слышал, что говорят о бароне в городке?

— Намекаешь, что проклясть его могли его же кметы?

— Могли, — не стал спорить Магнус. — Но вообще-то я больше о том, что барон Карнштайн был человеком жестоким, эгоистичным, упивающимся властью. Новый барон таким не будет. Я знаю, что тебе не плевать на это, Александр, знаю, что тебе не плевать на людей. Пойдем со мной в замок барона. Я познакомлю вас, и ты убедишься, что я прав.

— Пойти с тобой и оказаться полностью в вашей власти? — Алек вскинул брови. — Я не настолько доверчив.

Магнус лукаво улыбнулся.

— Иного я и не ждал.

К этому моменту он как раз успел пережечь зачарованным перстнем веревку, стягивающую руки. Магическая волна сбила Алека с ног. Щелчком пальцев Магнус освободил от пут и ноги — веревка на глазах рассыпалась в прах. Почти не глядя он метнул в сторону Алека еще одно заклинание — тот не сумел увернуться и снова грохнулся носом в траву. Но тут же вскочил и бросился следом. Едва ли не кубарем слетел со склона, продрался через кусты, превратившие остатки его куртки в лохмотья. Заметил впереди темную фигуру и бросился наперерез.

Ручей, ствол поваленного дерева, по которому Алек пробежал, не сбавляя темпа. Прыгнул и повалил Магнуса на землю, сразу же перехватывая руки.

У того сбилось дыхание и еще больше растрепались длинноватые, причудливо заплетенные волосы.

— Ты же не рассчитывал сбежать от ведьмака? — спросил Алек. Он поймал себя на отдельном усилии, потребовавшемся для того, чтобы вернуть сердцебиение в привычный ритм. И участилось оно отнюдь не от бега.

— Как ты верно заметил, я маловато о вас знаю, — ответил Магнус. Глубоко вздохнул. Его дыхание теплом скользнуло по щеке Алека.

— Поехали со мной, Александр, — шепнул Магнус.

Тот чуть не ответил — «куда угодно».

— Нет, — собрав волю в кулак и крепче сжимая запястья Магнуса, сказал он. — Я не отпущу тебя, пока ты не расскажешь все до конца.

— Очень неубедительная угроза. — Красивые губы Магнуса изогнулись в улыбке. — Я почти готов дать обет молчания.

— Магнус, пожалуйста, — попросил Алек. — Ты говоришь, что понял меня. Так доверься.

— Это должно быть обоюдно, ты не думаешь?

Алек медленно кивнул. Разжал руки и скатился с Магнуса, сразу же легко поднялся на ноги. Протянул руку, и тот принял ее, поднимаясь следом.

— Ну что ж, — сказал он, отряхивая одежду. — Доверие так доверие. Мой друг не маг и не человек вовсе, Александр. Рафаэль — векслинг. Или допплер, как он сам себя называет.

— Продолжим наш доверительный разговор, Александр, — Магнус вел под уздцы гнедого жеребца, который был привязан в перелеске перед бором. Алек свою кобылу оставил в конюшне трактира, предпочитая в случае собственной неудачи не подставлять ее под клыки очередного чудовища. — Что ты намереваешься делать?

Алек не стал притворяться, что не понял, о чем речь.

— Пока не знаю, — ответил он. — Именно затем мы и идем в замок, так?

— Так, — протянул Магнус. — Но ты должен понимать, что я не позволю тебе поступить со своим другом так же, как с гравейром. Он никому не причинил вреда и заслуживает, чтобы с ним обошлись... по-человечески.

— Я бы и врагу не пожелал того, как люди обходятся с векслингами. — Алек только теперь заметил, что снова надевать плащ Магнус не стал. То ли не собирался больше пытаться заколдовать его исподтишка, то ли понял, что это все равно не сработает. — Но и человека, попытайся он выдать себя за кого-то другого, тем более, за кого-то из знати, ничего хорошего бы не ждало.

— Незачем играть словами, Александр, — Магнус взглянул на него прищурившись, но тут же отвернулся.

— Я не играю, — сердито отозвался Алек. — Но если ты хочешь услышать это прямо, то ведьмаки не истребляют представителей разумных рас, к которым относятся и векслинги.

— И люди, — с очевидным намеком перебил Магнус. — Принцип невмешательства ведьмаков в обычную жизнь ты не очень-то соблюдаешь. Не подумай, что я осуждаю — нет, такое небезразличие по-своему очаровательно...

— Интересные вещи ты находишь очаровательными.

Магнус остановился и опустил руку Алеку на плечо. Куртка с рубашкой были изорваны гравейром и под его пальцами оказалась обнаженная кожа — неожиданно прохладная, от прикосновения к которой по спине побежали мурашки. Ощущение было интересным и — маг мог поручиться — наверняка вызванным не одной лишь симпатией.

— Александр...

— Когда правда всплывет, векслингу лучше быть далеко отсюда.

— Если, — поправил Магнус. — Если. Что вовсе не обязательно.

— Он нарушил закон.

— Бога ради! — раздраженно бросил Магнус. — Какое в такой момент дело до законов? Ты думал о них, убивая бандитов в лесу?

— А ты напоминаешь о них так часто, чтобы было чем на меня давить? — прищурился Алек. — За мое молчание?

Магнус вздохнул.

— Александр, я вспоминаю о них только потому, что вижу: справедливость для тебя чего-то да стоит. Ты ведь не проехал мимо, когда они грабили купца, хотя по ведьмачьим правилам вовсе не обязан вмешиваться в дела людей…

Алек промолчал.

— Я думаю — и здесь ты должен подумать о справедливости, — добавил тот. — И для начала хотя бы выслушать Рафаэля. Пусть он не человек… Но в тебе самом-то сколько человеческого?

Алек нахмурился.

— Еще достаточно осталось.

Магнус улыбнулся насмешливо, но в то же время — обворожительно, даже обольстительно.

— Я говорил о том, сколько в тебе человеческого было изначально, полуэльф?

Алек тронул шею. Инстинктивный жест при ощущении угрозы — со стороны он выглядит неторопливым и задумчивым, а на самом деле позволяет быстро выхватить из-за плеча меч или стрелу.

— Как ты догадался? — недовольно спросил он.

Магнус разулыбался уже довольно.

— Это было непросто, — признал он. — Уши у тебя самые обыкновенные, а глаза изменились от ведьмачьего колдовства... Какими они были?

— Не помню, — отрезал Алек.

— Не ври, — парировал тот. — У тебя это отвратительно получается.

Алек пожал плечами. Мелочь, которая не стоила этого спора. Он и сам до конца не мог сказать, зачем соврал, при том, что и сам не любил это делать. Но был в невинном вопросе некий подтекст — будто сожаление о том, каким Алек был раньше. Словно то, каким он стал — несчастье. Словно он стал хуже — его сделали хуже, сделав ведьмаком...

Алек тряхнул головой.

— Синие, — все же ответил он. — Что ты изменил в себе?

— Прости?

— Что в своей внешности ты изменил магически, когда научился это делать?

Магнус покачал головой.

— Ты же понимаешь, что это грубый и бестактный вопрос? Впрочем, я задал тебе такой же, потому и отвечу: ничего.

— Ничего? — недоверчиво переспросил Алек.

— Да, все предстающее твоим глазам великолепие абсолютно естественно и принадлежит мне с рождения.

Алек смерил его подозрительным взглядом.

— Ты надо мной насмехаешься?

— И в мыслях не было, — вздохнул тот. — Мне жаль, что ты каждую мою фразу воспринимаешь, как желание тебя задеть или уязвить.

— Не каждую, — возразил Алек.

— Но воспринимаешь... — Магнус посмотрел на него с сожалением. — Я был бы рад, если бы ты был не только справедлив, но и не слишком мнителен.

— Издержки профессии, — снова напомнил Алек.

— Я о ней и говорю, — Магнус ускорил шаг, обгоняя его. И в этот раз язвительность в его словах была совершенно неприкрытой.

@темы: фик, ББ Реверс-2018

---

"Валет на удачу", автор Queen Immortal, артер Риа Ареи

[Queen Immortal]

Название: Валет на удачу
Иллюстратор:  Рия Ареи
Автор:  Queen Immortal
Бета:  Mazoji siksnosparne,  nover
Пейринг/Персонажи: Гамбит!Магнус Бейн/Руж!Александр "Алек" Лайтвуд, Джейс Эрондейл, Изабель Лайтвуд, профессор Чарльз Ксавье, Логан "Росомаха" Джеймс Хоулетт, Лоренцо Рэй, прочие в эпизодах
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: кроссовер-ретейлинг с мультсериалом "Люди Икс: Эволюция", драма, приключения, романтика
Размер: миди, 7 238 слов
Краткое содержание: Алек по прозвищу Руж - член группы "Люди Икс", способный одним прикосновением забирать жизненную силу у людей или же способности у других мутантов. Оказавшись причиной возрождения Апокалипсиса, Алек уходит в себя и ищет причины уйти из команды. Магнус "Гамбит" Бейн решает воспользоваться его помощью в своих целях.
Примечание/Предупреждения: 1. Руж (Rogue) переводится как "Изгой". 2. Ретейлинг связан исключительно с 6 серией 4 сезона мультсериала. 3. Способности Джейса, Изабель выдуманы автором текста, аналог в мире Людей Икс не искался. 4. Частичный ООС в угоду сюжета.
Ссылки: на АОЗ
От автора: Эта работа - тот случай, когда в одном тексте сошлись фандом, который очень любишь, но никогда не возьмешься писать, и фандом, который любишь и пишешь как одержимый. Так что... наслаждайтесь. Спасибо Рия Ареи за волшебные иллюстрации, бете Mazoji siksnosparne за оперативность, nover за неравнодушие!
Иллюстрация: Шапка, Заявочный арт

«Третий купол: конец близок? Официальные источники сообщают о появлении еще одного темного купола в Африке непосредственно над пирамидой, чей возраст археологи исчисляли тысячами лет. Власти Египта, вдохновленные примером Китая и Юкатана, стягивают войска к границе купола. Напомним, что ранее сообщалось о двух таких же объектах, появившихся над пирамидами в вышеупомянутых странах...»
Ежедневная газета «The New York Times»

«Судный день. Мы продолжаем следить за развитием ситуации в связи с появлением таинственных куполов. Как стало известно ранее, ответственным за их возникновение является мутант, который, согласно нашим источникам, зовет себя не иначе как Апокалипсисом. Неужели все мифы о последнем дне человечества — правда? И знаменует ли возвращение Апокалипсиса конец современного мира?..»
Новостной портал «Cable News Network»

«Потеря лидера. Смерть Магнето — известного оппозиционера и радикального лидера Братства Мутантов — от рук его же собрата Апокалипсиса тяжело ударила по его последователям. В Нью-Йорке продолжаются демонстрации мутантов в поддержку его идей, как заявил один из лидеров протестантов: «Мы не остановимся. Магнето отдал жизнь за то, во что верил. Мы продолжим то, что он начал...»
Эфир новостей телеканала «The CW»

— Это на тебя не похоже, — шуршание колес по ковру застало Алека врасплох, заставив резко обернуться.
Под пристальным взглядом профессора Чарльза Ксавье он всегда чувствовал себя неуютно. С одной стороны, тот был их лидером, учителем, помогал овладеть собой и своими способностями, стимулировал к развитию и росту. С другой — он был мутантом, чья сила буквально заполняла комнату. Это, конечно, не значило, что он проникал в мысли всего и вся, но само ощущение подобной мощи неизменно держало Алека в напряжении.

— Что не похоже, профессор? — уточнил он, тут же подхватывая перчатки, до сих пор лежавшие на тумбочке.

— Избегать остальных, — пояснил тот, останавливая свою коляску в паре шагов от него напротив окна. — Ты не бежишь от конфликта.

— Я не знаю, что им сказать, — покачал головой Алек, опуская глаза.

— Приветствия для начала было бы достаточно, — с легкой улыбкой заметил Ксавье. — Алек, случившееся не твоя вина.

— Как вы можете так считать? Ведь это был я, профессор. Моя сила возродила Апокалипсиса. Я похитил способности у каждого мутанта, что нашел по близости и передал их ему. Я пошел за Джонатаном и теперь...

— То, что сделал Джонатан, совершенно точно не твоя ответственность. С его способностью к метаморфозам ни у кого из нас не было и шанса, — уверенно перебил его старший мутант. — Если помнишь, даже мне пришлось несладко в столкновении с Мистиком один на один. Что же до Апокалипсиса... — Ксавье задумчиво склонил голову, — ...ты не мог этому помешать. Не только из-за Джонатана. Ты был...

— То, что моим разумом управляли, не оправдывает...

— Оправдывает, — вновь возразил ему профессор. — Алек, люди, которых ты избегаешь: твоя сестра, Джейс, Саймон, Логан... вы — семья. А в семье положено прощать. Неужели ты думаешь, что в их сердцах не найдется простого «прости» для тебя?

— Вы не понимаете. Я чувствую себя... — Алек тяжело вздохнул, отворачиваясь от жизнерадостно бегающих за окном детей, — ...лишним. Возможно, будет лучше, если я вообще покину школу.

— Алек, — было видно, что его слова действительно удивили Ксавье. — Я не стану тебя отговаривать. Хотя бы потому, что обещал никогда не удерживать учеников здесь силой. Но я хотел бы, чтобы ты остался, так что хорошо подумай, прежде чем принимать какое-то решение, ладно?

— Конечно, профессор.

Тот уверенно развернулся на коляске и, ненадолго притормозив в дверях, добавил:

— О, и раз ты еще с нами, Логан ждет тебя внизу для тренировки.

— Я высажу вас глубоко в лесу без средств связи с картой местности и маячком — на всякий случай, — обрисовал суть тренировки Логан, ненадолго отвлекаясь от управления самолетом.

— Класс. Как будто курса на выживание недостаточно, — проворчал Джейс, то зажигая огонь на кончиках своих пальцев, то гася его легким щелчком.

— Нытик, — усмехнулась Изабель, сидящая через проход от Алека, поправляя молнии на своем костюме.

— Тебе легко говорить, Сирена, ты наша, — продолжал возмущаться тот. — Превратишься в птицу, взлетишь повыше — и все. Дело сделано.

— Точно, — наигранно порадовалась Иззи. — Так я и поступлю. Спасибо, Джейс!

Алек потянул воротник, который непривычно тер горло. Эластичная ткань обтягивала тело как перчатка — мягкая и комфортная, абсолютно не стесняя движений, а вот стоячий ворот вдруг стал сродни наждачной бумаге.

— Алек? — окликнула его сестра. — Ты в порядке?

— Воротник трет, — просто ответил тот, но Изабель это почему-то не убедило.

— Воротник? — она нахмурилась, тут же протягивая к нему руки. — Дай, посмотрю.

Алек отодвинулся прежде, чем успел осознать собственные действия, и Иззи тут же вскинула ладони, демонстрируя закованные в ткань пальцы.

— Спокойно! — она быстро провела по внутренней стороне ворота, расправляя швы, кратко проверила чуть покрасневший участок кожи над адамовым яблоком на его шее и отодвинулась. — Сейчас трет?

Он быстро покрутил головой и довольно вздохнул, когда обнаружил исчезновение досадливого трения.

— Нет. Спасибо, — кратко ответил Алек, быстро отводя взгляд.

— Не за что. Новая форма тебе к лицу, — мягко отозвалась Изабель, откидываясь на спинку своего кресла.

С трудом выдавив из себя благодарную улыбку, Алек вновь скосил взгляд на форму. Зеленый цвет сменил синий, желтая вставка, проходившая через всю грудь, сверкала неоном, а от стойкого ощущения холода и некоторой обнаженности спасала только любимая кожанка, накинутая поверх.

— Внимание, ребята, садимся! — донесся до них голос тренера.

Самолет резко затормозил и медленно кружа стал опускаться на поляну в глубине леса, бывшего целью их путешествия. Когда посадка закончилась, Логан быстро поднялся с кресла пилота, вытащил несколько свернутых как попало карт и быстро протянул их сидящим.

— Место высадки обозначено квадратом, точка посадки — крестом. Маршруты индивидуальны, времени у вас два часа, — Росомаха опустил трап. — Желаю удачи.

Местность, где он решил провести для них внеплановую тренировку, оказалась на редкость живописная. Судя по карте, которую Алек развернул, стоило их самолету исчезнуть в облаках, ему предстояло перебежать три мелких реки по достаточно холмистой местности, покрытой хвойным лесом.

Стояла непривычная для этого времени года жара, из-за чего в воздухе удушливо пахло смолой и хвоей. Быстро оглядевшись по сторонам, Алек сверился с картой и двинулся в лес, чуть ускорив шаг. Через пару минут место их высадки скрылось за деревьями, а переговоры товарищей затихли вдалеке.

— Возможно, это и не такая уж плохая идея, — пробормотал он себе под нос, наслаждаясь редким мгновением одиночества.

Он весьма смутно помнил, что произошло. Был обычный вечер: тренировка, ужин, посиделки с Джейсом и Иззи на балконе. Алек пошел спать, а потом... все как в тумане. Кажется, он ходил во сне по институту, даже выходил за его пределы, но очнулся снова в своей постели совершенно без сил. Как и все остальные. Это был их последний день в школе. Очень скоро сонливость и усталость сменились суетой и тревогой перед церемонией, так что как бы Изабель ни пыталась его успокоить — легче не становилось. Директор сказал свою речь, приготовившись наконец-то отдать им их дипломы, знаменовавшие конец кошмара под названием «старшая школа», когда на поле появились члены Братства Мутантов во главе с Магнето. Кажется, он обвинил его в чем-то, а дальше... снова провал. Все, что происходило после, Алек знал только со слов ребят и профессора. Для него несколько дней, что он был подконтролен Апокалипсису, были мгновением: вот он перед школой ждет вручения аттестатов, мгновение, секунда — и он уже в какой-то пещере перед древним саркофагом и полуистлевшая мумия хватает его за руку, вытягивая, выпивая все силы, всех людей, чью память, сознание, силы, он успел поглотить. Осталась только боль.

В последующие дни ребята будто забыли, что такое личное пространство. Они не оставляли его одного, словно боясь, что жалкого мгновения одиночества хватит, чтобы Алек сделал что-нибудь глупое. Когда он все-таки сорвался, вышло весьма некрасиво: досталось всем — и обманчиво позитивному Джейсу, и остро сочувствующей Клэри, и язвительно-ласковой Изабель. Алек знал, на что давить: прошелся по недоотношениям брата и Фрэй, упомянул полное отсутствие контроля над способностями у последней, а Изабель припомнил приторно-сладкую влюбленность в Джонатана, оказавшегося не более чем предателем. Он пожалел о сказанном в ту же минуту: Джейс побледнел и, проблеяв что-то невнятное, сбежал, Клэри кинулась его догонять, а в глазах Изабель стояли слезы. Конечно, они помирились пару часов спустя, но своего Алек добился: его оставили в покое, но вот желанного облегчения не было и помине.

Возможно, всем было бы проще, не будь у него этих проклятых способностей. Конечно, его бы не миновало разочарование родителей — также мутантов, — но не было бы этой проклятой изоляции. Ему не приходилось бы думать о том, как скрыть плотной тканью побольше кожи, как случайно не дотронуться до кого-либо и как жить с чужими секретами, проскользнувшими в его голову вместе со силой.

Алек хорошо помнил свое «пробуждение». Изабель уже вовсю училась летать в своем птичьем теле, Джейс учился контролировать пламя на расстоянии, а он все так же был обычным. И хотя ни Мариз, ни Роберт никогда не говорили об этом, Алек знал, видел, как родители разочарованы, что он — старший сын, первенец, надежда и опора, вдруг оказался простым человеком. В попытке избавиться от этих мыслей, он и поддался на уговоры сходить на ту вечеринку. Было не так уж и плохо. Конечно, громкая музыка, крики и подростки, накурившиеся контрабандной травки, а местами и догнавшиеся алкоголем, — зрелище весьма неприглядное и даже раздражающие, но было что-то во всем этом... Алек не чувствовал себя неправильным. Даже решился заговорить с парнем, что всегда ему нравился. И было так легко. Улыбаться. Обмениваться шутками и полунамеками. И хотя в голове то и дело мелькал первобытный ужас от того, что родители узнают и не поймут, он не хотел останавливаться. Хотел получить от вечера как можно больше. Даже если это будет всего лишь поцелуй.

Джефф — так звали того парня — казалось, смущался еще больше Алека. Если такое вообще возможно. Он долго мялся, прежде чем взять его за руку, но почему-то совсем не сомневался, прежде чем поцеловать. Алека обожгло словно волной. Искры неприятного жжения и боли прокатились по коже, а тело вдруг наполнилось странной, будто не принадлежащей ему силой. Он отшатнулся и увидел, как Джефф медленно сполз на пол без сознания.

Все происходило очень быстро. Он закричал. Кто-то вызвал скорую. Кто-то, кажется Изабель, позвонила родителям, и те забрали их. Алек и опомниться не успел, как оказался под пристальным взглядом Чарльза Ксавье. Помнил только странно гордые, но вместе с тем тревожные глаза матери, когда профессор сообщил, что Алек вряд ли когда-нибудь снова сможет прикоснуться к человеку или мутанту, не причиняя боли. Конечно, шанс был — в конце концов, любая мутация развивалась и эволюционировала, но шанс был один из ста.

Земля вдруг ушла из-под ног, и Алек со всего маху рухнул навзничь, хорошенько приложившись головой о какой-то камень. Падение мгновенно привело его в чувства — воспоминания отступили, оставив его один на один с реальностью: скользкой от влаги глиной и болью в затылке. Шипя от боли, Алек сел, осторожно ощупывая место удара. Там мгновенно налилась шишка, но крови вроде бы не было, что вызвало у него облегченный вздох.

Вдруг в стороне раздался резкий шорох. Поворот головы тут же отозвался головокружением и болью, но Алек заставил себя подняться на ноги и оглядеться. С места его падения начинался пологий склон, внизу которого журчал ручей, а кругом росли вековые сосны. Поблизости не было никакого намека на какую-либо живность, но едкое чувство чужого присутствия бросило Алека в пот. Шелест повторился на сей раз за спиной, и он резко обернулся, игнорируя боль.

— Ты?

Перед Алеком, сверкая улыбкой, поигрывал металлическим жезлом Гамбит — мутант, которого здесь быть не должно.

— Что ты здесь делаешь? — нахмурился Алек.

— Прости, mon cher, — выдохнул тот, направляя в его сторону жезл, из которого вдруг повалил густой светло-зеленый дым.

— Какого... — стоило сделать вдох, перед глазами помутнело, накатила обездвиживающая слабость, а затем Алек потерял сознание.

Первое, что Алек почувствовал, придя в себя, — пол вибрировал. Следом до его слуха донесся повторяющийся резкий машинный ритм, в нос ударил терпкий аромат сухого сена, а по коже пронеслась волна ледяного воздуха, буквально заставившая его распахнуть глаза.

Алек лежал на полу товарного вагона — руки и ноги притягивала тонкая, но необычайно прочная пластиковая лента, а прямо напротив него зияла ярким пятном света распахнутая дверь, возле которой, прислонившись к стене, стоял Гамбит.

— О, mon cher, ты пришел в себя. Хорошо, — он легко перетасовал колоду карт, что легко вращал в руках, — а то я уже начал переживать, что немного переборщил с газом.

— Какого черта? — Алек попытался выпутаться, но тщетно.

— Осторожно. Я затянул их достаточно туго, — Гамбит оттолкнулся от стены и неторопливо подошел ближе, чтобы присесть на расстоянии вытянутой руки — ближе некуда, но у Алека не было ни шанса дотянуться.

— Что тебе надо, Гамбит? — раздраженно прошипел Алек, пытаясь понять сможет ли вынудить того вытянуть руку и как-то коснуться его кожи.

— Для тебя просто Магнус, Александр, — отозвался тот с игривой улыбкой. — И мне нужна помощь.

— Помощь? Тебе?

— А что, так сложно поверить?

Ответ Алек предпочел держать при себе. Потому что, да, сложно. Гамбит, то есть Магнус, был мутантом совершенно другого уровня. Насколько Лайтвуд знал, тот служил наемником у Магнето, а тот в принципе не терпел подле себя кого-то хотя бы потенциально слабого. Да, и сам Гамбит был широко известен как мутант-авантюрист, вор и первоклассный лазутчик. Он несколько раз сражался против Людей Икс — их первую встречу Алек помнил совершенно отчетливо.

Их команда сражалась на два фронта — с одной стороны разрушители Траска, с другой — мутанты из Братства. Алек только-только ускользнул из-под обстрела и пытался укрыться за грудой металла, чтобы перевести дух, и столкнулся там с Гамбитом. Тот не выглядел так, как будто вокруг шла битва. Пряди волос, покрашенные в ярко-красный, были аккуратно уложены на бок. На пижонском плаще, раздувавшемся на ветру, ни пылинки, а глаза — удивительные, нечеловеческие, с длинным кошачьим зрачком и золотой, чуть блестящей в солнечном свете радужкой — улыбались, словно давнему другу. И Алек застыл. Ошарашенный, смущенный, не зная, что делать: то ли бросаться в бой, то ли улыбнуться в ответ. А Магнус, то есть Гамбит, не отводя взгляда бросил одну из карт, что использовал вместо бомб, мешая Циклопу справиться с Вулканом и, коротко поклонившись, вдруг исчез. Придя в себя, Алек ощущал себя невероятно глупо.

И вот этот мутант — известный своим сарказмом, легким характером и эксцентричностью — да еще и вдобавок гораздо старше Алека — вчерашнего школьника — просил его о помощи.

— Ты врешь, — сделал Лайтвуд вполне логичный вывод. — Что тебе на самом деле нужно? На кого ты работаешь?

— Cheri, ты меня огорчаешь, — удрученно покачал Магнус головой, будто не веря, что тот думал о нем так плохо. — Я ни на кого не работаю. Мой последний работодатель превратился в мутантский фейерверк, я сейчас не очень настроен работать на стороннего дядю. Мне нужна именно твоя помощь в личном деле.

— Что за дело? — поняв, что иного шанса высвободить руки не будет, Алек решил пойти на уступки.

— Нужно вытащить одного мутанта из неприятностей, — просто отозвался тот. — Согласишься — и я тут же развяжу тебя.

— Что я получу, кроме свободы рук? — продолжал настаивать Лайтвуд.

— О, деловой подход, приятный сюрприз, Руж, — вновь улыбнулся Магнус, и от знакомой теплоты в его лице Алек вновь почувствовал себя ошарашенным. — Скажем так, ты сможешь развеять грусть-тоску, а заодно обрести то, что всегда желал.

— Что за загадки? — нахмурился парень.

— Ты согласен или нет?

Алек коротко вздохнул:

— Согласен.

Магнус окинул его пронизывающим взглядом, но затем все же потянулся, чтобы перерезать путы, освободив сначала ноги, а затем руки. Едва почувствовав, как ограничивающее давление на запястьях исчезло, Алек метнулся вперед, пытаясь сбить Гамбита с ног. Тот оказался готов — быстрые удары встретили уверенные ладони, отталкивая, перенаправляя, но ответного нападения не последовало, что лишь раззадорило Алека. Его силы требовали тесного контакта, но даже тогда ему нужно было место или время, чтобы стянуть перчатку или спровоцировать оппонента на касание, так что умение драться стало первым, чего ему научили. Когда Магнус с невозмутимым лицом отразил его удары, он раздраженно зашипел и удвоил усилия, оттесняя того к распахнутой двери вагона. Жезл Магнуса был аккуратно прислонен к стене, и Алек, подхватив его, ускорился. Жесткий толчок — и Магнус оказался на самом краю, буквально в последний момент, ухватившись за края открытого проема, а Алек, легко установив жезл наподобие распорки, не удержался от усмешки.

— Сделки не будет, — он тяжело дышал, по телу все еще блуждали отголоски возбуждения, а мышцы протестующе гудели от резкой нагрузки.

— Отлично, mon cher, ты сделал свой ход, — против всякого смысла на лице Магнуса не было ни тени беспокойства или досады только нескрываемое ехидство и едва сдерживаемое предвкушение. — Теперь моя очередь!

Его глаза коротко вспыхнули алым, а от пальцев, сжимающих металл вагона, тут же начало распространяться розовое свечение, буквально за пару секунд захватившее его целиком.

— Ты любишь большие взрывы? — игриво поинтересовался Магнус. — Потому что я — да.

У Алека не было ни шанса: чем больше объект, тем больше взрыв — он хорошо знал принцип силы Гамбита. Даже если у него получится ускользнуть, например, выпрыгнув наружу, поезд шел достаточно быстро для того, чтобы пришлось очень несладко при падении. Досадливо поморщившись, Алек убрал жезл, позволяя Магнусу забраться назад в вагон. Свечение быстро метнулось назад к его ладоням и погасло, и лишь потом тот подтянулся.

— Куда идет этот поезд? — безмолвно признавая поражение, наконец спросил Алек, опускаясь на один из тюков сена, разбросанных вокруг.

— Новый Орлеан.

Поезд все еще несся, не сбавляя ход, а за распахнутой дверью вагона уже сияли звезды. От ледяного воздуха куртка не спасала — Алек обхватил ноги и съежился пытаясь сохранить крохи тепла.

— Вот, — ему на плечи упал плащ Магнуса, окутав теплом и пряным ароматом, в котором Алек чуть погодя распознал нотки сандала. — Ты замерз.

— А ты? — Алек вскинул голову.

Под плащом на Магнусе оказались обтягивающие брюки из мягкой ткани и мягкая футболка, даже отдаленно не напоминающие теплые вещи.

— А я не мерзну, — он пожал плечами, вновь отходя в сторону. — Особенность мутации.

— Повезло, — не зная, что сказать в ответ, смутился Алек. — Спасибо.

— Не за что, mon cher, — мягко отозвался Магнус.

— Не называй меня так, — смущенно отводя глаза, попросил тот.

— Ну, извини, — мутант прошелся по вагону и опустился рядом с Алеком, обдав его источаемым кожей жаром, — после всего, что между нами было, я в своем праве.

— Между нами ничего не было!

— Да, неужели? Как много ты помнишь о своем последнем визите в братство?

Алек стянул полы плаща, пряча порядком замерзшие ноги.

— Почти ничего. Какие-то обрывки, — он старательно игнорировал пристальный взгляд Магнуса. — Помню, что там был Джонатан — Мистик. Помню, как забрал его силу и проник внутрь базы.

— А дальше?

— Все как будто в тумане... Я помню, что ты остался последним, — вдруг понял Алек.

— Да, — подтвердил Магнус. — И прости мне мою старомодность, но в мое время, когда парень вместо того, чтобы вырубить тебя прикосновением, целует тебя в губы, это что-то значит.

— О, — осознав его слова, выдохнул парень. — Хочешь сказать, что я?..

— Именно.

— Вот черт, — прошептал Алек, чувствуя, как смущенный румянец залил щеки.

Повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь равномерным стуком колес. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Магнус опять заговорил:

— Ты не хочешь это обсуждать, верно?

— Да.

— Ну, что ж, — Магнус поерзал на месте, устраиваясь по удобнее, — мне спешить некуда, Александр, — он устало вздохнул и прикрыл глаза, засыпая. — Я подожду.

Поезд медленно остановился в Новом Орлеане на исходе следующего дня, когда солнце, заливая все кругом мягким оранжевым светом, склонилось к закату. Магнус легко соскочил с поезда, спрятав хитро сложенный жезл под плащом, и, убедившись, что Алек движется следом, уверенно повел его узкими улочками города. Индустриальные строения и амбары быстро сменились каменными резиденциями с высокими колоннами и причудливыми барельефами. Еще через какое-то время издалека донеслась громкая музыка, представлявшая из себя дикое смешение блюза, бешеного боя барабанов и беспорядочных вскриков людей, и они вдруг оказались в яркой возбужденной толпе.

— Добро пожаловать на Бурбон Стрит!! — прокричал Магнус, пытаясь перекричать царивший вокруг хаос.

— Марди Гра, — восхищенно воскликнул Алек, крутя головой.

Столько красок. Абсурдно яркие, блестящие, неоновые платья, практически обнаженные танцующие, высокие головные уборы с перьями и стразами, размалеванные красками лица — все это кружилось, танцевало, бушевало и кричало в бесконечном ликующем празднике.

Мимо Алека с улюлюканьем пронеслась группа мужчин в африканских одеяниях с расписанными белой глиной телами, следом за ними пробежала пара полуголых девиц, на чьих тонких шеях звенели массивные бусы, опускавшиеся чуть ли не до земли. В паре шагов громыхал тромбон, а чуть впереди, танцуя, яростно отбивал бешеный ритм какой-то оркестр.

Заметив его растерянность, Магнус уверенно взял Алека за руку и потянул за собой сквозь толпу. Замешкавшись, тот ему это позволил, чуть задержав дыхания от жара чужой ладони, ощущаемого даже сквозь перчатки. Они пересекли улицу наискось, оказавшись чуть в стороне от нескончаемого энтузиазма празднующих.

— Идем, нам сюда, — Магнус потянул его за собой в один из ресторанчиков, вход в который скрывался за яркой вывеской в лавочку с сувенирной продукцией.

— Что мы тут делаем? — уточнил Алек, не торопясь высвобождать свою руку из чужой хватки.

— Люди, похитившие мутанта, о котором я говорил, любят пропустить по паре бокальчиков, — отозвался Магнус, проходя к одному из дальних столиков и наконец-то отпуская его ладонь. — Так что мы можем совместить приятное с полезным: познакомить тебя с креольской едой и посидеть в засаде.

— Кстати, о мутанте, — Алек опустился за столик. — Почему для тебя это важно?

— Потому что это мой отец, — просто ответил Магнус. — И пускай он редкостный ублюдок, мы все-таки семья. Ну, ты должен это понимать. Родители.

— Да, это я понять могу, — признал Лайтвуд, вглядываясь в строчки меню и понимая, как на самом деле проголодался. — Боже, умираю от голода.

— За деньги не переживай, — тут же уточнил Магнус. — У меня здесь пожизненный кредит.

— Ты здесь жил?

— Родился и вырос в гильдии воров.

Алек усмехнулся и покачал головой:

— Настоящая история Робин Гуда.

— Это не про меня, — Магнус подозвал официанта. — Два ваших фирменных и чай, — тот быстро сделал пометки в своем блокноте и исчез, вновь оставив их тэт-а-тэт. — Вся моя жизнь была не более чем способом укрепить власть моего отца, он был не слишком рад, когда я вышел из-под контроля.

— В чем его способности?

— Внушение. Если человек посмотрит ему в глаза, он может убедить его в чем угодно. Даже в том, что сейчас времена динозавров.

— Он делал это с тобой? — ужаснулся Алек.

— Пока у меня не появились собственные способности, — кивнул Магнус. — После я стал неуязвим для его «чар».

— На фоне него моя семья — просто родители года, — Лайтвуд даже не мог представить, чтобы Мариз или Роберт использовали его подобным образом.

— Тебе повезло, — Магнус будто не заметил его задумчивости. — Хотел бы я иметь таких же близких. Твои друзья готовы на все ради тебя.

— Да. К сожалению, — парень резко изменился в лице, вновь погрузившись в размышления.

Мутант долго молчал прежде, чем спросить:

— Так вот в чем дело? Устал от приставучих родственников? Захотелось свободы?

— О чем ты? — нахмурился Алек.

— Слышал, что ты подумываешь уйти из института Ксавье, — пояснил Магнус.

— Что?.. Как ты? Откуда ты? Неважно. Дело не в этом.

— Тогда в чем? Просвети меня!

Именно этот момент официант выбрал, чтобы водрузить перед ними пышущее жаром мясо с овощами и соусом, а также пару чашек с небольшим чайником с заваркой. Алек воспользовался этим, чтобы собраться с мыслями. Пока что помощь Гамбиту больше походила на неожиданные каникулы, чем на спасательную операцию, что его самым странным образом устраивало. Он уже и забыл, каково это: просто радоваться каждому новому вздоху. С того момента как пробудились его мутантские способности, жизнь превратилась в череду невзгод и сражений, порой спровоцированные им самим. У него не было времени, чтобы остановиться и подумать или высказаться. Потому что, да, Джейс и Иззи, конечно, пытались, вот только они искренне наслаждались своей силой, в то время как Алеку порой хотелось выть от невозможности почувствовать простое человеческое тепло на своей коже.

— Я... от меня одни неприятности, — наконец проговорил он вслух, принимаясь за мясо. — Это не их вина, я просто... — Алек пожал плечами, — ... просто не вписываюсь в это место. Для них быть мутантом — это праздник. Естественно, как дышать, а я... я отдал бы все, чтобы снова стать простым человеком.

— Но ты не человек, — Магнус внимательно его слушал, игнорируя соблазнительный аромат от содержимого своей тарелки. — И уже не будешь.

— Я знаю, — кивнул Алек. — Поверь мне — я знаю.

Тот коротко ухмыльнулся:

— Что ж, тогда предлагаю воспользоваться случаем и попробовать кое-что новое, — он подхватил приборы и быстро нарезал мясо на кусочки. — Оно просто тает во рту, попробуй!

Заразившись его энтузиазмом, Алек закинул в рот кусочек и застонал от приятной смеси остроты и сладости. В животе заурчало, голод, оттесненный тревогой, вернулся резкой волной.

— Боже, — простонал он несколько проглоченных порций мяса спустя, — это невероятно вкусно!

— Я говорил! — рассмеялся Магнус, разливая по чашкам чай. Он приподнял свою наподобие бокала, как бы провозглашая беззвучный тост, и почти сделал глоток, как вдруг замер, так и не донося напиток до рта.

— В чем дело? — тут же напрягся Алек.

— Так, так, так! — раздался хриплый мужской голос. — Вы посмотрите, кто тут у нас! Магнус Бейн с собственной персоной! Говорили, что ты сдох!

Обернувшись, Алек увидел несколько весьма грозно выглядящих амбалов, только-только зашедших в кафе. Говоривший же был невысок, темноволос и больше походил на преподавателя латинских танцев, чем на байкера, коими судя по вороху татуировок, своеобразному стилю одежды и защитным шлемам являлись его спутники.

— Лоренцо Рэй, — было видно, что Магнус с трудом выдавил из себя улыбку. — А ты состарился. Закрашиваешь седину?

Глаза латиноса опасно сузились, он усмехнулся и провел рукой по стянутым в хвост волосам.

— Ты-то знаешь толк в покраске.

— Ты заметил? — невозмутимо поднявшись из-за стола, Магнус шагнул ближе, предупредительно сжав плечо Алека по пути. — Всегда знал, что завидуешь моей шевелюре.

Рэй стиснул зубы, явно раздраженный язвительными замечаниями Гамбита, и, резко прекратив изображать дружелюбие, спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Ужинаю, — парировал Магнус.

— Я предупреждал, что похороню тебя, если увижу еще раз, — наслаждаясь собственной крутостью, заявил Лоренцо.

Его товарищи медленно подходили ближе, постепенно обходя Магнуса с обеих сторон, и Алек, предчувствуя скорое развитие конфликта, поспешил встать на ноги.

— Тогда не стоило трогать моего отца.

— Вот рядом с ним я тебя и похороню.

Все произошло в одно мгновение. Лоренцо кинулся на Магнуса, Алек пнул стол в сторону пары его сподвижников, помешав им напасть на того со спины, и на него самого обрушился тут же разлетевшийся в щепки деревянный стол. Удар вышиб из Алека дух, но адреналин и какой-то непривычный азарт заставили почти тут же вскочить на ноги и, развернувшись, со всего маху врезать противнику по челюсти. Голова байкера мотнулась в сторону, брызнула кровь и — Алек мог бы поклясться — по полу полетели зубы. В кафе разверзся ад. Официанты и бармен поспешно выводили мирных посетителей и закрывали двери, пытаясь ограничить разрушения. Магнус сцепился с Рэем в простой рукопашной, со стороны походившей на таскание друг друга за волосы, а не на полноценную драку, пока Алеку приходилось иметь дело со всеми остальными.

Это превратилось в танец. Подставить подножку, увернуться от кулака, который почти наверняка размозжил бы ему череп, разбить пару бутылок, подхваченных с барной стойки о голову противника, отпрыгнуть прочь, нарваться на череду неприятных ударов, вывернуться, по пути приложив противника о стену и повторить.

Когда на ногах кроме него остались только Магнус с Лоренцо, Алек чувствовал себя выжатым как лимон. Окинув себя долгим взглядом, он досадливо поморщился, заметив пару оторванных с куртки пуговиц, а вот новый костюм выдержал испытание контактным боем. Со лба капал пот, а в уголке губ отчетливо жгло. Проведя рукой по лицу, Алек увидел кровь и устало покачал головой. Магнус и Лоренцо продолжали мутузить себя, обмениваясь чередой ударов. Лицо последнего походило на чертову отбивную: под глазами наливались синяки, из носа и рта стекали струйки крови, но он продолжал тянуться руками к шее Магнуса, явно желая придушить того. На лбу Гамбита красовалась длинная ссадина, из которой все еще сочилась кровь, залившая все, буквально все лицо кровью, но тот продолжал сражение.

Заметив какое-то движение возле дверей, Алек нахмурился. Когда в дверях мелькнул некто с пистолетом, он метнулся к дерущимся, на ходу стягивая перчатки. Магнус как раз откинул Рэя ногами — тот пошатнулся, споткнулся об одного из своих валяющихся друзей и налетел прямо на Алека.

Яркая вспышка пронзило тело Алека с головы до ног — воспоминания, мысли, физическая сила — все чужое, неправильное, пронеслось перед глазами и отпечаталось где-то глубоко внутри. Череда неясных фрагментов: лодка, река, мины, какое-то устройство в его кармане, светловолосый мужчина, привязанный к стулу в подвале, и ненависть, яростная, глубокая, но не его, не Алека, а Лоренцо.

— Руж! — воскликнул Магнус, когда Алек медленно осел на землю, пытаясь справиться с последствиями, и тут же подлетел, чтобы подхватить его.

— Куртка, — прошептал Алек, кивнул на бессознательного противника Магнуса. — Возьми его кожанку.

— Хорошо, хорошо, mon cher, — он выполнил просьбу и, позволив Алеку опереться на себя, потащил его к выходу. — Нам надо убираться отсюда.

Они вывалились в проулок за рестораном, прошли с сотню метров и, завернув за угол, остановились. Магнус помог Алеку прислониться к стене и лишь убедившись, что тот вполне способен стоять на своих двоих, отошел в сторону, тяжело дыша.

— Признаться, я не думал, что так выйдет. Чертов Лоренцо Рэй застал меня врасплох, — он провел рукой по лицу, еще больше растирая льющуюся по нему кровь. — Наверно, мне не стоило тебя впутывать. Все оказалось сложнее, чем я думал.

— Уже поздно. Я уже здесь, — напомнил ему Алек. — А твой план очевидно провалился.

— Я выкручусь, — махнул Магнус рукой. — Всегда выкручивался. Ты мог пострадать.

— Уже пострадал. Поздно думать об этом. Хэй, Магнус! — Алек поднял с земли брошенную им куртку Рэя и начал шариться по карманам. — Не хочешь узнать, что я узнал из головы Лоренцо?

— А ты что-то узнал?

Наконец нащупав искомое, Алек вытащил руку и принялся разглядывать маленькую металлическую змейку с едва заметными крючками у основания.

— Что это? — Магнус прекратил внезапные метания и уставился на устройство.

— Это, — Алек не веря провел пальцем по мелким звеньям, — то, как они смогли схватить и удержать твоего отца.

— Хочешь сказать?..

— Это устройство блокирует силы мутантов.

Алек еще раз промокнул полотенцем уголки губ и посмотрел в слегка запотевшее зеркало.

Придя в себя, Магнус тут же помог Алеку добраться до уютного отеля, хозяйка которого не побоялась впустить избитых до полусмерти парней и даже сдала им комнату за умеренную плату. Люкс для новобрачных, правда, но Магнус будто и не заметил смущенного взгляда Алека, брошенного на широкую кровать, занимавшую почти весь номер.

Глубоко вздохнув, он посмотрел на свой костюм, бывший его единственной одеждой и, скривившись от одной мысли, что снова придется в него влезать, просто обернул широкое полотенце вокруг бедер. В конце концов, что тут такого? Они оба мужчины, вряд ли Магнус увидит в голом Алеке что-то новое.

Прежде чем вернуться в комнату, Алек вытащил из кармана куртки «змейку», и в памяти тут же промелькнули чужие воспоминания. Наверно, именно так происходит у людей с амнезией — берешь в руки предмет и тут же понимаешь, что это. Так было и с ним. Чем больше он крутил устройство в руках, тем четче становились знания, почерпнутые из памяти Лоренцо.

Так, погруженный в мысли, Алек и вышел из ванной. По коже тут же пробежали мурашки от холодного воздуха, и он вскинул голову, столкнувшись взглядом с Магнусом. Его глаза скользили вдоль его полуобнаженного тела, вновь пробудив предательский румянец.

— Я попросил у хозяйки для тебя одежды, — Магнус кивнул на хлопковые спортивные брюки, лежавшие на кровати. — Рубашки, к счас... к сожалению, не нашлось.

— А ты? — Лайтвуд не мог не заметить, что сам Гамбит щеголял обнаженной грудью в вырезе небрежно запахнутого белого халата, под которым, судя по всему, не было вообще ничего.

— А мне нужно, — отозвался тот. — Разобрался, как он действует?

Алек кивнул:

— Нужно только убедиться, что я все правильно понял.

— Нужен подопытный?

— Зависит от того, насколько ты готов мне довериться.

— Я тебе доверяю, Александр.

Вздрогнув от чувств, что Магнус даже не пытался скрыть за этими словами, Алек еще раз посмотрел на «змейку», прежде чем подойти к ростовому зеркалу в углу комнаты. Устройство надлежало расположить от немного выступающей косточки за ухом вниз по шее. Поначалу Алек сомневался, что хоть как-то там удержится, но стоило ему приложить металл, как сработал некий механизм, и замеченные им раньше крючки впились в кожу. И ничего не изменилось. Ничего. Ни боли, ни жара, ни чего-либо еще. Нахмурившись, Алек обернулся к Магнусу, который подошел к нему почти вплотную.

— Что ты чувствуешь?

— Ничего. Совсем. Ничего не поменялось, — чувствуя, как бешено колотилось сердце, отозвался Лайтвуд, вглядываясь в отражение, будто ожидая, что вместо него там отразиться кто-то другой.

— Кажется, ты говорил о доверии? — Магнус шагнул еще ближе. — Готов мне довериться?

— Магнус, что... — начал было Алек, прежде чем почувствовал чужое прикосновение и задержал дыхание, предчувствуя привычную волну боли и посторонних мыслей.

Но боли не было.

Только жар чужой ладони и жалящие искры удовольствия, расползающиеся под кожей. Алек удивленно обернулся к Магнусу лицом, но тот и не подумал прервать касание. Он скользнул рукой с его плеча по груди, едва коснувшись сосков, затвердевших от холода, затем пробежался пальцами по животу и замер в дюйме от края полотенца, вызывав у Лайтвуда беспомощный стон.

— Как давно ты?..

— Мои силы пробудились в пятнадцать, — вместо ответа признался Алек, отчаянно желая, чтобы Магнус прекратил касаться его так провокационно, и в то же время понимая, что с трудом сдержится от разочарования, если он действительно так поступит.

— Значит, ты очень давно никого не касался по-настоящему, верно? — они стояли почти вплотную друг к другу, и Магнус поднял вторую руку, чтобы осторожно, будто ожидая отказа, дотронуться до его лица, прочертить пальцами линию челюсти и обвести губы, чуть задержавшись у разбитого уголка.

— Да, — тяжело выдохнул Алек, чувствуя, как незнакомо, но приятно потеплело внизу живота и паху.

— Так что тебя останавливает?

Задержав дыхание, не веря, что все происходящее реально, Лайтвуд положил руки Магнусу на плечи, тут же поразившись контрасту их кожи: белое на золотом. Тепло, что он постоянно ощущал в присутствии Гамбита, усилилось, словно тот сгорал в бесконечной лихорадке. Одной рукой Алек зарылся в его волосы, осторожно приглаживая топорщащиеся пряди, а другой повел вниз от шеи по груди, пока не остановился у смыкающихся полов халата. Он вскинул голову, чтобы посмотреть на Магнуса, чье дыхание вдруг резко сбилось, а в следующее мгновение почувствовал жадный поцелуй на губах, на который, чуть растерявшись, ответил. Не было ни привычной робости, ни смущения, ни желания сбежать. Алек хотел еще. Больше прикосновений. Больше поцелуев. Больше всего, что Магнус не рискнул бы предложить.

Когда они оторвались друг от друга, Магнус подцепил края полотенца, служившего ему единственной одеждой.

— Это здесь лишнее.

Он прошелся поцелуями по его шее в дюйме от адамова яблока, коротко поцеловал каждый сосок, заставив Алека хрипло застонать и вцепиться в его плечи, а затем опустился на колени с каждым касанием, приближаясь к его паху.

— И что тут у нас? — глаза Магнуса сверкнули в темной комнате, освещенной лишь тусклым светом ночника, когда он уткнулся носом в чуть курчавые волоски на его лобке. Полувозбужденный член Алека скользнул вдоль подбородка Магнуса, оставив влажный след. — Пахнет невинностью.

— Вздумаешь издеваться — я тебя убью, — с трудом вдохнув, отозвался на замечание Лайтвуд.

— Нет, это... — Магнус потерся щекой об его бедро прежде, чем обхватить достоинство Алека ладонью, — ...чертовски возбуждает.

Он не стал медлить — опалив нежную кожу дыханием, лизнул головку, а затем и вовсе взял ее в рот. По ногам пробежала дрожь, Алек стал чуть шире, чтобы удержаться на своих двоих, и отчаянно застонал. Вокруг него было влажно, горячо, недостаточно тесно, но безумно сладко. Словно вдруг услышав его мысли, Магнус взял в рот почти две трети члена, втягивая щеки, и утробно застонал, не переставая посасывать его, будто праздничный леденец.

Это было слишком.

Магнус помогал себе рукой — сжимал Алека у основания, придерживал, направлял, проходился языком по венкам и уздечке, забирался им в узкую щель на головке и ни на секунду не останавливался. Вторую ладонь он уже давно запустил под халат, судорожно пережимая себя в попытке не кончить от приятной тяжести и пряного привкуса смазки на языке.

Это не могло продолжаться долго. Алек почувствовал, как удовольствие — оглушительное, звенящее, пронизывающее, точно удар шаровой молнии, — заполнило все его существо.

— Магнус? Я... Я сейчас...

Тот лишь одобрительно простонал и с пошлым звуком насадился на член еще глубже. Почувствовав усилившееся давление, Алек кончил, вцепившись в его плечи. В голове стало пусто, спокойно, тихо, будто оргазм смыл чужие мысли и поступки из его разума.

Осторожно отстранившись, Магнус выпустил его изо рта и медленно поднялся, чуть скривившись от боли в затекших коленях. В уголке рта и на подбородке его мерцали блеклые пятна спермы, а глаза сияли, словно сказочное золото. Опустив взгляд, Алек заметил, что Бейн по-прежнему напряжен.

— Я помогу, — Алек распутал пояс его халата.

— Ты не обязан, — чуть откашлявшись, отозвался Магнус.

Добравшись до его члена, Алек решительно сгреб в его кулак и принялся осторожно дрочить, жадно ловя каждый вздох, каждый стон, срывавшийся с губ. Магнус был на грани. Не хватало всего чуть, еще одно касание, еще одно... Он подался вперед и снова поцеловал Лайтвуда, ощутив, как оргазм накатил и на него.
Стоило разомкнуть губы, они еще какое-то время стояли посреди комнаты, не в силе заставить друг друга пошевелиться, пока холод из распахнутого окна не заставил их вздрогнуть.

— У нас есть большая кровать. Давай воспользуемся ей, — наконец предложил Магнус.

— Только если для сна, — отозвался Алек.

— На большее я сейчас не способен, mon cher.

Алек ждал неловкости, смущения, какой-то неопределенности, но Магнус просто не дал ему ни шанса. Утро началось безбожно рано — на рассвете — с того, что тот швырнул ему одежду и велел одеваться. Завтрак заменил короткий перекус по дороге в порт, а потом они угнали, вернее Магнус угнал, лодку, при помощи которой предполагали добраться до тайного дома на болотах, где и держали отца Магнуса. Но кое-что все-таки было. Прикосновения. Их было так много, что Алек с трудом понимал, как раньше обходился без тактильного контакта. Магнус то поглаживал его шею, то теребил волосы, то сжимал руку, выводя на ладони какие-то круги, а Лайтвуд даже не думал это останавливать, если бы не одна тревожная мысль: как воспримет все его семья?

Лайтвуды гордились тем, что являются мутантами. Они гордо демонстрировали свои способности и усердно тренировались, чтобы стать лучше. Что они скажут, когда Алек просто откажется от этого? Станет простым человеком без какой-либо особенности? Зная их, легко было представить реакцию. Изабель будет долго говорить о том, что он хорош тем, какой он есть и отказываться от значительной части себя глупо, но в конце концов скажет, что это его жизнь, и только Алеку решать, что с ней делать. Джейс будет долго бухтеть, что его не предупредили, что это слишком поспешное решение, что Алек будет страдать, что это глупость... А потом махнет рукой и спросит, как ощущения. А вот мама... да, это будет война.

За размышлениями Алек не забывал указывать Магнусу дорогу — благо «змейка» не блокировала полученные ранее воспоминания, — так что очень скоро они оказались подле болот, что Лоренцо и его парни превратили в настоящее минное поле. Попросив Магнуса двигаться максимально медленно, Алек пересел ближе к носу лодки и принялся внимательно оглядываться.

Яркие картинки вспыхивали в памяти одна за одной, стоило увидеть какой-то особо приметный куст или хитрый изгиб реки, так что спустя двадцать минут хитрых маневров чуть в стороне от изгиба реки показался деревянный коттедж с широкой открытой террасой, чуть нависавшей над мелким ручейком, отделившимся от основного массива воды.

— А вот и неприступная крепость, — язвительно фыркнул Магнус, вызвав у Алека невольную улыбку. — Нужно найти место, чтобы причалить.

Оглядевшись, он направил лодку к небольшому уступу твердой земли, но стоило мысу стукнуться об их импровизированный причал, Алек замер — перед глазами, словно на кинопленке, пронесли быстрые, смазанные образы чувствительной к давлению взрывчатки.

— Магнус, нет!

Лодку подкинуло в воздух, буквально вышвырнув их за борт. Вода взметнулась вверх и обрушилась назад, а следом за первой миной последовало еще два взрыва. Алека закрутило возникшим водоворотом. Воздух вышибло из легких резким ударом, голова кружилась, а внутренности разрывало от недостатка кислорода. С трудом выпрямившись, он поплыл вверх, закашлявшись, стоило выплыть на поверхность. Чуть придя в себя, Лайтвуд огляделся по сторонам — Магнуса видно не было. Боясь случайно задеть еще что-нибудь потенциально взрывоопасное, Алек осторожно подплыл к месту их неудавшейся стоянки и тяжело взобрался на землю, не торопясь подниматься на ноги.

Каждый глоток воздуха — казался амброзией для пострадавших легких. Сердце бешено колотилось в груди, словно пытаясь выбраться наружу, а голова кружилась как на карусели. Вдруг тело прошило резкой, болезненной судорогой, выламывающей кости и жгущей мышцы. Алек вскрикнул, едва не потеряв сознание от боли, и тут же почувствовал еще одну волну боли, распространяющейся от «змейки», видимо, не предусмотренной для столь тесного общения с водой. С трудом подняв руку, Алек надавил на еле заметную кнопку, скрывавшуюся у хвоста змейки, и, шипя от прокатывающихся по телу искр, отодрал устройство от своей шеи.

— Александр? — донесся до него встревоженный голос.

— Я здесь! — выдохнул он, просто вскинув руку вверх.

Магнус достаточно быстро добрался до берега — Алек расслышал не более десятка гребков, прежде чем тот завалился рядом. Спустя пару мгновений тишины, наполненной лишь чередой громких вздохов, Магнус пошевелил и потянулся рукой к Алеку прежде, чем тот успел его предупредить.

Быстрая вспышка знакомой противной боли — и его разум наполнился чужими мыслями и чувствами. Мыслями и чувствами Магнуса. И их было так много, что он еле сдержал крик.

... Маленький мальчик, скукожившись, кричит в темноте подвала. Не выбраться, не пошевелиться. На ногах болтаются тяжелые кандалы. Правая рука висит плетью. Он расстроил отца. Он ничего не может сделать. Он ничего не...

Алек стиснул голову руками, пытаясь унять лавину, захлестнувшую его сознание.

... Магнето всегда знает, что сказать. Он вещает что-то о равенстве, братстве, превосходстве, и птенцы, едва вставшие на крыло, идут следом за ним, раскрыв рот, как за пророком. Не то чтобы это раздражало, скорее восхищало. Такие люди рождаются в этом мире нечасто...

Все, что знал Магнус, бунтовало в его голове, смешиваясь с собственными мыслями и воспоминаниями, делясь чужими, заставившими Алека ошеломленно застыть.

... Руж выделяется среди Икс-менов. У него затравленный взгляд. В большинстве у детишек Ксавье в глазах счастье, уверенность и вера в правое дело напополам с любовью к человечеству, а вот у Руж — интересно, как его настоящее имя? — в глазах тоска, грусть и бесконечное одиночество...

Дышать тяжело. Горло точно сковало металлическим обручем, Алека выгнуло в последний раз, и все затихло.

... Ему не нужно здесь быть. Каждая минута промедления лишь оттягивает неизбежную встречу с отцом. Одна мысль о нем заставляет задыхаться от ненависти и от обреченности — от этого монстра ему не избавиться. Он будет рядом каждый раз, когда он заглянет в зеркало, ведь у него его чертовы глаза. Он будет в его памяти, в его мыслях, в его поступках. И надо бы позволить ему сдохнуть. Сгнить на этих гиблых луизианских болотах в лапах Лоренцо, но... но он — его отец. Как бы противно от этого ни было. А Александр — у Руж действительно красивое имя, Александр-р-р, — Александр поможет ему...

Рядом раздался тихий стон. Магнус пошевелился, встряхнул головой и медленно сел, пытаясь понять, что произошло, а Алек сжал кулаки. Внутри все кипело. Как он только посмел!..

— Александр? — тихо выдохнул тот, и имя сработало на Лайтвуда сродни спусковому крючку — он со всего маху врезал Гамбиту по челюсти.

— Ты использовал меня!

— Алек! — Магнус вскинул руки в защитном жесте. — Остынь!

— Ты просто решил сэкономить время! Ты все знал! И про устройство, и про мины! Тебе просто стало скучно! — продолжил возмущаться тот. — А я удачно подвернулся под руку!

— Позволь мне объяснить...

— Что ты скажешь такого, что я не знаю? — Алек поднялся на ноги. — Все, что ты думал, теперь у меня в голове!

— Вот именно, — внезапно выдохнул Магнус. — Ты все знаешь, Алек. Как и то, что я действительно беспокоюсь о тебе. И не только. Просто... — он залез во внутренний карман и вытащил чудом не намокший мешочек, который бросил ему. — Открой.

Стоило Алеку поймать неожиданный дар, в голове промелькнула очередная лента чужих воспоминаний, и он ринулся проверять его содержимое. На ладонь упала сестра-близнец погибшей «змейки».

— Что?.. — ему с трудом удавалось вычленить что-то отчетливое из той страшной смеси чувств и обрывочных мыслей Магнуса, что по-прежнему блуждали в мыслях.

— Я не шутил, когда сказал, что ты получишь то, что давно желаешь, — пояснил Магнус. — Ты прав, изначально тебя в моем плане не было. Я собирался совершить нечто самоубийственное: прыгнуть с самолета, приземлиться на крышу этой хибары, а там по обстановке... Но когда я услышал о том, что с тобой творится... Разве я мог оставить тебя в беде? — он кивнул устройство. — Это так желанная тобой свобода. Насладись ей, ладно? А я пойду того мерзавца, что вынужден называть отцом.

Дом был подозрительно пуст. Пара охранников, скучающе сновавших по этажам с пистолетами наперевес — не в счет. Магнус легко вырубил их одного за другим до того, как кто-нибудь успел поднять панику. После разговора с Алеком на душе остался неприятный осадок, хотя часть досады гасла, стоило вспомнить его ошарашенное лицо при виде второй «змейки».

Игра определенно стоила свеч.

Выбив очередную дверь, он оказался лицом к лицу с человеком, которого ненавидел больше всего на свете.

— Так, так. Кто бы это мог быть? — мужчина, привязанный к стулу, был худощав и высок. В темных волосах не было и намека на седину, а глаза стягивала тугая повязка.

— Это я, — просто отозвался Магнус, подходя ближе, чтобы развязать страдальца.

— Магнус? Сынок? Я даже и не надеялся тебя увидеть, — освободив руки, тот первым делом стянул повязку. — Обними своего старика!

— Телячьи нежности оставь для своих прихлебателей, — резко выдохнул тот, отталкивая отца. — Нам еще нужно отсюда выбраться.

— Если только ногами вперед, — донеслось со стороны двери.

Обернувшись, они увидели пару охранников со взведенными на изготовку автоматами. Магнус тут же привычно потянулся к картам, приготовившись к перестрелке, но не успел он встряхнуть колоду, как нападавшие мешками осели на пол, а из-за их спин показался Алек, деловито натягивавший перчатки на руки.

— Руж? — не стал скрывать своей радости Магнус. — Ты вернулся.

— За мной, — вместо ответа махнули им тот. — Лоренцо вот-вот будет здесь с подмогой.

— А это еще кто? — окинув Алека, долгим вожделеющим взглядом поинтересовался отец.

— Даже не думай об этом, — осадил его Гамбит. — Идем.

Алек, воспользовавшись похищенными у охранников знаниями, быстро вывел их на террасу и примыкающему к ней деревянному пирсу, возле которого обнаружилась моторная лодка, достаточно большая, чтобы они трое разместились в ней с комфортом.

— Сможешь завести? — уточнил он у Магнуса.

— Вполне, — кивнул тот, быстро щелкая переключателями, пока Алек вместе с его отцом отвязывали лодку.

Мотор плавно зарокотал, прежде чем они сорвались с места, устремившись в сторону большой воды. Не прошло и минуты, как над их головами засвистели пули, выпущенные с небольшого катера, постепенно приближавшегося к ним.

— Пригнитесь! — крикнул Магнус. — И держитесь покрепче!

— Здесь повсюду мины, идиот! — напомнил ему Алек после резкого виража, едва не выкинувшего его за борт и обдавшего водой с головы до ног. — Мы можем взлететь на воздух!!

— Это не в моих планах, сынок! — в тон ему добавил отец, осторожно выглядывая и снова прячась от пошедшего на новый виток автоматного обстрела.

Быстро оглядевшись, Магнус вдруг подскочил:

— Алек, возьми штурвал!

— Что? Я не умею управлять этой штукой.

— Просто постарайся удержать ее максимально ровно! — показывая, как ухватиться, пояснил Магнус. — У нас одна попытка. Я хочу дотянуться до их борта! — он поднял руку с сиявшими на кончиках пальцев розовыми искрами, и Алек понимающе кивнул.

Прижавшись к борту, Бейн осторожно вытянул руку, про себя молясь, чтобы очередной выстрел не лишил его выставленной точно мишень конечности. Катер Лоренцо приближался — он слышал яростные крики противника, а затем его ладонь столкнулась с металлом, мгновенно наделяя его разрушительной силой.
— Алек! — тот понял его с полуслова, резко крутанув штурвал в сторону.

Спустя секунду прогремел взрыв и над болотом взвился столб черного дыма.

— Куда теперь? — Алек переводил взгляд с отца на сына, невольно вычленяя схожие черты: волосы, линия скул, длинные пальцы, глаза...

— Увезу его подальше от проблем, — отозвался Гамбит. — Спасибо, что вернулся.

— Не за что. В конце концов, мы заключили сделку.

Хмыкнув, Магнус провел рукой по мокрым волосам, растрепав их еще больше:

— А что будешь делать ты? Перед тобой теперь весь мир.

— Вернусь в институт.

— О.

— Наверно, я бы вернулся в любом случае, — Алек пожал плечами. — Ты был прав. Я не простой человек. Я — один из Людей Икс. Думаю, мне пора понять, что это значит. К тому же, — он вытянул из кармана промокший насквозь мешочек, — твой подарок пришел в негодность.

— Мне жаль, — честно признался Бейн. — Я знаю, как ты этого хотел.

— Легко пришло — легко ушло, — он выбросил мешочек в воду. — Не будет искушения.

— Ну, раз подарить тебе свободу у меня не вышло, — Магнус вытащил из кармана потрепанную колоду и быстрым движением заядлого игрока вытащил из нее одну карту. — Это тебе.

Перевернув подарок, Алек обнаружил там валета червей и непонимающе поднял глаза на Гамбита.

— Моя счастливая карта, — пояснил тот. — Я могу истратить всю колоду, — он быстро перетасовал карты и вновь спрятал их в полах плаща, — но этого джентльмена всегда приберегаю напоследок. Он вытаскивал меня из таких передряг...

— Тогда может не стоит...

— Нет, возьми. На удачу, — возразил Магнус. — Идем, отец.

— Руж. Руж. Руж! Алек! — донесся раздраженный восклик Логана до Алека, мирно коротавшего время за книгой.

— Что?

— Тебе оставили конверт, — бумажный прямоугольник описал кривую и приземлился на траву возле Алека. — Тренировка через час. Не опаздывай.

— Как скажешь, — отозвался тот, поднимая конверт.

На плотной бумаге не было ни адресов, ни марок, только черные буквы с завитушками, складывавшиеся в его имя. Надорвав конверт с краю, Алек вытряхнул его содержимое и изумленно замер, увидев знакомый изгиб «змейки», чуть блестящей на солнце и валета червей с черной надписью наискосок карты:

«Поужинаем?»

The end

@темы: фик, ББ Реверс-2018

---

«Фамильяр», артер Max_Maks, автор TylerAsDurden

[TylerAsDurden]

Название: Фамильяр
Иллюстратор: Max_Maks
Автор: TylerAsDurden
Бета: Roleri, Izaki, Ambery
Пейринг/Персонажи: Магнус Бейн|(/)Алек Лайтвуд
Категория: джен, слэш
Рейтинг: R
Жанр: AU, фэнтези
Размер: 11 257 слов
Краткое содержание: Все знали — нет мага без фамильяра.
Примечание/Предупреждения: многабукаф™, специфический стиль; если долго смотреть, можно увидеть намек на ксенофилию; firsttime.
От иллюстратора: Спасибо потрясающему автору, что воплотил мою несчастную идею в такую потрясающую историю.
От автора: Огромадные лучи любви Max_Maks, с которой я всегда боялась и стеснялась работать, но вот пришёл реверс - и мы смогли сойтись^^ Если бы не этот заявочный арт, я бы никогда не упала даже в похожую идею и совсем не факт, что написала бы что-то в таком жаре. И отдельная благодарность артеру за фидбек и поддержку в процессе написания. И все эти восхитительные арты, рождавшиеся одновременно с текстом Это бесценно!
И отдельная благодарность моей группе поддержки, выслушивавшей сюжет и читавших впроцессник на разных этапах: Roleri, Рия Ареи, Noel*, fealin и Эрини - без вас бы ничего не было! (тем более в таком объемё), а ещё поклон в ноги моим чудесным и мужественным бетам!!! Вот.
Иллюстрации: 1 (заявочный арт),

спойлеры

спойлеры: 2, 3, 4, 5

Фамилья́р (англ. familiar, фр. familier) — волшебный териоморфный дух, согласно средневековым поверьям, служивший ведьмам, колдунам и другим практикующим магию.

Он сопровождал караван за символическую плату и только до тех пор, пока им по пути — до ворот ближайшего крупного города, где Магнусу предстояло свернуть на бездорожье и уйти в леса.

Кот смотрел на Магнуса. Магнус смотрел на кота. Рыжий, упитанный и ухоженный, с длинными усищами и хмурой, слишком уж умной мордой, тот совсем не походил на бродягу. Витай в караване еще хоть немного магии, решил бы — чей-то фамильяр. Но сам он был здесь единственным представителем своей расы.

Немного веяло над караваном магией фей: Магнус готов был поклясться, что вот уже третью ночь в шатре прекрасной Изабель скрывается южный эльф, подданный Благого двора, не сумевший устоять перед чарами юной цыганки. А кроме — мрачный, высокий и темный, с кожей цвета старой древесной смолы, торговец свитками и книгами по имени Люциан и его дерзкая нареченная дочь, такая же смуглая, но в оттенок крепкого чая, разлитого с молоком, Майя, — явно были из двуликого племени. Магнус гадал только, матёрыми волками те оборачиваются при полной луне или могучими бурыми медведями.

Остальные были людьми.

Вечер над степью, в которой они встали на очередной привал, сгущался золотистыми розовыми сумерками. Люди постепенно собирались к костру, ища в привычном кругу жаркой июльской ночью не тепла, но покоя и развлечений.

Кот отслеживал каждое движение Магнуса, словно решал — хищник тот или мышь.

— Где же твой хозяин?

— У Черча нет хозяина. Он с нами и сам по себе, — мальчишка, темноволосый и светлоглазый, бесстрашно вытянул руку, погладил пушистый загривок, а животное даже не шелохнулось, не шарахаясь от ласки, но и не подставляясь.

Расслышав кличку, Магнус приподнял брови, собираясь спросить, знает ли мальчик изначальное значение слова, принадлежащее умершему языку, но тот опередил его:

— Мы зовем его так, потому что подобрали у остова сгоревшей церкви старых богов.

— Что ж, не худшее имя для питомца, — рассмеялся Магнус.

По правде, всплывшая в голове картинка, история, которая за ней стояла, наводила на не самые радостные мысли.

Ему было десять, и к нему впервые пришла магия. Он старался не вспоминать ту неделю, ненавидел ее вспоминать. Хотя запах гари, ледяная рука матери, кровь повсюду и то, как он, сбивая босые ступни и задыхаясь, бежал, пока не упал без сил, до сих пор преследовали его по ночам.

А когда он очнулся, что-то горячее и мягкое согревало бок, оттягивая на себя немного страха и боли. Ему было десять, к нему пришла его магия, а следом — серый почти до черного волк с невозможными голубыми глазами.

Магнус сморгнул воспоминание, потянулся морёным березовым посохом к костру и бездумно пошевелил угли.

— В детстве у меня была собака, — пояснил он, радуясь, что Алек был достаточно далеко и не мог слышать. Но что правда, то правда. — Мы остались когда-то совсем одни, и я думал: вот он — мой верный пес, с которым нам и предстоит пройти все испытания жизни... И я дал ему имя Селёдка, — он сделал вид, будто улыбается смущенно под внимательными взглядами слушателей. — Что поделать, до сих пор уверен — лучше рыбы в мире не найти.

Дети радостно рассмеялись, взрослые мужчины сдержанно поухмылялись в бороды, женщины покачали головами, словно узнавая в истории собственного ребенка. Магнус умел привлечь публику, что бы ни говорил.

Конечно, сейчас он всем, кто спрашивал, готов был сказать, что имя его фамильяра от гордого Александр — защитник. И только они с Алеком знали: «alec»* на его родном островном наречии — сельдь. Смешки стихли, и только младшие казались настроенными на продолжение. Магнус их не разочаровал.

— Но кто-то находит забавным даже имя моего коня. Подумать только, что странного в том, чтобы седлать Председателя?

Пока ночь верно вступала в свои владения, опускаясь тьмой на опалённую солнцем землю до самого горизонта, Магнус развлекал желавших слушать байками. То, что было для него воспоминаниями, а тем более юностью или детством, для внимавших давно стало легендами, изящными или забавными, поучительными или похабными, и в каждой вранья и вымысла лежало на полный короб. Но Магнус умело балансировал, вкрапляя истину и подробности так, чтобы и самому говорить, что помнит, и слушателям оставлять простор для узнавания мифов, впитанных с молоком матери.

Девочка рассматривала его сначала украдкой, потом все пристальнее, словно пыталась отыскать взглядом нечто, скрытое под одеждой или в полах плаща. Магнус вовлекся в игру, делая вид, что не замечает ее внимания, и ожидая, пока та решится узнать сама. Люди расходились от костра и устраивались на ночь, и вскоре кроме девочки и Магнуса в кругу золотистого света пламени остались лишь дремлющий следопыт и настырный кот.

— А где твой фамильяр?

Для многих этот вопрос был опасным, ведь маг без фамильяра вызывал лютые подозрения, почти всегда оправданные. Но сейчас, заданный с совершенно детской непосредственностью, не таил ни насмешки, ни страха, ни подозрения. Лишь любопытство, такое звонкое и прямое, что Магнус рассмеялся.

— На расстоянии волчьего воя, — с улыбкой ответил он. — Мой Александр не слишком любит людей.

— И ты по нему не скучаешь? — большие блюдца ее темных глаз, казалось, расширились до мистических размеров. Что сказать, это был совсем не тот вопрос, который предполагал услышать Магнус.

— Каждое мгновение, — тихо и с неожиданной для себя откровенностью произнес он. Девочка кивнула со всей серьезностью, словно он сдал экзамен.

Магнус посмотрел вдаль. Где-то на неведомом, неощутимом расстоянии был его волк. Все что могли сказать обостренные магией чувства: был, живой, целый и невредимый. Магнус накрыл ладонью собственную шею в месте, где ещё пару недель назад грозил остаться страшный широкий шрам. Будь он человеком. Будь он один. Магнус смотрел на полотно степи, казавшееся сейчас бесконечным, и поймал себя на том, что улыбается. Девочки уже не было рядом, и он не мог понять, сколько прошло времени. Пора было и ему передохнуть.

Проверяя обереги и чары, готовясь ко сну, он думал о том, как иногда завидовал тем, у кого фамильяры могли сойти за ручное зверьё: кошки, вороны, змеи и пауки редко оставляли своих магов даже на сутки, вливаясь в обстановку и верно присутствуя рядом. Но не в его силах было изменить суть собственного фамильяра, да он и не хотел, если бы даже мог. Ведь так или иначе, тот был им самим, отражением сути, неотделимой частью... Магнус споткнулся в мыслях. Последние дни, чем ближе был очередной совет, тем чаще он задавался вопросом — такой ли уж неотделимой? И видят небеса, не хотел знать ответа раньше назначенного времени.
_____________
*Если верить гугл-переводчику, то «alec» с индонезийского действительно «сельдь».

У стен города были ещё до обеда. Можно было перехватить горячей еды в таверне, но Магнус не стал рисковать ни временем, ни покоем — его могли искать. Да совершенно точно искали, а в городе, в столпище стражи и вольных наемников, наткнуться на тех, кому за него, живого или мертвого, платили звонкой монетой, было намного проще. Распрощался с торговцами и двинулся сразу к чаще. Повезет, и уже следующее утро он встретит у подножия Лысой горы, а там пять-шесть часов до места, где собирался в нынешнем году Ковен.

Лес начался сухостоем. Вместо тропки Магнус использовал маленький ледяной ручей, вьющийся от ключа и заканчивавшийся у стен города, шел от устья к истоку, зная: там, в другой стороне, его ждут болота. Мёртвые деревца и кусты постепенно сменялись зеленью, водный поток крепчал, а под ногами сначала проглядывал мох, за ним — настоящие лесные травы. Добравшись до густо растущих сосен, он глубоко вдохнул полной грудью. Свежий воздух скоро сменится плотным туманом, таким густым, что мимо воли наберется и в рот, осядет на корне языка привкусом тины. Магнус обернулся, внимательно осмотрелся по сторонам, коснулся древесного ствола, приветствуя духов леса. Решил — самое время для привала.

Здесь, на окраине владений болотного царя, уже ощущалась его липкая власть: запахи, потяжелевший воздух — милостивые предупреждения анцыбала**. Алек к такому месту не подошел бы и за версту. Будь он в этой дороге рядом, потащил бы Магнуса в обход, убедил бы потерять сутки, но не приближаться к опасным что днём, что ночью болотам. Но Алека здесь не было. Он отделился в утро, когда Магнус решил вступить в караван, и не показывался до сих пор, не подавал знаков. Словно чуял, что теперь всё не как всегда, что этот совет станет для них особым. Чуял и не одобрял решения Магнуса.

Тот вытащил из кармана костяную трубку и мешочек с табаком. Что ж, пока нет рядом фамильяра с его чувствительным нюхом, можно и успокоиться простым способом, без зелий и медитаций. Прикуривал долго, в сыром воздухе огонек от огнива не брался, и пришлось зажечь палец, рискуя обратить остатки табака в пепел. Повезло. Первые затяжки после долгого перерыва дались горечью и першением, но после дым разошелся по легким, пустил свой хмелящий яд в вены. Магнус выдыхал кораблики, котов и драконов — дурачась и любуюсь своими изощрениями, которые чаще приберегал для иллюстрации сказок.

Он так увлекся, что не заметил, позволил солнцу спуститься слишком низко к зеленым кронам. Не поторопится — и придётся в самом деле заночевать на болоте. А уж там, если приструнит духов, может и будет лучше спать, но за лишнюю работу ему никто не заплатит. И потому он просто свернул глубже в лес, в чащу, где не тянуло водой, меньше был тяжёлый запах живой сырости, стараясь пройти топи по окраине.

Вечерело. Задурманенный неспокойными думами, он бродил долго, едва не заплутал и не вошёл в трясину. Светлячки какое-то время тянулись за ним. Чувствуя магию, те признавали в нем своего, пусть и какого-то неправильного. Магнус так погрузился в свои мысли, в ощущение леса, от которого почти отвык за последние пару месяцев, что внезапная тишина оглушила как обухом по голове. Он застыл на месте, не сразу понимая, что происходит. Лес почувствовал чужака. Вояку или охотника — того и другого Магнус предпочел бы не встречать, но могло статься...

И тогда тишину разорвал короткий волчий вой. Условный знак, которому Магнус доверял как самому себе. Подавил первый инстинкт — сорваться, убежать, скрыться. В голове у него созревал план. Он медленно шел, почти незаметно меняя направление, закладывая круг, беззвучно бормоча заговор. Через какое-то время преследование стало ощущаться еще и затылком.

Хорошо, что он не стал делать бесплатной работы, не поддался привычке, противоречащей инстинктам. Не поссорился с болотными духами. Глядишь, теперь можно будет и на ночь остаться на приглянувшейся поляне. Если все получится, его преследователи сойдут за подношение.

Схватка началась со звона воздуха под точёным лезвием. Кто-то из наемников занервничал? Или почуял ловушку. Сподручнее было бы первое, но и ко второму Магнус был готов. Так хотелось парням узнать, из какого теста тот сделан, и он не собирался отказывать.

Первый дротик вонзился в бедро тому, что помоложе, и парень противно, рвано взвизгнул, скрипучий голос дал петуха, спугнув какую-то затаившуюся живность. Магнус метнул кинжал, нацелив его магией, и наконец побежал. Ноги привычно касались мха, пружинили, обходили коряги и корни. Преследователи не отличались той же ловкостью.

Впереди сквозь ветки стало мелькать зеленым бледное до поры свечение.

Прогалина удачно подходила для боя. Можно было немного развернуться, оставалось место и для замаха, и для удара — да такого, чтобы ничего не поджечь, не навредить лесу. А эти — главное было пустить им кровь, дальше духи помогут, не упустят свое. Преследователей было пятеро. Большая группа. Похоже, знали, что охотятся на мага, но оставался ли у него шанс прикинуться слабее, чем есть? Подстегнуть у погони азарт не использовать новомодных ловушек, так, руками, живьем взять шельму?

Магнус обладал неоспоримым талантом заводить врагов среди сильных мира сего.

Но что он мог поделать, если именно так называемые сильные обрастали несметным количеством пороков и любовью к жестоким опасным играм. Впрочем, к счастью, в большинстве враги Магнуса были смертными, так что проходило лет тридцать и счетчик тех, кто мог желать ему смерти, неизменно крутился вниз, ведь число сокращалось естественным путем.

На прогалине Магнус сморгнул наконец чары с глаз, не опасаясь больше зазря насторожить зверье. Теперь ему нужно было его истинное зрение — преимущество, а коль повезет, и инструмент устрашения. Не повезло: ни один из головорезов не дрогнул, даже не оскалился в подступающей ярости. Что ж, философски рассудил Магнус, не всё сразу.

На рукавах наёмничьих кожаных курток с бляхами, заменявшими лёгкий доспех, виднелись чёрные нашивки с мечом и золотой летящей с неба звездой — Валентин Моргенштерн был обременён маниакальной тягой клеймить своё, пусть даже собственность и была временной. Впрочем, этим парням, как безвольному скоту, предстояло носить клеймо до самой смерти. Пусть пока они об этом и не знали. Уж очень хороша была прогалина и так удачно примыкала к самому хлябкому берегу болота.

— Это как же много Моргенштерн платит за мою голову, — с каждым словом он делал осторожный шаг влево, ещё влево, как хищники кружат перед схваткой, — что вы поперлись за магом в священный лес?

— Это не священный лес, — взвизгнул самый молодой, раненный в ногу, солдатик.

— О, как же, ведь границы священного леса строго уложены в ваши человечьи карты. Ни деревца за очерченный на бумаге контур, ни тропки, вне описанных людскими чернилами? Ведьмина чаща, Дремучий бор, тут — Колдовские болота, всё сплошь безопасность, примыкающая к неизведанному густолесью?

Молодой дернулся, но не потерял стойки, остальные — шли за ним как на привязи, уверенные, что теснят, смыкали кольцо. Ещё чуть-чуть.

Заговаривая псам Валентина зубы, он гадал, чем же извечно толкает себя в подобные скользкие ситуации? Он не был склонен вершить справедливость направо и налево, но стоило оказаться вблизи извращенной жестокости, никак не удавалось удержать себя в руках. Может статься, всё оттого, что он давно уже растерял всё, о чём мог беспокоиться. И вознамерился прямо сейчас отпустить единственное существо, которому до сих пор был небезразличен. В решении не было альтруизма: скорее уж эгоизм и холодный расчёт, помноженные на поиск мнимой свободы. Определённости.

Наст под ногами не хрустел, но хлюпал, не позволяя и на секунду забыть, где он находится. Магнус улыбался с вызовом и издёвкой, стараясь как можно дольше удержать внимание наёмников на своём наглом лице. Всегда срабатывало. И теперь обязано было сработать. Он не собирался умирать здесь и сейчас, не до новолуния. Не до того, как пройдет клятое Испытание.

Мысль, что он делает правильное дело, в кои-то веки не приносила ни покоя, ни удовлетворения. Но он был твердо намерен завершить начатое, так что схватка, в которой можно было бы сбросить и нервозность, и напряжение, оказалась как нельзя кстати. Завершив круг, он ткнул посохом в рыхлую землю за спиной и лишь подтолкнул магию — не стал вливать собственной: для чего, если место так и кипело древним, природным? Зеленое свечение мигнуло едва заметно, прежде чем разгореться в полную силу. Он ухмыльнулся: все охотники за головой бестии Магнуса Бейна очутились по ту сторону круга. Да, задержись хоть один из них в его пределах, демонстрация силы вышла бы весьма наглядной, но как ни крути, сбилась бы и красота момента, стёртая резким мельтешением боя. А Магнус любил добавить любому действию немного драматичности.

— Знаете ли вы, кому служите? Что он за человек? За кого, за какие деньги собрались умереть?

Магнус не любил убивать, обходился без этого столько, сколько было возможно. Но сейчас не обманывался. Наёмники знали. А даже если бы слухи обошли их стороной — тем было плевать. Они служили хозяину. Тому, кто вовремя подбрасывал со стола кость пожирнее. А чем тот жил, было уже не их ума заботой.

Сжимая березовый посох в ладонях покрепче, поднимая медленно руки, Магнус напомнил самому себе. Слухи, обернувшиеся правдой. Что Моргенштерн делал с родными детьми с самого их младенчества. Через что проходили неосторожно попавшие к нему в лапы чужаки. Шаг, осторожный оборот посоха в руках, ещё шаг, ещё оборот. Выпад.

Не поддались. Всё же готовились, знали, куда идут. Магнус напомнил себе другое: достаточно пустить им кровь. И ни за что, ни при каких обстоятельствах не выходить из круга. Всадил посох в мягкую землю, вогнал на добрых полтора локтя, накрепко. Наёмники шуганулись, прянули на шаг от круга, думали — вот теперь колдун взялся за свое. Думали увидят магию. Магия в самом деле лилась из его ладоней, но не была ни эффектной, ни боевой: незаметно, вибрацией и толчками, посох рос вширь и ввысь, становясь шестом и опорой.

Закончив, Магнус сжал ладони покрепче и оттолкнулся от земли. Наёмники не успевали. Он крутился, танцевал возле юной безлистой березки, меча в них дротики — по одному на каждого противника, а зловещее зелёное пламя анцыбала не подпускало их ближе. Растерянных, теперь уже в самом деле обозлённых. Напуганных потусторонним могильным воем, который они пока и не осознавали, и не слышали толком. Но который пульсацией поднимался из болотного марева, стоило первой капле крови окропить благодатную землю.

Духи явились в мановение ока, сразу. Вот не было их, а вот — соткались из воздуха, тины, гнилых коряг, бросились, схватили цепкими лапами незадачливых воинов. Те только и успели, что вскрикнуть, и тут же забулькали, заклокотали, давясь мутной водой и илом. И за мгновение всё стихло и замерло, будто ничего и не было: ни боя, ни пламени, ни голодных бестий. Прогалина молчала, деревце едва не в самом её центре выглядело так, словно всегда здесь росло. Магнус выдохнул, успокаивая колотящееся бешеным ритмом сердце, и с тоской оглядел белый ствол — хороший был посох. Прикрыл устало глаза.

И почувствовал, как жёстким ударом что-то влетело в грудь, примяло рёбра, заставило потерять равновесие и рухнуть на землю. Не знай он, что любую опасность почувствовал бы заранее, уже бы поседел от страха.

— Как думаешь, Александр, мне бы пошла седина? И эй, ты ведь не любишь болот?

Волк по-собачьи склонил набок голову, а потом согласно чихнул, отступая на шаг, оставляя Магнусу пространство подняться. На что-то во влажном, сыром воздухе у него всегда была аллергия. Но упрямство фамильяра, казалось, было сильнее даже тяги раззявленной пасти смерти, что уж говорить о каком-то насморке.

Магнус дёрнулся, ловко обхватил волка прямо за мощную шею. Обнял, притягивая к себе. Сколько бы тебя ещё носило в отдалении, если бы не опасность? — не спросил. Волк и сам прижался, вывернул башку, лизнул по скуле и уху, вильнул хвостом, как настоящий пёс. Они оба дьявольски скучали.

Стоило первому восторгу схлынуть, Алек обошел его кругом, обнюхал тщательно и придирчиво — искал травмы и раны, как всегда, словно Магнус был его несмышлёным кутёнком. Обрычал недовольно ссадины на ладонях, толкнул в бедро. После, удовлетворённый, сбежал обойти и пометить территорию.

Они были странным тандемом, в глазах непосвященного едва не рушащим каноны: так часто опускались до склок, так редко сходились во мнениях, так надолго оставались порознь. Но только когда они оказывались рядом, Магнус чувствовал вновь реальность, цельность — сердце его было на месте.

Отправляясь ко сну на сыто притихшей прогалине, Магнус раскрыл запасную подстилку, приглашая Алека улечься рядом. Они не делали так слишком давно, но волк неожиданно согласился. Опустил голову Манусу на плечо, прижался горячим боком. От него пахло несовместимо — волей и родным домом. Закрыв глаза, Магнус провалился в спокойный, мягкий сон, не тревожащий его видениями или зовом.
______________
**Анцыбал (анцибал, болотник и др.) — болотный царь, злой дух-хозяин болота.

Пьянка гурьбой, веселые псевдо-ритуальные танцы, смех колоколом, потешные истории и обмены — всё, чему Магнус раньше с радостью становился не только участником, но заводилой, сегодня шло мимо, вне. Шум даже не мешал бы думать, будь в его голове хоть осколок мысли.

Также миновали последние сутки, путь по лесу, подъем на Лысую гору, которая и горой то не была, лишь видимость, для примитивного человечьего глаза, скрывавшая то, что не мог понять и принять смертный ум. Месту куда больше подошло бы имя Жерло. А город внутри, за плеядой голых холодных скал, легко бы сошёл за вулкан. Особенно в дни, собиравшие раз в сотню лет весь Ковен с учениками да подмастерьями на шумный праздник в половину лунного месяца длиной — от новолуния до полной луны, — венчавшийся диким разнузданным Шабашем, каждый из которых бывал свирепее предыдущего.

Маги толпились и впервые за всё время казались ему похожими на копошащийся сонм опарышей.

Кружилась голова, желудок подкатывал к горлу тошнотой. Окаймленное кольцом скал небо мнилось недостижимой обманкой, отсутствие даже малейшего ветерка дополняло ощущение замкнутого пространства.

Магнус вдруг захотел оказаться за тысячу миль отсюда. Или чтобы уже наступило завтра. С самого утра Алек не отходил от него ни на шаг. Ловил настроение, тёрся о ноги, толкался горячим лбом под ладонь. После — терпел толпу, всех, кто считал нужным обнять Магнуса или поздороваться с ним за руку. Мирился с гамом, музыкой, пьяным духом и чуждой магией. Лежал у ног, отгоняя суровым взглядом алкавших знакомства. Магнус втягивал носом иллюзорный запах псины, ища в нём покоя. Лишь полчаса назад Алек, поприветствовав в своей манере Рагнора, мазнул о Магнуса боком и сбежал, ловко маневрируя между тел и тюков. Ощущалось — он рядом, не покинул даже границ мёртвого города, стоит позвать — услышит. Но Магнусу не хотелось звать. Ему хотелось завыть. Он протянул руку, схватил привычно молчаливого друга за рукав, склонился ближе и зашептал лихорадочно, как прорвало:

— Маги едва не с рождения верят в свою избранность. Мол, такие мы дивные да особенные из всех земных тварей, имеем идеальную пару, живую, дарованную магией с потрохами. Ну что ты молчишь, Рагнор? Что, не так? Не так мы думаем? Не так думаешь ты сам? — слова слетали с языка, лились как родные, но были чуждыми и незнакомыми. В горле страшно першило.

Рафаэль, ящер-фамильяр друга, высунул любопытную голову у него из-за пазухи, пока тот напряженно смотрел Магнусу в глаза.

— А ты ведь не пьян. Я знаю, когда ты пьян, старый друг.

Магнус неопределенно пожал плечами, не соглашаясь и не оспаривая услышанное. Рывком поднялся на ноги. Рагнор пошел за ним, прочь с усеянной кострами площади, ко входу в выбитую в скалах вереницу покоев, дальше, в нутро, к прикрытой печатью Магнуса двери. Оберег мигнул синим, узнавая, и впустил за порог.

В соседней келье, похоже, резвилась пьяная оргия, и Магнус раздраженно дёрнул запястьем, наложил простой звуковой барьер. Сел на койку, принял из руки друга кубок с тёплым пресным вином. Осушил залпом, нахмурился, собирая энергию, призвал издалека, из собственного старого погреба, выдержанное красное, налил обоим.

— Что с тобой случилось?

Увиливать от вопросов Рагнора Фелла было также бесполезно, как из рогатки стрелять в дракона. Магнус вздохнул.

Однажды в лихорадке он видел сон. Яркий и бессвязный, сродни галлюцинациям, приходившим к островным шаманам в наркотическом угаре сжигаемых на кострах ядовитых трав. Манящий, словно мираж в опаленной солнцем пустыне. Краткий как всполох. Засевший в голове, будто навязчивый мотив легкомысленной песни барда.

Будь Магнус впечатлительной девой, не разменяй к тому моменту вторую сотню прожитых лет, не мучайся тогда снова безвозвратно разбитым сердцем, принял бы явившийся сон за знамение. Сладкое и желанное, драгоценнее всех рубинов мира.

Во сне перед ним предстал мужчина мечты: суровый, юный, горячее жерла вулкана, совершеннее божества. Что-то кольнуло у Магнуса в сердце, сжалось и так и не ослабило хватки годы спустя. И намного позднее Магнус задумался, не было ли это проклятием или сглазом.

Койка скрипнула, принимая вес, камень стены ужалил лопатки холодом. Рагнор уселся в кресло, впиваясь внимательным взглядом, но не поторапливая. Воспоминание казалось неуместным и жгло виски.

С тех пор прошел едва не полный век. У Магнуса были любовники и любовницы, люди и нелюди, с которыми он проводил пару ночей или годы. Но он вдруг понял, что так и не влюблялся. А теперь и вовсе — закостенел, захлопнул сердце тяжелой крышкой, как отравленный колодец. И не искал, не мог впустить кого бы то ни было глубже в душу. Он привязывался, он заводил дружбу, он вспыхивал пьянящей страстью и сгорал в ней с прилежным рвением. Но с того странного лихорадочного сна что-то у него внутри изменилось и было заперто безвозвратно.

Последние недели выдались беспокойными. Множество лиц, событий сваливались, сливаясь в плотную вереницу, а его старое закостенелое сердце вдруг стало ныть и отдаваться болезненными спазмами.

Магнус покрутил кубок в ладони. Неограненные камни в его боках смотрелись тяжеловесно, угрожали ранить, пустить неосторожному кровь. Нервная улыбка мелькнула на лице и пропала.

Выходило, ему нечего рассказать Рагнору. Не мутными знаками и шалящим сердцем делиться двум древним магам. Тот смотрел пристально, лишь пригубив свое вино, и в свете свечей его зелёная кожа казалась матовой и отливала розовым золотом.

Сказать, что принял безумное решение? Взялся взвалить на себя невыносимую честь или запятнаться несмываемым позором — всё или ничего? Так похоже на него и так для него нетипично.

Вино горчило и отдавало лесными травами.

На его памяти смельчаков набралось всего душ двадцать, да и те, ведомые амбицией, самоуверенностью, иногда — романтическим бредом о единственной и настоящей любви. Порой — одним под оберткой другого, но никогда не смутными предчувствиями, и уж тем более не усталостью. В его же случае всё было так, как было. Он медленно повернулся к окну-бойнице — от кого тут собирался защищаться Ковен? От кого защищался в незапамятные времена? Наведённая тишина давила, ввинчивалась в уши, пролегала осязаемой границей между здесь и там, возвращала тошноту. Магнусу было муторно. Там — оставался Алек. Живой, верный, способный постоять за себя и за Магнуса. Комната плыла и едва не двоилась перед глазами, для чего даже не было настоящих причин.

Новое чувство, мерзость под ребрами, появилось совсем недавно. Ощущение того, что он собирался пойти на предательство. Намерен оставить единственное существо, которое его не бросало. Но Магнус не был намерен. Он просто оказался ни в чем не уверенным, как когда-то в годы сумасшедшей, хмельной юности.

Рагнор ждал. Магнус хотел быть честным.

— Я устал. Не прямо сейчас. Пресытился, утомился миром, будь он неладен. Словно весь запас сил вышел наружу, словно время, мне отведенное, сузилось до сегодня. Я ничего не чувствую, — он сглотнул, прогоняя страшные слова по занемевшему горлу, плеснул на язык вина. — Помнишь, как чувствовалось раньше? Помнишь наши приключения? Как пел ветер, как манили океаны, как красиво всходило солнце и сладки были поцелуи? Ты помнишь?

Магнус говорил так, словно вино в кубке, наконец ударило в голову, но Рагнор непостижимым образом понимал. Всегда понимал.

— Мне-то не ври. И себе не ври, будь добр.

Комнату качало, как каюту на шхуне в шторм. Магнус вслушивался в тишину, тянулся к ней, нащупывал какую-то нестыковку, неправильность сверх его внутренних метаний.

И не слышал дыхания Рагнора. Видел, как вздымается грудь, как копошится за пазухой Рафаэль. Но ничего не слышал.

Сюртук на друге-колдуне вдруг зашевелился у самого горла, затрепетал. Зазвучали хлопки, словно стая летучих мышей взмыла в воздух. Рубашка треснула. И оттуда на Магнуса выпрыгнул огромный иссиня-чёрный волк.

Испытание началось.

Испытание продолжалось.

Магнус моргнул, потом снова моргнул.

Он лежал, спиной приминая мох пещерного леса. Полуденное солнце слепило глаза.

Наваждение отступало толчками, и он попробовал сесть. Попробовал собраться с мыслями.

Они все, как хворост, вспыхивали идеей Испытания, стоило старейшинам поманить после посвящения легендой о связи душ. Слыхавшие и не слыхавшие баек, мифов ходивших около фамильяров, в самый свой первый год в роли мага, пьяные эйфорией Посвящения — все как один загорались мечтой оказаться достойным. Пройти Испытание, соединиться, даровав фамильяру новое воплощение, а себе — спутника в новом смысле. Но до шанса действительно проверить себя, рискнуть, предстояло прожить не меньше двух сотен лет. Стоит ли говорить, что желание сохраняли десятки, а действительно решались на обряд — единицы?

Сказки старейшин пленяли не только юнцов. После первой сотни лет, словно этап взросления, наступала новая тяга, рождённая не восторгом, но страхом. Дьявольски долгая жизнь мага вдруг вставала перед глазами — красочное полотно, окаймленное неизменным орнаментом. Узором жутким, как каждая пасть монстра, и именованным уродливо под стать — одиночество. Но снова было не время. И через эти круги проходил каждый, словно так для и них и задумано матерью природой, богами и небом. Он сам вовсе не стал исключением. Но что было — прошло.

Магнус втянул сквозь зубы воздух и поднялся на ноги, хрустнула под сапогом ветка. Где-то над головой белка метнулась от дерева к дереву и скрылась в листве. У пещерного леса не было ни конца, ни края. Не было тут и небес, даром, что солнце ощущалось как и везде, а свет падал будто и нет тут ничего необычного, лес как лес. Нельзя было войти в него просто так, да и невозможно покинуть, не покончив с делом, за каким пришел.

Испытание началось, а Магнус и не заметил. Это было скверно. Когда он ступил в лес? Добрался ли до порога Лысой горы? Где Алек?

Ответов не было, и холодок пробежал по позвоночнику.

Темнота наступила сразу, минуя молочные отсветы сумерек. В пещерном лесу многое было иначе, отличалось от внешнего мира даже течение времени. И каждый раз, с какой бы целью ты в него ни пришел, лес являл новые и новые свои стороны. И все было по-другому.

Ярче Магнусу помнилось Посвящение. День, когда он стал частью Ковена, а магия приняла его, раскрылась, манящая и чистая, показала все, чего он сможет достичь и к чему прикоснуться. В тот день он выбирал путь и русло, по которому магия сможет от него течь. Или же, равновероятно — лес рассказывал ему о том, что сам Магнус давно выбрал и к чему был от рождения предназначен. Все кругом переливалось бесконечным соцветием красок, Алек вертелся у ног, радуясь, они шли вдоль бурной быстротечной реки, от гор и к Изначальному озеру. И тогда Магнус в самый первый раз в жизни почувствовал себя счастливым.

Сегодня все сузилось до теней и оттенков, не сделавшись мрачным, но даря уединение и интимность.

Шаг за шагом он шел по тропе, ткавшейся в тот же миг под его ногами, заставлявшей ускориться, пока не сорвался на бег. Он думал, что это поиск, но быстро понял — погоня. Не мог уловить только, в какой роли он сам — преследователя или дичи.

Лес всё менялся, словно не решив, в какой форме предстать. Было и жарко и холодно. Невыносимая влажность сменялась засухой — такой, что трава хрустела под неосторожной ногой. Магнус шел, Магнус бежал, боясь лишь остановиться. Откуда-то точно знал, что теперь ему нельзя останавливаться.

Деревья вдруг расступились, он оказался в центре идеально круглой поляны, но не замер, пошел по её краю, глядя в непроглядную чащу, обернулся, загибал спираль, пока вновь не очутился в центре. Сердце колотилось бешено — уже близко. Трава подернулась трухой, сменилась болотной тиной, потянула вниз. Неумеющий быть ведомым, Магнус нырнул. Бил ногами тяжелую мутную воду, загребал руками ил, пока впереди — внизу, нет, теперь он понял — вверху, — не забрезжил свет.

Погоня закончилась.

На берегу алел костер. Магнус выбрался, отряхнулся, как мог, от грязи. Мощным порывом солёного ветра прошило до костей, и он шагнул было к огню, как вдруг прекратил ощущать хоть что-то. Ни холода, ни влаги. Ни рук, ни лица, ни ног — он не был больше. Голос шепнул — смотри. И Магнус прозрел.

Повторяясь, он снова лежал на спине. Вымотанный, едва способный пошевелиться. Мысли были такими же — вялыми и неповоротливыми.

Магнус лежал и пытался прийти в себя. Воспринять увиденное.

За пару мгновений или часов он словно прожил несколько жизней, глядя на них чужими глазами. Глазами внимательными, цепкими, не привыкшими пропускать детали. Как зрение примитивных теряло многие чудеса, не давая хозяину труда заметить того, что он не сдюжит понять, как взгляд собак не делил мир на цвета, так и маги всех сортов и видов, от кудесников и чернокнижников до алхимиков и ворожей, видели лишь одну сторону магии, близкую им самим. Упуская остальное и высокомерно принимая необъяснимое за несуществующее.

Не лучше был и Магнус.

Все знали — нет мага без фамильяра. Маги появлялись на свет, и на роду у них было написано отличаться. Чувствовать магию и однажды встретиться с ней лицом к лицу. И в тот же день узнать фамильяра, отражение собственной души, сотканное из материи магических сил и принявшее облик его собственного тотемного зверя. Того, кто существует лишь потому, что есть сам маг. Верного спутника и резерв энергии, помогавший и колдовать, и исцеляться. Чуткого к опасностям, близкого и понятного — понятнее даже собственного сердца.

Маг творил волшебство, и это был первый шаг. Маг давал фамильяру имя — и это был второй.

Но оба они оказались ложью. Не самой большой на свете: почти весь человеческий мир ткался из искусной и глупой лжи, из вводящих в заблуждение небылиц, из полных обмана легенд, из ложных имён, подмен, удобных, но неправильных толкований. Однако же правда, которую Магнус узнал сегодня, казалась ему чуть ли не предательством.

Тут и там по лесу рассыпались знаки осени. Золото в красках, прелые запахи, мягкий свет. Природа переоблачалась, приглашая Магнуса отпустить ненужное, выйти на новый виток. Он не был готов.

Пальцем в рыхлой земле Магнус задумчиво выводил цифры. Шестерка, ещё шестерка и третья. Завершал рисунок, тянулся снова его обвести. Число зверя. Магия, привычная и простая, тянулась от его пальцев.

Он был ребенком. И другим. И ещё множеством. И был ветром, касавшимся детских волос. И сметавшими всё волнами. И солнечным светом, призывавшим веснушки на загорелые лица. Он был орлом, и котом, и рыбой. Был самой магией. Не пронизывающей живое и неживое, но той, из которой состоит сущее...

Головокружение отступило, оставшись на первых порах испытания. Земля была осенней, сырой, и Магнус стал ощущать холод. Он поднялся, чтобы развести костер, и огляделся по сторонам. Всё кругом выглядело до одури обыкновенно. И чего-то не хватало.

Огонь потрескивал, помогал дышать, ни о чём не думая. И оказался очень кстати. С темного ночного неба медленно, крупными хлопьями падал снег. Магнус передернул плечами. Выдохнул облачко теплого пара. Потер ладони.

Он, да все они, были уверены, что стали магами по праву рождения. Были прокляты ещё до того, как появились на свет. Магнус принимал свое проклятие, пусть на это и понадобилось время. Учился жить с ним, учился не ненавидеть собственное естество. Находил успокоение в книгах, полных запретных знаний, чарующих и надёжных. И любил магию до беспамятства. Его мир был соткан из противоречий. И так многие из них оказались выдумкой.

Магия жила в каждом. А люди, люди рождались способными к ней, всегда. Как эльфы и оборотни, как дети ночи и лесные духи. Но лишь человек мог потерять способность к магии, связь с миром. Из-за страха или недостатка воображения — просто перерасти тот этап, когда магия ещё могла начать струиться по жилам. Это оказалось невыносимо страшно, понять, что и он запросто мог — упустить. Оказаться по другую сторону вечной жизни и вечных чудес.

Магнус невесело усмехнулся. И вот опять — выверенный механизм самозащиты помогал ему: привычка жалеть и ругать самого себя, вместо того, чтобы столкнуться лицом к лицу со страхом.

Он не боялся мрачных подземелий, древних драконов, мощнейших заклинаний. Он брался за самую опасную и грязную работу, рисковал головой ради минутной симпатии, жертвовал всем ради любви, но на самом деле… Глубоко внутри всегда знал, что оставался трусом, неспособным посмотреть в глаза собственным слабостям. Пасовал перед чем-то большим.

Но всему на свете суждено пройти, и тот, кто идёт бесконечно, непременно должен был добраться и до подобного рубежа. Добраться, чтобы оставить его позади.

Магнус вдохнул морозный воздух, и ещё, глубже, до распирающей боли в груди. Медленно выдохнул. Картинка давно сложилась в голове, но он не позволял себе собрать её в единое целое, оформить в мысль. Что-то внутри него грозилось распахнуться настежь, оставить обнаженным и беззащитным. Более, чем когда-либо. И Магнус не знал, как себя к подобному подготовить.

И принялся за одну из двух вещей, какие получались у него с толком.

С малых лет он знал: для хорошей сказки и нужно-то — песня костра да готовые слушать уши.

Магнус поставил на огонь котелок: неясно было продлится ли здешняя зима дольше осени. Отряхнул с пня налетевший снег, скрестил ноги и завёл рассказ.

За высокими горами, за лесами дремучими, за пустынями, за седым морем и за алым, и за золотым — за спиной у целого мира — распростерся край.

И не было в том краю ни войн, ни голода. Не было хворей и смерти, неоткуда было взяться ни страху, ни боли. Не летали там птицы, не бегали звери, не молвил слова звонкого человек. Там и рождались они. Хочешь назови их духами, хочешь — феями, всё одно ошибёшься. Но были они бесплотны и сотканы из самой изначальной магии.

Всё на свете было им любопытно. Как ручей поет свои песни? Как ветер целует горы? Как пещинка знает, к какой пещинке улечься? Как стоится скалам, как полыхается пламени, как летается облакам?

В любопытстве своем, искреннем и жадном, не лишенном пытливости и терпения, были они дотошны и трепетны. И всем старались угодить и отплатить в должной мере за бесценный дар знания.

Касались они облака, просили его о доверии, как умели: через магию, давшую исток каждому, через те узелки и течи, что были у всего сущего общими. И становились для облака ветром могучим или влажным паром, питали его, несли, обращали в тучу — к чему бы облако ни влекло, становились они его поддержкой и оберегом. А взамен тянулись ближе, брали и себе часть, меняли на волю стремление да и сами облаком обращались.

Обращались и были им, парили по небу, сбивались громом, рождали молнии, и всё до той самой поры, пока не приходили к знанию — теперь и облака им понятны. И после срывались, принимали исконный вид и искали новые загадки мира большого и необъятного.

Не было среди них хвастовства и злобы, но была любовь, было желание разделить обретённое, стать больше, ширить свои знания и умения, да хранить их надёжно и верно.

Шло время. Ничто не стояло на месте. И вот, первый из краевого народа стал скатом. Не было пределов его восторгу. Как не стало и расстояний, которых нельзя преодолеть, чтобы встретиться, подружиться так со многими и со многим — ведь кроме ската были и другие рыбы, а сколько иных существ населяло морское дно? А что было за дном? А куда вела суша? А кто гнездился в горах? Кто ступал по иным землям?

Так и стали они покидать край всё чаще, уходить дальше. И знакомились со всем, что могли найти. И продолжали путь.

Они шли по-одному, ведь сложно держаться роем, коль каждого тянет в свою сторону. И менялись, каждый по-своему, становились иными, разными, но и тогда не узнавали ни бед, ни одиночества. А что боль? И боль была для них знанием, таким же ценным, что и другие. Но сами они не ведали зла, хоть и познакомились с ним и увидали в лицо. Зло не было частью мира, не имело ни тела, ни духа и обходило их стороной. Да и не умели они поделить мир на белое и чёрное, ведь вкушали всё новые и новые краски.

И встретился им человек.

В наивной простоте тянулись они и к человеку, обхаживали его да звали. Но тот оставался слеп и глух. С человеком рядом они едва не познали страх и разочарование, но не прекращали попыток. И вот, однажды кого-то из них услышал ребенок.

Стайкой слетелись рожденные на краю к этому маленькому человеку, взбудораженные и счастливые. Они были уже с людьми достаточно долго, чтобы понять — малыш являлся особенным. Но не знали они, какое дать ему имя, что отличало бы его от сестер и братьев. Ясно было лишь то, что дитя не сторонилось магии, а сумело ее принять. Были и иные, подобные ему, и они двинулись на поиски, и снова тянулись, снова пели, и были наконец услышаны. Радость и покой поднимали едва не к блаженству, ведь решение было найдено. Но счастье их было до поры. Ведь и эти особенные люди, оказалось, открывались миру не до конца.

Оставалось искать, ждать, пробовать — это они всегда умели. Люди были сложнее, были странными, а оттого становились только привлекательнее. Ведь какое знание слаще добытого с колоссальным трудом?

С той поры люди стали делиться на их и не их людей. Те и другие были до безумия им любопытны, но с одними путь к желанному был немного короче. И стали они наблюдать, учиться и даже учить, как и всех своих друзей. Люди учились прилежно, слушали, хоть и не желали отличать дарованное от собственных мыслей. Впрочем, это скорее забавляло, чем вызывало грусть.

Никто не поймет, сколько до того момента прошло времени, но вот один из их людей наконец услышал. И принял. И отдал. И один из них впервые стал человеком.

И было это так ново, так ярко и так захватывающе, что окупило труды и ожидания с лихвой.

С тех пор каждый из созданий края ждал часа, чтобы из их людей выбрать своего человека. И пройти с ним путь. И узнать.

Закончив говорить, он хлебнул травяного отвара. Вяжущей сладостью языка коснулась валериана — он и не помнил, как добавил ее в котел. Напиток должен был притупить мысли, успокоить сердце, но пока только согревал изнутри, что тоже было неплохо.

Магнус повел плечами. Снег таял и обращался в ручьи. Скоро настанет время для мары сгореть и переродиться, но Магнус чувствовал — ещё не сейчас. До здешней весны у него были так необходимые минуты.

Костер потух, и Магнус разворошил кострище.

Момент ритуала близился, и он спросил себя — разве не за этим я сюда пришел? Откуда-то знал, что предстоит сделать, видел так ясно, словно прочёл в книге. Словно придумал сам.

Пересохшие губы сложились в невеселой усмешке. Он огляделся в бездумной надежде отыскать в зарослях знакомый силуэт — тщетно.

Но Магнус был не из тех, кто сворачивает с однажды избранного пути, не пройдя его до конца.

Пещера, в которой он очутился, мерцала. Мягкий холодный свет шел и от валунов, и от безлистых подземных деревьев, и каждая пядь камня ли, почвы вокруг дышала энергией, могучей и древней.

Воздух был прохладным и по-пещерному спертым. Лес являл свой неиллюзорный лик, и Магнус старался принять дар со всем почтением. Осматривался, запоминал и всё-таки в самой глубине души, под множеством слоев искушенности, благоговел.

Под ногами стелилась темнота.

Не желая тянуть, он вытащил колдовской камень.

Первая руна легла на пол легко, без малейших усилий — центр заглавной пентаграммы требовал верной тотемной руны. Руны волка, которую Магнус чертил незапамятные число раз. Стоило начать — и остальное словно дорастало само. Ритуал, последний элемент Испытания, прост и понятен, как все обряды, не бравшие корни в незапамятные времена. Но лёгок был порядок действий. Труд начинался в смыслах.

Магнус умел отдавать. Любил дарить. Даже если нужно было вырвать часть самого себя, в этом не было ничего сложного. Тем более для кого-то настолько важного, как Алек.

Но расставаться, отпускать — вот что было немыслимо. Магнус никогда не был способен прощаться. Он покачал головой, нанося последние штрихи. Ведь разве не так говорят? Любишь — отпусти. Магнус никогда не сомневался, что может любить. И не ведал ни единой ценности на свете, дороже любви. А раз так — он сможет. Пора значит пора.

Замкнув последний круг пентаграммы, он медленно опустился на колени.

Тронул кольца на немеющих пальцах, коснулся оберега-кулона. Потянулся было, да не стал поправлять волосы. Выдохнул, вытолкнул из легких весь воздух. Осторожно вдохнул. Поднял на густую, лишь подчеркнутую бледным свечением тьму глаза. Уложил ладони на камни пола.

И позвал.

Зов отразился от стен пещеры, дрожью пробежал про хилым стволам деревьев. Скрутился в тугую спираль. И обрушился тишиной.

Сначала Магнусу явились глаза. Две синие вспышки на полотне черноты. После был силуэт. Здесь, сегодня, Алек казался крупнее. От него веяло мощью, которую до сих пор Магнус не умел прочесть. И в то же время тянуло близостью. Родным, знакомым и кровным — тем, что ставило его в фамильяры. Но нельзя было отвлекаться.

Помедлив, всматриваясь в лицо Магнуса, Алек всё же ступил в круг, и вся пещера словно бы дрогнула. Магнус ощутил со всей ясностью: теперь и только теперь Испытание действительно началось.

Магнус улыбнулся — последний глоток воздуха перед нырком. Алек тряхнул головой.

Стук сердец обратился в бой барабанов, далекий, гулкий.

Ставки были сделаны. Пан или пропал. Сдюжит или провалится в пропасть. Но, так или иначе, ни один из них больше не станет прежним.

Вливаясь в мелодию барабанного боя тонкой, дрожащей нотой, его магия ушла от сердца к предплечьям и заструилась с ладоней. Всё было иначе, было как никогда: он чувствовал, как исходит и срывается с пальцев самое его естество, и дух и тело смещаются в круг фантасмагорическим слепком.

Инстинктивно он едва не сорвал контакт, не отдернул руки, ощутив, как близок к пределу. Мышцы напряглись, обратились тугими канатами, пока он боролся с собой. Извечное стремление выжить — против оголённой воли.

Но Магнус умел платить по счетам. Он стиснул зубы, рывком согнулся в спине, усиливая поток. И всё это время, словно за якорь, держался взглядом за мерцание глаз Алека.

Тот приглушенно рыкнул. Сорвался на визгливый скулёж, незнакомый, болезненный, когда магия наконец окутала его, вздернула, подняла в воздух и заставила изогнуться дугой. Пронзительный вой резанул по ушам, но было в нём не страдание. Магнус замешкался, различил — свобода. Восторг.

И тут же не мигая уставился в центр круга. Прямо перед ним, сквозь него, творилось невиданное волшебство.

Он видел раньше, как двуликий волк обращается в человека. И в этом хрусте, в изломе костей и трансформации тканей, была живая звериная магия, не имевшая ничего общего с тем, что явилось ему сейчас.

Глаза не сразу привыкли к яркой остроте свечения, чужеродной мрачной пещере, но когда освоились...

Не разобрать — двое или одно, неразрывный, дрожащий образ, настолько хрупкий, что Магнус старался даже не моргать, не спугнуть, не потерять мимолетное. Он и понятия не имел, что что-то может быть настолько красивым.

И тогда почувствовал. Наконец, впервые за все время, здесь и сейчас, в последний, могло статься, момент — ощутил Алека с головы до пят. Было ясно как день, прозрачно, как капля росы — их двое и они одно целое. Все тело Магнуса, ослабленное, выжатое от магии едва не досуха, прошила нестерпимая боль.

В окрапленном круге, в голубом сиянии — цвета сумерек, цвета глаз Алека, цвета собственной магии Магнуса — перерождалось живое. Люди не знали толка в чудесах. Чудесным для них был и рассвет, и ловкостью рук исчезнувшая монетка, и песня, и огненный шар на ладони. Но чудо, настоящее чудо творилось здесь и сейчас. Что бы ни было, чем бы все ни закончилось, Магнус знал — ему не увидеть ничего прекраснее.

Человеческое тело выглядело сильным, поджарым, совершенным. Смутно знакомым. Странными, чужеродными линиями вились и расчерчивали бледную кожу шрамы. Немыслимые для едва рождённого, впервые принявшего новый облик, но словно делавшие его настоящим.

Темный росчерк ожога на шее приковал взгляд, будто воспоминание, будто слово, крутящееся на кончике языка.

И тут же, словно в наказание за невнимательность, магия дернула на себя. Полилась потоком, срываясь, живая, рьяная, совершенно ему бесконтрольная. Магнус похолодел. Пошатнулся. С трудом моргнул. Сжался, дёрнулся вверх и медленно завалился на пол.

Сила иссякла. Он впервые в жизни действительно познал как это — полное магическое истощение. Было больно. Липкий, ледяной страх испариной покрывал всё тело, Магнус даже дышал с трудом — беспомощный, напуганный, словно оглохший и даже хуже, чем ослепший. Из-под потяжелевших век он ещё мог видеть очертания леса, отсветы отгоравших рун и какое-то движение. Сознание отказывалось понимать, отказывалось помнить, где он и что происходит. Всё его существо заполнял чистый, без единой примеси, ужас.

Из последних сил он подтянул колени к груди, свернулся калачиком в тщетной попытке защититься. Лица, рта коснулось что-то горячее. Губы.

И сквозь мутную пелену беззвучия, минуя уши, вне слуха, в самом центре его головы прозвучал голос.

«Спасибо».

А потом наступило ничто.

Он шел заросшей тропой и не понимал, куда забросил его коварный волшебный лес.

У того было множество выходов, он раскинулся под землёй, словно гигантское дерево, пустившее во все стороны корни, и сети его пещер, говаривали, вели едва не в каждую точку мира. Знал только, что очнулся снаружи, на светлой, окруженной молодыми берёзками опушке, лежащим на расстеленном на земле плаще и с собственной сумкой под головой. В одиночестве, отличном от того, что когда-либо знал. Не хотелось ни есть, ни пить, руки и ноги затекли. Магнус поднялся, собрался, отряхнул плащ и двинулся куда глаза глядели, надеясь за новым поворотом увидеть тракт или любой ориентир. Потребность идти, не оставаться тут, гнала ложной верой — расстояние сотрёт, что случилось в проклятом месте.

Тянуться к магии было всё ещё боязно, ощущение опустошенности не пропало, и хотя энергия наполняла его как прежде, ощущалась она словно перетруженные после непривычно тяжелой работы мышцы. Незнакомо, но ничего, что было бы Магнусу не по силам.

Солнце золотило пахучую траву и распустившиеся среди неё цветы, и он по привычке всматривался — не найдется ли какой редкости и диковинки, да чего угодно, что могло бы пополнить его колдовские запасы. В пышных лиственных кронах щебетали птицы.

Сам того не замечая, Магнус ускорил шаг, а после понял, что мчит с холма. Бежать было легко. Кровь разогналась по телу, ветер холодил щеки. Деревья становились реже, а земля твёрже.

Он поймал себя на том, что пытается ощутить свободу. Но слишком уж она была похожа на одиночество. Слишком остро ныло в груди разбитое сердце. Разбитое, как и прежде, им самим. Магнус тряхнул челкой, растрепал на макушке волосы пятерней. Ну уж нет. Сейчас он не станет об этом думать. Всё обойдется. Всё у него наладится.

Цветы в низине разрослись буйно и пахли до одури сладко. Магнус чихнул и сбавил шаг. Прислушался. Где-то по-близости должна была оказаться река, а он не настолько избаловался, чтобы растеряться с обычными органами чувств. Но вместо ожидаемого журчания услышал тяжелые торопливые шаги за спиной. Обернулся резко. И едва не врезался спешившему человеку лицом в плечо.

Замерли оба. Магнус подавился воздухом, а человек… Алек дышал загнанно, тяжело вздымалась грудь, щеки раскраснелись, а волосы растрепались. И в синих глазах застыл вопрос. Магнус отстранился, отступил на шаг. С усилием отвел взгляд. И тут же метнулся глазами снова:

— Это моя рубашка? — он инстинктивно прижал дорожную сумку к боку. — И мои, мои праздничные штаны?

Алек знакомо дернул плечом, приподнял брови.

— Ботинки не подошли.

И правда — он был босиком, стопы изгваздались в траве и земельной пыли.

— А что за трагедия постигла рукава? — Магнус кивнул на огрызки, обнажавшие плечи. Алек промолчал, но и без слов было ясно: мощные руки просто не помещались в магнусову одежку.

Ситуация попахивала абсурдом. Магнус развернулся на каблуках и продолжил идти куда шел. Алек последовал за ним. Не прошло и минуты, вырвался вперед, замещая трусцу широкими шагами, чуть сменил направление, явно уже поняв, где искать воду. А Магнус, не позволяя себе задуматься, потеряться между сотней вопросов, неправильностью происходящего, страхами и сомнениями, привычно повернул следом.

Каким знакомым это казалось, каким естественным. Словно и не было различия, человек его ведет или волк. Словно ничего и не менялось. Чувство было обманным, было ловушкой, но Магнус позволил ему захватить себя до поры. Слишком много за эти дни выдалось на его долю потрясений.

Праздничным брюкам однозначно пришел конец. Неприлично растянутые, они плотно обхватывали ноги и задницу Алека, тому явственно неудобно было в них идти, хотя всмотревшись выходило разглядеть — он не приноровился ещё к движению и габаритам тела, куда уж посадке штанов. И совершенно очевидным казалось, что на бедра Магнуса эти брюки больше не лягут. Жаль. Добротная была вещь.

Постепенно стали ощущаться и жажда, и голод. У реки Магнус набрал и вскипятил воды, пока Алек пропадал в пролеске. Хорошо бы, чтоб на охоте: остатков сухих лепешек на двоих было недостаточно.

Ели, как и разбивали лагерь, как шли — молча.

Магнус смотрел и не мог насмотреться. Хотел бы, но находил себя неспособным оторвать взгляд.

Захватывающим было всё. Как Алек движется, как жуёт, как жадно оглядывается по сторонам, как — по привычке — ведёт головой, прислушиваясь и принюхиваясь. Тот так явно и жадно осваивался в новой непривычной форме, что Магнусу хотелось отвернуться — ведь видел же, что тот сдерживается, не зная, правда, из-за него это или из-за чего иного. Алек поводил плечами, словно пробуя новую спину. Тянулся чуть дальше нужного; едва не путался в длинных ногах при осторожной теперь ходьбе. Едва не сунул руку в огонь, украдкой повторив за Магнусом, когда тот приласкал пламя, убеждая полыхать ровнее. И сам Магнус прикусил язык, задушил желание объяснить и помочь, ведь об обратном его не просили.

Алек ел прожаренное мясо со вкусом, как может лишь человек, знавший голод. Или кто-то, впервые отведавший человеческой пищи.

Сдерживал Магнус и рвавшиеся на свет вопросы, а те словно росли у него во рту, гроздьями облепляли небо, мешая глотать. Истощение и испуг сходили на нет, уступая место жгучему любопытству. Магнус ненавидел не знать.

Не это ли привело его на круг Испытания?

Он опустил голову, вжал в плечи. Во всех своих бедах он всегда был повинен сам.

Тишина между ними была бы даже уютной, но напряжение нарастало, и, казалось, даже воздух звенел не хуже тронутой тетивы.

— Хорошая сказка. Жаль, ложная, — Магнус поднял голову, посмотрел на Алека озадаченно, а тот, как ни в чем не бывало, продолжил: — Ты снова неправильно понял, маг.

А ещё Алек был красив. Оставалось в нем что-то дикое, даже невинное, сквозило во всем силуэте и каждой черте, словно любовно выточенной из камня. Да даже не будь Магнус самим собой, Алеком нельзя было бы не залюбоваться. Красивым был и его голос, грубоватый и низкий. Но и не могло быть чем-то иным, кроме совершенства, создание, подобное сидящему против него на земле.

— Ты был там? Слушал?

Алек только кивнул.

— Почему ты держался на расстоянии? — он не спрашивал о том единственном месте.

— Я был рядом. Но я... давал тебе время? Ты был готов и не готов одновременно, как случается только с людьми. И только людям, чтобы понять себя, нужно остаться наедине с собой. Я понял неправильно?

Магнус нахмурился, внутренне вздрогнул от осознания — нет, Алек был прав. Верно ощутил его состояние, сделал лучший выбор за них обоих. Но в какой момент это стало так сильно его пугать?

— Я видел...

— Верно, ты видел. Но не понял. Это ничего. Ты поймешь.

Было заметно, как Алек расслаблялся по мере разговора. Словно лучше чувствовал Магнуса, ступал наконец на проторенную колею. Словно возвращался домой. Он улыбнулся, светло и открыто, глядя прямо в глаза. И Магнус помимо воли улыбнулся в ответ.

продолжение в комментариях

@темы: фик, ББ Реверс-2018

---

"Вопрос веры", артер Рия Ареи, авторы Azhdaha & McCreation

[McCreation]

Название: Вопрос веры
Автор:  Azhdaha &  McCreation
Артер:  Рия Ареи
Бета:  Allora
Размер: миди, 10063 слова
Пейринг/Персонажи: Алек Лайтвуд, Великое Бедствие (Магнус Бейн), Сердитая Сойка и другие оригинальные россыпью
Категория: джен, слэш
Жанр: экшн, драма, романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Вестерн!АУ. Великое Бедствие не раз помогал Алеку. Теперь у Алека есть возможность ответить ему тем же.
Примечание: часть цикла "Шэдоу-Вэлли".

Небольшой спойлер

В верованиях навахо колдуны - те, кто получают Силу от Духов, принеся им жертву. Обычно - близкого родственника.
Иллюстрации: арт, баннер
Ссылки на скачивание: docx, pdf, fb2

Чем дальше, тем больше Алек ненавидел каждый раз, когда дела подолгу удерживали его в городе без возможности съездить в резервацию хоть на денек. А ведь когда-то он всерьез думал, что работа шерифа — предел его мечтаний! Когда-то Алек считал, что всегда будет один и никогда не сможет быть счастлив с кем-то так, как счастлив теперь с Великим Бедствием. То, что было для него важнее всего ранее, сталкивалось с главным в его жизни теперь, как раз за разом сталкивались его прошлые убеждения с нынешними. Алек начинал чувствовать, как изменился, — и то, что его жизнь в городе не меняется.

На этот раз они с отцом и Джейсом ездили в Даун-Спрингс: пошли слухи, что оттуда собираются строить железную дорогу до Уотергласс. Алек понятия не имел, зачем при этом присутствовать шерифу Шэдоу-Вэлли и его помощникам, но отца было не переспорить.

— Люди тебя узнают, помня о всем том, что ты для них сделал, — сказал он. — Но этого мало. Ты и сам должен завести некоторые знакомства, сам должен знать людей, с которыми тебе предстоит работать.

И Алек, конечно, поехал. Чтобы, вернувшись из Даун-Спрингс, еще только по пути в Шэдоу-Вэлли свернуть в резервацию.

— Хоть бы матери на глаза показался! — с осуждением бросил отец.

— Да пусть едет, — встрял Джейс и незаметно от отца подмигнул Алеку.

В резервации будто бы царило некоторое оживление или, вернее сказать, волнение. Но по пути к хогану Великого Бедствия никто знакомый Алеку не встретился, так что расспросить было некого.

Великое Бедствие был не один: рядом с ним у костра сидела незнакомая индианка. Она выглядела значительно старше и Алека, и Великого Бедствия, хотя это было сложно понять из-за нанесенной на лицо ритуальной краски. Другой шаман? Они с Великим Бедствием подняли головы на шорох одеял.

— Яат’э. — Алек замер, придерживая одеяло, неуверенный, что не помешал.

Но Великое Бедствие отложил плоскую чашку с черным порошком и поднялся на ноги.

— Слушающий сердце, — он улыбнулся, — я рад, что ты приехал.

На его лбу и щеках виднелся церемониальный узор. Алеку уже дважды доводилось присутствовать, когда Великое Бедствие проводил ритуалы, но такие знаки он ранее не видел.

— Это Танцующая Лиса, — Великое Бедствие представил шаманку. Та встала.

— У нас не много времени, Великое Бедствие, — достаточно понятно произнесла она на английском, будто хотела, чтобы Алек тоже понял.

— Не много времени на что? — спросил он, как только за ней опустилось одеяло, закрывающее вход в хоган.

Великое Бедствие, вместо того, чтобы ответить, подошел и молча его обнял.

— Что-то случилось? — встревожился Алек, прижимая его к себе. Отстранился, вглядываясь ему в лицо. — Скажи?

Великое Бедствие улыбнулся уголками губ.

— Я просто рад, что ты приехал. Мне очень хотелось тебя увидеть.

Он ласково провел ладонью по щеке Алека.

— Ты слышишь, когда я зову?

— Меня тянуло сюда, — признался Алек, все еще чувствуя растерянность. Великое Бедствие часто говорил загадками, но сейчас они звучали пугающе. — Что-то плохое случилось?

Великое Бедствие кивнул.

— Крылатый Ветер проклят и может погибнуть. Я должен провести ритуал, хорошо, что ты успел приехать до него...

Он на мгновение сжал пальцами плечо Алека, снова заставив его заволноваться.

— Крылатый Ветер болен? Давай, я съезжу и привезу врача? — Алек на секунду запнулся, но пояснил для Великого Бедствия: — Белую шаманку.

Тот мотнул головой.

— Она не поможет, на нем черное колдовство навахо, а не болезнь белых людей.

Алек замялся, взглянул пристально Великому Бедствию в лицо — тот был серьезен и обеспокоен. Он выглядел полностью уверенным в сказанном, словно темное колдовство было чем-то обычным, как простуда или перелом. А вот сам Алек веры в себе не чувствовал. Да, находясь рядом с Великим Бедствием он видел уже многое, на первый взгляд необъяснимое. Но стоило как следует поразмыслить — и тому, что казалось загадочным, часто находились простые обыденные объяснения. Снотворная трава, чтобы усыпить врага. Лихорадочный бред, из-за которого ему виделись духи. Алек, правда, совсем никак не мог объяснить ту ночь у костра, когда видел призрачного белого волка, и не мог перестать об этом думать... И все-таки черная магия, сглаз — это все еще было слишком.

— Танцующая Лиса приехала, когда мои травы и молитвы не помогли. Она гораздо опытнее и сталкивалась с колдунами ранее. Она сразу увидела причину болезни Крылатого Ветра. — Великое Бедствие замолчал, вглядываясь Алеку в лицо. — Ты мне не веришь? — спросил он.

Алек собрался заверить его в обратном, но замялся, и в итоге сказал, тщательно подбирая слова:

— Прости. Но я не вижу и не слышу то, что видишь и слышишь ты. Я хочу тебе верить, но то, что я знаю, и то, что мне привычно, мешает...

Великое Бедствие снова тронул его щеку.

— Все хорошо, — оборвал он. — Возможно, ты поверишь, когда сам все увидишь. Если у меня получится.

Алек нахмурился — раньше Великое Бедствие всегда был полностью уверен в том, что делал.

— Ты говорил, что не берешься за лечение, если не уверен, что можешь помочь, — напомнил Алек.

— Колдовство — это другое, — ответил Великое Бедствие. — Раньше я никогда с ним не сталкивался... Думаю, я справлюсь, — он коснулся пера, подвязанного рядом с кулоном у него на шее.

— Танцующая Лиса поможет тебе?

— Она будет наблюдать, — уклончиво ответил Великое Бедствие.

Алек закусил губу. Он все еще не мог до конца поверить в то, что причина болезни Крылатого Ветра — именно колдовство. Но при этом почему-то все равно беспокоился за Великое Бедствие.

— Могу я чем-нибудь помочь? — Алек видел, как в одном из прошлых ритуалов принимали участие родственники больного. Возможно, он тоже сумел бы. — Может, я мог бы, не знаю... поделиться с тобой силой?

— Ты помогаешь уже тем, что рядом со мной, — улыбнулся тот, но на мгновение задумался.

— Эй, — обнадежился Алек, — я что-то могу сделать?

— Танцующая Лиса говорит, что если знать, кто навел колдовство, оно ослабеет, — медленно проговорил Великое Бедствие. — Но мне некогда искать...

— Я могу, — перебил его Алек. — Скажите только, что делать?

Великое Бедствие смерил его долгим задумчивым взглядом, потом кивнул.

— Тебе объяснит Танцующая Лиса. А я должен идти...

Он снова прижался к нему, обнял крепко, будто прощаясь надолго, а потом первым вышел из хогана.

Алек проводил взглядом Великое Бедствие, скрывшегося в хогане Крылатого Ветра, и оглянулся по сторонам. Танцующая Лиса сидела под лиственницей и курила трубку, с прищуром глядя на Алека. В ней было что-то, неуловимо дающее понять, что выбор ее имени в племени был неслучаен: не то остренький лисий нос, не то цепкий настороженный взгляд...

Алек уже ловил себя на том, что часто представляет, какой дух-покровитель мог бы быть у некоторых знакомых. Например, у отца это был бы бизон, большой и тяжелый: его так же невозможно сдвинуть с места, как переубедить отца, если он упрется. У маленькой и рыжей Клэри — куница, обе они хищницы с острыми зубками, но не приносят большого вреда.

Опасный, но умный хищник — степной волк — Вулси.

И никаких сомнений, что дух-покровитель у Танцующей Лисы соответствовал имени...

— Великое Бедствие сказал, что ты можешь рассказать мне, как искать того, кто навел порчу на Крылатого Ветра.

Та выпустила колечко едкого дыма, не сводя с Алека цепкого взгляда.

— Ты хочешь помочь? Индейцу?

— Он мой друг.

— Белый никогда не будет достаточно другом для индейца... — отвернулась та.

Алек оторопел. Ему и раньше приходилось видеть недоверие индейцев, но не от друзей Великого Бедствия.

— И все-таки, с вашего позволения, я хотел бы попробовать помочь, — стараясь говорить мягко, произнес он.

Шаманка фыркнула.

— Тебе не нужно мое позволение. Как и никому из белых. Они просто приходят и делают, что хотят.

— Я просто пытаюсь быть вежливым, — подчеркнул очевидное Алек.

— Ты говоришь пустые, ничего не значащие слова, белый мальчик, — заявила та. — Может, и в слово «друг» ты также ничего не вкладываешь? Великое Бедствие стоит большего, чем пустые обещания. Особенно сегодня.

Алек замер. Она про них знала! Знала, что они с Великим Бедствием гораздо больше, чем друзья, и поэтому не смогла не заметить его оговорку. Алек никогда не просил его скрывать их отношения в деревне навахо. Да и поздно было спохватываться: о них знали, кажется, еще даже до того, как сам Алек понял, что происходит между ним и Великим Бедствием. И все-таки каждый раз, когда кто-то говорил об этом так просто, Алека захлестывала вина — за то, что для него это непросто; и раздражение — оттого, что от него требуют чего-то, к чему он не готов. Алек заверял себя, что только пока.

Он вздохнул. Танцующая Лиса была права. Она могла не знать всего, не понимать, что он чувствует, и не видеть тот выбор, которые он делает каждый день, но она была права в том, что Великое Бедствие заслуживает большего. Поэтому Алек сдержал досаду, вместо этого спросив:

— То, что будет делать Великое Бедствие — опасно?

Танцующая Лиса отняла трубку ото рта и выдохнула дым.

— Если он не справится — умрет сам, — жестко выговорила она.

Алек перехватил ее запястье до того, как она успела снова поднести трубку ко рту.

— О чем ты говоришь?

— Ты чего-то не понял? — совсем уж по-лисьи ощерилась та. — Если колдун окажется сильнее, то Великое Бедствие умрет. Эй!..

Алек слишком сильно стиснул ее запястье, и она вырвала руку, сердито глядя на него.

— Неужто ты и вправду ценишь своего... друга? — прошипела она. — Будешь его помнить после смерти?

— Он не умрет, — одернул Алек, убеждая в этом в первую очередь себя. Хотелось наплевать на все их убеждения, все разговоры о порче и колдовстве, и привести в резервацию доктора Лосс. Чтобы Крылатого Ветра спасла настоящая медицина, а Великое Бедствие с Танцующей Лисой поняли, что в мире существуют не только древние ритуалы и их дремучие убеждения.

Но что-то его удерживало.

Если бы Алек так поступил, навахо, скорее всего, просто не позволили бы доктору Лосс даже осмотреть Крылатого Ветра. Такой поступок не привел бы ни к чему, кроме непонимания. Раз уж Алек хотел помочь, придется делать это по их правилам. В конце концов, не пытался же Великое Бедствие, как и никто из навахо, убедить Алека, что его вера в Бога — неверная. Хотя у Великого Бедствия, вероятно, были причины хотеть этого...

«Если никакого колдовства нет», — решил для себя Алек, — «значит, Великому Бедствию ничего не угрожает на самом деле. Если же есть, то кому, как не навахо, знать, как с ним бороться?»

В чем же Алек не сомневался никогда, так это в лекарских способностях Великого Бедствия. Он справится. И Алек окажет ему ту помощь, в которой тот действительно нуждается, не пытаясь навязать то, во что верит лишь он.

— И как ты собираешься искать колдуна? — насмешливо спросила Танцующая Лиса. — Он может быть очень далеко. Для колдовства не имеет значение расстояние.

— Зачем бы кому-то издалека вредить Крылатому Ветру?

Танцующая Лиса взглянула на него одобрительно, но тут же заметила:

— Если только он не повздорил с мужчиной из другой деревни, или не увел у него женщину.

Спорить Алек не стал, хоть и знал, что Крылатый Ветер не из тех, кто легко бросается в драку, а новый хоган строит, чтобы сделать предложение Звонкой Реке, а не девушке из другого селения. Но если колдуна и правда нет в деревне, у Алека никаких шансов его найти.

— Как мне отличить колдуна?

— По многим признакам, — Танцующая Лиса отложила трубку. — Колдун получает силу, отдав жертву духу-покровителю, чаще всего — ближайшего родственника. Ищи тех, чьи семьи тронула смерть. Свои темные ритуалы колдун проводит без свидетелей, в чаще леса или на вершине холма — ищи тех, кто часто бродит в одиночестве. Для колдовства же он может использовать части тела мертвецов, рисунки на земле или фигурки жертв.

Алек задумался. Условий и правда было немало, но, хорошенько расспросив навахо в деревне, можно было и узнать, кто под них подходит. Проще всего, конечно, было бы просто обыскать хоганы в поисках упомянутых Танцующей Лисой орудий темной магии, но едва ли кто-нибудь из индейцев позволит белому войти в свой дом и копаться в вещах. Да Алека самого проклянут, стоит ему только заикнуться!

— А ты? — спросил Алек. — Поможешь Великому Бедствию?

— Пригляжу, — кивнула та. И добавила, будто смягчившись. — Он не останется один.

— Спасибо...

— Мне не нужна твоя благодарность, я делаю это ради него, — пожала плечами та.

— Тогда спасибо, что делаешь это ради него, — сердито бросил в ответ Алек. Он уже собирался уйти, но Танцующая Лиса вскочила на ноги и цепко схватила его за рукав.

— Ты должен верить в то, что ищешь, Слушающий сердцем, — прошипела она. — Иначе у вас ничего не выйдет.

Алек отшатнулся, отступил, смешавшись. И ушел, не оборачиваясь.

Почему-то ему казалось, что Танцующая Лиса говорила не только про колдуна.

Красное Облако, мать Крылатого Ветра, Великому Бедствию не рада. Кажется, вопреки всему она надеялась, что Танцующая Лиса найдет кого-то еще, другого, более опытного шамана, на которого они смогут положиться без сомнений. Не так давно, этой зимой, Красное Облако сама приходила к Великому Бедствию за средством от боли в костях. Как не раз обращалась и ранее. Но, видимо, то, что Великое Бедствие не смог справится с проклятием колдуна без чужой помощи, заставило ее забыть его предыдущие успехи.

Великое Бедствие может это понять. Гораздо проще было бы, если бы Крылатый Ветер и его родные больше в него верили — их сила и поддержка могли бы помочь в предстоящей схватке с колдуном. Но остается только сделать все возможное исходя из того, что есть. Зато в него верит его Александр — насколько только может поверить дине белый человек. Достаточно, чтобы предложить помощь. Великое Бедствие понимает, как много это значит: вера белых людей в Великого Духа наполнена предубеждениями и ограничениями, и все, выходящее за них, просто не признается. То, как Александр шаг за шагом идет навстречу, как понемногу прислушивается к тому, что говорит Великое Бедствие, дает ему возможность с надеждой смотреть в будущее. Дает поверить, что Александр от него не отвернется, не испугается и не устанет бороться с теми бедами и неприятностями, которые идут за Великим Бедствием по пятам всю жизнь.

Сейчас его помощь нужна, как никогда. И Великое Бедствие чувствует его присутствие поблизости, ощущает его стремление помочь.

В хогане Крылатого Ветра собираются все его родственники и друзья. Нет только Звонкой Реки — и это неожиданно, даже странно. Великое Бедствие, омывая руки в чаше с водой, старается вспомнить, когда видел ее последний раз. Кажется, утром — она точно была здесь, помогала матери Крылатого Ветра и сидела с ним. Почему же ушла теперь, когда ее помощь нужнее всего?

Ответ напрашивается сам собой. Если человек ведет себя не так, как обычно — значит, тому есть причина. Значит, его вынуждают — обстоятельства или другой человек. Ничто не заставило бы Звонкую Реку оставить любимого в беде; поэтому, очевидно, что это был кто-то.

Кто-то, кто желает ее себе так сильно, что навредил и Крылатому Ветру...

Если бы только Великое Бедствие понял это чуть раньше, он сразу мог бы указать Александру, где искать! Но теперь уже поздно — ритуал не прервать.

Великое Бедствие усилием воли отбрасывает пустые сожаления. Все идет так, как должно идти. Ему остается верить в богов, в свои силы и в Александра. Сейчас же лучше сосредоточиться на том, что он еще способен изменить.

Танцующая Лиса подносит ему плоский поднос из коры пиньона с приготовленными ритуальными красками. Ими Великое Бедствие расписывал свою кожу, выводя защитные знаки перед ритуалом. Теперь в них же нуждается и Крылатый Ветер — чтобы колдун не навредил ему сильнее, когда они вступят с ним в борьбу.

Великое Бедствие касается влажными пальцами питистчи на блюде. Выводит первый знак золотом — на ладони Крылатого Ветра. Такой же украшает и вторую ладонь. Красный — над сердцем. Черный — ниже, под ним, там, где Крылатого Ветра колют колдовские стрелы.

Великое Бедствие тщательно смывает с пальцев краску после этого — Танцующая Лиса поливает ему на руки водой из принесенного ею с собой кувшина для омовения, и мать Крылатого Ветра смотрит с уважением на нее и с неодобрением — на Великое Бедствие. Что за шаман им достался, нет даже своего кувшина на такой случай!..

Великое Бедствие бросает в костер пучок травы, отгораживаясь от ее осуждающего взгляда плотным дымом. Закрыв глаза, глубоко вдыхает, взывая к Богам.

В ладонь ложится набитая трубка. Нужные травы ему едва знакомы, поэтому Великое Бедствие по-настоящему благодарен Танцующей Лисе, взявшейся помогать. Пусть она не решилась пройти с ним тропою духов, но и такая поддержка тоже дорогого стоит.

Великое Бедствие снова вдыхает едкий дым и выдыхает с первыми словами Песни.

Пламя костра отзывается на его зов, вспыхивает ярче, не опаляя, а согревая и придавая уверенности. Великое Бедствие знает, что все подаются от огня назад. Все, кроме Танцующей Лисы, которая понимает, что происходит, едва ли не лучше всех, да Крылатого Ветра, заблудившегося на путях духов.

Костер разгорается легко — хороший знак. Великое Бедствие, продолжая напевать, бросает в него еще пучок трав, вдыхает резкий запах и прикрывает глаза, прислушиваясь. К треску пламени, к собственной песне, к дыханию Крылатого Ветра... к шуму ветра высоко в кронах деревьев, к натужному поскрипыванию верхушек сосен, покачивающихся под собственной тяжестью, к журчанию ручья к северу в лесу, к шороху песка в каньоне.

К шелесту перьев в крыльях Синей Птицы. Она парит высоко, под самыми облаками, но от острого взгляда не укрыться даже в темноте дремучей чащи. Великое Бедствие скользит взглядом по открывшемуся простору в поисках того, что ему нужно. Вот каньон, река вытекает из него и спешит через равнину к деревне дине, которую обступает лес. А вот и Крылатый ветер, его жизнь — что искра на ветру, едва теплится.

Великое Бедствие тянется к нему, касается его тела, накрыв ладонью символы напротив и под сердцем, и духа — трогая ту иглу острой ненависти и злобы, что мучает его. Чувствует его боль, как свою, а игла засела так глубоко, что касаться страшно — не навредишь ли, тронув, не убьешь ли друга своей неосторожностью.

Но медлить и того страшнее.

А еще Великое Бедствие помнит слова Танцующей Лисы, что мало вытянуть стрелы, надо вернуть их колдуну, для чего его сперва надо найти.

И Великое Бедствие снова взлетает над равниной, пытаясь увидеть неподвластное обычному взгляду...

Сердитая Сойка нашлась, как всегда — возмущенный тон, которым она ругала пару в чем-то провинившихся детишек, было слышно издалека.

Увидев Алека, она сама пошла ему навстречу.

— Здравствуй, — коротко кивнул Алек, теряясь под ее серьезным взглядом. Ему еще не приходилось просить эту суровую женщину о помощи, но она относилась к нему лучше многих в племени, и ей можно было объяснить, что ему нужно.

— Слушающий Сердцем, почему ты здесь, а не с Великим Бедствием? — прищурилась она.

— Великое Бедствие проводит ритуал...

— И ты мог бы быть рядом и помогать ему, — Сердитая Сойка, разумеется, имела свое мнение насчет того, что должен делать каждый в ее племени. Даже если этот несчастный — заехавший в гости белый.

— Великое Бедствие сказал, что от меня нужна другая помощь. Пока он будет лечить Крылатого Ветра, я попробую отыскать того, кто ему навредил.

На этот раз Алеку удалось выговорить все это хоть с какой-то уверенностью.

Сердитая Сойка взглянула на него, прищурившись.

— Это, конечно, очень бы помогло, — в конце концов неохотно согласилась она. — И не только Крылатому Ветру, но и другим. Кого колдун может проклясть потом. — Она кивнула. — Давай попробуем.

Алек не ожидал, что она сразу согласится — думал, Сердитая Сойка, как и Танцующая Лиса, не поверит, что он сможет помочь.

— У Крылатого Ветра есть враги? — спросил он. — Кто-то, кто желал бы ему зла?

— Кто будет желать зла доброму охотнику? — резонно спросила Сердитая Сойка. — Он кормит наших детей.

— Может быть, кто-то ему завидует? — пояснил Алек на всякий случай. — Хочет занять его место?

И снова столкнулся с непонимающим взглядом.

— Кто хочет ходить на охоту, тот ходит. К чему завидовать?

— Не обязательно дело в охоте, — попытался объяснить Алек. — Может, пообещал что-то кому-то сделать и… — он сдержал слишком резкое «обманул» — едва ли прямодушный Крылатый Ветер в самом деле мог бы кого-то обмануть нарочно, — не сделал? Может, он построил хоган на том месте, которое нравилось кому-то другому?

— Разве мало у нас… — Сердитая Сойка вдруг осеклась, но тут же гордо подняла голову. — Да, белые люди отняли у нас многое, отняли наши пастбища, заставили покинуть наши родные земли. Потому что белым всего мало, — она смотрела с такой затаенной горечью, что Алеку захотелось провалиться под землю. Оттого, что ему не повезло родиться по другую сторону баррикад, быть тем, кто пользуется благами, полученными на чужом горе. — Но мы не такие, как вы. Мы не будем из-за клочка земли под хоган убивать соседа и предавать друга.

— Прости, я не это хотел сказать, — Алек сложил перед собой руки в молитвенном жесте.

Сердитая Сойка хмыкнула:

— Но ты судишь нас по своим. Нет, Крылатый Ветер не занял чужого места.

— И тем не менее, нашелся тот, кто пожелал ему зла, — привлек ее внимание к очевидному Алек. Он не хотел давить, но не думал, что проблемой станут еще даже не поиски колдуна, а только нежелание навахо признавать, что кто-то из деревни может им быть. — Ладно, — Алек провел пятерней по волосам, вспоминая рассказ Танцующей Лисы. — Возможно, получится найти его иначе. Может, в деревне недавно кто-то умер?

— Недавно умер старик Треснувшее Копыто, — немного неохотно ответила Сердитая Сойка — видимо, слова Алека задели ее не на шутку. — Но у него никого не осталось, ни детей, ни жены. До того — Дым Полыни, и еще раньше — Светлый Ясень.

Имена Алеку были незнакомы — может, он и сталкивался с ними в резервации, но не был знаком лично.

Он успел облегченно выдохнуть, что умерших было всего трое, но Сердитая Сойка заговорила снова:

— Дым Полыни был стар, а Светлый Ясень был совсем мальчишкой, вспугнул росомаху... У обоих остались семьи, — она задумалась, вспоминая. — А в начале лета умерла Песня Ветра. Пошла собирать травы в лес, и ее ужалил древесный скорпион. Брат до сих пор ее оплакивает, у них никого кроме друг друга не было.

Все это, конечно, не имело никакого отношения к Крылатому Ветру, но Алек терпеливо слушал, надеясь, что Сердитая Сойка вспомнит что-то полезное.

— Еще зимой погиб Медвежий След, провалился под лед. У него остались жена и дети, — добавила та.

Медвежьего Следа Алек даже знал. Тот как-то ходил на охоту с ним, Великим Бедствием и Крылатым Ветром. Подбил всего-то пару куропаток, но был доволен и много болтал, отвлекая сурового Крылатого Ветра от выслеживания добычи. Едва ли его жена стала бы колдовать, тем более против приятеля покойного мужа. Тут Сердитая Сойка была права: мать не станет вредить тому, кто кормит ее детей. Но остальные случаи тоже не внушали подозрений. Едва ли умерший естественной смертью, от старости, мог стать необходимой жертвой.

— А кто остался из семьи Светлого Ясеня? — спросил Алек.

— Это большая семья, — принялась рассказывать Сердитая Сойка. — Его родители, брат и сестры, дед и семья тетки...

— Может, кто-нибудь из них много времени проводит в лесу?

Сердитая Сойка ответила почти сразу:

— Его старшая сестра плетет корзины из камыша и часто уходит за ним к реке или к болоту за ней.

Алек не хотел и думать, что кто-то мог бы из личной выгоды пожертвовать ребенком. Но он и не был уверен, как работает это колдовство. Что, если колдун и не знает поначалу, что от него потребуют? Что, если эта девушка ревновала Крылатого Ветра, а узнав, что он собирается жениться на Звонкой Реке, решила вот так отомстить? Логичнее было бы, правда, проклясть Звонкую Реку, но чувства не всегда бывают логичны... Это было, по крайней мере, уже что-то.

Вдобавок, кто знал, не собирает ли она кроме камыша еще и какие-нибудь ядовитые травки? Навахо верили в духов и проклятия, но при этом по любому поводу окуривали больных и здоровых смесью разных трав. Наверняка злоумышленнику не составило бы большого труда окурить Крылатого Ветра чем-то ядовитым и при этом искренне верить, что вред наносит проклятие.

— Как ее зовут? — спросил Алек. — И где мне ее найти?

— Ее зовут Волчья Ягода, — хмуро сказала Сердитая Сойка, — и я пойду к ней с тобой.

Алеку уже доводилось иметь дело с подозреваемыми в нарушении закона и, будь это город белых, а не деревня навахо, предстоящий разговор его бы не пугал. Но теперь он заранее чувствовал неловкость. Что ему, прямо спрашивать — не отравила ли Волчья Ягода Крылатого Ветра? Ведь просто обыскать хоган ему все равно так или иначе не позволят...

Сердитая Сойка привела его к краю деревни. Деревья за хоганом стояли плотно, подобравшись вплотную, будто хотели обступить. Сидевший на пороге старик рассказывал сказку мальчишке лет восьми.

— ... и тогда барсук запел:

«Снег, снег, не падай глубоким, с высокую Траву, ты только припороши землю, потому что у Койота ноги длинные, а у меня, Барсука, короткие. Мне по глубокому снегу трудно бегать». Так Койот с Барсуком и не спелись.

Если бы Алек верил в знаки судьбы, решил бы, что зря сюда пришел.

Сердитая Сойка обратилась к старику на языке навахо. Алек понял, что она спрашивает о Волчьей Ягоде. Мальчишка разглядывал его с искренним детским любопытством, не глядя ковыряя землю кривой палкой, но стоило старику сказать, что Волчья Ягода ушла не так давно, как он вскинулся и повернулся к деду:

— Она опять не взяла меня с собой, — пожаловался он. — Хотя обещала.

— Ты — маленький барсук, — ворчливо отозвался старик. — Ты утонешь даже в луже, куда тебе идти на болото?

— А кого-нибудь другого она берет с собой? — все же вмешался в разговор Алек.

— Раньше с ней Светлый Ясень ходил, — ответил тот. — Но с тех пор, как его забрали боги, она отказывается брать с собой младших.

— Они были вместе, когда?.. — Алек не договорил, заметив, какой болью отозвался его вопрос в глазах старика. Потом он нахмурился, бросив на Алека неприязненный взгляд, и спросил, повернувшись к Сердитой Сойке:

— Что этому белому нужно?

— Только ответ, — мягко сказала она. — И тот же ответ нужен и мне.

Старик нахмурился еще больше и махнул мальчику в сторону хогана, без слов веля зайти внутрь. Когда тот скрылся за закрывающим вход одеялом, старик поднялся тоже.

— Они пошли на реку, Светлый Ясень и Волчья Ягода. Светлый Ясень ушел далеко, хоть ему и велели держаться рядом. Тогда на него и напала росомаха.

Не прощаясь, он скрылся в хогане вслед за внуком.

— Ты знаешь, куда ходит за камышом Волчья Ягода? — спросил Алек.

Сердитая Сойка некоторое время молча теребила деревянную подвеску в браслете на запястье.

— Мне это не нравится, — в конце концов сказала она, — но ты прав. Нам стоит сходить и посмотреть, что делает Волчья Ягода. Великое Бедствие должен уже начать ритуал, и, если бы она хотела ему помешать, лучше времени не представится.

Алек думал о том же все время, пока они шли по узкой тропинке вглубь леса. Под кронами деревьев уже начали опускаться сумерки, хотя верхушки сосен еще и золотило заходящее солнце. Перекликались перед сном птицы, то там, то здесь раздавался шорох листвы. Но чем ближе они подходили к болоту, тем тише становился лес, душнее — воздух, и мрачнее — у Алека на душе. Сердитая Сойка тоже выглядела встревоженной.

— Иди за мной, — вполголоса велела она, когда Алек ступил мимо тропы и его нога угодила в жидкую грязь, выпустившую сапог с шумным всплеском. Тот поднял взгляд и тут же схватил Сердитую Сойку за плечо, молча привлекая ее внимание. Впереди, за деревьями, кто-то был. Здесь, у болота, не было высоких, монументальных сосен — только невысокие тонкие деревца, за которыми сложно было укрыться. И все-таки Алеку и Сердитой Сойке удалось подобраться поближе незамеченными. На поросшем травой сухом склоне стояли двое.

— Ты такая красивая, — говорил высокий худощавый парень в одних только замшевых штанах. Он нежно тронул прядь черных волос Волчьей Ягоды — а Алек не сомневался, что это она, — но та резко отвернулась. Алек пригнулся, но девушка посмотрела в их сторону случайно.

— Лучше бы ты иначе показывал, как я тебе нравлюсь, — будто бы немного обиженно ответила Волчья Ягода и капризно надула губы.

— Сыграем свадьбу, как только старший брат женится, — парень поднял рубаху с земли, натянул через голову, а потом привлек девушку к себе. — Ну не злись. Обещаю, поженимся до осени...

Парень поцеловал ее в щеку, потом в губы. Алек с неловкостью отвел глаза и столкнулся взглядом с Сердитой Сойкой. У той на лице застыло очень сложное выражение — неодобрение так причудливо смешалось с растерянностью и, кажется, даже стыдом, что в другой раз Алек едва ли сдержал бы улыбку. Но сейчас он сам чувствовал себя редкостным дураком.

Губы Сердитой Сойки беззвучно шевельнулись — не знай Алек ее, решил бы, что она выругалась. А потом она резко выпрямилась и, развернувшись, быстрым шагом пошла назад.

Алек взглянул через плечо на воркующую парочку и, убедившись, что они ничего не заметили, последовал за ней.

Ночная чаща по-своему красива мрачной, дикой красотой, но неприветлива. Место птиц — среди облаков, а не под тенью густых крон, смыкающихся так плотно, что едва можно рассмотреть небо. Но когда ищешь корень горечавки — идешь в поле, если охотишься на зайца — ищешь его след. А когда пытаешься выследить колдуна, остается только пойти его тропами.

Великое Бедствие видел, как Александр сбился с дороги, как пошел по ложному следу — но не стал вмешиваться. Он все равно не мог указать ему дорогу, покуда не нашел ее сам.

Колдун был где-то рядом. Как следует взглянув на Крылатого Ветра, коснувшись его проклятия, Великое Бедствие больше не сомневался в том, что знает того, кто его проклял. Не кто-то из родных Крылатого Ветра и его друзей — нет, кто-то, с кем они оба встречаются редко.

Кто-то из деревни. Знакомый, но не близкий. Не очень сильный, но достаточно умелый, чтобы хитро путать следы, чтобы заставить Великое Бедствие блуждать в темноте среди лживых, обманчивых огней светлячков и гнилушек. Что ж, рано или поздно он все равно ошибется. Рано или поздно Великое Бедствие отыщет его и вернет посланное проклятие.

На болоте никого не было. Вернее, там была Волчья Ягода с ее возлюбленным и Александр с Сердитой Сойкой, но никаких следов колдуна. Великое Бедствие заметил промельк белой шерсти в камышах и вздохнул с облегчением — хорошо, что Александр не один. Можно оставить его на время. Подняться выше, в небо, прорвавшись через плотную преграду из сплетенных ветвей, и снова вглядываться в темный простор под собой, отыскивая малейший знак, подсказку, где искать.

Холм с одиноким деревом, в которое когда-то ударила молния?

Кладбище?

А может, сама деревня дине?

Далеко внизу, среди темных могил, раздался натужный скрип — будто стон, а за ним — уханье совы. Великое Бедствие устремился туда. Чей призрак не может найти успокоения этой ночью? Не тот ли, чьей жизнью заплатили за творящееся нынче колдовство? В другом случае Великое Бедствие не решился бы приближаться к миру умерших.

Но время уходило.

А в полумраке, между деревьев, у самых корней, мелькнула шкурка бурундука, и следом ее накрыла тень совы.

Вот оно!

Великое Бедствие спустился вниз, не коснувшись ни скрюченных веток, ни топкой почвы, заступи в которую — не выберешься.

Маленькие черные глазки бурундука, духа-покровителя Светлого Ясеня, внимательно смотрели на него из-под корявого корня. Боги уберегли и не отдали его колдуну.

— Помоги мне, — попросил Великое Бедствие. — Ты ведь знаешь, кто виноват?

Бурундучонок скачет по корням, убегает туда, где гуляет Волчья Ягода с возлюбленным. Пестрая шкурка мелькает в высокой болотной траве, но дух огибает и Волчью Ягоду и Алека с Сердитой Сойкой, бежит дальше, давая Великому Бедствию выдохнуть — сестра не трогала брата, нет на ее руках его крови.

Бурундучок взлетает на одинокое дерево, цепко хватаясь коготками за кору, поднимается туда, где в обожженой ударом молнии расселине дрожит на ветру зацепившееся совиное перо. Бьет по нему лапой, сбрасывая с дерева и перо отлетает, подхваченное ветром. Кружится, то поднимаясь выше, то падая вниз — светлый промельк на фоне ночного неба.

Великое Бедствие проследовал за ним среди теней и едва слышного нездешнего шепота. Он не искал никого и ничего в темноте, не пытался разглядеть то, что ему не готовы были показать. Лишь не выпускал из виду данную подсказку — крупное перо, которое медленно опустилось на одну из могил, прямо перед серо-коричневой совой с серебристыми глазами. Великое Бедствие узнал ее даже теперь. Узнал, чей дух смотрел на него призрачными совиными глазами, не находя покоя после своей ужасной смерти, желая остановить того, кто причинил ему боль и хочет причинять ее дальше другим.

«Твой убийца ответит за сделанное», — пообещал Великое Бедствие. — «Ты сможешь уйти спокойно».

Теперь он знал, кого искать.

Сердитая Сойка молчала так осуждающе, что Алек не решался спросить, кто еще из семей погибших, по ее мнению, мог бы желать зла Крылатому Ветру. Он уже немного жалел, что ему приходится иметь дело с ней, а не со Звонкой Рекой, пусть та и говорит на английском похуже — смогли бы объясниться! Все лучше, чем чувствовать себя виноватым, просто идя рядом...

Проходя мимо одного из костров, Алек услышал негромкое ворчание сидящей возле него старухи. Не успел разобрать ни слова, зато Сердитая Сойка, очевидно, услышала все, потому что резко обернулась и одернула старуху — знаний языка хватило, чтобы разобрать «замолчи».

Старуха вскинула костлявую руку и разразилась потоком брани, указывая на Алека. Зубов во рту у нее было маловато, и певучий язык навахо звучал с шипением и шамканьем, но Алек успел уловить, что покуда приезжают белые — добра не видать. Вот Крылатый Ветер с ним водился и к чему это привело.

Сердитая Сойка ответила долгой отповедью, из которой Алек понял и того меньше.

В груди похолодело и заскреблось — Алек смотрел на разошедшуюся старуху, выплевывающую ругательства, и думал о том, как далеко может зайти такая неприязнь. Нет, не неприязнь — настоящая ненависть. Довольно ли ее, чтобы причинить вред одному из своих?

Неприятные, пугающие мысли. Мог ли Алек, сам того не зная, стать причиной болезни Крылатого Ветра? А если тот умрет — по его вине, — как потом с этим жить дальше? Как приезжать в резервацию, к Великому Бедствию, как разговаривать со Звонкой Рекой или Большим Зеленым Змеем, зная, что он подвергает их опасности?

Алек тронул Сердитую Сойку за локоть, привлекая ее внимание.

— Может ли колдун навахо навредить и мне? — спросил он.

Сердитая Сойка поджала губы, поняв его по-своему.

— Тебе не стоит бояться, — ответила она. — Я ни разу не слышала, чтобы кто-то из белых становился жертвой колдуна.

Еще пару часов назад Алек счел бы это доказательством того, что никакого колдовства и вовсе нет. Но теперь его мучила мысль о том, что его друзья беззащитны, в отличие от него самого. Страх за них оказалось сильнее неверия.

— Это вдова Дыма Полыни, — пояснила Сердитая Сойка. — Такая змея, что того и гляди подумаешь, что извела мужа ради колдовских сил!

— А она могла бы? — подобрался Алек. — Но зачем ей вредить Крылатому Ветру?

Старуха как раз ответила очередной обоймой ворчания.

— Да она любого со света сжить готова! — в сердцах бросила Сердитая Сойка. И снова прикрикнула на старуху. Но теперь Алек разобрал имена Крылатого Ветра и Великого Бедствия.

Та выпучила глаза, изумленно раззявив беззубый рот. Сердитая Сойка пошла в наступление, голос ее то взлетал, то шелестел, как сухая трава, потревоженная змеей. Вот кто мог бы быть шаманом: индейские Боги исполняли бы ее просьбы — даже не просьбы, приказы! — лишь бы не слушать ее дольше необходимого.

На шум и ругань подошли еще несколько навахо. Молодой парень — Алек помнил, как Крылатый Ветер учил его стрелять из лука, — тоже вмешался в спор, за ним — две пожилые женщины. В воцарившемся гаме было уже совсем не разобрать, о чем они говорят. Алек понял только, что почти все пришедшие оказались на стороне Сердитой Сойки. То ли так ее уважали, то ли не любили старуху. А может, боялись колдовства.

Алек, не в силах как-то вмешаться и что-либо изменить, просто ждал. И тут спор утих. Двое мужчин — Алек знал их в лицо, но не по именам, вышли вперед. Один из них жестом позвал Алека за собой.

— Иди с ними, Слушающий сердцем, — пояснила Сердитая Сойка. — Вы пойдете в ее хоган и проверите, правда ли она невиновна.

Старуху с ними не пустили. Друг Крылатого Ветра крепко ухватил ее за плечо, так, что она вздрогнула и поморщилась. И Алек впервые задумался, что навахо сделают с колдуном... Вряд ли тут могло быть больше одного варианта.

Но в хогане старухи Алек растерялся, не зная, что искать. Едва ли у колдунов были те же инструменты, что у Великого Бедствия... но что тогда? Танцующая Лиса говорила про части тел мертвецов, но кто станет хранить такое в доме. Да и запах сразу бы выдал. Алек попытался представить, что это еще могло быть, остро жалея, что не догадался спросить у Танцующей Лисы. Особый нож? Кости? Может, шкурки и зубы змей?

Он заглянул в каждый из глиняных горшков, стоящих у стены, но не нашел ничего, кроме еды и воды. Поворошил угли в костре, но тоже не увидел ничего подозрительного. Пучки трав, висящие под потолком, были точь-в-точь, как те, что висели у матери на кухне.

Алек перетряхнул одеяло, заглянул в каждую щель, но не нашел ничего похожего хотя бы на то, что он видел в хогане Великого Бедствия, не говоря уже о чем-то более подозрительном.

«Свои темные ритуалы колдун проводит без свидетелей, в чаще леса или на вершине холма», — вспомнил он слова Танцующей Лисы. Конечно, не стоило и надеяться найти что-то в хогане…

Пришедшие вместе с ним мужчины ждали снаружи — видимо, решили не рисковать и оставить это неподвластному колдовству белому. Алека они встретили вопросительными взглядами, но тот молча покачал головой.

Возвращаться к Сердитой Сойке ни с чем не хотелось. Алек замешкался ненадолго. Порыв прохладного ветра коснулся лица, ласково взъерошил волосы. И Алек, сам не понимая, зачем, пошел вовсе не к костру, у которого оставил Сердитую Сойку, а к хогану Звонкой Реки. Наверняка та была сейчас вместе с Крылатым Ветром, но Алек чувствовал себя так, словно кто-то ведет его.

Звонкую Реку он встретил на полпути. Та растерянно оглядывалась, будто пытаясь кого-то отыскать. Она скользнула по лицу Алека пустым взглядом и отвернулась.

— Звонкая Река! — окликнул он.

Та будто не услышала.

Алек подошел ближе.

— Я думал, ты с Крылатым Ветром. Великое Бедствие пытается вылечить его, думаю, твоя помощь пригодилась бы, — сказал он.

Звонкая Река только теперь подняла на него взгляд.

— Я должна найти Красного Мха.

Алек не сразу понял, что она говорит о каком-то навахо, а не о растении. Первой мыслью было, что Великое Бедствие послал ее за чем-то.

— Зачем? — удивленно спросил он. При Алеке она никогда не упоминала, что у нее есть друг с таким именем.

— Не помню... надо... — Звонкая Река шагнула в сторону. Она шла медленно, но двигалась рывками, будто спала на ходу. Или словно кто-то тянул ее против воли, как марионетку за нити.

В этот момент Алек окончательно поверил, что вовсе не гоняется за тенью. То, как вела себя Звонкая Река, было... жутким.

Великое Бедствие заметил Звонкую Реку не случайно — он искал знакомую силу, и нашел там, где не ожидал. Яд колдуна проник пока неглубоко, но этого было достаточно, чтобы Звонкая Река заблудилась между своей и чужой волей, чтобы следовала за тончайшими нитями колдовства, еще не поняв, что им нужно сопротивляться. Первым естественным порывом было избавить ее от этого, освободить из колдовской ловушки. Но разорви Великое Бедствие ее связь с колдуном, потерял бы ведущую к нему ниточку... А он уже начал уставать от этого поиска. Танцующая Лиса была права — бороться с колдуном на его поле оказалось сложнее, чем он представлял.

Великое Бедствие медлил. Звонкая Река следовала уготованному ей колдуном пути. А неподалеку Александр остановился на мгновенье, прислушиваясь к шелесту ветра, — и Великое Бедствие позвал его к себе. Александр крепко стоит на земле, он сможет удержать Звонкую Реку. Сможет помочь им обоим — и ей, и слабеющему Великому Бедствию.

Мир духов не место для живых. Здесь каждый неосторожный шаг может стать последним. Сколько было запутавшихся и сгинувших в мире духов шаманов, Великое Бедствие не знал, но не хотел становиться одним из них.

Ему было ради кого жить.

Великое Бедствие взмывает вверх, противостоя ветру, прибивающему его к земле. Тяжело, чем ближе колдун, тем труднее к нему подобраться... и все же это обнадеживает, говорит о том, что Великое Бедствие на правильном пути.

Он видит даже выстланную колдовством тропу — едва заметную в траве — угольки да зола, не будешь искать нарочно — и не заметишь. Но стоит на нее ступить тому, кому она предназначена, и колдовство затянет в свои сети, приведет прямо колдуну в руки...

Или темень сгущается, или в глазах темнеет. Великое Бедствие падает, падает бесконечно долго, а потом лежит в траве, глядя в небо, не в силах сделать вдох и подняться.

Ветром на мгновение разводит тучи, и он видит за ними небо, синее, как глаза Александра.

Слушающий Сердце стоит того, чтобы не сдаваться. И Великое Бедствие снова поднимается.

Остановить Звонкую Реку не представлялось возможным. Нет, Алек, вероятно, смог бы справиться с ней, применив силу, но для того, чтобы удержать, ее пришлось бы связать.

— Звонкая Река! — не в первый раз окликнул он, следом за ней уходя все дальше от деревни. — Крылатому Ветру ведь нужна твоя помощь сейчас.

Звонкая Река как будто замерла на мгновенье, но тут же продолжила путь. Все дальше и дальше в лес, по едва приметной темной тропе. Алек присел и провел пальцами по змеящейся по земле тонкой черной полосе. На пальцах остался след золы.

Похоже, так или иначе Алек все же скоро найдет колдуна, пусть ему и не нравился способ. Он догнал Звонкую Реку. Узкая тропа не позволяла идти рядом, но Алек постарался ступать за девушкой след в след. В ушах звенела неестественная для леса тишина — ни шороха, ни шелеста, будто тропу накрыл непроницаемый для звуков купол. Раздавшееся в этой тишине уханье совы заставило Алека нервно схватиться за револьвер. Птица сидела на дереве впереди. Когда Звонкая Река прошла под ним, сова взмахнула крыльями, будто собиралась взлететь, но осталась на месте. Только одно светло-серое перо выпало из крыла.

Алек поймал его в воздухе. Великое Бедствие говорил, что найденные перья, особенно орлиные, соколиные или совиные, стоит держать при себе, как обереги. И теперь Алек, не особенно задумавшись, сунул перо во внутренний карман куртки перед тем, как догнать Звонкую Реку.

Стало чуть светлее: они вышли к подножию холма.

Колдун выбрал хорошее место для своего ритуала. Хорошее для него и его силы, конечно, а не для Великого Бедствия: тень холма с крутыми голыми склонами давила, казалось, даже тогда, когда он поднялся в воздух над ним. Звонкая Река, а с ней и Александр, поднимались по тропе, пересекающей наиболее пологий склон. Великое Бедствие всмотрелся и заметил еще движение на вершине холма, под почерневшим деревом с голыми изломанными ветвями.

Конечно, у колдуна должен был быть защитник. Вот только раньше у Красного Мха его не было, как не было и Силы, когда он с другими дине пытался пройти обряд посвящения в шаманы. Боги тогда отказали и ему, и другим, и шаманом стал Великое Бедствие. Но Красный Мох не отказался от желания ступить в мир духов, пусть даже дорогой ценой… Кому же он ее заплатил?

Великое Бедствие должен был узнать это, прежде чем возвращать проклятье пославшему. Узнать, кто ему противостоит. Но сейчас на это не оставалось времени — ему и вправду недоставало опыта бороться с колдуном, он слишком долго провозился и потерял много драгоценного времени.

Великое Бедствие мог сейчас только попробовать вытянуть стрелы из Крылатого Ветра и отправить их обратно в колдуна. Бороться с его духом-покровителем времени уже не было.

И все же было еще кое-что, что он мог и должен был сделать теперь, когда они нашли колдуна.

@темы: фик, ББ Реверс-2018

---

"Вмажь от души", иллюстратор: Рия Ареи, переводчик: Roleri

[Roleri]

Название: Вмажь от души
Иллюстратор: Рия Ареи
Переводчик: Roleri
Бета: Mazoji siksnosparne, TylerAsDurden
Оригинал: Fatale (femme), ссылка на оригинал, разрешение на перевод получено
Пейринг/Персонажи: Магнус Бейн/Александр Лайтвуд
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, драма, юмор, ангст
Размер: 9 043 слова
Краткое содержание: Магнус вел больше мероприятий, чем может сосчитать, преимущественно спортивных. Но бокс — его первая любовь, к которой он возвращается снова и снова.
Иллюстрация: 1

Магнус в этом бизнесе уже много лет и обожает каждую мелочь: яркий свет софитов, крики тысяч восторженных болельщиков, огромные гонорары. ESPN отлично платит. И все равно перед каждым боем Магнус испытывает легкую панику, что облажается и никто никогда его не наймет. И что тогда прикажете делать с коллекцией блестящих галстуков-бабочек?

Сегодняшний бой: Алек Лайтвуд, новичок, уже успевший заявить о себе в тяжелом весе, против опытного боксера Джошуа Уайлдера. Ставки −500/+400 в пользу Уайлдера. Но Лайтвуд не проиграл ни одного из 44 поединков, 38 из которых закончил нокаутом. Будет интересно посмотреть на что окажется способен двадцатидвухлетний Лайтвуд против старого профи.

Магнус делает глубокий вдох и выходит на центр ринга.

Он объявляет бой, держит интригу, прислушиваясь к нарастающему с каждым словом гулу зрителей, и впитывает кожей всеобщий восторг. Это лучше дозы кофеина — кайф без облома. Ему никогда не было настолько хорошо. В этот момент толпа любит его, и он отвечает ей взаимностью.

Звучит гонг.

Лайтвуд талантливый боец с быстрой работой ног, резкими ударами и длинными руками, позволяющими боксировать с дальнего расстояния. Уайлдер — боксер-панчер с невероятной силой и безупречной техникой, и едва поспевает за более молодым соперником. Лайтвуд постепенно изматывает его, стараясь избегать серьезных ударов. Магнус знает: если Уайлдер проведет сильный и точный удар, скорость Лайтвуду не поможет, и бой будет окончен. Шестнадцать оппонентов Уайлдера не дотянули до четвертого раунда.

Уайлдер пропускает серию джэбов по почкам, Магнус делает глоток воды из бутылки и морщится: утром тот будет ссать кровью.

Магнус вел больше мероприятий, чем может сосчитать, преимущественно спортивных. А в начале карьеры даже не гнушался конкурсами красоты, чтобы свести концы с концами. Но бокс — его первая любовь, к которой он возвращается снова и снова. Некоторые конферансье даже не смотрят поединки, но он наблюдает за каждым, сидя возле ринга. Настолько близко, что ощущает тепло софитов, видит летящие капли холодного пота, чувствует запах железа. Есть что-то особенное в этом гламурном откровенном насилии. Двое мужчин в атласных трусах с вышитыми именами и золотыми узорами — великолепная обертка для брутального подарка.

Зрители разодеты в пух и прах — шелка, тафта, пайетки — все для того, чтобы посмотреть, как два мужика избивают друг друга до полусмерти. Бои пробуждают в людях одновременно самое лучшее и худшее — парадокс, который извечно завораживает Магнуса.

Звенит гонг — завершен первый раунд. Пока боксеры расходятся по своим углам, Магнус вновь занимает место в центре. Девушки с табличками уже стоят наготове. Рефери справляется об обоих участниках. У Лайтвуда течет кровь, заливая левый глаз. Доктор и команда Лайтвуда дают добро, и начинается второй раунд.

Бой длится десять раундов, а потом Лайтвуд достает Уайлдера жестким хуком справа. Магнус слышит, как от удара хрустят кости. Рефери кричит «брейк», и боксеры расходятся по углам. Со своего наблюдательного пункта Магнус может сказать, что бой окончен. Ему немного жалко Уайлдера: этот бой — последний гвоздь в крышку гроба долгой карьеры. Мало кто задерживается в индустрии, но Уайлдер пробыл дольше многих.

Этот парень лишь механизм огромного конвейера, который теперь, по истечении срока годности, заменен более быстрой и молодой моделью. Возможно, когда-нибудь Магнус будет вести и последний бой Лайтвуда.

Второй секундант Уайлдера делает знак рефери, и на этом бой заканчивается. Магнус объявляет Лайтвуда победителем. Аплодисменты оглушают, зрители вскакивают, приветствуя симпатичного аутсайдера. Обычно в этот момент Магнус окрылен успехом, но Лайтвуд выглядит настолько подавленным, что он поспешно объявляет финальный счет и отступает.

— Отличный бой, — не задумываясь говорит он Лайтвуду. Очередное красивое личико. Магнус видел больше боксеров, чем может сосчитать. Только сильнейшие забирались на вершину и удерживались на ней. Лайтвуд хорош, но жизнь покажет, из чего он сделан. Проигнорировав Магнуса, тот отворачивается, сплевывает и покидает ринг.

Это привлекает внимание Магнуса.

— Мудак, — бормочет он и разворачивается к зрителям.

Магнус слегка поправляет потекший макияж, сменяет расшитый блестками пиджак на менее броскую одежду, аккуратно собирает вещи и покидает здание через восточный выход.

Недавний бой и шум толпы все еще щекочут нервы. Оказавшись на частной парковке, он подкидывает ключи, проверяет пропущенные вызовы на телефоне и замечает в проулке сгорбленный силуэт. Он бы прошел мимо, но цепляется взглядом за раздражающе знакомый разворот плеч. И профиль — все же Магнус смотрел на него почти час.

— Лайтвуд? — спрашивает он, переступая через окурки и отбрасывая с пути пустые бутылки из-под пива.

— Да? — отвечает темный силуэт и делает шаг вперед, выходя на свет, который тут же образует вокруг него сияющий ореол.

Магнус оглядывается. Редко встретишь боксера такого калибра без свиты братков или дамочек с искусственными сиськами.

— Заблудился?

— Просто хотел побыть один, — говорит Лайтвуд, скрещивая руки на груди, на фоне зеленой футболки видны темно-розовые опухшие костяшки. — Там слишком людно.

Он слизывает каплю крови с ранки на нижней губе. Казалось бы, здоровенный малый со скрещенными на груди руками должен пугать, но Алек удивительно тихий, юный и невинный. Магнус неожиданно замечает, что тот скорее обнимает сам себя, и внезапно вспоминает: ему всего двадцать два. И не сверни он на путь насилия ради денег, то учился бы в колледже, жил в общаге и носил резиновые тапочки в душ.

— Хороший бой, — говорит Магнус, перекидывая сумку с одного плеча на другое.

— Да?

— Ну, тебе с твоего места было лучше видно, — улыбается Магнус.

— Я почти никогда не помню свои бои... — качает головой Алек. — Позже что-то всплывает урывками. Я даже до последнего не знаю, выиграл или проиграл.

— Да ладно, не может быть.

Алек улыбается — и это ставит Магнуса перед фактом: тот очень симпатичный. До невозможности, и сердце бьется чуточку быстрее.

— Ну, я замечаю, если получаю нокдаун, — признается Алек.

— Я видел статистику твоих боев: этого давно не случалось.

— Вот и мне так говорят, — признается Алек, опускает взгляд вниз и пинает камушек. Грустный ребяческий жест, и Магнус не знает, что и думать. Он разговаривал с сотнями, если не тысячами, бойцов, и ни один не удивил его настолько.

— Улыбнись, парень, сегодня ты выиграл отличные деньги.

— Алек. Не парень, не чемпион, Алек.

— Алек, — мягко повторяет Магнус. — Значит, зови меня Магнус.

— Вас все знают.

— Неужели, ты присматривался ко мне? — Магнус переходит на игривый тон, прежде чем успевает остановиться. Желудок неприятно сжимается. Флиртовать с гипер-мужественными бойцами, как правило, не лучшая идея. Он узнал об этом на горьком опыте за годы увлечения спортом и занимающимися им мужчинами.

Но Алек низко наклоняет голову, щеки его едва заметно краснеют. Магнус в замешательстве и, вопреки всему, слегка заинтригован.

— Думаю, мне пора обратно, — говорит Алек. По пути он оборачивается и чуть спотыкается.

Магнус озадаченно провожает его взглядом.

— И что это было? — спрашивает он в пустоту.

Позже Магнус летит в Англию, где серо и сыро, и он ну совсем никак не может привыкнуть к чаевым и теплому пиву. И тут же подхватывает ужасный насморк. В следующий раз он встречает Алека, вернувшись в Штаты. Он фактически не спал три дня, глаза слезятся, а из носа течет. Он чувствует себя как десятифунтовое дерьмо, засунутое в пятифунтовый мешок.

Ему бы стоило сняться, но это HBO, а платят они дохрена, плюс бой между Алеком и огромным русским, который лет на десять опытнее. Магнус соврал бы, скажи, что не взволнован. Но карьера Глазкова близится к концу, он проиграл два боя подряд, а Алек работает с более дальней дистанции. Ненамного, но в боксе и в сексе каждый дюйм имеет значение.

Магнус накачивается лекарствами и молится, чтобы не забрызгать соплями микрофон. Ему становится лучше, когда он объявляет участников, а ликующие зрители окончательно приводят в чувство.

Оказывается, что волновался он зря. Глазков держится десять раундов, а потом случается технический нокаут. И Магнус с радостью объявляет Алека победителем.

После боя он быстро переодевается, закидывается жаропонижающим и торопится через черный ход, стараясь не задумываться, почему решает покинуть здание подобным путем.

Алек на заднем дворе: стоит, низко натянув капюшон, в тусклом свете его лицо едва видно. «Чем-то похож на Унабомбера», — заторможено думает Магнус.

— Думал, найду тебя здесь.

Алек снимает капюшон, мокрые после душа волосы торчат во все стороны и вьются на висках.

— Не хочешь перекусить?

У Магнуса подозрительно сводит желудок, и нет, дело не в выпитой микстуре от кашля.

— Хочу, — врет он. — Почему бы и нет.

— Дальше по улице есть круглосуточная закусочная. У них неплохие панкейки.

— Тебе разве можно?

— Нет, но мы никому не расскажем, — улыбается Алек.

Он ждет, пока Магнус закинет сумку в машину.

— Веди, — говорит тот, вернувшись.

Закусочная старая, с неудобными растрескавшимися диванчиками, но Магнус впервые видит Алека настолько расслабленным. Официантка принимает заказ и ставит на стол два стакана воды со льдом.

— Тебя не будут искать?

Алек теребит соломинку.

— Они привыкли, что я сбегаю после боя. Мне надо успокоиться.

— Многие молодые парни твоего возраста выбирают другие способы, — аккуратно замечает Магнус. Возможно, между ними зарождается дружба, но Алек хорош собой, а Магнус не монах.

— Я так... не делаю, — вспыхивает Алек. — И не такой уж я и юный.

Официантка расставляет перед ними тарелки, кофе для Магнуса и апельсиновый сок для Алека. Судя по тому, как быстро принесли еду, Магнус подозревает, за шеф-повара тут микроволновка. Лампочка над столом зловеще моргает, как в начале какого-нибудь фильма ужасов.

«Геи всегда дохнут первыми,» — мрачно думает Магнус. Алек поднимает голову и смотрит на лампочку, поджав пухлые губы. Не худший способ умереть.

Магнус ждет, пока официантка вернется за стойку к своему кроссворду.

— Так говорят только молодые.

— Ты тоже не старик.

— Да, — соглашается Магнус. Просто иногда чувствует себя им. Он объездил шесть штатов и две страны за одни только последние полгода. Встречался с красивыми мужчинами и женщинами, создал себе репутацию одного из лучших конферансье в мире и достойно получает за свои услуги. И все же, именно сейчас, поедая сырые панкейки в захудалой закусочной в компании растерянного парня, он чувствует давно позабытый покой.

— Что ты делаешь? — спрашивает Магнус.

Алек отрывает взгляд от недоеденных панкейков и в недоумении спрашивает:
— Ем панкейки?

Магнус смеется и печально качает головой.
— Наверное, они кажутся неплохими, если любишь чересчур сладкую кашеобразную еду.

— Люблю, — пожимает плечами Алек. Расправившись со своими панкейками, он грустно смотрит на почти полную тарелку Магнуса. Тот придвигает ее ближе к Алеку.

— Ешь.

Алек благодарно улыбается и съедает все.

В обычной ситуации Магнус был бы по крайней мере слегка озадачен, но сейчас он очарован. Похоже, в Алеке его завораживает все. Какой же он дурак.

Алек шумно допивает сок и откидывается на спинку диванчика, на лице ленивая улыбка.

— Придется завтра увеличить кардио вдвое.

— Жить тоже нужно.

— Наверно, — Алек взволнованно хмурится. — Но столько есть все же не стоило.

Он цепляет пальцем остатки сиропа с тарелки и облизывает.

Магнус усилием воли отводит взгляд от живописной картины, делает глоток горького кофе и обжигает язык. Всасывая через зубы воздух, чтобы хоть как-то облегчить боль, он чувствует себя полным дебилом.

— Все хорошо?

— Великолепно, — хрипит Магнус, глаза у него слезятся.

По крайней мере, Алек больше не выглядит, как побитый щенок. Да, теперь он обеспокоен тем, что Магнус не умеет пить кофе, но по сравнению с пристыженным видом пару минут назад это откровенный прогресс. И все же Магнусу не нравится, когда тот перестает радоваться простым вещам. Несмотря на короткое знакомство, он подозревает, радостное выражение нечастый гость на лице Алека.

— Как ты стал боксером? — Он знает стандартный ответ, читал различные интервью Алека в спортивных журналах, но ему действительно интересно. А еще хочется, чтобы тот повеселел.

Это срабатывает. Лицо Алека разглаживается, он наклоняется вперед и улыбается почти робко.

— У меня есть брат, у него язык без костей. Он всегда хотел защищать других. В школе постоянно за всех заступался, даже когда доставалось самому.

— Ходячая катастрофа.

— Точно, как и моя сестра. Я всегда был паинькой. Они вечно попадали в неприятности, а я их спасал. И в конце концов решил, что стоит научиться драться. У моей семьи зал, где тренируются боксеры.

— И как же ты стал профессионалом? — подсказывает Магнус.

— Ну я был невысоким тощим двенадцатилетним пацаном, но дрался неплохо. А когда за лето вырос на четыре дюйма, то стал очень хорош. И родители уговорили меня получить разряд. Тогда наш зал вновь стал популярным.

— Не могу представить тебя маленького роста.

— Вообще-то изначально мы все такие.

— Туше.

— Что насчет тебя? Как ты стал конферансье?

— Язык без костей. Люблю поговорить. Показалось, здесь мой талант пригодится.

— Да, твой язык это... нечто, — запинаясь говорит Алек. Он болтает воду в стакане, кубики льда тихонько ударяются о стенки. Жужжит телефон, он вынимает его из кармана и проверяет сообщения. — Иззи — сестра — спрашивает, где я.

— Тогда нам пора обратно. Они тебя ждут?

— Нет, уехали. Уже в отеле.

— В каком?

— «Белладжио».

— О, мне по дороге. Могу подвезти.

— Спасибо. Не хотелось бы в ночи искать автобус.

— Автобус? Почему не вызовешь такси? — вскидывает бровь Магнус.

— Люблю анонимность, — смущенно пожимает плечами Алек.

Магнус много раз общался с любящими внимание спортсменами, которые притворяются, будто на самом деле оно им безразлично. Носят тупую маскировку типа солнцезащитных очков и шляп, чтобы пообщаться с обывателями. Но Алек первый, кому он действительно верит. Проблема в том, что вскоре Алек станет слишком известным. Магнус понятия не имеет, как тот будет с этим справляться.

— Сегодня никакого автобуса.

Он дает знак официантке, что они уходят. Та шлепает чек на стол, и Магнус хватает его прежде, чем Алек успевает возразить.

— Сегодня плачу я. Ты — в следующий раз, — говорит он. Сердце сильно стучит. Прозрачный намек. Он спрашивает, встретятся ли они снова.

Лампочка над их головами снова моргает. Официантка отмахивается от мухи кроссвордом.

— Договорились. Но нам пора. У меня ощущение, будто нас здесь убьют.

— Слава богу, — выдыхает Магнус. — И у тебя тоже?

— Хорошая машина, — говорит Алек, садясь в серебряную Теслу Магнуса.

— Это первое, что я купил себе, когда стал хорошо зарабатывать.

Сексуальная, элегантная, немного чересчур. Прямо как сам Магнус.

— Я плохо разбираюсь в машинах, — признается Алек.

— Не удивительно, если ты все время проводишь в общественном транспорте, — подкалывает Магнус.

— У меня не было возможности научиться водить, — со смехом возражает Алек.

— Алек, ты не должен оправдываться передо мной. Я пошутил. Мне кажется, это здорово.

— Здорово, что я так и не освоил один из базовых жизненных навыков?

— Если бы освоил, тебя бы здесь не было, — хитро замечает Магнус.

— Точно, — соглашается Алек и откидывается голову на подголовник. Городские огни мелькают как калейдоскоп на его лице. Они почти приехали, и Магнус на мгновение жалеет, что вечер подошел к концу, не о том, что закончился слишком рано, а об отсутствии завершенности. Было ли это свидание? Друзья ли они? Знакомые? Магнус не знает, но уверен в одном: он хочет, чтобы их встреча повторилась.

Они подъезжают к «Балладжио», и Магнус заглушает двигатель. Алек сидит, отвернувшись к окну, грудь медленно вздымается, яркий свет фонарей очерчивает острый покрытый щетиной подбородок. Магнуса непреодолимо тянет поцеловать Алека. Но возможно, он не разобрался в ситуации, быть может, происходящее лишь горячечный бред, вызванный передозировкой лекарства. Подобное случалось с ним и прежде, но что-то подсказывает, что сейчас все по-настоящему. И когда он собирается послать все к черту и перегнуться между сидениями, у Алека вновь звонит телефон. Они оба вздрагивают.

Алек вздыхает, посмотрев на экран.

— Это снова Иззи. Я лучше пойду.

— Конечно. Я понимаю.

— У тебя есть мобильник? — спрашивает Алек и протягивает руку.

— Да? — Магнус передает ему трубку.

Алек нажимает несколько кнопок и возвращает телефон обратно.

— Мой номер. Для следующего раунда панкейков.

Он выходит из машины и аккуратно закрывает дверь.

Магнус продолжает сидеть, сжимая руками руль, сердце гулко стучит в груди. Каждый раз после расставания с Алеком он все больше запутывается. И слегка возбуждается.

Если бы его спросили, чем он занялся, вернувшись в отель, Магнус сказал бы, что пропустил рюмку и отправился спать. Он бы не соврал. Просто умолчал, что включил ноутбук и принялся изучать все, что есть в интернете про Александра Лайтвуда. Интервью, статьи, анкеты. Возможно, он даже загуглил его параметры. Он приходит в себя, едва не написав их имена в кругу сверкающих сердечек. «Это безумие», — неодобрительно говорит сдержанный голос в голове, ужасно похожий на Рагнора. Магнус гневно высмаркивается.

Не то чтобы он не встречался со спортсменами, просто большинство боксеров, с которыми он пересекался, того не стоили. Они либо категоричные натуралы, либо настолько глубоко в шкафу, что без специального оборудования их там не найти.

Он пытается выкинуть прошедший вечер из головы, но не может перестать думать об Алеке — его ногах, плечах. Боже, а его рот. Каково было бы его поцеловать?

Лежа с закрытыми глазами, Магнус видит, как уличные фонари отбрасывают желтые блики на симпатичное лицо Алека, как дергается его кадык, когда он сглатывает, как расслабленно лежат на коленях руки, распухшие и покрытые синяками.

Во сне он целует каждую сбитую костяшку, одну за другой.

Теперь, когда ищет Алека везде, Магнус находит его всюду: на постерах возле клуба, на рекламных щитах на обочине, на обложке журнала в супермаркете. Словно весь мир сговорился с целью заставить его чувствовать себя возбужденным подростком.

В это сложно поверить, но личная жизнь Магнуса складывалась не лучшим образом. Из достоверных источников известно, что он вечно западает на симпатичные мордашки с непостижимыми глубинами, у него нюх на трагедии, как у ищейки. Он достаточно быстро влюбляется по уши, и даже если предмет его обожания оказывается засранцем, стремится уберечь его от выдуманной беды.

«Комплекс спасителя», — любя говорит Катарина.

«Думает членом», — называет это Рагнор.

Он воображает несуществующую многогранность, наделяет пустышку глубиной. Камилла была несносной сучкой и любительницей садомазо, плюс зачастую игнорировала стоп-слова, Имасу — торчком с гитарой из панциря броненосца. И Боже милосердный, Магнус вновь наступает на те же грабли. Он разговаривал с Алеком от силы пару раз и, по сути, понятия не имеет, что за человек этот запутавшийся парнишка с отличным хуком справа. Магнус больше не доверяет своим чувствам, слишком часто он ошибался.

«Лучший способ справиться с этим — увидеться с Алеком вновь,» — решает Магнус. Тогда он поймет, насколько тот скучный и обычный. Рагнор в его голове хохочет.

У него есть телефон Алека, и в ближайшие два дня они будут в одном городе. По сути, нет причин не позвонить.

Он бы хотел сказать, что набрал Алека сразу, но от привычки уклоняться от решения трудно избавиться. Он заказывает еду в номер, пережевывает каждый кусочек раз двадцать, звонит Катарине и успокаивается от звука ее голоса. И намерено не звонит Рагнору, который посмеется над ним, прежде чем помочь.

Натерев до блеска все кольца и туфли, ответив на каждый емейл, отправив все рубашки в прачечную и составив и забраковав восемь комплектов одежды, он больше не может найти себе занятие. Обычно дела растягиваются на весь день. Но теперь, когда не хочет, чтобы надежды пошли прахом, он охрененно продуктивен.

Магнус целых тридцать секунд сидит, занеся палец над именем Алека, прежде чем позвонить.

Когда ему отвечает шумно дышащий Алек, он прикрывает глаза и как сумасшедший проклинает небеса.

— Александр, — говорит он, изображая радость.

«Александр?» — в шоке переспрашивает он сам себя.

— Магнус? Минутку. — Музыка на заднем плане быстро смолкает. — Извини, тренируюсь. Отходил туда, где потише.

— Хотел узнать, свободен ли ты сегодня?

Алек недолго колеблется, а потом отвечает:
— Освобожусь к вечеру. Встретимся в семь?

— Я заеду за тобой. Договорились?

— А-ага. Увидимся.

Воспринял Алек их встречу как свидание или нет, но решил, что будет идеально вырядиться в джинсу с ног до головы. Ужасно, но совершенно в духе Алека. Рубашка обтягивает его широкие плечи, темные волосы торчат в разные стороны, и Магнус считает, тот выглядит великолепно в этих своих джинсах и джинсовой рубашке.

— Куда едем?

— Я думал, сегодня твой звездный час.

— У меня каждый час звездный, — с фальшивой помпезностью заявляет Магнус.

Почему-то в присутствии Алека он чувствует себя неприятно уязвимым и открытым, чего не случалось уже очень давно. Поразительная честность Алека заставляет отвечать тем же. Это ужасно. Словно Магнус хочет, чтобы тот узнал о нем все. Истина нависает и пугает, чересчур важная, чтобы принять.

— Поужинаем? — спрашивает Алек, разглядывая ужасное кафе. Качество еды там ниже, чем школьные оценки Магнуса по математике, которую тот всегда не любил и вечно заваливал.

— Отличная идея, — соглашается он, обрекая себя на очередной странный и тяжелый для желудка вечер с Алеком.

Еда оказывается такой, как Магнус и ожидал, но они легко и непринужденно беседуют, и ему даже пару раз удается заставить Алека рассмеяться. Не изобразить натянутую гримасу с плотно сжатыми губами, которую тот, как правило, демонстрирует перед камерой, а вызвать искренний смех, который захлестывает Магнуса теплом до самых кончиков пальцев ног.

Алек держит слово и расплачивается сам, вынимая из кармана одну за другой мятые банкноты.

— У тебя ведь есть кредитка, да? — спрашивает Магнус, слегка опасаясь ответа. Он представляет, как Алек закапывает свои призовые на заднем дворе. Или того хуже, запихивает в огромную копилку. Он не чувствовал себя таким совратителем малолеток, даже когда объяснял, кто такой Пол Ньюман.

— Конечно, — в недоумении отвечает Алек. — Но кто сейчас ходит без налички? Это ведь непрактично.

Магнус не носит с собой наличку уже лет десять как, если не считать инцидента на Тихуане. Задним числом он понимает, что тот костюм был рискованным выбором для ночных развлечений.

— Ты ведь знаешь, что платишь процент за операции по карте, да? — продолжает Алек. — Мизерный, но в итоге получается круглая сумма.

— Я... не знал, — признается Магнус, странно взволнованный финансовой ответственностью Алека. Ему начинает казаться, что в Алеке его заводит все. И чтобы убедиться в этом до конца, так и подмывает как-нибудь во время дрочки расспросить его про рынок недвижимости. Возможно, позже.

Все, что он узнает об Алеке, указывает не только на имеющиеся прочные базовые знания, но и на наличие собственного мнения. «А Алек-то зануда и педант», — взволнованно понимает Магнус.

— Может, пойдем? — спрашивает Алек, постукивая пальцами по заляпанной тарелке.

— Не хочешь прогуляться?

— Давай, лишнее кардио не помешает, — иронично замечает Алек.

Похоже, все их разговоры так или иначе возвращаются к работе.

Ночь прохладная, сухая и безветренная. Они идут рядом, не слишком близко, но периодически задевая плечами друг друга. Случайные знакомства — это неплохо, но Магнус успел позабыть, каково это — ходить на настоящие свидания. Позабыл как это, не знать, чем все закончится.

Парочка фанатов останавливает Алека, чтобы сфотографироваться вместе, тот отчаянно краснеет, выглядит так, будто вот-вот сгорит от смущения, и просит Магнуса сделать снимок. Магнус фотографирует, возвращает ребятам телефон, и те радостно машут им на прощание. Ему нравятся ненавязчивые и не болтливые фанаты.

Они идут дальше, и вскоре Магнус узнает микрорайон возле своего отеля. Он правда не собирался приводить Алека сюда, но ноги сами повели по знакомому маршруту. Он бронирует здесь номер здесь каждый раз по приезду в Вегас.

— Это мой отель, — говорит Магнус, показывая на здание.

— А, — говорит Алек, резко останавливаясь.

Они отлично проводят время, было бы обидно расстаться так рано.

— Не хочешь зайти? — предлагает Магнус. — Выпить кофе. Или еще чего.

Он искренне надеется, Алек выберет второй вариант.

— Да, ладно, — соглашается Алек, немного подумав.

Он идет вслед за Магнусом в фойе, в лифт, в номер. Напряжение между ними становится невыносимым. Это определенно свидание. Они оба это знают, даже портье знает.

Наконец, Магнус не выдерживает:

— Ты пришел ради кофе или ради секса?

Алек стоит, открыв рот.

— Я... я не знал, что можно выбрать секс.

— Все знают, кофе — это эвфемизм. У меня его даже нет.

— Нехорошо вышло.

— Ты зарабатываешь на жизнь избиением людей, а теперь печешься о манерах?

Вместо ответа Алек прижимает Магнуса к двери, навалившись всем телом, и целует влажными губами.

Черт побери, это отличный поцелуй.

— Слава Богу, — выдыхает Магнус и оглядывает Алека с ног до головы. — Ты всегда так одеваешься на свидания?

Неуклюже спотыкаясь, целуясь и смеясь, они умудряются добраться до кровати.

И хотя иногда Алек бывает застенчив и начинает запинаться, но в постели ведет себя потрясающе уверенно. Он нежно целует шею Магнуса, лижет кожу, пробуя на вкус, аккуратно прикусывает надплечье, и скользит рукой вниз, чтобы поверх штанов накрыть ладонью член. Магнус двигает бедрами навстречу легкому давлению.

Он целует Магнуса в уголок губ, расстегивает его штаны и вынимает член. Ночную тишину нарушают лишь негромкий шум кондиционера и их частое дыхание. Магнус возится с молнией на джинсах Алека, наконец ему удается сдернуть их на бедра. Прежде, чем он успевает сказать, что у него есть смазка, Алек грубо плюет в ладонь и сжимает оба члена вместе, и Магнус окончательно теряет дар речи.

Конечно, он постоянно с кем-то встречался, но давненько не занимался сексом с тем, кто настолько небезразличен. От спешки и примитивности происходящего, от того, что именно Алек касается рукой его члена и трется о него своим, навалившись всем весом, каждый нерв в теле Магнуса горит огнем. Все заканчивается неловко быстро. Магнус приносит из ванной влажное полотенце и чувствует укол вины перед горничной, но уверен: та видела и похуже. В том числе от него самого.

Он вытягивается на кровати позади Алека, чувствует тепло его кожи, обнимая за талию, и набрасывает на них покрывало. Засыпая, свернувшись рядом, Магнус понимает: давненько он не был настолько спокоен и счастлив.

Магнус просыпается посреди ночи. Алек вжимается в него спиной. Он сонно трется членом о ложбинку между его ягодиц и испытывает безумное удовольствие. Алек переворачивается, тянет Магнуса на себя, и тот устраиваете между его разведенных ног. Они целуются и трутся друг о друга. А потом Магнус берет тюбик, смазывает пальцы и скользит рукой вниз по яичкам и аккуратно пропихивает один из пальцев внутрь. Он трахает Алека нежно, и тот выдыхает ему в рот.

Наконец Алек теряет терпение и начинает насаживаться на пальцы Магнуса сам. Тот весело фыркает, убирает руку и тянется к прикроватной тумбочке. Взяв презерватив, раскатывает его по члену, смазывает смазкой и толкается в ошеломляющий жар и тесноту. Магнус видит, как Алек закрывает глаза, замечает, какими темными кажутся ресницы на фоне щек.

Он неторопливо трахает Алека, обхватив рукой его член. Сжимает и двигает ладонью в одном ритме с толчками. Алек кончает быстро, заливая теплой спермой живот. «Где мои двадцать лет,» — восхищается Магнус. Алек лежит расслабленно, нежно обхватив Магнуса за шею рукой. Удерживая его под коленями, тот толкается все глубже и глубже. А потом наклоняется, жадно и неуклюже целует в губы, толкается в последний раз и замирает. Оргазм захлестывает его волной. Он дрожит и падает на Алека.

— Это было круто, — говорит Алек. Несмотря на то, что на нём лежит взрослый мужчина, голос его звучит немного заспанно. «Видимо, бокс серьезно влияет на понятие дискомфорта», — решает Магнус.

— Рад стараться, — иронизирует Магнус, аккуратно выходя, и отбрасывает презерватив в направлении мусорного ведра. С ним он разберется утром.

— Мудак, — бормочет Алек, и Магнус тихонько смеется. Именно так он назвал Алека в их первую встречу.

— Спи, Александр, — говорит Магнус пропуская влажные от пота волосы Алека сквозь пальцы, гладит его по шее и старается не испугаться нежности в собственном голосе. Глаза Алека закрыты — он тихо посапывает.

Когда они просыпаются в следующий раз, солнце пробивается сквозь шторы.

— Доброе утро, — говорит Алек, повернувшись к Магнусу лицом. Тот не спит уже почти час и лежит в кровати, стараясь не пялится на спящего Алека. Боже, судя по довольной улыбке, хитрый засранец обо всем догадался. — Мне пора. У меня тренировка.

— Не перетрудись.

— Это единственный способ стать лучше, — говорит Алек, но по голосу не скажешь, что сам он в это верит. Скорее повторяет заученные фразы. — Нужно тренироваться, чтобы стать лучшим.

— Осторожнее, Александр. На вершине одиноко.

— Знаешь по собственному опыту?

— Научился паре вещей. Например, если руководствоваться неверными причинами, то никогда не будешь счастлив.

— А что насчет тебя? Почему ты этим занимаешься?

— Мне казалось, я тебе рассказывал.

— Ты сказал, у тебя язык без костей, — вспоминает Алек. — Но ведь это не так? Или по крайней мере не единственная причина.

Магнус может соврать или запудрить мозги, и Алек, скорее всего, закроет тему. Его предавали, подкупали, использовали ради славы и денег, и каждый раз ранили все сильнее. Но в этом нет вины Алека. Алек со своим билетом на автобус, Алек, который научился драться, чтобы защищать брата и сестру, Алек, который в три часа ночи втихаря ест панкейки в закусочных, — не один из них. Он заслужил правду, и впервые за долгое время Магнусу хочется ей поделиться.

— Однажды я смотрел бой вместе с отчимом. Мы не были близки, но он думал, мне будет полезно увидеть настоящих мужчин. Это был пустяковый бой в зале по соседству, но там было не протолкнуться. И я влюбился. Я влюбился в бокс и во все, что с ним связано. Но я не боец и никогда им не был. А в центре всего ажиотажа и тестостерона стоял конферансье. У него была вышедшая из моды прическа «помпадур» и расшитый блестками пиджак. Он выглядел странно, но свое дело знал. Он был шоуменом и подогревал напряжение на все сто. И эти мужики, которые с легкостью уделали бы его, встреться они на улице, замолкали и ловили каждое слово. Они уважали его и любили. Наблюдая за боем вместе с отчимом, я впервые был счастлив от того, что есть парни, как я, которые любят блестки и подводку, что и для нас есть место в мире спорта. Мы можем заработать деньги, заслужить уважение...

— И любовь, — тихо добавляет Алек.

— Мама, — Магнус прокашливается, — умерла вскоре после того случая. И довольно долго это было одним из моих счастливейших воспоминаний.

— Толпа поддерживает меня, — говорит Алек, — но не любит по-настоящему, Магнус. Я всегда в шаге от проигрыша.

— Конечно, все по-настоящему. Их любовь вполне настоящая в данный конкретный момент. И она огромна, кажется, что большего и не нужно. Но я думаю, в конечном счете, всем нам хочется, чтобы нас знали, понимали и принимали. Кто-то однажды сказал мне, хорошо, когда тебя любят, но важнее, когда понимают.

— Кто-нибудь когда-нибудь понимал тебя, Магнус?

— Хмм, были те, кто пытался. Разве этого мало?

— Да, ты заслуживаешь всего, что хочешь, — говорит Алек, и его слова настолько искренние, что у Магнуса что-то умирает внутри.

На языке вертится: «Это слишком. Тебе стоит лучше защищать свое сердце, или оно с легкостью разобьется».

Неужели он должен учить боксера защищаться?

Алек гладит его руку и переплетает их пальцы. Магнус делает вдох, выдох и наконец говорит:
— Как и ты, Александр.

Уголки губ Алека ползут вверх.

— Уверен, что классные полуголые потные парни были дополнительным бонусом, да?

— Не без этого, — соглашается Магнус и стискивает пальцы Алека.

Они пересекаются в Далласе, Лос-Анджелесе, Лондоне и Нью-Йорке.

Тайком встречаются в отеле Магнуса, каждый раз едят панкейки в закусочной, а иногда хот-доги в ларьках. Магнус боится, что у него выработался условный рефлекс: он не может пройти мимо закусочной и не заработать стояк. Это становится проблемой.

Где-то через месяц у Алека заканчивается сезон. И обычно в это время Магнус переключается на другие виды спорта, но он может прерваться. Они с Алеком могут поехать вместе на отдых. Он пытается представить Алека на Багамах, протягивающего дайкири и растянувшегося на солнце. Он бы купил ему неприличные мини-плавки и попытался бы уговорить надеть их. Или можно просто арендовать пляж, и плавки им не понадобятся. Проблема решена.

Он идет в зал, где тренируется Алек в Нью-Йорке, и натыкается на его главного тренера, Ходжа.

— Алек в душе, охлаждается. Скоро будет, — говорит Ходж. Они стараются соблюдать осторожность, но сила Алека в его кулаках, а не изощренности. Все близкие знакомые знают или подозревают о них.

— С нетерпением ждете следующий матч?

Ходж кривится.
— С Алеком все будет нормально.

— А что, есть сомнения? — моргает Магнус. Он не знает следующего соперника Алека, тот не говорит. Они оба будут в Лас-Вегасе, но на разных площадках. Магнус в MGM, в то время как Алек в розовом монстре Ти-Мобайл Арена.

— Он выйдет против нового бойца нашего зала.

Необычно, но такое бывало. Многие боксеры отказываются биться против бойцов из того же зала. И все же, почему Ходж переживает больше Алека? Если этот тип не комплекцией с танк, Магнус смутно представляет, как тот сможет победить Алека. В голове звучит тревожный звоночек.

— Ты будешь там? — спрашивает Ходж.

Он не планировал, по крайней мере, до этого момента.

— Да, — решает Магнус.

Прождав десять минут, Магнус не выдерживает и врывается в мужскую раздевалку. Слава богу, там только ошарашенный Алек.

— Что там с твоим боем на следующей неделе?

Магнусовский говномерт зашкаливает, когда Алек, избегая его взгляда, задирает рубашку, чтобы воспользоваться дезодорантом.

— Наверное я проиграю, — бормочет тот.

— Наверное или точно? — уточняет Магнус, испытывая нехорошее предчувствие.

— Точно, — признается Алек, упираясь руками в раковину. Когда он наконец поднимает взгляд, то выглядит измотанным и уставшим, словно уже проиграл.

Магнус холодеет.
— Алек, ты говоришь о договорном матче. Тебя могут оштрафовать, дисквалифицировать пожизненно. Черт, ты можешь сесть в тюрьму.

Магнус не дурак, он знает, подобное случается чаще, чем следовало бы. Но он любит бокс, выбрал его фундаментом своей карьеры, и не может поверить, что Алек ввяжется в грязный бизнес, который разрушает спорт, обесценивает любовь фанатов и карьеру.

— Думаешь, я не знаю?

— Тогда какого черта согласился?

— Моя семья может все потерять. Все, Магнус. Зал по уши в долгах, родителям нужны деньги. Я не вхожу в число претендентов на важные титулы в этом году. А парень, против которого выйду? Ему не помешает победа, чтобы улучшить свой ранг. К тому же проигрыш в этом бою гарантирует мне более легких соперников в следующем году.

— Алек, тебе не нужны легкие соперники. Ты великолепный боец.

Алек замирает и оборачивается к Магнусу, немного нахмурившись.
— Ты вел много матчей, да? Как много геев ты видел среди боксеров?

Магнус чувствует, будто из комнаты откачали весь воздух.
— Что ты хочешь сказать?

— Мы можем осторожничать сколько угодно, но кто-нибудь непременно узнает о нас — обо мне. Так происходит всегда. Как думаешь, сколько у меня времени, чтобы стать чемпионом?

— Какая тебе разница? Ты ведь даже не любишь драться.

— Что? Что за бред? — фыркает Алек.

— Вовсе нет. Я не слепой. Я же вижу, ты ненавидишь все это.

— Даже если и так, какое это имеет значение? Чем еще я могу заниматься?

— Чем угодно, Александр. Это я и пытаюсь донести до тебя!

— И что же я должен сделать, а? Отказаться от карьеры ради тебя?

— Нет, — говорит Магнус. — Отказаться от карьеры ради себя. Ты ненавидишь это. Это тебя убивает. Ты не можешь биться с этим парнем, только чтобы подарить ему парочку очков.

Если Алек собирается проиграть специально, ему придется вынести побои, скорее всего самые серьезные в карьере, чтобы происходящее не выглядело подозрительно. В прошлом месяце боец проиграл и умер. Читая заголовок, Магнус думал об Алеке, руки его дрожали. Он не сможет смотреть.

Магнус знает, если Алек пойдет на это, они навсегда останутся на хрупкой стадии «совместное поедания панкейков, парочка тайных ночей классного секса и мимолетные взгляды в зале».

Когда могли бы стать чем-то большим.

— Значит, ты согласился, — грустно заключает Магнус. Его горький смех напоминает хрип. — Конечно, согласился. Что угодно, лишь бы родители погладили по головке, лишь бы не потерять своих фанатов.

Магнус знает, что поступает нечестно. Он говорит правду, но не всю. И ненавидит слова, срывающиеся с губ, ненавидит себя за то, что причиняет Алеку боль, но остановиться не может. Разочарование все обостряет, внутри начинает закипать и наружу выплескиваются злоба и жестокость, разнося боль и раня всех вокруг.

Было бы лучше, скажи Алек ему «отъебись» или еще чего, а не бледнел и смаргивал наворачивавшиеся на глаза слезы.

Онемев всем телом, Магнус смотрит, как тот отшатывается, разворачивается и, спотыкаясь, уходит.

По дороге к выходу он встречает Иззи.

— Что бы ты сделал, если бы кто-то совершил величайшую ошибку в жизни?

— Изабель, правильно? — спрашивает Магнус, чувствуя усталость. Все мышцы в теле болят. Как бы там ни было, но он выдержал десять раундов и получил нокаут.

— Единственная и неповторимая, — широко улыбается девушка. — Приятно познакомиться, мистер Бейн.

— Жаль, что при таких обстоятельствах.

— А мне кажется, время самое что ни на есть подходящее.

Он внимательно изучает ее и подмечает фирменный мрачный взгляд. Она знает.
— Пожалуй, я не буду вмешиваться в его дела. Алек уже взрослый. Он может сам принимать глупые решения.

— Кто сказал, что я говорила об Алеке? — спрашивает Изабель и придерживает перед ним дверь.

Оказавшись в Вегасе, где все началось, Магнус с легкостью возвращается к старым привычкам. Он не собирался, но на каждом телеэкране в баре транслируют SportsCenter с разбором последнего боя Алека против Миллера, который состоялся пару месяцев назад. Допинг-проба Миллера дала положительный результат. Алек победил, поэтому итоги боя не будут пересмотрены, но история лишний раз напоминает Магнусу, что спорт уже не тот, что в его детстве.

Он разогревается содержимым мини-бара в номере, спускается в бар при отеле и цепляет симпатичную парочку, чтобы скрасить вечер. Она — худенькая с длинными темными волосами и красными губами, он — высокий, широкоплечий, с очень бледной кожей. Магнус напился до чертиков и кровать его полна призраков прошлого.

Камилла заставила его почувствовать себя никчемным и посредственным. Он позволил ей изменить себя на свое усмотрение и, сознательно или нет, позволял то же самое и Алеку. Добровольно готовился проводить годы в роли «лучшего друга того боксера» и абсо-блядь-лютно худшим было то, что он все еще согласен на это. Он понимает, как тяжело совершить каминг-аут, понимает, что это вполне может положить конец карьере Алека, но готов жить с этим. Алек никогда не просил его скрываться, но Магнус сомневается, что его родители допустили бы иное развитие событий. Они с Алеком нашли бы выход, Алек того стоит. Это не любовь, пока еще нет, но близко. Но он не может смотреть, как Алек жертвует собой ради людей, которым безразличен, которые его даже не знают. Магнус на настолько глуп. Иногда возможности полюбить все же недостаточно.

— Приятель, ты в порядке? — интересуется с кровати высокий, темноволосый и привлекательный. На пару со своей девушкой он составляет заманчивую картину, при виде которой еще год назад у Магнуса бы забурлила кровь и он почувствовал бы себя живым. Но сейчас ощущает лишь грусть, опустошенность и потерянность, потому что на прошлой неделе в его постели был Алек. И все прочее меркнет по сравнению с этим.

— Бог ты мой, — говорит Магнус и роняет бутылку виски, — я же влюбился в этого мудака.

Что было бы, встреться они при других обстоятельствах? Был бы Алек студентом? Снимался бы Магнус в массовке «Коронованных деток»? Скорее всего, Алек бы не обратил на него внимание и оказался бы богатеньким мудаком, презирающим самого себя пацаном нетрадиционной ориентации, который насмехается над такими яркими людьми как Магнус. Алек бы прожил жизнь, ненавидя себя и не зная, как выйти из сложившейся ситуации, а Магнус бы все время искал и не находил нечто большее — идеальную родственную душу. Может быть, может быть.

Но они встретились как есть, и Магнусу ничего не остается, кроме как верить, что все это не ради того, чтобы спать с местными и надираться дорогой выпивкой.

Чтобы полюбить Алека, ему не обязательно должен нравиться каждый его поступок. Он одновременно понимает и не одобряет его действия, но одно не исключает другого.

Алкоголь практически сочится из его пор. Он давно перешел грань «приятного опьянения» и на полных парах мчится к стадии «постоянно хочется ссать и внезапно вспотела задница». В целом не лучший момент для озарения, но, возможно, наиважнейший.

Внезапно он знает, что сорвет матч, потому что иначе больше никогда не сможет есть панкейки, потому что теперь вечно носит с собой наличку, потому что не может забыть, как Алек пинает камушки от скуки или как сердце начинает биться сильнее, стоит тому зайти в комнату. А еще ему нравится Магнус, который встречается с Алеком: открытый, остроумный и готовый пойти на риск. Он думал, это Алек меняет его, но это он сам меняет себя. К лучшему.

Он натягивает ботинки, рвет шнурок и тут же сваливается с кровати.

— Все нормально? — спрашивает женщина.

— Будь так любезна — завари мне кофе? — просит растянувшийся на полу Магнус.

Выскочив из отеля, он ловит такси.

— Куда? — спрашивает водитель.

— Ти-Мобайл Арена. И побыстрее, — добавляет он, суя свежую сотню.

Спасибо, Алек.

Известность распахивает перед ним двери. Он притворяется, будто ведет сегодняшний матч. Магнус бывал здесь так часто, что охранники знают его в лицо. Слава Богу, ведь вместо пропуска в его потной ладони зажата подарочная карта «Quiznos».

Проталкиваясь сквозь толпу и игнорируя узнавших его людей, он идет на третий этаж, где Алеку полагается своя комната. Завтра на шестой странице напишут, как по-свински он обошелся с фанатами, но сейчас есть вещи поважнее.

Воздух наэлектризован от предвкушения, коридоры подсвечены розовым неоновым светом. Поистине отвратительный цвет, вот что бывает, когда арену строит телекоммуникационная компания. Он никогда не заходил в здание с этой стороны, никогда не расталкивал толпы зрителей. В коридорах пахнет воском для полировки пола, готовящейся едой и пивом. Он считал бокс кровавым спортом, что люди приходят посмотреть, как два взрослых мужика избивают друг друга. И хотя для некоторых зрителей так оно и есть, большинство спортивных фанатов приходят с надеждой — надеждой увидеть шоу, которое запомнится навсегда, надеждой пережить момент, который изменит их жизнь.

Магнус проходит через второй контрольно-пропускной пункт, ему откровенно везет. Он вполне мог наткнуться на новичка, который понятия не имел, кто он, и не поверил бы на слово. Словно сами звезды благоволят ему, вселенная хочет, чтобы они с Алеком были вместе. Магнусу кажется, он сейчас воспарит от радости.

Однако, наверное, стоит воспользоваться эскалатором.

Он добирается до комнаты с табличкой «А. Лайтвуд». Из-за двери слышен приглушенный разговор. На его стук открывает Иззи.
— Магнус?

— Изабель, я должен поговорить с Алеком, — говорит Магнус, сердце молотом стучит в груди. Он настолько близко, что не может упустить свой шанс. Если он увидит Алека, то объяснит неправильность происходящего, объяснит, что пришел поддержать его в трудные времена, объяснит все-все. И ему, блядь, необходимо увидеться с ним прямо сейчас. — Иззи, Алек!

Ее темные глаза становятся печальными.
— Прости, Магнус, но вы разминулись. Он уже отправился на ринг.

Магнус съезжает вниз по стене на пол. Он опоздал.

Жизнь много раз давала ему шанс, а он стоял на перекрестке и почти всегда выбирал неверный путь. Он позволил страху, неуверенности и плохим воспоминаниям вести себя. Но больше он этого не допустит. Ставки слишком высоки.

Он встает, вспоминает, где боксеры выходят на ринг, и просчитывает короткий путь. Южный вход. Если он ошибется, то попадет на аренду на противоположной стороне от Алека, но если нет...

Магнус бежит вниз по эскалатору, перепрыгивая через ступеньки, срезает через Неоновую Аллею, сбивает какого-то мужчину и с криком: «извините, мне так жаль!» — перепрыгивает через упавшего. Через черный вход врывается в туннель, по которому боксеры выходят на ринг, и налетает на стену охранников.

Высокая, облаченная в халат тень впереди приковывает внимание.

— Я конферансье! — кричит он охраннику, размахивая карточкой. — Мне необходимо пройти!

Алек оборачивается и замечает Магнуса.
— Пропустите его!

Он стоит у самого выхода, готовый пройти по проходу через зал и подняться на ринг. Его растерянное лицо смотрит на Магнуса с каждого телеэкрана под всеми возможными углами. Конферансье уже объявил его выход и теперь вынужденно молчит, когда Алек не двигается с места.

Магнус протискивается мимо охранников, когда за спиной кто-то спрашивает:
— Это что, карточка «Quiznos»?

Он в хорошей форме, но только что пробежал четверть мили за две минуты в лоферах от Феррагамо. И теперь, будучи слегка навеселе, тяжело дышит и, пошатываясь, идет к Алеку.

Ему хочется рассказать Алеку, как бегал по лабиринтам здания, как долго искал его, даже не зная, что ищет. Как много препятствий, настоящих и метафорических, ему пришлось преодолеть, чтобы оказаться сейчас здесь

Магнус никогда не умел драться, но учится этому сейчас.

Зрители продолжают аплодировать, но толпа начинает беспокоиться, терять терпение. Он наклоняется к Алеку ближе, откидывает его зеленый капюшон и шепчет в ухо:
— Я здесь ради тебя.

— Магнус, что ты...

— Я не буду злиться, каким бы ни был твой выбор. Хочу, чтобы ты узнал об этом до того, как выйдешь на ринг. Я считаю, это неправильно, и позже ты пожалеешь, но, чтобы ты ни сделал, это не изменит моих чувств к тебе. Я понимаю, почему ты идешь на это. Понимаю тебя, Алек. И чтобы ни случилось, я с тобой. Я люблю тебя.

Магнус отстраняется, удерживает взгляд Алека и сжимает его ладони.

Сердце стучит раз, два...

— Я тоже тебя люблю, — говорит Алек и наклоняется, чтобы поцеловать Магнуса. Шум толпы становится тише, весь остальной мир накинется на них позже, чтобы усложнить жизнь и заставить засомневаться в своем решении. Но сейчас, в этот момент, есть только они вдвоем.

Магнус разрывает поцелуй.
— Мне кажется, я должен сказать, что этот бой — ужасная затея, — говорит он, конечно же, портя их прекрасное воссоединение неспособностью держать язык за зубами. — Но раз ты должен — значит, должен. Знаю, что несу бред.

Алек улыбается и обхватывает лицо Магнуса своими огромными перчатками и говорит:
— Я тебя прекрасно понимаю, Магнус Бейн.

ESPN, CNN и SportsCenter — все просят дать эксклюзивное интервью. Агент Алека хочет провести пресс-конференцию. Ходж, его родители и сестра оставляют более двадцати голосовых сообщений. Алек угодил в черный список за то, что снялся за несколько минут перед боем. Агенты и промоутеры больше не желают настолько рисковать деньгами, а случившийся важный гейский момент лишь усугубляет ситуацию.

И все же интерес к Алеку не пропадает. Магнус знает, стоит тому захотеть, он мог бы прорваться обратно. Он все таки очень одаренный боец.

Выйдет ли Алек на ринг снова?

Скорее всего нет. Но возможно... возможно, закончив колледж, тот наконец поймет, чего хочет от жизни. И когда стресс и ажиотаж утихнут, Алек вернется в бокс. Ведь когда-то тот ему нравился. Может, он полюбит его вновь.

Магнус был довольно известен в мире бокса и до всей этой истории, но в последнее время работы предостаточно. В отличие от бойцов, к нему особые требования, к тому же он никогда не скрывал свою ориентацию. Это часть его шарма. Он тусовщик.

Индустрия шоу-бизнеса уже не та, что прежде. После пары звонков, Магнус включает голосовую почту.

— Что будем делать? — любопытствует Магнус, отодвигая занавеску, чтобы полюбоваться на собравшихся у входа в отель папарацци.

— Все, что захотим, — отвечает Алек. Он подходит сзади, обнимает Магнуса со спины, и вместе они зашторивают окно.

@темы: перевод, ББ Реверс-2018

---

[<Кэрри>]

Название: glad i|elske
Иллюстратор: Eloise_Brandtner
Автор: <Кэрри>
Бета: Хмурая птица
Гамма: Azhdaha
Пейринг/Персонажи: Магнус Бейн/Джейс Эрондейл, Магнус Бейн/Алек Лайтвуд, упоминается Джейс Эрондейл/Клэри Моргенштерн
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: road story, romance, hurt/comfort, ust
Размер: миди, 9 934 слова
Краткое содержание: «Мой друг! Если однажды тебе снова будет казаться, что бессмертие – проклятие, а не великий дар, навести места, откуда я родом. Доберись до моей норвежской деревушки так, как добираются люди, без порталов и заклинаний, и дождись зимы. В день, когда выпадет первый снег, наступит тишина – такая, в которой ты наконец услышишь свое сердце».
Примечание/Предупреждения: мирно, без драм и по взаимному согласию разваливающиеся малек и клейс, намек на другие отношения Алека, очень авторский взгляд на связь парабатай.
Иллюстрации: 1, 2

Отблески вечернего октябрьского солнца, проникавшие в гостиную через распахнутое окно, прикрытое шторами, касались кожи последним теплом.
Магнус прикрыл глаза, дыша глубоко и спокойно, пытаясь сосредоточиться на силе внутри себя. Магия отозвалась мгновенно – но едва ощутимо. Он словно наблюдал за легкой рябью на поверхности тихого озера там, где обычно видел вздымающиеся смертоносные громады штормовых океанских волн.
Магнус озадаченно потер лоб. Такого не случалось раньше, даже когда он был намного младше и гораздо слабее – магия, пусть и истраченная без остатка на что-то очень сложное, всегда восстанавливалась через несколько часов или, в самом крайнем случае, следующим утром. После того, как Магнус отдал все, спасая Джейса, прошла почти неделя, а он по-прежнему чувствовал себя выжатым до капли.
В дверь постучали, и Магнус вопросительно приподнял бровь. Все назначенные встречи были отменены, а Александр воспользовался бы ключом, к тому же, сейчас он был так занят, что они шестой день общались исключительно смс-ками. Магнус прекрасно понимал, чтобы разгрести последствия того, что успела натворить Лилит, нужно было время, и все же отчетливо чувствовал – Алек его отчего-то избегал.
Магнус беспокоился, но собственные пугающие мысли о том, что будет, если магия так и не вернется, занимали его куда больше.
Стук в дверь повторился – очень тихо и всего двумя короткими ударами, словно незваный гость ждал, что его не услышат, и надеялся удалиться.
Магнус вздохнул, поднялся и громко произнес:
– Иду!
По пути он мельком глянул на себя в зеркало и обреченно покачал головой – выглядеть, как обычно, используя для этого только свои руки, оказалось неожиданно нелегко. Первым же утром без магии, попытавшись вернуть себе привычный облик так, как это делают люди, он ужаснулся своим категорически не желающим укладываться волосам и неаккуратно расплывшейся по векам черноте и больше не пробовал.
Отодвинув тяжелую дверь, Магнус удивленно выгнул бровь – перед ним, закинув за плечо дорожную сумку, стоял Джейс.
Магнус окинул взглядом его осунувшееся лицо с недельной щетиной, волосы, которые явно стоило помыть еще пару дней назад, почти черные круги под глазами и констатировал:
– Выглядишь так себе.
Это не было правдой – он был красив даже сейчас. Магнус одернул себя, отгоняя неуместные мысли.
– Как и ты, – фыркнул Джейс.
– У меня есть оправдание, – усмехнулся Магнус, отступив на шаг, чтобы дать ему пройти внутрь. От желания прикоснуться тут же зазудели кончики пальцев, но он сдержался. – Все становится немного сложнее, когда не можешь создать образ одним взмахом ладони, золотце.
– Что? – непонимающе свел брови Джейс, опустив сумку на пол и присев на подлокотник кресла. – Твоя магия… – окончательно сник он, догадавшись. – Мне так жаль, Магнус, я не…
– Со мной все будет в порядке, – перебил он, хоть и вовсе не был в этом уверен, и сменил тему, надеясь побыстрее закончить разговор и вновь сосредоточиться на попытках вернуть исчезнувшую силу. – Что-то случилось?
– Я… – Джейс дернул плечом, рассматривая узор ковра под ногами, – подумал, вдруг твоя гостевая спальня еще свободна.
На мгновение Магнуса накрыло ощущением дежавю. Он потер переносицу кончиками пальцев, словно испытывал головную боль.
Магнус не имел обыкновения врать себе – если прожитые столетия чему и научили его, так это тому, что обманывать себя самого не имеет никакого смысла. Он прекрасно знал, что именно означает желание прикасаться к человеку, рассматривать его, быть рядом.
Вряд ли кто-либо в здравом уме стал бы возражать – Джейс был привлекательным. Однако причина того, что Магнус ринулся ему на выручку, едва выслушав Алека, рискуя собой, даже не задумавшись о последствиях, и того, что теперь он чувствовал готовность перевернуть землю, лишь бы Джейс снова улыбался, была не в этом, как бы ему ни хотелось верить в обратное.
Магнусу стоило сосредоточиться на поиске способов вернуть магию, и последнее, что ему было сейчас нужно – страдающий сумеречный охотник под боком.
Страдающий сумеречный охотник, который был братом его парня – и который ему нравился. Но…
Он все еще злился на себя за произошедшее с Джейсом – за зелье, приготовленное для Лилит, и за то, что оказался беспомощным, когда обещал спасти его. Он сделал бы что угодно, чтобы избавиться от этого назойливого, как комариный писк, скребущего чувства внутри.
– Да, – ответил Магнус. – Спальня в твоем распоряжении.
– Спасибо, – отозвался Джейс. – Я правда…
Ему помешал договорить звук поворачивающегося в замке ключа.
– Не буду вам мешать, – Джейс выпрямился, подхватил сумку и скрылся в комнате.
Через пару мгновений порог переступил Алек. Увидев Магнуса, он растерянно остановился и попытался улыбнуться:
– Привет.
Он будто вместе с Джейсом не спал всю эту неделю, и Магнус, взволнованно шагнув ему навстречу, бережно обхватил его щеки ладонями:
– Ты в порядке?
– Да, – кивнул Алек и тут же покачал головой. – Нет. Я не знаю. Как ты?
– Так же, – быстро бросил Магнус, не давая ему уйти от ответа. – Что случилось?
– Слушай… – Алек мягко выскользнул из его объятий и рассеянно запустил ладонь в свои волосы. – Я знаю, мы все обсудили, но… – он невесело хмыкнул и развел руками, – я не могу перестать думать об этом.
– О чем? – напряженно спросил Магнус, предчувствуя очередной сложный разговор.
Алек выдохнул и секунду спустя проговорил:
– Я люблю тебя.
– Александр… – вклинился было Магнус, но тот продолжил, не позволяя:
– Люблю так сильно, что иногда не могу дышать, так, как не любил никого и никогда. Мысль, что ты просто будешь двигаться дальше, словно нас вообще не было, убивает меня.
Момент был чудовищно неподходящим. Магнус едва держался сам и не был уверен, что у него хватит сил, чтобы успокоить и Алека тоже.
– Александр, – Магнус подался ближе к нему, – мы можем просто жить здесь и сейчас. Любые отношения – это трудно, но когда у тебя все впервые, ты чувствуешь особенно остро и…
– Нет, – Алек горько усмехнулся. – Не нужно повторять снова.
– Почему мы вообще опять вернулись к этому? – вздохнул Магнус.
– Потому что я не знаю, как с этим справиться! – повысил голос Алек, который, кажется, больше не мог сдерживать эмоции. – Потому что всякий раз, как я говорю, что боюсь остаться только парой наконечников стрел в твоей коробке, ты отвечаешь, что я должен пойти и переспать с кем-то еще!
– Не переворачивай все с ног на голову! – тоже не удержался Магнус. – Я не понимаю, чего ты от меня хочешь!
– Я знаю! – почти сорвался на крик Алек.
В гостиной повисла звенящая тишина.
– Я знаю, – тихо повторил Алек.
Его голос зазвучал как-то иначе – словно он смирился с чем-то в этот самый миг. Магнус устало опустился в кресло.
Алек сцепил ладони за спиной, отвлеченно глядя куда-то за окно, а потом произнес:
– Мне нужно время.
Магнус кивнул, не найдя слов и почти наяву слыша звон разбитого стекла. Он ждал, что его сердце перестанет биться, сожмется болью – но вместо этого вдруг почувствовал облегчение.

К третьему часу ночи Магнус бросил попытки заснуть. Он выбрался из постели, толкнул дверь спальни и, по пути завязывая пояс шелкового халата, направился в кухню.
Проходя через гостиную, он заметил приглушенный свет в своем кабинете и, притормозив на мгновение, повернул туда. В кабинете обнаружился Джейс – он сидел прямо на полу и, аккуратно перебирая, рассматривал вещи в той самой шкатулке, которая так беспокоила его брата.
Магнус прислонился к дверному косяку, кашлянул, привлекая к себе внимание, и поинтересовался:
– Что это ты делаешь?
– Извини, – Джейс, даже не стараясь изобразить хотя бы подобие раскаяния, пожал плечами. – Я не спал и…
– И решил скоротать ночь, роясь в моих вещах? – скрестил руки на груди Магнус.
– Нет, – мотнул головой Джейс. – Просто хотел понять, из-за чего все произошло, – он помедлил секунду и осторожно договорил: – Из-за чего вы расстались.
– Мы не расстались, – Магнус вошел в комнату и сел напротив него, скрестив щиколотки. – Это всего лишь перерыв, который нужен нам обоим.
– Я не должен лезть в ваши отношения… – начал было Джейс.
– И в мои вещи, – подхватил Магнус.
Джейс закатил глаза, однако все же согласился:
– И в твои вещи. Но я волнуюсь за Алека. Ты, – он замялся, – делаешь все только хуже, когда говоришь, будто проблема лишь в том, что он не был ни с кем, кроме тебя.
– Это то, что он слышит, а не то, что говорю я, – возразил Магнус. – Джейс, – он вздохнул, устраиваясь на полу удобней. – Я люблю его. Алек… – Магнус улыбнулся, подбирая слова, которых все равно было недостаточно, – удивительный.
Джейс улыбнулся ему в ответ и на мгновение стал почти прежним собой. У Магнуса внутри это отозвалось теплотой и искрами необъяснимой радости.
– Алек никак не может понять, – произнес он, – я прожил несколько веков до того, как встретил его. Я любил других людей, и все они тоже были особенными и потрясающими.
Может, поэтому любовь к Алеку и волнующее, чуть улегшееся за эти несколько месяцев томительное неравнодушие к Джейсу уживались в нем вполне мирно, не противореча друг к другу.
– Каждый раз мне казалось, что вот эта новая любовь – на всю жизнь, что такого больше не случится. Но все заканчивалось, – продолжил Магнус, отмахнувшись от промелькнувшей мысли, – и повторялось вновь. Иногда люди влюбляются один-единственный раз, иногда нет, – он рефлекторно выпрямил спину, пытаясь сбросить по-новой навалившееся на него напряжение. – Проблема в том, что твой брат допускает только первый вариант.
– Алек думает, в этой шкатулке что-то вроде коллекции трофеев, – негромко проговорил Джейс, поддевая кончиками пальцев тонкое жемчужное ожерелье.
– Он тебе рассказал? – изумленно вскинул брови Магнус.
Степень близости между этими двоими порой ставила его в тупик.
– Ему не нужно мне рассказывать, – посмотрел на него Джейс. – Мы парабатай. Я знаю, что он чувствует, – Джейс опустил взгляд на матово переливающиеся в свете ночника жемчужины и признался: – Временами это здорово сбивает с толку. Кому оно принадлежало? – быстро отвлекся он, приподняв ожерелье.
– Ее звали Этта, – ответил Магнус, чувствуя, как за ребрами даже восемьдесят лет спустя щекочет от всколыхнувшейся нежности. – Она была певицей, здесь, в Нью-Йорке.
– Она знала, кто ты? – спросил Джейс, и ему, кажется, действительно было интересно.
– Да, – кивнул Магнус. – Мы провели вместе почти пятнадцать лет и расстались, когда она поняла, что хочет однажды завести семью, детей и быть с кем-то, кто состарится вместе с ней. Это было тяжело, но мы те, кто мы есть. Иногда любви недостаточно, чтобы принять такие различия, – Магнус замолчал. На языке вертелись слова, которых лучше было не произносить, но говорить с Джейсом оказалось неожиданно легко, и он все-таки продолжил. – Может, мы с Алеком тоже слишком разные.
Джейс неопределенно повел плечами, откладывая ожерелье и выуживая из-под него сложенную вчетверо записку, чуть пожелтевшую от времени. За нее зацепился еще какой-то листок и, плавно спланировав на ковер, оказался под креслом.
Магнус хотел было его поднять, но тут Джейс на мгновение закрыл глаза, зажмурился, а потом тряхнул головой и потянулся за стило, пристроенное в заднем кармане джинсов. Достав его, он поддернул рукав светлой хенли, и Магнус увидел на его предплечье руну выносливости – неровную и больше похожую на ожог, словно ее обновляли очень много раз.
– Джейс, – Магнус перехватил его запястье, помешав снова коснуться руны острием стило. – Тебе нужно поспать.
– Все нормально, – с усилием поморщился тот, ему явно с каждой секундой было все трудней держать веки поднятыми.
– Эй… – Магнус подвинулся чуть ближе и очень мягко обхватил его руку второй ладонью, – я понимаю, после того, что я сделал, у тебя нет причин мне доверять.
– Я тебе доверяю, – Джейс как будто бы даже проснулся от удивления, – иначе не пришел бы сюда.
Он отвел взгляд, но Магнус все же успел заметить в его глазах отблеск странной тоски, какую уже видел однажды – когда Джейс, забирая адамас из его рук, с необъяснимой осторожной нежностью накрыл его пальцы своими.
– Я обещаю, – твердо произнес Магнус, заглядывая ему в лицо, – здесь ты в безопасности.
– Сомневаюсь, что для меня вообще существует безопасное место, – хмыкнул Джейс.
– На полу немного прохладно, правда? – поинтересовался Магнус, отпуская его ладонь и вставая.
Джейс, не успевший за резко сменившимся направлением разговора, несколько раз вопросительно моргнул. Магнус сел на диван, кивком предложил ему присоединиться, и Джейс, задержавшись на миг, поднялся одним красивым быстрым движением.
– Лилит хотела тебя уничтожить, – произнес Магнус, когда он устроился на другом конце дивана, забравшись с ногами и опершись спиной на россыпь подушек. – Не помогай ей добиться этого теперь, когда она мертва. К тому же, – добавил он, ощущая внезапную потребность оправдаться то ли перед Джейсом, то ли перед самим собой, – твое состояние плохо сказывается на Алеке.
Джейс посмотрел на стило в своих пальцах, вздохнув, отложил его на журнальный столик – и только тут обнаружил, что все еще держит в ладони записку из шкатулки.
– Можно? – спросил он, уже, впрочем, начиная разворачивать ее, так что Магнус не успел ни разрешить, ни запретить.
Пробежавшись по листку глазами, Джейс протянул его Магнусу, и он, вчитавшись в кривоватые строчки, написанные старательно выведенными буквами, не смог удержаться от улыбки.
«Мой друг! – гласили они, собираясь в слова. – Если однажды тебе снова будет казаться, что бессмертие – проклятие, а не великий дар, навести места, откуда я родом. Доберись до моей норвежской деревушки так, как добираются люди, без порталов и заклинаний, и дождись зимы. В день, когда выпадет первый снег, наступит тишина – такая, в которой ты наконец услышишь свое сердце».
– Ты когда-то жалел о бессмертии? – удивился Джейс.
– Когда умерла Этта, – ответил Магнус, подтягивая колено к груди. – В свои последние годы она уже не узнавала меня, но потерять ее навсегда все равно было больно.
Джейс сполз спиной ниже по подушкам.
– Эту записку оставил мне случайный знакомый, – продолжил Магнус, следя за ним краем глаза. – Я заливал горе в первом попавшемся по пути баре, он сел рядом, мы разговорились… – Магнус разгладил хрупкие краешки листа, – и я просто выложил ему все. Наверное, он был достаточно пьян, чтобы не испугаться и не решить, что я спятил.
Джейс улыбнулся уголком губ, закрывая глаза.
– Я даже не спросил, как его зовут, – снова заговорил Магнус, чтобы не спугнуть его подбирающийся сон внезапной тишиной. – Мы больше не виделись, так что я до сих пор не знаю.
Джейс повернулся на бок и неразборчиво пробормотал:
– Алек ошибается.
– В чем? – поинтересовался Магнус, стаскивая с кресла плед и накрывая им Джейса.
– Это не трофеи, – отозвался тот, глубже зарываясь в подушки. – Это твои воспоминания.
На секунду Магнус задохнулся в приливе благодарности за то, что Джейс понял его. Он даже собирался сказать это вслух – однако мгновение спустя Джейс уже спал.
Почти половину минуты Магнус слушал его размеренное, спокойное дыхание, а потом подтянул плед выше ему на плечи и, не удержавшись, едва ощутимо погладил его по волосам.
На мгновение Магнусу показалось, будто Джейс подался под прикосновение, пытаясь продлить его, но он решил, что ему просто почудилось.
Еще раз задумчиво взглянув на записку, Магнус положил ее назад в шкатулку, погасил свет и вернулся в спальню. Он улегся в постель, подхватил с прикроватной тумбочки телефон и, чуть помедлив, набрал номер Алека.
Вызов сразу же переключился на голосовую почту, и Магнус был этому рад – говорить с телефонной трубкой посреди ночи было гораздо проще.
– Александр, – произнес он после сигнала начала записи, – я сказал, что отношения – это сложно, и я по-прежнему так думаю, – Магнус поправил подушку, давая себе миг передышки, – но любовь не должна превращаться в бесконечное преодоление. Если ты чувствуешь себя несчастным чаще, чем счастливым, если это происходит из-за вещей, на которые ни ты, ни я не в силах повлиять, может, я не тот человек, который нужен тебе на самом деле. Я просто хочу сказать… – Магнус повернулся на спину, упираясь взглядом в потолок, – ты можешь встречаться с другими людьми. Я не имею в виду, что ты должен, – быстро уточнил он, почти наяву видя перед собой возмущенного Алека, – или что я сам собираюсь так поступить. Но если вдруг ты встретишь кого-то, с кем тебе будет лучше, не отвергай эту возможность только потому, что есть я. Иначе какой вообще смысл в этом нашем перерыве… – он перевел дыхание, и в этот момент минута, отведенная на запись, закончилась. – Сладких снов, – пожелал Магнус коротким гудкам и положил телефон на место.
Он ожидал, что так и не сможет заснуть, однако провалился в сон, едва коснувшись головой подушки.

Одной из худших вещей в жизни без магии была необходимость самостоятельно варить себе кофе или идти за ним в ближайшую кофейню.
Поэтому проснувшись от прекрасного бодрящего аромата, Магнус только пару минут спустя осознал, что ему это не снится. Он лениво потянулся и приоткрыл глаза.
Спальню освещало неяркое осеннее солнце, а из кухни доносился приглушенный шум.
Магнус откинул одеяло, набросил халат и пошел на звук и запах.
Кофемашина мелодично звякнула.
Джейс – с влажными волосами и гладко выбритыми щеками, одетый в мягкие пижамные брюки – взял одну из чашек, протянул Магнусу и улыбнулся:
– Доброе утро.
Он выглядел гораздо лучше, чем накануне, и Магнус, очень старавшийся не цепляться взглядом за ямочки на его пояснице, уже подумал было, что все внезапно стало хорошо. Однако в следующую секунду Джейс забрал вторую чашку, присмотрелся к полке с алкоголем, взял оттуда бутылку рома и щедро плеснул его в свой кофе.
– Доброе утро, – озадаченно отозвался Магнус.
– Собрал вещи? – спросил Джейс, опираясь бедром на одну из кухонных тумб. – Я думал, к утру ты будешь уже на полпути к Норвегии.
– Почему? – Магнус удивленно хмыкнул, отодвигая себе стул.
– Это как раз то, что тебе сейчас нужно, – пожал плечами Джейс. – Отвлечься, сменить обстановку, оказаться где-то, где никто тебя не знает, и быть так далеко от Алека, чтобы можно было не думать о нем.
Магнус отпил кофе. Что ж, все встало на свои места – Джейс действовал по привычному сценарию: игнорировать собственные проблемы и вплотную заняться решением чьих-нибудь еще.
– Я даже не помню, о какой деревне шла речь, – взглянул на него Магнус.
– Именно поэтому твой друг записал ее название для тебя, – радостно сообщил Джейс, забирая со стола и разворачивая салфетку, на которую Магнус не обратил внимания. – Гаупне притаилась у подножия Далсниббы, – прочел он неровные строки, торопливо нацарапанные на ней уже знакомым почерком. – Самым первым ты увидишь белый дом с темной крышей и синими птицами на фасаде. Поднимись на крыльцо, постучи в дверь и спроси Ингрид. Скажи, что ты от Финнра. Она даст тебе ключ и покажет мой дом, а если будет в настроении – тебя ждет кофе с табаско и лучший во всей Норвегии квефьорд, – закончив читать, Джейс произнес: – Я нашел это под креслом. Должно быть, выронил вчера.
– В Норвегии слишком холодно, – заметил слегка ошарашенный Магнус, делая глоток кофе. – А еще я не очень-то люблю быть один, особенно в незнакомых местах. Особенно теперь, когда я почти беспомощен. И что, по-твоему, мне там делать?
– Ждать зимы. Слушать себя, – неопределенно повел свободной рукой Джейс, – как и написал твой друг.
– Только если ты составишь мне компанию, – легкомысленно бросил Магнус, абсолютно уверенный, что он откажется.
Джейс, очевидно, сейчас стремился быть в знакомых, спокойных местах – Магнуса грело то, что одним из таких мест он счел его дом, и пытался вести себя как обычно, чтобы можно было продолжать верить, будто ничего не произошло и все будет по-прежнему.
– Ладно, – согласился вдруг Джейс, отвлекая его от размышлений.
– Да? – опешил Магнус, запоздало сообразив, что фраза про беспомощность была лишней, а Джейс, видимо, с радостью за нее зацепился.
– Может, не тебе одному нужно понять, что говорит твое сердце, чтобы разобраться, как жить дальше, – моментально разбил его теорию тот.
Магнус вдохнул воздуха и разомкнул губы, собираясь произнести эмоциональную, полную жизненных примеров и твердых аргументов речь, что побег не решил еще ни одной проблемы – однако мельком взглянул на Джейса и почему-то сказал только:
– Надеюсь, в твоей сумке есть теплые вещи.

Магнусу уже приходилось летать – случалось, он оживлял ковры, чтобы взмыть в воздух, воображая себя героем одной из арабских сказок, или поднимался в небо на спинах птиц. Однажды в Париже ему даже довелось совершить полет на воздушном шаре.
К тому времени, как авиаперелеты стали обыденностью, Магнус уже в полной мере оценил преимущества своей способности создавать порталы, а в придачу к этому не имел ни малейшего желания проверять, выживет ли бессмертное существо после падения с десятикилометровой высоты.
Так что в самолете он, как и Джейс, оказался впервые.
Когда аэробус наконец оторвался от земли, набрал высоту и прорвался сквозь облака, Магнус застыл, восхищенно распахнув глаза. Над серой пеленой осенних туч сияло ослепительно-синее ясное небо и светило солнце. Он повернулся к Джейсу, но тот смотрел только в спинку кресла перед собой. На секунду Магнус решил, что его пугает полет, однако страха на лице Джейса не было – там была неописуемая смесь сосредоточенности и осторожного, сдерживаемого восторга.
– Джейс? – позвал его Магнус, не вполне понимая, в чем дело. – Все нормально?
– Это как… помехи в эфире, – едва слышно отозвался Джейс, коснувшись руны парабатай поверх одежды. – Я знаю, что Алек со мной, что все в порядке, – он посмотрел на Магнуса и неверяще улыбнулся, – но больше ничего не могу разобрать.
– И ты, кажется, не расстроен, – заметил Магнус.
Самолет выровнялся и перестал трястись так, словно готовился рассыпаться в воздухе.
– Слушай… – Джейс скользнул ладонями по бедрам, пытаясь, видимо, справиться с нервозностью, Магнус прилип взглядом к его коленям в прорезях темных джинсов и тут же одернул себя, – стать парабатай Алека – лучшее, что со мной случилось, и, возможно, единственное верное решение за всю мою жизнь. Я ни разу не пожалел об этом и никогда не пожалею. Он – единственная причина, почему я не избавился от рун после всего, что сделал. Мне стоило бы, но я не могу его потерять.
Магнус вспомнил улыбчивого голубоглазого Эдмунда Эрондейла и его леденящий кровь крик, разнесшийся по лондонскому Институту, и поежился.
– Мне приходится держаться ради него, – неровно выдохнул Джейс, продолжая, – как бы плохо все ни было, даже когда я уже готов развалиться на части. Сейчас это так трудно, что мне кажется, я больше не могу.
Магнус отреагировал быстрее, чем успел осознать собственный порыв и остановить себя – он качнулся вперед и обнял Джейса, крепко прижимая его к себе. Тот подался ему навстречу так легко и быстро, словно ждал этого, и расслабленно наклонился лбом к его плечу.
– Все наладится, – Магнус успокаивающе погладил его по лопаткам, игнорируя неудобно упирающийся в тело подлокотник кресла. – Возможно, сейчас ты думаешь, что ничего больше не будет хорошо…
– У меня нет вечности, чтобы все исправить, – перебил его Джейс, сцепляя ладони у него за спиной.
– Нет, – согласился Магнус, прикрывая глаза от ощущения его близкого тепла. – Поэтому если Норвегия нужна тебе для того, чтобы прорыдать сутки-другие или просто посмотреть в потолок, не вылезая из-под одеяла – давай.
– Не для этого, – фыркнул, отстраняясь, Джейс и напомнил: – Мы обещали Алеку, что будем присылать фото.
Алек воспринял их затею с большим сомнением, но отговаривать ни одного из них не стал, и Магнус был этому рад – он не чувствовал в себе сил никого убеждать. В данный момент его намного больше беспокоило, что Джейс оставил стило на журнальном столике у него в кабинете.
Выпускать Джейса из рук совсем не хотелось, и Магнус на лишнюю долю секунды задержался пальцами на его плечах, прежде чем заверить:
– Улыбнуться на одну-единственную секунду совсем несложно.

Магнус проснулся от того, что самолет тряхнуло.
Он сдвинул на лоб маску для сна и, прищурившись, огляделся. За иллюминатором чернело ночное небо, в полумраке салона было тихо.
Джейса рядом не оказалось. Магнус непонимающе посмотрел по сторонам, а после обернулся назад – как раз вовремя, чтобы увидеть Джейса, выскользнувшего из двери туалета следом за каким-то парнем.
Магнус отвернулся, моргнул несколько раз, начиная сомневаться, что ему это не снится, и глянул через плечо снова. Ни Джейс, ни незнакомец никуда не делись – они шли по узкому проходу между креслами, перешептываясь, хихикая и явно стараясь не шуметь.
Джейс приблизился к своему месту, сел и, только потянувшись к креплению ремня безопасности, наткнулся на недоумевающий взгляд Магнуса.
– Я думал, ты спишь, – бросил он, и его скулы чуть заметно поалели.
Выглядел он совершенно непристойно – растрепанные волосы, яркие зацелованные губы и красноречиво помятая футболка исключали любые варианты приличного времяпрепровождения.
– Я спал, – кивнул Магнус и не удержался: – Вообще-то это не мое дело…
– Точно, – хмыкнул Джейс, расправляя плед.
– …но я все равно спрошу, –абсолютно невозмутимо продолжил Магнус. – Причина в том, что пока ты здесь, Алек ничего не узнает?
Джейс устроил под шеей дорожную подушку, скосил на него глаза и обреченно вздохнул.
– Причина в том, – произнес он мгновение спустя, – что пока я здесь, я могу попробовать разобраться, какие из вещей в моей голове принадлежат мне.
– О… – растерянно отозвался Магнус. – Об этом ты говорил вчера, когда сказал, что связь парабатай иногда путает тебя?
– И об этом тоже, – не стал спорить Джейс, однако оборвал фразу на полувдохе, словно хотел что-то добавить, но передумал.
Магнус мельком глянул на него, пытаясь понять, собирается ли он продолжить, и изумленно затаил дыхание – потому что Джейс смотрел на него мягким, любующимся взглядом. Магнусу за его восемьсот лет доставалось много таких, и, хоть все и продлилось только долю секунды, он просто не мог ошибиться.
Что ж, с задумчивым удивлением констатировал Магнус, это было… занятно. Видимо, говоря, что хочет отделить эмоции и ощущения Алека от собственных, Джейс имел в виду именно это.
Магнус не собирался ничего делать со своим внезапным открытием – Джейс и правда мог просто запутаться – но его сердце забилось быстрее, и он вдруг почувствовал неприятное, давящее чувство, остро отдающее сожалением: даже если Джейс хотел поцеловать его, он предпочел сделать это с незнакомцем.
Еще мгновение назад не думая ни о чем подобном, Магнус представил его с тем другим парнем в узкой туалетной кабинке – нетерпеливо соединяющиеся снова и снова шершавые от слишком сухого воздуха губы, горячие ладони, то жадно шарящие под одеждой, то зарывающиеся в волосы, дрожащие ресницы… Он сомневался, что Джейс зашел дальше поцелуев, но и это оказалось неожиданно волнующе.
– Магнус? – позвал его Джейс, отвлекая от красочных картинок в воображении.
– Что? – повернулся он, возвращаясь в реальность.
Перед Джейсом было слегка неловко.
– О чем ты так задумался? – поинтересовался тот.
– Ни разу не слышал, что высота влияет на силу связи парабатай, – выкрутился Магнус.
– Я тоже, – ответил Джейс, пытаясь устроить поудобнее. – Думал, так действует только вода.
Магнус вопросительно взглянул на него, но Джейс покачал головой:
– Это не слишком увлекательная история.
– Лететь еще… – Магнус перевел взгляд на светящийся дисплей в начале салона, – почти четыре часа. Полагаю, любая история сгодится.
Джейс несколько секунд смотрел на него, раздумывая, кажется, поделиться или промолчать, однако после все же начал:
– Однажды, пару лет назад, мы гнались за демоном в Центральном Парке. Был январь, Гарлемское озеро только-только замерзло. Он кинулся туда, я побежал за ним – и лед треснул у меня под ногами.
Магнус округлил глаза.
– Вода была такой холодной, что я почти сразу перестал чувствовать свое тело, – Джейс откинул с лица падающую на лоб светлую челку, прерываясь на миг, – но в этот самый момент я ощутил нечто настолько удивительное, что даже перестал рваться на поверхность. Я вдруг понял, что я один, – произнес Джейс. – Только я, со своими собственными мыслями, со своими слабостями, – он прижался затылком к спинке кресла, – со своей тьмой. Те тридцать секунд до того, как Алек вытащил меня, я был собой, а не тем, кем отчаянно старался быть. И я еще никому не рассказывал, что на самом деле это хорошее воспоминание.
Магнус коснулся ладонью его запястья, молчаливо поддерживая.

После очень оживленного аэропорта имени Джона Кеннеди норвежский Гардермуэн казался маленьким и тихим.
В единственной кофейне, работавшей в восьмом часу утра, даже кофе пах сонным уютом, а не обещанием скорой бодрости. В окна стучал дождь, небо, насколько можно было разглядеть в утренних сумерках, было затянуто беспросветными серыми тучами.
Магнус, нервно подергивая коленом, в очередной раз всмотрелся в карту, развернутую на столике, но местечка под названием Гаупне на ней по-прежнему не было. Электронные картографические сервисы о существовании такой деревни тоже, как выяснилось, дружно не подозревали.
Вопросом о ее местонахождении, конечно, стоило озаботиться до торопливого отлета из Нью-Йорка, однако Магнус, привыкший к тому, что попасть куда угодно можно по щелчку пальцев, даже не предполагал, что это станет проблемой.
Он обхватил чашку, грея ладони, и посмотрел на Джейса, говорившего по телефону в холле за стеклянными стенами кофейни. Тот получил с десяток непринятых вызовов и охапку встревоженных сообщений от Алека, едва самолет приземлился, и теперь, видимо, уверял его, что ничего не произошло.
Поймав взгляд Магнуса, он улыбнулся, и промозглая мгла за окнами будто бы стала немного светлей.
– Все хорошо? – спросил Магнус, когда Джейс закончил разговор и вернулся за столик.
– Да, – тот кивнул. – Когда мы поднялись в воздух, Алек перестал чувствовать меня, как и я его, а теперь между нами оказался океан, и связь стала еще слабее. Он просто волнуется.
Магнус хотел было уточнить, стоит ли и ему позвонить Алеку, но задавать вопрос, ответ на который был известен заранее, не было смысла.
– С ним все в порядке, – произнес Джейс, разглядев, видимо, беспокойство на его лице, и хмыкнул. – Говорит, когда я далеко, его снова раздражает Клэри.
Магнус рассмеялся. Очевидно, это работало в обе стороны, и ему очень хотелось узнать, что вдали от Алека чувствует к нему Джейс, однако он только поинтересовался:
– Кстати, насчет Клэри – за два дня ты не сказал о ней ни слова.
Джейс опустил глаза, принимаясь внимательно рассматривать узор на своем остывающем латте, а потом все же ответил:
– Мы больше не вместе.
– Прости, золотце, – виновато взглянул на него Магнус.
– Все нормально, – качнул головой Джейс. – Ладно, а с тобой что?
– Ничего, – повел плечом Магнус, пряча тревогу за привычной расслабленной томностью.
– Магнус, – чуть наклонил голову Джейс, которого странным образом не получилось провести с первой попытки.
Он мог бы попробовать снова, но играть в неуязвимость с Джейсом почему-то совсем не хотелось.
– Что я здесь делаю? – вздохнул Магнус. – Вдруг этой деревни вообще не существует? Хотя нет, гораздо хуже, если она существует, мы найдем ее и окажется, что Финнр давно перебрался обратно в родные края и живет в своем доме. Что если он тогда не воспринял мои слова всерьез? Прошло больше сорока лет, мне придется объяснять ему, почему выгляжу я так же, как в тот день, когда мы столкнулись на Манхеттене. А что если мы попадем в беду посреди… – он эмоционально взмахнул рукой, – гор и нигде? Я люблю города – сверкающие огни, постоянное общение, много развлечений и никаких хищных зверей, которые тут наверняка бродят целыми стаями. У меня даже нет магии, чтобы защитить нас! То есть, не то чтобы я собирался околдовывать медведей. Это была такая глупая затея, мне очень жаль, что я втянул в это и тебя…
– Магнус, – Джейс потянулся к нему, накрыл его напряженно стиснутую ладонь своей и тут же, словно спохватившись, отпустил.
– Извини, – на секунду закрыл лицо свободной рукой он, – понятия не имею, почему, но кажется, я в панике.
– Я тоже, – очень просто признался вдруг Джейс. – Не представляю, как люди отваживаются путешествовать.
К туристическому центру напротив кофейни подошла девушка, отперла дверь и повернула табличку «Извините, мы закрыты» стороной «Открыто».
– Идем, – Джейс поднялся, – узнаем, как попасть в место, которого нет ни на одной карте.

Вид из окна автобуса был невероятным – дорога вилась между каменистыми холмами, поросшими травой и мхом и заснеженными горными вершинами, то пропадая в густом, как молоко, тумане, то выныривая прямо у возвышающихся отвесных скал с нитками водопадов, будто соединяющих небо с землей.
Сдержанные, суровые северные пейзажи вокруг заставляли Магнуса покрываться мурашками от восхищения.
Гаупне, как выяснилось, все же существовала, но общественный транспорт до нее не доезжал. Ближе всего добирался автобус с совершенно непроизносимой конечной точкой маршрута – Венабюгдсфьеллет: как заверила девушка в туристическом центре, от одной из его остановок по пути следования, примерно в четырех часах езды от Осло, до Гаупне можно было дойти пешком за час-полтора.
Автобус замедлился, проезжая по мосту над шумно рокочущей рекой.
– Одна из моих вылазок на природу закончилась стычкой с огромным самцом обезьяны-ревуна, – припомнил Магнус, увидев двух лисиц, устроившихся на омываемом водой большом камне.
– Ты его победил? – хмыкнул Джейс.
– Почти, – усмехнулся он. – Я спасся бегством.
Джейс фыркнул, и они снова замолчали.
Автобус легко вписался в резкий и узкий поворот петляющего шоссе, повернул снова – и у Магнуса перехватило дыхание.
Внизу, за лесистым склоном, расстилался величественный фьорд. Отвесные скалы возвышались над зеленоватыми волнами заводи, на плоском каменном плато виднелся одинокий белый дом, возле которого спокойно, словно и не было совсем рядом пропасти глубиной в пару километров, паслись козы. В бухте залива притаилась крошечная рыбацкая деревушка.
Магнус повернулся к Джейсу. В этот самый миг сквозь низкие облака вдруг пробилось солнце – скупые осенние лучи превратили пшеницу его волос в расплавленное золото, отразились у него в глазах медовым блеском, и Магнус снова перестал дышать, потому что это было едва ли не прекраснее, чем вид внизу.
Джейс словно светился изнутри, и так тревожная морщинка между его бровей стала особенно заметной.
– У вас с Клэри что-то произошло? – спросил Магнус.
Джейс, вопреки ожиданию, не возмутился вмешательству в личную жизнь:
– Она здесь ни при чем, причина во мне, – он перевел взгляд на горизонт. – Это несправедливо, потому что на месте Клэри я поступил бы точно так же, но… Я не могу смотреть на нее и не думать, что, позволь она мне умереть на берегу озера Лин, ничего этого не произошло бы. Так много людей и нефилимов остались бы живы, ты не потерял бы магию…
– Но мы все потеряли бы тебя, – в порыве сумбурных эмоций прервал его Магнус и выпалил. – Боже, как ты похож на Уилла!
– Кто такой Уилл? – растерялся от резкой смены темы Джейс.
– Твой прапра… – Магнус задумался, мысленно пересчитывая необходимое количество приставок, и добавил еще одну, – прадед.
– Ты знал его? – неуверенно, но с отчетливо прозвучавшей надеждой в голосе проговорил Джейс. – Каким он был?
– Отважным, – улыбнулся Магнус. – Безрассудно смелым. Очень привязанным к своему парабатай. Прячущим нежное сердце за показной бравадой и сарказмом. Вечно считавшим, как и ты, что все беды на свете случаются из-за него. Красивым.
Он замолчал, наслаждаясь ощущением, как всколыхнувшиеся давние воспоминания согревают его изнутри, и очнулся, только когда Джейс с крайне задумчивым выражением лица произнес:
– Кажется, он тебе нравился.
– Не в романтическом смысле. Я чувствовал ответственность за него. Мне хотелось сделать все, чтобы он был счастлив, – быстро оправдался Магнус, благодаря многолетней практике успешно скрывая смятение. Параллель вышла очень уж явной, а он вовсе не собирался ни на что намекать Джейсу. – Хотя мы поцеловались однажды, – зачем-то добавил он, и ему мгновенно захотелось провалиться сквозь холодную норвежскую землю, – но я просто пытался эффектно порвать с Камиллой.
Джейс слушал его, даже дыша, кажется, через раз, и до Магнуса запоздало дошло, что стараниями Лилит спрашивать о родных Джейсу больше некого. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы справиться со вспышкой бессильной злости, а потом еще несколько – чтобы сообразить, что он ошибся.
– Я знал Уилла, – повторил он, совладав с собой, – и ту, что стала его женой и матерью его детей – твою прапрапрабабушку, Тессу. Она, кстати, жива и здорова. Я слышал, она работает над чем-то в Спиральном Лабиринте, и когда мы вернемся, я попробую разыскать ее.
– Как это может быть? – Джейс выглядел совершенно сбитым с толку.
– Тесса – маг, – объяснил Магнус. – Дитя демона и сумеречной охотницы, не помеченной рунами. Так что в твоей ангельской крови есть и пара капель демонической.
– Правда? – с изумленным восторгом распахнул глаза Джейс.
Он выражал неподдельный интерес буквально всем собой, и Магнус улыбнулся снова – столетия пренебрежения и высокомерия сумеречных охотников стоили того, чтобы однажды рассказать одному из них о потерянной семье и не наткнуться на страх или неприязнь от упоминания нижнемирца среди прочей родни.

Магнус обернулся на Джейса через плечо, выходя из придорожной закусочной по соседству с автозаправкой и маленьким магазином, и продолжил прерванный минуту назад разговор:
– Я отдал рубиновое ожерелье Уиллу – чтобы он всегда знал о приближении демонов и мог позаботиться о себе. После он подарил его своей сестре, Сесиль, когда она выходила замуж за Габриэля Лайтвуда. Именно так ожерелье, которое теперь носит Изабель, стало фамильной реликвией Лайтвудов.
– Извини, что просто не отдал его тебе, когда мы впервые встретились, – отозвался Джейс, удобней закидывая сумку на плечо. – Мы не знали, как много оно для тебя значит.
Они приблизились к началу тропинки, убегающей за пологий склон и ведущей, по словам водителя автобуса, прямиком в деревню Гаупне.
Джейс вытащил телефон, поймал в кадр себя и Магнуса на фоне живописного пейзажа и, сверкнув улыбкой в камеру, сделал фото.
Тропа была добротной и явно вытаптывалась тут столетиями – камни, стесанные множеством ног, даже превратились в подобие ступеней.
– На самом деле мне всегда нравилось видеть, как Лайтвуды передавали его из поколения в поколение, – улыбнулся Магнус, шагая на первую из них. – Словно я был частью этой семьи еще до того, как…
Он замолчал, вовремя одернув себя. Роман с Алеком, даже если бы он не висел сейчас на волоске, вряд ли давал ему право считать одну из негласно коронованных семей нефилимов своими близкими людьми.
– …до того, как действительно ею стал, – подхватил Джейс.
У Магнуса в горле вдруг встал горячий комок и он, отвлекшись, споткнулся за неровный край следующего камня. Джейс знал, что такое быть отверженным, одиноким, и, кажется, не хотел, чтобы Магнус чувствовал себя так. Его сердце в один миг затопило волной благодарности, которую он очень хотел, но никак не мог выразить словами – они будто не значили даже малой части того, что он чувствовал в действительности.
– Спасибо, – откликнулся он, сам поморщился от того, как скупо это прозвучало, и быстро продолжил: – Когда живешь несколько веков и знаешь, что у тебя впереди вечность, начинаешь с особым трепетом относиться к тому, как твоя жизнь переплетается с жизнями тех, кто смертен. Они находят любовь, продолжаются в детях, оплакивают ушедших. Благодаря им я вижу, что время движется.
Тропинка привела их на вершину небольшого холма, и они остановились, оглядываясь. Перед ними простиралась горная равнина с желто-зеленой осенней травой, бугрящимися тут и там громадами камней и несколькими ручьями, через которые были перекинуты сколоченные деревянные мостки. Она упиралась в еще один холм – а за ним виднелась грозная Далснибба, прячущаяся макушкой в облаках.
– Ты никогда не говорил, что это сложно, – произнес Джейс, отчего-то выглядящий немного потерянным, когда они продолжили путь. – Пока мы не познакомились ближе, я, как и все, думал, что ты… – он замялся, так очевидно подбирая слова, что Магнус не удержался от улыбки, – что твоя жизнь – сплошное веселье, развлечения и безответственность.
– Что ж, – хмыкнул Магнус, перекладывая вещи в другую руку, – не зря я столетиями работал над репутацией.
– Но ты рассказал мне правду, – заметил Джейс.
– Да, – пожал плечами Магнус.
Десять минут пути вниз были удовольствием, но едва они вышли на равнину, как их чуть не сбил с ног порыв сильного ледяного ветра.
Джейс коротко выругался, и Магнус был с ним солидарен. Он поднял воротник куртки, прячась от пронизывающего до костей холода.
Вынужденный жмуриться от ветра, Джейс запнулся за край переброшенных через очередной ручей мостков и, в последний момент неуклюже поймав равновесие, все же избежал падения прямо в воду.
– Очень грациозно, – фыркнул Магнус, пытаясь разрядить обстановку, полную тревоги и напряжения.
– Я сумеречный охотник, – усмехнулся в ответ Джейс.
Магнус пропустил вдох, вспомнив Алека, неловко плюхнувшегося в его постель, запнувшись за собственные ботинки.
Ветер налетал с секундными перерывами, иногда задерживался на минуту или две, и там, где дорога должна была стать легкой, идти оказалось гораздо трудней.
Тропинка под ногами, такая удобная на подъеме, здесь стала размокшей и превратилась в скользкое болото. К тому же, начало быстро темнеть, и уже через полчаса равнину накрыли сумерки.
– Спасибо, что не злишься на меня, – проговорил Магнус, перебираясь через большую лужу следом за Джейсом.
– Из-за того, что у вас с Алеком проблемы? – мельком обернулся к нему тот. – Конечно, не злюсь.
Вообще-то Магнус имел в виду, он мог бы сердиться на него за то, что оказался здесь, но то, о чем заговорил Джейс, тоже было важно, поэтому он не стал поправлять.
– Я люблю Алека, – произнес Джейс, – хоть и не так, как ты.
– Это не соревнование, – буркнул Магнус, оступившись и чуть не по щиколотку утопив ногу в чавкнувшей грязи.
– Но я знаю, что с ним бывает трудно, – продолжил Джейс, похоже, не услышавший его.
Он достал телефон и включил фонарик, Магнус последовал его примеру, однако это не слишком помогло – узкие лучи освещали пространство на какие-то полметра впереди и, откровенно говоря, пугали больше, чем помогали: тропу в выхватываемых в темноте фрагментах было не разглядеть, а еще Магнус готов был поклясться, что видел совсем рядом чьи-то светящиеся глаза.
– Нельзя приказать себе чувствовать только то, что нужно, – негромко сказал Джейс.
Казалось бы, он просто продолжал разговор, и все же Магнус моментально уловил перемену. Он толком не видел Джейса в полумраке, но заметил как-то враз поникшие плечи, да и странную растерянность у него в голосе было трудно проигнорировать.
– Джейс, – он протянул ладонь, коснулся его локтя, прося остановиться, и очень осторожно уточнил: – Мы все еще говорим об Алеке?
Джейс замер, медленно повернулся к нему и еле различимо выдохнул:
– Нет.
– Ладно, – озадаченно кивнул Магнус. – Все в порядке?
Джейс коротко и обреченно рассмеялся, а потом развел руками:
– Нет. Я рассуждаю о том, как мне дорог мой брат, идя черт знает куда с его парнем, который нравится мне так сильно, что я…
Он осекся и резко отступил назад, будто сам испугался своих слов. Магнус, с бешено заколотившимся сердцем, хотел было сказать что-то успокаивающе, но в глазах Джейса плескалось отчаяние, различимое даже в тусклом отблеске телефонного света, и он выпалил, не выдержав и признаваясь:
– Ты мне тоже!
Они замерли друг напротив друга.
Неподалеку вдруг показался яркий луч фонаря, а через секунду они услышали:
– Эй! У вас все хорошо?
К ним приближалась девушка с большим пушистым псом на поводке. Похоже, это его светящиеся в темноте глаза Магнус видел минуту назад.
Когда они подошли, собака обнюхала колени Магнуса, а после ткнулась ему в ладонь мокрым носом и махнула хвостом.
– Привет, – поздоровалась девушка. – Услышала, как вы говорите по-английски, и решила, что вы туристы. Заблудились?
– Да, – севшим голосом отозвался Джейс.
– Немного, – произнес Магнус, и кажется, они снова говорили о чем-то другом. – Мы искали деревню Гаупне.
– Что ж, – улыбнулась девушка, – вам повезло, потому что я там живу. Идемте. Меня зовут Ингрид, – представилась она, первой двинувшись вперед и безошибочно ступая на самые сухие места тропинки.
– Ингрид? – переспросил Джейс. – А на вашем доме случайно нет синих птиц?
– Есть, – удивленно обернулась к нему она. – Мы знакомы?

Душистый травяной чай в глубокой чашке пах ягодами и был на вкус, как солнечный день. В камине трещали поленья, огонь наполнял комнату ласковым убаюкивающим теплом. Даже мрачный Джейс заметно расслабился и перестал выглядеть так, будто готовился с честью встретить очередной персональный апокалипсис.
И все же, глядя на него, Магнус со всей пугающей ясностью осознал, что им предстоит остаться наедине.
В его лофте в Нью-Йорке они были просто приятелями, которых связывал Алек, в самолете – пассажирами среди пятисот других людей, в аэропорту и автобусе – незадачливыми туристами, путешествующими без всякого плана, но теперь у них не осталось ролей, только они сами – одинаково открытые и уязвимые.
Ингрид снова прочла записку, написанную на салфетке, и улыбнулась, возвращая ее Магнусу:
– Это о моей бабушке. Меня назвали в ее честь, и она правда все еще печет лучший во всей Норвегии квефьорд. Говорит, секрет в том, чтобы вместе с морошкой, черникой и клюквой по кусочкам собрать лето – ранние восходы, веснушки на чьих-то щеках, капли грибного дождя на сосновых иголках, журчание воды в реке… – она крепче обхватила чашку, грея ладони. – У меня еще ни разу получилось повторить ее рецепт. Она недавно перебралась в Осло, чтобы быть ближе к моим родителям, а я иногда приезжаю сюда присмотреть за ее домом и дать Фрейе вдоволь побегать, – она кивнула на улегшуюся у камина собаку. – Я почти не помню Финнра – мне было три, когда он навещал нас в последний раз. Где он теперь?
– Не знаю, – с легким сожалением признался Магнус. – Эта записка пролежала почти полвека, прежде чем я прочел ее. Я даже не был уверен, что Гаупне все еще существует.
– О, нет, – рассмеялась Ингрид. – Она и через тысячу лет будет стоять на прежнем месте. Мы строим дороги там, где проходили торговые пути викингов, верим в троллей больше, чем в бога, и шутим, что когда весь мир отправится в тартарары, устоят только норвежские скалы, – она сделала глоток чая и посмотрела на молчавшего Джейса. – Не многие решаются приехать сюда зимой. Вы двое, должно быть, очень смелые.
– Вовсе нет, – глухо произнес тот.
– Кажется, Финнр говорил, что местные зимы особенные, – быстро вклинился Магнус.
– Так и есть, – повернулась к нему Ингрид. – В один прекрасный день воздух начинает пахнуть иначе, и ты понимаешь, что осень закончилась. Когда выпадает снег, становится так спокойно, – она мечтательно улыбнулась, глядя куда-то поверх его головы полным светлой меланхолии взглядом, – так тихо, что слышно, как бьется сердце. И для счастья оказывается достаточно чашки чая, пледа в любимом кресле, теплого свитера и старой книжки. Простите, – чуть смущенно рассмеялась она, – я совсем заболталась.
Соскользнув со стула, Ингрид подошла к висевшей на стене старой ключнице, сняла с крючка один из ключей и положила его на стол:
– Он от дома Финнра.

Маленький дом с белыми окнами, стенами, покрашенными красным, и дерновой крышей, поросшей травой, стоял чуть поодаль от деревни и словно врастал тыльным фасадом в подножие начинающейся прямо за ним горы.
Одинокий тусклый фонарь у выложенной гравием дорожки покачивался на ветру.
Когда Магнус и Джейс, попрощавшись с проводившей их Ингрид, подошли к дому, с его крыши на горный склон спрыгнула коза, до этого момента щипавшая там густо растущую траву. С недовольным блеянием спустившись по холму, в полутьме она потрусила куда-то в сторону.
Магнус, оглянувшись на Джейса, вставил ключ в замочную скважину, повернул его и толкнул пронзительно скрипнувшую дверь. Наощупь протянув руку, он нашарил на стене около входа выключатель, нажал его – и комнату залило светом.
В доме Финнра было не слишком просторно. Окна закрывали симпатичные занавески в цветочек, под потолком висела большая лампочка без абажура. У камина, местами черного от копоти, была уложена охапка дров и стоял потрепанный диван, на котором едва можно было поместиться вдвоем, а между ними лежал сплетенный из лоскутков коврик. Слой пыли покрывал старые доски пола, конверторный обогреватель и поверхности полок, заполненных книгами и бесполезными, но милыми мелочами вроде сухоцветных букетов и фарфоровых фигурок.
В паре шагов от спинки дивана возвышались деревянный стол, чуть потрескавшийся от времени, но все еще выглядящий крепким, и четыре стула. На стене за ними висели несколько кухонных шкафчиков, под которыми были пристроены тумбы – одна с древней электрической плиткой, вторая с микроволновкой. Между ними втиснулась раковина, а рядом уместился маленький холодильник.
Добротная приставная лестница вела на чердак. Поднявшись на три ступеньки, Магнус увидел спальню – широкая кровать-подиум занимала все небольшое пространство под низким треугольным сводом крыши и упиралась изголовьем в маленькое окно. И, похоже, она была здесь единственной, но об этом стоило подумать позже.
Магнус вернулся вниз, по пути разглядев почти незаметную дверь в ванную прямо под лестницей, и взглянул на Джейса – тот старательно укладывал дрова в камин и явно намеревался и дальше делать вид, что ничего не произошло.
Магнус уже почти собрался было с духом, чтобы сказать что-нибудь вроде «Ты же понимаешь, что нам все равно придется об этом поговорить», но в последний момент передумал и так и не произнес ни звука.
Они оба уже раскрыли карты, признались друг другу в симпатии, и отрицать что-либо теперь было невозможно. Если Джейс не хотел пока начинать разговор, возможно, он просто не был к нему готов или ему нужно было время, чтобы все осознать и принять. С этим вполне можно было подождать до утра.
Магнус взял с камина коробок спичек, протянул его Джейсу и отправился разбирать пакет с продуктами из магазина на заправке. Выбор там был невелик, так что на столе оказались рыбные палочки, яйца, нарезанный тонкими пластинками сыр, хлеб, замороженная пицца и пара многоэтажных бутербродов, захваченных с собой из закусочной. Последними Магнус выудил две жестяные банки с сидром и мельком вспомнил, как кассир почему-то заговорщически подмигнул ему, сканируя штрих-коды на них.
В камине стараниями Джейса заплясал огонь. Обогреватель оказался исправным, и в комнате очень быстро стало тепло.

За окнами приглушенно шелестел ветер, на сковородке аппетитно скворчал будущий ужин, микроволновка мерно гудела, разогревая бутерброды. Магнус улыбнулся – невероятно уютное ощущение, что спешить некуда, вдруг накрыло его, как толстым одеялом. И ему, кажется, впервые было так хорошо молчать с кем-то.
Он выключил конфорку, накрыл сковороду крышкой и посмотрел на Джейса. Тот повернулся к нему, и отблески огня очертили его до дрожи чувственный профиль, будто подсвечивая кожу, и вплелись в рассыпающиеся волосы.
Магнус откровенно, не скрываясь, залюбовался им. Джейс мазнул его смеющимся взглядом, подошел ближе и, протискиваясь мимо, на мгновение вплотную прижался к нему всем телом. Магнус, не совладав с желанием прикоснуться, задержался ладонью на его бедре.
– Тут есть свечи, – сообщил Джейс, раскрыв дверцы кухонного шкафа и вытащив оттуда тарелки.
– Хочешь создать романтичную обстановку? – поинтересовался Магнус, и ему самому стало слегка неловко от того, как игриво прозвучал его голос.
– А ты? – хмыкнул Джейс, выуживая из шкафа столовые приборы, бокалы и даже вполне приличные сервировочные салфетки.
Он вернулся к столу, опустил на него посуду, мельком обернулся через плечо – и Магнуса, сдавшегося без всякой борьбы, притянуло к нему, как северный полюс магнита к южному. Он приблизился двумя мягкими шагами, остановился за его спиной и, потянувшись вперед, уперся раскрытыми ладонями в край стола, заключая Джейса в кольцо своих рук. Тот развернулся с шумным сорванным выдохом.
Магнус медленно поднял ладонь, коснулся его щеки и погладил теплую скулу подушечкой большого пальца. Джейс прикрыл глаза, чуть наклонил голову и очень легко, почти неосязаемо тронул губами его запястье.
В этом жесте было столько нежности, что Магнус вздрогнул.
– Всегда, когда я представлял, как ты прикасаешься ко мне, – проговорил Джейс, и Магнус на мгновение забыл, что умеет дышать, – я думал о том, будут ли кольца на твоих пальцах холодными.
– Можем попробовать, когда вернемся в Нью-Йорк, – завороженно отозвался Магнус.
– Нет, – Джейс накрыл его ладонь своей и опустил ее, – не можем. Ты встречаешься с моим братом. Я никогда не поступлю так с ним.
– Джейс… – Магнус отступил, отпуская его.
– Ты сам сказал, – перебил Джейс, снова отворачиваясь к столу. – Вы не расстались, это просто перерыв.
Он открыл одну из банок сидра, вылил содержимое янтарного цвета в бокал и зажег свечи. Магнус наблюдал за ним, решительно не зная, что ответить или сделать.
Джейс встряхнул салфетку, расправляя ее, в воздух взвилось пыльное облако, и он закашлялся.
– Думаю, их стоит вытрясти снаружи, – чихнув несколько раз подряд, произнес Магнус. – А потом сделать то же самое с подушками и одеялами, потому что там наверняка все еще хуже.
Джейс кивнул, шагнул в сторону и, явно пытаясь обойти Магнуса так, чтобы не соприкоснуться с ним, неловко наткнулся на стол.
От резкого движения из наполненного бокала выплеснулся сидр. Зажженная свеча покачнулась и упала, угодив фитилем прямо в расплывавшееся на скатерти пятно – и оно в тот же миг загорелось.
Джейс растерянно остановился, глядя на полыхающее пламя. Магнус рефлекторно вцепился в него, мельком констатируя, что содержание спирта, указанное на банке, реальному явно не соответствовало, и, по-видимому, именно в этом была причина странного взгляда кассира.
Сбоку раздался треск – окно над плиткой распахнулось, и в нем показалась морда козы, с крайне заинтересованным видом потянувшейся к сковородке.
В этот самый миг посреди полного хаоса Магнус вдруг ощутил знакомую согревающую волну магии, которая неукротимой стихией поднималась внутри.
Сияющие голубым искры силы закрутились вихрями в его ладонях, соскользнули на пол и пронеслись по всей комнате: взметнули занавески, погасили горящую скатерть и вернули ей первозданный вид, подтолкнули козу обратно на улицу и захлопнули перед ней окно, а напоследок заставили бесследно исчезнуть пыль.
Отмерший только через пару секунд Джейс восхищенно взглянул на счастливо-ошарашенного Магнуса и сгреб его в охапку, приподнимая над полом:
– Поздравляю!
– Спасибо, – рассмеялся Магнус, когда снова оказался на ногах, и, не спеша разжимать объятия, признался: – Я боялся, что этого никогда не произойдет.
Их с Джейсом разделяли какие-то тридцать сантиметров, и смешанное с эйфорией искушение пересечь черту стало почти непреодолимым – но тут зазвонил телефон.
– Алек? – Джейс вытащил сотовый из кармана и прижал к уху, аккуратно высвобождаясь из рук Магнуса. – Нет, не ночь, у нас всего шесть часов разницы. Ладно… – как-то смущенно произнес он и обратился к Магнусу: – Алек хочет поговорить с нами обоими.
– Хорошо, – озадаченно согласился он и кивнул на диван.
Когда они уселись, Джейс включил видеосвязь. Алек на дисплее был растерянным и очень задумчивым, и Магнус первым спросил:
– Что случилось, милый?
Алек зажмурился на секунду, как всегда, когда хотел дать себе немного времени, чтобы собраться с силами, и проговорил:
– Это будет очень трудно. Я… – он замолчал и потер лоб, – ни за что не сделал бы больно ни одному из вас нарочно.
– Мы знаем, – заверил его Магнус с каким-то очень нехорошим предчувствием.
– Почему ты это говоришь? – спросил Джейс, напряженно выпрямив спину.
– Когда ты оказался далеко, – начал Алек, – я перестал чувствовать не только тебя, – он перевел взгляд на Магнуса, – но и ту оглушающую, огромную любовь, которая не давала мне дышать. Потому что… – он опустил глаза, но через мгновение все же снова посмотрел на Джейса, – потому что она никогда не принадлежала мне полностью, верно? Мои чувства к Магнусу с самого начала были твоими. Так ведь?
Магнуса словно окатили ледяной водой или ударили под дых. Почти десять секунд он только потрясенно моргал, не веря тому, что услышал. На шокированного Джейса, беспомощно вжавшегося в спинку дивана, было тяжело смотреть. В его глазах дрожал влажный блеск, и Магнус потянулся было к нему, но так и не решился коснуться.
– Джейс… – с судорожным выдохом позвал Алек. – Просто… Поговори со мной, когда… – он сглотнул, потому что горло, видимо, перехватило от волнения, – когда сможешь об этом говорить.
Джейс неуверенно кивнул.
– У меня есть идея получше, – не выдержав, встрял Магнус.
Он уже знал, что будет – Джейс снова с головой погрузится в самобичевание и к тому моменту, когда наконец отважится увидеться с Алеком, доведет себя до полного отчаяния. К тому же, у самого Магнуса внутри кипела едкая обида, замешанная на досаде и гневе, и он совершенно эгоистично не собирался смиренно переживать ее в одиночестве, словно был в чем-то виноват.
– Раз уж я снова способен открыть портал, – скрестил руки на груди он, – может, ты присоединишься к нам за ужином прямо сейчас?
– Джейс? – после паузы вопросительно посмотрел на брата слегка опешивший Алек.
У того на лице пару секунд читалась паническая готовность сбежать как можно дальше, однако еще через мгновение он, очевидно, взял себя в руки и твердо произнес:
– Да. Ладно.
От него так осязаемо веяло нарастающим душащим ужасом, что Магнус поежился, стряхивая с себя это ощущение. Он встал, повел ладонями, наслаждаясь ощущением, как легко и привычно вернувшаяся мощь магии подчиняется его воле, и посреди комнаты засверкали прозрачные золотые искры открывающегося портала. В следующий миг Алек ступил на плетеный тряпичный коврик между камином и диваном.
Джейс поднялся ему навстречу, и они оба замерли на месте, глядя друг на друга и почему-то едва дыша – а потом Алек сделал еще полшага вперед и прижал Джейса к себе. Тот обнял его в ответ, чуть приподнимаясь на мысках и крепко обхватывая его плечи.
– Я люблю тебя, – прошептал Алек в самое ухо Джейса почти беззвучно, но вокруг было так тихо, что Магнус все равно услышал. – Что бы ни было, я всегда буду тебя любить.
Джейс отстранился, но оставил ладонь на щеке Алека, и тот мягко обхватил пальцами его поднятое запястье, другой рукой бережно коснувшись локтя. Джейс погладил его по груди самыми кончиками пальцев – и это был предел того, что Магнус мог сейчас выдержать.
Он кашлянул, привлекая к себе внимание.

@темы: фик, ББ Реверс-2018

---

Реверс.Организационное.

[nover]

ВНИМАНИЕ АВТОРАМ!

Сегодня до 00:00 по МСК срок сдачи работ Реверса

.

@темы: Организационное

---

ББ Реверс. Бонусный разбор

[Shadowhunters Big Bang]

Дорогие авторы и артеры!

Спасибо вам всем за участие в Реверсе!

Все команды сформированы, однако еще есть шанс для тех, кто, возможно, хотел бы поучаствовать в нашем челлендже, но по каким-то причинам не смог записаться заранее.

ВНИМАНИЕ

Этот пост открыт для всех. В комментариях к этому посту ВСЕ желающие могут оставить заявку на бонусное участие в челлендже.

Напоминаем, что
бонусное исполнение должно соответствовать всем правилам челленджа

2. Размер бонусного текста - от 1500 слов (для переводов — по оригиналу).
3. Любая работа, учавствующая в разборе, может быть выбрана в качестве бонусной сколько угодно раз.
4. Все объявленные организаторами сроки для текстов актуальны для бонусных исполнений.

Оставлять заявки на бонусное исполнение вы можете в любое время до 10 сентября включительно.

Командные заявки НЕ для бонусного разбора.

(по клику на арт полный размер в новой вкладке)

I	КОМАНДА	Артер: Рия Ареи Автор: TylerAsDurden
	Рейтинг арта: PG Пейринг: Малек Описание: Байкер АУ. " Села - дала, уронил - женился".
II	КОМАНДА	Артер: Eloise_Brandtner Автор: <Кэрри>
	Рейтинг арта: G Пейринг: магнейс Описание: "Мой друг! Если однажды тебе снова будет казаться, что бессмертие – проклятие, а не великий дар, навести места, откуда я родом. Доберись до моей норвежской деревушки так, как добираются люди, без порталов и заклинаний, и дождись зимы. В день, когда выпадет первый снег, наступит тишина – такая, в которой ты наконец услышишь свое сердце".
III	КОМАНДА	Артер: Max_Maks Автор: nover
	Рейтинг арта: G до NC-17 Пейринг: Малек Описание: Два космолетчика на неизвестной планете. Что может случиться? Все что угодно! Забытые колонисты, нашествие неизвестного вируса, старые тайны и новые проблемы. Но главное в этом мире - драконы. Ведь они на Перне. «Там, где решает взмах крыла, жить миру иль сгореть дотла»
IV	КОМАНДА	Артер: Кью. (видео) и Eloise_Brandtner (оформление) Автор: ~Waleri-Jilua~
	Рейтинг видео: PG-13 Пейринг: Магнейс Описание: сиквел/вбоквел к Je te rends ton amour
ссылка на просмотр видео
V	КОМАНДА	Артер: TylerAsDurden Автор: Judan
	Рейтинг арта: G Рейтинг фика: от G до NC-21 Пейринг: Лидия Бранвелл|(/)Рафаэль Сантьяго Описание: Закон суров, но это закон.
VI	КОМАНДА	Артер: Max_Maks Автор: nover
	Рейтинг арта: G до NC-17 Пейринг: Малек Описание: Магнус - шпион, Алек - его куратор. Шпион и куратор никогда не видели и не слышали друг друга, а Алек и Магнус женаты. Когда правда всплывает наружу, налаженная жизнь рушится. Но перед лицом катастрофы им придётся объединиться.

Заявки, которые МОЖНО выбирать в бонус

(по клику на арт полный размер в новой вкладке)

1	КОМАНДА	Артер: Рия Ареи Автор: Queen Immortal
	Рейтинг арта: R Допустимый рейтинг фика: PG-13 - NC-17 Предполагаемый пейринг: Риззи Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители Описание: История, в которой больше любви и меньше зависимости. Альтернативная ссылка на просмотр: drive.google.com/open?id=1D10g8vl3mKmSiUkUVDgkf...
2	КОМАНДА	Артер: Max_Maks Автор: nover
	Бонус	Авторы: McCreation и Azhdaha
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: от G до NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители Описание: Кроссовер с Сапковским «Ведьмак». Маг и Ведьмак.
3	КОМАНДА №1	Артер: N-arsus Переводчик: Teapot with treasures
	КОМАНДА №2	Аретер: N-arsus Переводчик: Roleri
	Рейтинг арта: G до NC-17 Допустимый рейтинг фика: G до NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек (Хоть друзьями, но Малек))) Но лучше, конечно, не только друзьями) Дальнейшая работа с автором: полный пакет: иллюстрации, баннеры, заглушки, разделители Описание: кроссовер со Звездными войнами
4	КОМАНДА №1	Артер: cato Автор: TylerAsDurden
	КОМАНДА №2	Артер: cato Авторы: McCreation и Azhdaha
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: всё равно Предполагаемый пейринг: Малек или Джалек, можно джен Дальнейшая работа с автором: точно будет баннер и разделители, дополнительный арт - по ситуации Описание: -
5	КОМАНДА №1	Артер: Рия Ареи Переводчик: Roleri
	КОМАНДА №2	Артер: Рия Ареи Автор: jsMirage
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: PG - NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Описание: Кроссовер с «Игрой Престолов». Не стеб, не фарс, не дарк, никаких пыток и графического насилия. Допустима смерть второстепенных персонажей. Лайтвуды - один из домов Севера. Магнус - дорнийский принц. Сюжет и рейтинг на усмотрение исполнителя.
6	КОМАНДА	Артер: Max_Maks Автор: bfcure
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: G до NC-17 (хотелось бы рейтинга, но как автору попрет) Описание: Частный детектив Магнус Бейн и полицейский Александр Лайтвуд. Произошло загадочное убийство и расследует его Алек Лайтвуд. В то же время жена убитого, не веря в полицию, нанимает частного детектива Магнуса Бейна для расследования убийства. Познакомились они, когда столкнулись над телом еще одного убитого.
7	КОМАНДА	Артер: Satellite Переводчик: Roleri
	Рейтинг арта: PG-13 Допустимый рейтинг фика: без ограничений Предполагаемый пейринг: Джейс/Майя Дальнейшая работа с автором: готова работать с автором Описание: Гордый оборотень vs настойчивый сумеречный охотник. Словесные баталии, как способ взаимоотношения. (Могут быть втянуты другие персонажи. Не зацикливайтесь на показанных мною эпизодах, Вы можете их заменять и видоизменять) * - В последнем эпизоде Майю ранят чем-то опасным для оборотней.
8	КОМАНДА	Артер: cato Автор: jsMirage
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: любой Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители, возможен дополнительный арт Описание: В юности Алека лишают рун и изгоняют из Института. Он живёт примитивной жизнью, пока однажды случайно не спасает Магнусу жизнь и не приводит его домой. Магнус временно лишён магии, и единственное, о чём он думает – как вернуть свои способности и отомстить обидчикам.
9	КОМАНДА №1	Артер: Рия Ареи Авторы: McCreation и Azhdaha
	КОМАНДА №2	Артер: Рия Ареи Автор: Илатан
	Рейтинг арта: PG-13 Допустимый рейтинг фика: PG-13 -NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: только заявочный арт Описание: Магнус-индеец. Можно кинк на татуировки. Не стеб, не дарк. Сюжет и рейтинг по решению автора.
10	КОМАНДА №1	Артер: McCreation Переводчик: Roleri
	КОМАНДА №2	Артер: McCreation Автор: huhamuhovinka
	Рейтинг арта: R Допустимый рейтинг фика: от G до NC-17 Предполагаемый пейринг: Алек Лайтвуд/Джонатан (Себастьян) Моргенштерн Дальнейшая работа с автором: возможна дальнейшая работа с автором после обсуждения фанфика Описание: не стеб, не даркфик, не омегаверс, без графичного описания пыток и смерти основных персонажей. В остальном сюжет, идея и интерпретация коллажей на усмотрение автора
11	КОМАНДА	Артер: Umka-san Автор: Shmebyulok~
	Рейтинг арта: PG-13 Допустимый рейтинг фика: PG-13 - R Предполагаемый пейринг: Алек/Магнус Дальнейшая работа с автором: только заявочный арт
12	КОМАНДА	Артер: Рия Ареи Автор: Kevat
	Рейтинг арта: R Допустимый рейтинг фика: PG-13 - NC-17 Предполагаемый пейринг: себджейс Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители Описание: Сюжет и рейтинг на волю автора. Не стеб, не фарс, не дарк. Если можно не мудака и не морального урода Себа. Откуда взялся хвост на волю автора.
13	КОМАНДА	Артер: Satellite Автор: Алька_
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: без ограничений Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: готова работать с автором Описание: AU с противоположными сущностями персонажей. Алек скрывает метку (вообще очень скрытный), но в неподходящий момент не может удержать гламур при Магнусе. /Отмечу, что Алек просто хочет быть максимально обычным и вообще «сливаться» с миром примитивных, поэтому не очень любит свою метку. Есть вероятность, что при знакомстве Магнус не знал, что Алек - маг / Можете добавлять персонажей в историю на свое усмотрение.
14	КОМАНДА №1	Артер: Рия Ареи Переводчик: Roleri
	КОМАНДА №2	Артер: Рия Ареи Автор: Fransi
	Рейтинг арта: PG Допустимый рейтинг фика: PG - NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер Описание: Спортивное АУ, в котором Алек боксер, а Магнус в профессии приближенной к спорту, но не соперник. Не стеб, не фарс, не дарк, не лавхейт. Сюжет и рейтинг на усмотрение автора.
15	КОМАНДА	Артер: Max_Maks Автор: TylerAsDurden
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: G до NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители Описание: После кораблекрушения Алек оказался выброшен на скалы посреди моря. Единственный выживший, он не надеялся добраться до земли и приготовился умереть на камнях в этом тумане. Внезапно из воды вынырнул человек, с любопытством разглядывающий Алека. Тот обрадовался, но стоило человеку подплыть ближе, как Алек понял, что это вовсе не человек. Он испугался, но существо было столь дружелюбным, что указало ему путь на остров, хоть и необитаемый...
16	КОМАНДА	Артер: Радужный Аркадий на красном тракторе Автор: bfcure
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: любой Предполагаемый пейринг: любые пейринги (кроме гета), персонажей из заявочной иллюстрации можно добавлять/убирать по желанию автора Дальнейшая работа с автором: готов работать с автором Описание: -
17	КОМАНДА	Артер: CharlyBass Автор: Алька_
	Рейтинг арта: от PG-13 до NC-17 Допустимый рейтинг фика: от PG-13 до NC-17 Предполагаемый пейринг: Магнус Бейн/Александр Лайтвуд Дальнейшая работа с автором: Конечно же я с удовольствием позатираю с автором, и проиллюстрирую ещё больше к тексту!)))))) Описание: отдаю всё в умелые руки автора, но всё же прошу, это должен быть соулмейт (но соулмейты не обязательно должны становиться возлюбленными, ибо это больше единение и понимание душ, нежели истинная любовь).
18	КОМАНДА	Артер: McCreation Автор: herat
	Рейтинг арта: PG-13, у других коллажей может быть до R Допустимый рейтинг фика: от G до NC-17 Предполагаемый пейринг: Алек/Джонатан (Себастьян) ИЛИ Джейс/Джонатан (Себастьян) ИЛИ Магнус/Джонатан (Себастьян). Что автору больше нравится, можно и джен (но не гет основным) Дальнейшая работа с автором: дальнейшая работа с автором после обсуждения. Хотелось бы поучаствовать и дальше, коллажами, оформлением работы и обсуждением идеи/сюжета. Могу быть бетой. Описание: Реверс: дарк!Клэри, лайт!Джонатан. Клэри - старшая, потому демоническая кровь досталась ей, в то время как ангельская - Джонатану.
19	КОМАНДА №1	Артер: Рия Ареи Автор: TylerAsDurden
	КОМАНДА №2	Артер: Рия Ареи Автор: Хираи
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: PG - NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер Описание: Сюжет и рейтинг на усмотрение исполнителя. Не стеб. Просто можно маленький кусочек на взаимодействие Алека и Мяо.
20	КОМАНДА	Артер: Max_Maks Автор: herat
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: G до NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители Описание: Кроссовер с «Сверхъестественным». После изгнания демона из Магнуса он остается человеком и присоединяется к группе «охотников на демонов», и вместе они занимаются потусторонними делами.
21	КОМАНДА	Артер: Рия Ареи Автор: Queen Immortal
	Рейтинг арта: PG Допустимый рейтинг фика: G - NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители Описание: X-men AU, без сумеречного мира, но с мутантами. «Магнус был бы офигенным Гамбитом: гибкий, как хлыст, жаркий, как южная ночь». (с)
22	КОМАНДА	Артер: Satellite Автор: TylerAsDurden
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: от G и выше Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: готова работать с автором и помогать по мере необходимости Описание: Не делайте из Алека смущающуюся пятилетку.
23	КОМАНДА	Артер: N-arsus Автор: Fransi
	Рейтинг арта: от PG-15 до NC-17 Допустимый рейтинг фика: от PG-15 до NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: иллюстрировать текст + оформить его баннером и разделителями Описание: -
24	КОМАНДА	Артер: Max_Maks Автор: TylerAsDurden
	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: G до NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители Описание: У мага есть родственная душа. Но первые столетия она проводит с магом только в качестве фамильяра. И если маг достоин и у него сильная связь с фамильяром, он может превратить его в человека.

@темы: Организационное, ББ Реверс-2018

---

Заявки. Донабор.

[Shadowhunters Big Bang]

ВНИМАНИЕ!

Дорогие авторы и читатели!

Хотим сообщить, что у нас остались неразобраными
4 заявки 1 заявка

ВАЖНО

Этот пост открыт для всех. И принять участие в разборе оставшихся работ могут все юзеры, даже если они не подавали заявку на участие в челлендже.

НАЛЕТАЙ, ТОРОПИСЬ, ВЫБИРАЙ ЖИВОПИСЬ!

ЗАЯВКИ

2	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: от G до NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: баннер и разделители Описание: Кроссовер с Сапковским «Ведьмак». Маг и Ведьмак.
4	Рейтинг арта: G Допустимый рейтинг фика: всё равно Предполагаемый пейринг: Малек или Джалек, можно джен Дальнейшая работа с автором: точно будет баннер и разделители, дополнительный арт - по ситуации Описание: -
7	Рейтинг арта: PG-13 Допустимый рейтинг фика: без ограничений Предполагаемый пейринг: Джейс/Майя Дальнейшая работа с автором: готова работать с автором Описание: Гордый оборотень vs настойчивый сумеречный охотник. Словесные баталии, как способ взаимоотношения. (Могут быть втянуты другие персонажи. Не зацикливайтесь на показанных мною эпизодах, Вы можете их заменять и видоизменять) * - В последнем эпизоде Майю ранят чем-то опасным для оборотней.
8	Допустимый рейтинг фика: PG-13 -NC-17 Предполагаемый пейринг: Малек Дальнейшая работа с автором: только заявочный арт Описание: Магнус-индеец. Можно кинк на татуировки. Не стеб, не дарк. Сюжет и рейтинг по решению автора.

запись создана: 30.07.2018 в 00:05

@темы: Организационное, ББ Реверс-2018

---

[Shadowhunters Big Bang]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Shadowhunters Big Bang]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Shadowhunters Big Bang]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра