на 3000 миль западнее, артер: cato, автор: tylerasdurden

[TylerAsDurden]

Название: на 3000 миль западнее
Артер: cato
Автор: TylerAsDurden
Бета: Эрини, Mazoji siksnosparne
Пейринг/Персонажи: Алек Лайтвуд, Джейс Лайтвуд (Моргенштерн), фоном: Алек/Магнус,

типа спойлер

Джейс/Клэри
Категория: джен
Рейтинг: R
Жанр: AU, городское-фэнтези, роудтрип
Размер: 15035 слов
Краткое содержание: — Во что мы… Что мы натворили, Алек?
— Не знаю. Но с последствиями поступим как всегда.
Предупреждения: специфический стиль; география; можно считать оммажем на спн; насилие; глубоко в фоне, но !инцест.
Примечания:

рекомендовано прочесть после фика, т.к. спойлерно

0. На карте по приложенной выше ссылке, есть неточность в месте маршрута из Детройта до Чикаго, герои едут иначе;
1. девиз Пенсильвании — «Добродетель, свобода и независимость», прозвище — штат замкового камня;
2. агорафобия (от др.-греч. ἀγορά «базар, рынок» + φόβος «страх») — боязнь открытых дверей, открытого пространства;
3. псалм 22:4 - Если я пойду и долиною смертной тени,
не убоюсь зла,
потому что Ты со мной;
Твой жезл и Твой посох —
они успокаивают меня.
4. Эрондейлов вообще нет в этом мире, никаких.
Иллюстрации: 1 (заявочный арт), 2, 3

— Заманчивое предложение, — ухмыльнулся Джейс. Из них двоих шутки всегда были по его части.

Алек хмуро смотрел на карту. Свел пальцы, многократно уменьшая масштаб.

I-80 вспарывала штаты уродливым продолговатым шрамом, тянулась с востока на запад, чтобы окунуться в Тихий океан. Шрам или линия жизни на морщинистой ладони старушки Америки. «I-80» — часть оставленного на блеклой двери склада послания, имевшая смысл. Алек не открывал больше фото на телефоне, помнил и так в деталях. Впрочем, сейчас его беспокоили насущные вопросы.

Он снова приблизил парк. Конечно, на гугл-картах не было отмечено никакого дома на самой горе Алламучи. Но планомерно обходить ее по кругу было бы тратой времени. Придется искать проводника. И надеяться, что тот не окажется их парнем, как зачастую бывало. Новое дело было совсем не к месту, но, по крайней мере, не требовало серьезного отклонения от маршрута. Около часа все еще по нужному шоссе, потом — не больше трех-четырех миль к югу, до подножия горы. Повезет, и управятся со всем до темноты.

Джейс щелкнул его по уху, привлекая внимание.

— Так мы беремся?

— Да.

Выбора не было. Клэйв делал только один вид предложений — те, от которых нельзя отказаться.

В воздухе стоял плотный и тяжелый запах бензина, такой острый, что хотелось чихнуть. Алек поморщился, сжимая руку в кулак. Посмотрел на дышавший тяжелым жаром дом. Закончилось хуже, чем можно было надеяться, но главное, главное — девочка осталась в живых. Что до призраков и идиотов, приносивших им жертвы — дело было закрыто. Вот уже месяцы он словно ставил зарубки в памяти, напоминая себе, почему они делают то, что делают. Вот уже неделю — бежал.

Со склада в Бронксе, из съемной квартиры, из города, прячась, перепроверяя и уничтожая следы. Еще полчаса, и сбежит за пределы штата.

Всю жизнь дорога в любом конце страны выглядела одинаково, тянулась бесконечной ровной полосой, и Алек не мог вычислить, в какой момент стал ощущать домом не родительский особняк, а именно ее. Теперь — милю за милей, синяя, черная, желтая или серая, та уносила их с братом все дальше от самых близких людей. Так было нужно. Он надеялся: однажды ночью они достигнут цели, и можно будет, наконец, позвонить матери. Другой номер он удалил из контактов телефона, даром что помнил каждую цифру наизусть. И это было хорошо. Безопасно.

Оставив спасенную девушку — перепуганную, измазанную гарью и продрогшую до костей, но здоровую и живую, — на пороге больницы, Алек набрал сообщение с отчетом. По привычке обошел машину, но пассажирское сидение оказалось занято. Опустился за руль и понял, что забыл имя. Сара? Саманта?

Ехали в тишине, не включая радио, оба высматривали хоть один мотель.

Алек не мог знать, о чем думал Джейс, молчаливый, поджавший губы. Сам же — укладывал в голове цифры, которые пришлось записать, прежде чем сжечь клочок бумаги, на который те были нанесены жирными мазками чернил. Он мог бы не заметить послание, не отправься привычно обследовать здание с задней стороны, предпочитающий красться из черного хода, оставляя эффектные появления через парадный Джейсу. Записка оказалась приколота к притолоке двери метательным ножом. «Береги меня», — от знакомого почерка мурашки бежали по коже, а цифры были выведены аккуратно, так, чтобы ни одной нельзя было спутать. «42.328803, -83.077731». Координаты старого вокзала в Богом забытом Детройте — места встречи или новой подсказки.

Ему совсем не нравились игры, правил которых он не знал. Но то, что должен сделать, совсем не обязано нравиться. Плата по счетам и исправление собственных ошибок никогда не лежали для него за пределами понятия долга.

Алек покрепче сжал руль, сосредоточился на дороге. Сильнее вдавил педаль газа.

Пенсильвания встретила соснами.

— Добродетель. Свобода. И независимость, — продекламировал Джейс лозунг штата, стоило проехать приветственный биллборд.

— И щепотка замкового камня, — Алек поддержал шутку, словно сработал рефлекс.

Окунуться в чистый хвойный запах после бензинового удушья казалось спасением. Совсем недалеко от шоссе, по которому ночью едва ли пробегала одинокая машина за час, шумела река, жила в своем естественном ритме. Джейс не стал окликать во второй раз, удовлетворившись простым «Пойду пройдусь». Алек пробовал найти в себе благодарность, ощущая только усталое безразличие. Они оба были друг для друга поддержкой и последней опорой.

Сегодня пришлось остаться на ночь в мотеле — слишком вымотались, слишком нужно было попасть в душ и нормально поесть после дней беспрерывной гонки. Не здесь бы, не в первом попавшемся вонючем и неоправданно дорогом месте. Но до безопасности Лайм-Риджа оставалось лишних семь часов пути.

Буклеты на оформленной с претензией на роскошь стойке «постоялого двора “Горн”» обещали отличный шопинг и прекрасный вид.

Алек вошел глубже в лес, оставив берег Делавер за спиной, по привычке обвел около себя неразрывный и ровный круг, прежде чем тяжело опуститься на старый, тронутый мхом пень. Стояла неестественная тишина. Пока он почти полчаса приводил мысли в порядок и наслаждался свежим воздухом, ничего так и не произошло. Ни видений, ни внезапных прохожих. Это немного настораживало: лешие в глуши были злее, хотя причиной мог оказаться недогоревший дом с призраками, оставленный позади. Ехали с открытыми окнами, но ауру так не выветришь. Нечисть большей частью имела мозги и не торопилась бросаться на нервных сумеречных охотников.

Думал обо всем и ни о чем, всматривался, вслушивался в обманчивую тишину вокруг.

Заметил: под ногти забилось немного спекшейся крови.

Официально сумеречных охотников не существовало. Как не было и демонов, колдунов, фей, никакого вида, кроме человека, и никакой нежити. А любой смерти и чертовщине находилось разумное объяснение. Любое зло исходило лишь от людей. И за непреложностью этих фактов стояла тяжелая, кропотливая работа и способность неукоснительно следовать установленным правилам.

Впрочем, положение о природе зла не казалось ему требующим подтверждений.

Бесконечная бюрократия, которую создавал Клэйв, порой бесила едва не до зубовного скрежета, сколько бы Алек не искал разумной для нее обоснованности. Чем старше он становился, тем острее было раздражение.

Ассоциация сумеречных охотников — или, как они предпочитали называть себя, Клэйв — состояла из тех еще мудаков. Алек предпочел бы вообще с ними не работать, но что поделать, если эти парни — единственные, кто платил за их дело настоящие деньги? И приличную посмертную выплату семье, если охотнику удавалось обзавестись ею. Алек не успел, не мог на расстоянии сообщить матери деталей, но та наверняка поняла достаточно, получив сумму на счет и уведомление.

Алек поморщился: они должны были сейчас ехать в совершенно другую сторону. Пусть и без шансов похоронить отца, но хотя бы проводить толком. Он заслуживал этого. И был лишен.

Прошедшая неделя мутной рябью стояла перед глазами. Петлять и путать следы не было смысла, но кошмар, в который они угодили, требовал своих мер предосторожности.

Клэйв не следил за ними, не на самом деле. Но любой легальный охотник имел служебный телефон с маячком, отмечавшим его положение раз в пару дней, и кроме того сообщал о начале и завершении любого самостоятельного дела. А еще каждый охотник представлял статистический отчет в конце каждого года. Всем этим обеспечивая себя заработком и подмогой, когда это было необходимо.

Поэтому дело о культе нужно было передать и представить по всей форме. Четко и без поводов для вопросов составить уведомление о завершении, разобравшись, как отец распорядился информацией, приступая. В расследовании смертей и магических всплесков для Роберта Лайтвуда вышло слишком уж много личного в этот конкретный раз. Что хуже — для его сыновей все это дерьмо обернулось не менее близким к телу. Полной деталей, о которых не следовало знать посторонним.

Сбиваясь на постоянное беспокойство за оставленного у надежного медика Джейса, Алеку пришлось потрудиться, чтобы нигде не осталось лишних следов, доступных пусть даже направленной Клэйвом группе зачистки. А скрыть что-то в Нью-Йорке и его пригороде было не так-то просто.

Вдруг, как порывом ветра, накатило неожиданным: тоской по материнской стряпне и по младшему брату.

Почувствовал даже под ладонью непослушную, как у него самого, челку, теплую макушку. «Как ты там, приятель?» Где-то на шестьдесят с лишним миль в прошлое, в ящике пыльного письменного стола, в брошенной квартире, остался лежать новый упакованный выпуск «Совершенного Человека-паука».

Алек помнил время до рождения Макса, когда все вместе они не задерживались в одном городе дольше пары дней, будь то случайная стоянка ради дела или мимолетное возвращение в собственный дом в самом сердце Джорджии. Мать тогда совсем не умела готовить, и все равно, ее утренние панкейки были самыми вкусными в мире, а постель в полупустой, но своей собственной комнате — самой удобной.

Джорджия далеко, напомнил он себе, у Мариз Лайтвуд отличная интуиция, а защитные контуры дома не подводили ни разу.

Алек зарылся пальцами в волосы на затылке, усилием отправляя мысли о том, все ли продумал, ничего ли не упустил, в дальний ящик. Двигаться дальше — вот чему он усердно учился всю жизнь. Так или иначе, теперь оставался один, самый важный «хвост», который предстояло подобрать, чтобы все закончилось. И пусть пока тот оставался непредсказуем и неуловим. Разве есть что-то, с чем они с Джейсом не справятся вместе?

Где-то хрустнула ветка, достаточно близко, чтобы Алек инстинктивно вскинул голову, подобрался. Зря. Похоже, на этот раз уединение в самом деле осталось ненарушенным.

Когда он оказался в их номере, Джейс как раз освободил душ.

— Как прошло свидание? — шорох насмешки. Тень прежнего Джейса Лайтвуда.

— Как видишь, не прошу тебя погулять, — Алек улыбнулся в ответ или только подумал, что улыбнулся.

Засыпая на короткой мотельной койке, он провел пальцами по теплым костяным бусинам браслета. Щелкнул четырьмя кубиками, перебирая как четки, — в отдававшей безумием поездке своеобразный ритуал помогал уснуть.

Они спешили, но не торопились.

Время шло к полудню, и солнце поднялось над горизонтом достаточно, чтобы Алек потянулся выкрутить кондиционер. Одна из немногих модифицикаций, на которые удалось убедить Джейса после покупки его «крошки». Алек вздрогнул. Третий день подряд за ее рулем не был для него чем-то привычным.

Джейс покосился на него из-под кепки, полусонным, но едва ли не автоматическим жестом открыл бардачок и вытащил оттуда очки, протягивая их Алеку. Тот сильнее вцепился в руль и сделал глубокий вдох.

Очки, пусть и помогали видеть дорогу, ощущались на лице неправильно. Слишком неправильно. Воспоминание прокралось вспышкой.

>>>>>
— Завидуешь? — сверкая ослепительной улыбкой, Джейс скрывается под капотом. Что-то скрипит, звук беспокоит Алека, но он решает не вмешиваться: как ни крути, в устройстве машин он совершенно не смыслит.

И он не завидует. Во-первых, Джейс же не планирует в самом деле укатить отсюда на этой древности в одиночку? А во-вторых, выбирай Алек машину сам, он бы непременно остановился на чем-то куда более практичном и простом в обслуживании. Но Джейс искал мечту, не имея привычки соглашаться на меньшее, и нашел ее — черный Форд Мустанг, почти ровесник их отца, такой же лощеный и немного сумасшедший на вид, как сам Джейс, пожалуй, стоит накопленных за долгих три года, с пятнадцати, денег.

Алек окидывает машину более внимательным взглядом, а потом садится на пассажирское кресло, проверяя, умещаются ли ноги: как ни крути, если они намерены охотиться без отца, именно в ней обоим теперь предстоит проводить времени больше, чем где бы то ни было еще. Неплохо.

Дверь небольшого магазинчика через дорогу от сервиса подержанных машин, где они торчат уже третий час, тихо звякает, открываясь. Алек берет им с Джейсом по банке пепси, а потом видит на круговой стойке черные авиаторы. Представить их на лице брата до смешного легко: Джейс будет выглядеть так, словно в них и родился. За окном тот проводит ладонью по нагретой солнцем крыше машины, что-то приговаривая, с выражением лица, какое бывает у него в моменты флирта с особенно понравившейся девчонкой.

Алек качает головой и отходит к кассе рассчитаться за их напитки и очки.
<<<<<

Лихач на новенькой красной спортивной Шевроле обогнал их и, сигналя, как последний придурок, быстро отдалялся впереди.

В салоне Форда пахло кожей и самую малость горячим, только из печки, попкорном. Блеск покрышек — все тот же. Желтая — нет, брат, золотая! — полоса на боку, черная краска, руль цвета слоновой кости и даже запах. Машина не могла быть в чем-либо виновата. Какой она себя сохраняла, пугало, выводило из равновесия равнодушием Джейса к тому, чтобы Алек был за рулем. Но еще заставляло надеяться. Было константой, не изменившейся частичкой брата. Одной из таких немногих.

На въезде в Лайм-Ридж Алек предупредил об их появлении, отправив Ходжу смс. Время было обеденное. Солнце безжалостно палило головы. Стоило перекусить и купить еды с собой. Иногда казалось: старик питается воздухом, а по большим праздникам фастфудом с доставкой.

Пальцы сами собой отбили знакомый с детства условный стук. Минуту ничего не происходило, а после дверь приоткрылась на пару дюймов. Слаженным движением Алек и Джейс протянули правые руки ладонью вверх, и Ходж бросил обоим по серебряной монете. Парни сжали кулаки, раскрыли снова, демонстрируя: ни ожогов, ни дыма. И лишь тогда смогли войти в дом.

Старый приятель отца страдал паранойей, отягченной агорафобией, и больше двадцати лет не покидал своего ветхого, захламленного до потолка жилища. Ходж и Роберт являлись ровесниками, но на вид первый скорее годился Алеку с Джейсом в деды. Когда-то он был охотником, теперь находил себе не худшее применение, с пользой проводя время за чтением и покупкой книг, рукописей, манускриптов, а иногда даже и артефактов в интернете и на стремных аукционах.

Большинство сумеречных охотников никто не учил, все знания обуславливались личным опытом. Единицы решались заводить детей, так что и преемственность была редкостью. Клэйв же, приняв кого-то в свои ряды, утруждался дать минимальную сводку принципов, связанных с самыми распространенными видами нечисти и необходимыми для защиты рунами: серая брошюра на три страницы и только. Оставалось полагаться на себя, а если повезет — заводить дружбу с кем-нибудь вроде Ходжа.

В таком смысле братья дважды поймали за хвост удачу.

Ходж окинул их обоих пристальным до въедливости взглядом, едва те переступили порог. Вопросительно, настороженно посмотрел Алеку в глаза. Воспользовавшись увлеченностью, с которой Джейс каждый раз разглядывал этот дом, Алек чуть повернул руку вверх запястьем, намекая: позже. И был понят.

За час до полуночи Джейс уснул, сморенный или усталостью последних дней, или травяным отваром. Ходж поманил Алека на застекленную веранду, выставил перед обоими по стакану виски.

— За Роберта?

— За отца.

Отказаться не представлялось возможным.

Первые порции выпили в тишине. Ходж разлил по второй. Приказал рассказывать. Алек полез в карман, развернул на столе рисунок.

— Меч Истины. Видел что-то подобное?

— Вот этот ритуальный ножик? — глаза его загорелись, придавая вид увлеченного своим делом старьевщика.

Он сбросил со лба очки, стал изучать. Отрицательно покачал головой. Алек закусил губу. Потер переносицу.

— Культистка. Я успел услышать только что-то о небесном огне, отделении тьмы от света, пока она не заметила меня. Не знаю, что именно она сделала с Джейсом, пока я был в отключке. Какой-то ритуал. Пентаграмма полностью выгорела, и... — слова давались с трудом, но помощь Ходжа была необходима.

Тот не торопил. Алек взял в рот немного виски, прокатил терпкость по языку, согрел глотком горло, поморщился. Вернулся мыслями на дряхлый склад, стараясь припомнить как можно больше деталей.

— Джейс очевидно лежал в центре круга, уставленного двенадцатью прогоревшими белыми свечами. Почему-то без брюк, а рубашка была распорота в районе сердца и пропиталась кровью. Я подумал самое худшее. Но на груди у него не оказалось и царапины и пульс прощупывался слабый и ровный. Я не смог сразу привести его в себя, — он помнил, как хотелось выбраться поскорее: в воздухе стоял невыносимый и удушливый запах ладана. — И только потом заметил обгоревший, обуглившийся даже труп. Я не... Не уверен, могу судить только по росту, но, похоже, это была сама культистка, — язык не поворачивался назвать имя. Что-то сродни тому, как копы используют безликие «потерпевший», «жертва», «подозреваемый», толкало Алека абстрагироваться, не наделять ее больше человеческими чертами, свести до функции. Или это был заурядный страх. — А на единственной двери было это.

Он передал Ходжу через стол свой телефон с открытым фото.

Чем-то ужасно похожим на кровь, ровными, едва не каллиграфическими буквами, по проржавевшему металлу было выведено:

«По I-80, вслед за солнцем.
______________Джонатан»

— Это?

— Да. Почерк Джейса, — что-то заставило Алека промолчать о второй записке. Да и к ритуалу та имела уже мало отношения.

— Все это дурно пахнет, парень. Очень дурно.

— Я знаю. Он моя семья.

Ходж смерил его долгим, нечитаемым взглядом, а после все же кивнул. Убрал лист с рисунком в нагрудный карман рубашки.

— А что он? Помнит ритуал? — Алек отрицательно покачал головой. — Какие-то еще странности, кроме?.. — Ходж провел ладонью возле лица, намекая на внезапно правильно сращенный нос и светло-зеленые, одинаковые глаза Джейса.

Алек выпустил воздух через нос, моргнул и повел в сторону подбородком.

— Не особо. Не думаю. Разве что память. Нам было по двенадцать, Джейсу так хотелось попробовать сесть за руль отцовского джипа, ну и мы воспользовались моментом, когда родители ушли на свидание. Он, — Алек хмыкнул, — конечно, управился не идеально. Я смотрел в окно и первым заметил ринувшегося под колеса котенка. Джейс вывернул руль и все-таки зацепил передним колесом бедолагу, шибанул его и переехал хвост. Все две недели, на которые пришлось задержаться в городе, Джейс с тщанием курицы-наседки выхаживал Черча. И находил его потом еще пару лет, тот не давался на руки, но стоило нам явиться в город, приходил за кормежкой, а потом как-то пропал. Мы на днях видели совсем крошечного котенка, размазанного по асфальту у обочины. И Джейс упомянул Черча. И ругал безответственных мудаков, а потом и того неизвестного ублюдка, кто сбил нашего кота. Он помнит, как выхаживал, многое помнит. Но только не то, что этот ублюдок — он сам, — Ходж не перебивал, но Алек, оправдываясь, пожал плечами. — Знаю, мелочь. Но так во всем. Он тот же Джейс, за исключением что не помнит, совершал ли когда дурной поступок. Не мнит себя святым, нет. Просто она сделала что-то с его головой. И вот тут, — Алек стукнул коротко указательным пальцем себе по виску, — засела незамутненная, детская непогрешимость.

Помолчали. Хотелось выговориться, не держать в себе, но он знал: остальное слишком личное. Не относится к делу. Мелочи среди мелочей.

— Что за культ?

— Дети Разиэля. Встречал их?

Странное напряжение появилось во всей позе Ходжа. Не знай Алек его так хорошо и давно, ничего бы не заметил. Тот набрал в рот виски большим, полным глотком, посмаковал, отсутствующе глядя в черноту за окном веранды.

— Я думал, от них ничего не осталось, — голос его звучал глухо, он снова плеснул в свой стакан, на два пальца, опрокинул залпом.

Алек не стал никак комментировать, даже ловить взгляд лишний раз не стал. Этот культ был старым, давно закрытым делом его родителей, но Алек не спрашивал, был ли с ними тогда и Ходж. А отец обронил ту же реплику, слово в слово, что наводило на простейшие выводы.

— Сейчас — в самом деле ничего. Это она успела сказать, прежде, чем меня вырубить. Что мы лишили ее всех, и теперь она осталась совсем одна. А если я не ошибся с опознанием, то и она — не осталась.

Помолчали. Ходж плавно поднялся на ноги.

— Иди-ка ты спать, парень. Утро вечера мудренее и все такое. Да и утомил ты уже старика.

Привычка просыпаться в новых местах приходила со способностью крепко уснуть где угодно. Но сегодня Алеку плохо спалось. Он поднялся, и часы на мобильном дали знать, что еще нет и четырех утра. Ходж, кажется, не ложился вовсе: из гостинной слышалась тихая ругань, редкий стук и шелест страниц. Джейс отключился, раскинувшись в позе морской звезды, мягкие светлые волосы рассыпались по подушке, и дыхание его было глубоким и тихим.

«Достался ли другому сломанный нос?» — мелькнула мысль. Отчего-то не удавалось представить зло храпящим по ночам. Слишком человеческим был этот дефект, слишком обыденным и самобытным. Алеку не хотелось думать о Джонатане как о ком-то хоть сколько-нибудь живом. Пусть он не знал, чем тот был и никогда его не видел, интуиции Алек привык доверять. А она сейчас не говорила ничего хорошего. Как и звеневший в голове обрывок фразы культистки. Как и с особой жестокостью разделанная парочка на горе Аламучи.

Джейс удачно отвлекся на остальных, доставшихся в старом доме с призраками им с Алеком, да и на самих привидений. Естественно не подверг сомнению то, что в задней части дома все чисто — у Алека не было привычки лгать брату, да и причин никогда не находилось. Но были сейчас. Пусть во благо, пусть во имя его защиты — липкого отвращения, окатывавшего внутренности, это не умаляло.

Штукатурка на потолке местами полопалась, кровать скрипела при каждом неосторожном движении. Проворочавшись еще минут десять, Алек понял: уснуть уже не получится.

Экономить горячую воду необходимости почти не было. Новенький бойлер смотрелся неуместно здесь, в доме, по многим параметрам дававшем честь множеству заброшенных хибар, в которых довелось побывать, да и работал исправно и быстро.

Мощные струи согревали занемевшие мышцы. Привычно наскоро вымывшись, Алек позволил себе немного постоять под ними, расставив для упора ноги и опустив голову. Было хорошо, хотелось удержать внезапный пузырь иллюзорного спокойствия, дать себе небольшую передышку.

Алек растер горячую воду по лицу, прополоскал рот, потянулся перекрыть кран. Замер, на мгновение коснувшись губами бусин браслета. Встряхнул головой: время было неподходящее. Но воспоминание не ушло, горячей волной пробежалось по позвоночнику. Далекое, красочное, словно из совершенно другой жизни.

Закусив губу, чтобы не стонать, он пару раз провел ладонью по вставшему слишком быстро члену. Просто разрядка. Помогает прочистить голову. Помогало годами.

Но тогда же, годами, не несло ни конкретных образов, ни острого направленного желания, обреченного и бессмысленного. Алек увеличил темп, кровь застучала в ушах, устремилась сильнее к паху. Яйца поджались. Он кончил быстро и тихо, все еще ощущая призрачное прикосновение сильных рук на бедрах. Пока сосредоточенно смывал с руки, живота, стены сперму, внутренности скрутило тоской.

Пока одевался — увлекся. Представил Магнуса прямо сейчас: спящим на очередной безликой мотельной койке; развлекающим дальнобойщика разговором в кабине мчащего большегруза; раскинувшимся на траве огромного поля, с усмешкой смотрящим в усыпанное звездами небо. Фантазия не утешала и не блекла. Алек наклонился к кровати, но только поправил одеяло, не потянулся к телефону.

До завтрака можно было уделить время тренировке.

Планировали остановку в Кливленде: перекусить, размять ноги, а после за пару часов могли бы уже оказаться в Детройте, искать место ночлега.

Въезжая в Бруквилл, Алек окончательно проснулся. Здесь неожиданно остро ощущалась близость Национального леса Аллегейни: руну, оберегавшую от хитростей фэйри, обожгло щекоткой. В десятке миль к северу начинались их владения, границы которых не пересек бы ни один здравомыслящий охотник без крайней на то необходимости, но куда древняя магия тянула, волоком тащила смертных. Здесь же было относительно безопасно, если не брать в расчет повышенный риск подобрать лепрекона-автостопщика. Но те и сами не горели желанием прокатиться с охотниками в машине.

Миновали границы деревни, Алек набрал скорость. Справа, на периферии дороги, почудился отголосок движения, мелькнула тень. Но стоило повернуть голову, и он никого не увидел. К лучшему.

Пересекли невидимую границу Огайо. Джейс завел речь о бургерах, сравнивая едва ли не все, какие ел когда-либо, и рассуждая о том, что бекон не стоит комбинировать с сыром, хотя кое у кого это выходит мастерски. Мелькнула на обочине привественная вывеска Янгстауна, немного странная для славного металлургической промышленностью города, она содержала на себе эмблему: отделенное от леса рекой золотое поле, два связанных снопа — пшеница и рожь. Алек сдался. Сглотнул накопившуюся слюну, свернул на развязке в город. Индикатор топлива замигал, одобряя его решение.

Оказавшись в городе, достаточно крупном для того, чтобы надеяться на приличную еду, не стали даже смотреть на забегаловку при заправке. Въехали глубже. Улицы казались прямыми, выведенными по трафарету.. Редкие прохожие плелись как сонные мухи, вялые и безразличные ко всему.

На небольшой парковке у паба нашлось несколько мест. Алек по привычке оставил машину поближе к выезду.

Парнишка официант, коренастый и тощий, с лицом смуглым, но настолько бледным, что, казалось, никогда не видело солнца, выглядел самым живым во всем переполненном в обеденное время заведении. С улыбкой повел их к столику в углу, с хитрющим, заговорщицким видом порекомендовал не брать фирменный бургер, но присмотреться с сырному «достойному звания произведения искусства».

— Вы откуда?

— Из Джорджии, — Джейс выпятил грудь и произнес это с мощным акцентом, таким естественным, что, не знай Алек, не догадался бы, насколько тот наносной.

— Спорю на десятку, ничего подобного вы не пробовали.

— Удиви меня, — Джейс подмигнул и крепко пожал руку парнишке, у того на запястье тяжело звякнул темный металлический браслет. Джейс проводил его взглядом, пока тот не скрылся на кухне, и повернулся к Алеку, вмиг посерьезнев: — Заметил?

Алек кивнул. Люди вокруг лениво ели, перебрасываясь парой-тройкой фраз, бармен медлительно возил тряпкой по чистой стойке, негромкая музыка перекрывала почти все звуки. Кроме их официанта, ни на одном лице нельзя было разглядеть улыбки. Аппетит постепенно таял.

Джейс растер ладони, как если бы замерз, снова глянул в сторону кухни. Официант уже шел назад с подносом в руках: темное пиво для Джейса и стакан воды для Алека. «Ваши бургеры будут через пять минут», — он невзначай коснулся плеча Джейса и в легком удивлении приподнял брови. Стал отступать ко входу, по пути касаясь кого-то тут и там: вежливо уточнял, все ли в порядке, стоит ли обновить напитки, и пояснял, сколько понадобится подождать горячего. Алек не хотел привлекать внимания, не смотрел прямо, а Джейс уже втянул его в отдающую туристическим восторгом беседу о металлургической промышленности Янгстауна, мягко намекая — цверг.

Вода была удивительно вкусной и холодной настолько, что волей-неволей на ум приходил горный ручей.

Официант принес бургеры. Улыбался теперь уже чисто профессионально, не тянул рук. Понял, что простая куртка не препятствовала бы каналу энергии, заподозрил в них охотников или забеспокоился инстинктивно?

Алек посмотрел на спокойно принявшегося за еду Джейса, пожал плечом и взялся за свой бургер. Сочный, с хрустящей булочкой, в меру расплавленным сыром, прожаренной котлетой и восхитительным соусом, тот оказался и в самом деле исключительным. Аппетит вернулся, хотя беспокойство и не отошло на задний план.

Было странным встретить оголодавшего цверга в сердце города. Но совсем не удивляло, что, находясь тут, он беззастенчиво питался жизненной энергией горожан. Стоило бы проверить сводки депрессий и смертности, да проследить, понять, в одиночестве ли подросток пустился во все тяжкие, или где-то рядом была община. Сколько у них уйдет на это времени?

Джейс расправился с бургером, вытащил из кармана смятую десятку, огляделся. Их официант мелькал в зале, но больше не подходил. Алек рассматривал его украдкой, немного расслабился, когда не нашел на открытых участках кожи черных меток: похоже, тому еще не довелось кого-то убить.

Белая форменная рубашка мелькнула в коридоре, ведущем, судя по вывеске, в уборные, и Джейс поднялся, шумно отодвинув стул.

— Я в туалет.

Алек снова пригубил воду. Когда он прикончил бургер, начисто вытер салфеткой руки и использовал даже зубочистку, а Джейс все не появлялся, беспокойство достигло пика. Он собрался уже было встать на ноги, когда из закутка появилась фигура брата. Выражение лица у него было безмятежным, взгляд ясным, и ни особой бледности, ни дрожи Алек не заметил.

Он встал у стола, настойчиво предложил расплатиться и решительно пошел к выходу.

Сел в машину, плавно прикрыв дверцу и явно не собираясь разговаривать, пока Алек не заберется внутрь.

— Он сирота, рос один с пяти лет по приемным семьям, и знает о своем виде только то, что подсказал гугл. Я связался с общиной в Нью-Кастле, старейшина уже направил за ним, — Джейс накрыл ладонью руку Алека, в которой тот теребил ключи, так и не вставив их в замок. — Эй. Эй, не кипятись. Мы же торопимся. А пойди вдвоем в туалет, вызвали бы у местных совсем не те мысли. — Джейс подмигнул, улыбнулся ему легко и светло, отнял руку. — Ты был достаточно близко, чтобы услышать, пойди вдруг что-то не так. Я же знаю твой слух.

Алек пытался подавить злость. В поступке Джейсв не было ничего особенного, даже большая опасность ему не угрожала, но Алек просто не мог поверить, что не отреагировал сразу. Отпустил одного. Черт. Джейс ведь совсем не был в порядке, не известно, какая часть опыта, инстинктов даже у него сохранилась, пусть тот и не знал об этом.

Истолковав его напряжение по-своему, Джейс наклонился ближе, заглянул в лицо. Сказал:

— Мы не убиваем щенков, брат.

Алека окончательно накрыло. От уверенности, с которой Джейс говорил, от того, что даже по глазам было видно — не помнил, почему. Не помнил, как у них появилась эта фраза. Алек прикрыл глаза, вжался затылком в подголовник.

>>>>>
— Совесть. Отвратительное качество для сумеречного охотника, как думаешь, брат? — Джейс отхлебывает джин прямо из горла украденной у отца трофейной бутылки, протягивает ее Алеку.

Тот пьет тоже, сегодня это кажется таким правильным. Тут же морщится и закашливается, пока брат продолжает, аккуратно хлопнув его пару раз по спине:

— Зачем она нам? Кому она помогала? А сердце? Хуже того, понимаешь, сердце!

Джейс замолкает, откидывается спиной на траву, смотрит с безотчетной злостью на усыпанное звездами небо. Не тянется за еще одним глотком, и Алек вливает обжигающее пойло в себя. Говорить не тянет. Хочется опьянеть, до заплетающихся ног и ватных мыслей. Не думать. Забыть весь чертов сегодняшний день как сон, быстрее чем сон. Брат вдруг поворачивается к нему, бьет в колено.

— Что молчишь, Алек? На какой хрен нам дано сердце? Скажи. Болит, ноет, выбирает правильное и неправильное, не советуясь с мозгом. Ненавижу. Бесполезная дрянь, — он бьет себя кулаком в грудь, сильно: раз, другой, третий — какая-то пыль поднимается с джейсовой куртки в воздух, пока Алек не отмирает и не перехватывает его руку. — Они заслужили это. Алек. Скажи, что они это заслужили?

Алеку придется забыть и слезы в глазах Джейса тоже. Он делает три больших глотка джина, неосторожно обжигая гортань, но на этот раз не закашливается. И протягивает бутылку. Стоит душный конец августа, им обоим пятнадцать, и трава пахнет летом непреодолимо. Это должна быть совершенно другая ночь.

Он не сразу понимает, что так и не отпустил руку Джейса, разжимает пальцы. Но вместо того, чтобы отвести ладонь, вдруг прижимает ее к груди брата, сгребает в кулак кожу куртки.

— Никогда так не говори. Нет ничего важнее твоего сердца, Джейс. Я прикрываю тебя, понял?

Они оба знают, почему Алек не отвечает на его последний вопрос.

Когда полчаса спустя с неба падает первая звезда, он не загадывает забыть. Ему дьявольски нужно помнить. Как горел неспособный выбраться из круга щенок (страшный ликантроп — беспомощный маленький мальчик). Запах паленого мяса и шерсти, удушливо забивавшийся в глотку с гарью. Отчаянный лай и скулеж. Побелевшего как полотно отца, удерживающего собственных сыновей от шага к пламени. Или себя? Отчаяние от незнания. Цену ошибки. Дым, стоявший над лесом все время, пока они отъезжали.

Он пропускает первую звезду, и вторую, и третью, вспоминая дурные легенды о падавших с неба ангелах. Когда начинает светать и они собираются уже вернуться к мотелю, Алек оборачивается и не успевает с собой ничего поделать — он загадывает последней звезде, чтобы и его сердце кому-то сгодилось.
<<<<<

— Ты прав, — голос звучал глухо, и он повторил: — Прав.

Вставил ключи, завел мотор. Плавно вывел машину с парковки, сразу направляясь в сторону выезда из города. Слать уведомление Клэйву ни один из них не собирался.

До Детройта было не больше трех часов. Перед глазами заново встало: «42.328803, -83.077731. Береги меня».

Алек притормозил у развязки, повернул и выехал на восьмидесятое шоссе.

На запад, почти к побережью озера Эйри, свернуть сквозь Толедо на девяносто градусов — противоречивая подсказка заставляла оставить I-80 за спиной, довериться семьдесят пятой трассе. Выдохнуть, отгоняя навязчивый зуд в затылке. Переключить передачу. Двигаться без остановок. Поймать на зеркало отголоски заката.

К их приезду на Детройт готовились опуститься сумерки.

Черная коробка отеля «Трамбулл и Портер» на поверку оказалась уютным, приятным выбором. В кои-то веки ночевать собирались в чистом и светлом номере, на по-настоящему удобной кровати. Пока он осматривался, Джейс прямо в одежде упал на простыни, растянулся, оценил качество. Губы Алека дрогнули в возмущении, переросшем в улыбку.

Отель располагался на лучшем расстоянии до старого вокзала, что было важнее всего.

Джейс, который даже о его личной жизни выяснял едва ли не анатомические подробности, задавал сейчас слишком мало вопросов. Заготовленные ответы таяли, так и не встретив необходимость вырваться изо рта.

Алек перелил отвар заготовленного собственноручно из запасов Ходжа травяного сбора в маленькую чашку, собрался передать, но они столкнулись у ее края пальцами.

— Это мне?

Руки Джейса были обжигающе горячими, словно внутри у него поселилось солнце, но никаких признаков, что жар этот — лихорадочный, Алек не наблюдал. Брат осушил чашку парой больших глотков, со стуком поставил на светлую, под мрамор, столешницу.

— Вкусно, — улыбнулся. Не стал даже интересоваться, что пил.

Алек отвернулся к окну. Огни полумертвого города мигали золотым и синим.

Он спустился в лобби после полуночи. Ничего не мог поделать с уверенностью: ночь принадлежит тьме и ни в какое иное время его рандеву не состоится.

У стойки регистрации крутилось несколько человек: не то заселялись, не то решили покинуть отель, торопясь на ночной рейс. Что-то привлекло внимание, заставило обратиться взглядом к повороту в уборные. Плавная походка, спина обтянутая темной замшей. Алек едва удержался, чтобы не пойти следом, не окликнуть. Почти наверняка показалось. Если нет — не имело значения. Наоборот даже, смысл крылся в том, чтобы не привлечь внимания.

Алек вышел в прохладу улицы, окунулся в ветер. Похоже, кондиционер в лобби сбоил.

На парковке осмотрелся, встал спиной к камерам, взял пистолет и ножи, которые легко было скрыть под одеждой. После шел, полагаясь на то, как запомнил карту, смотрел под ноги.

Вывески редких магазинов светились призывно, другие, большая их часть, — погашены на ночь или вовсе разбиты и разукрашены граффити. Странно для центра любого города. Неспокойно. Идти оставалось минут десять, всего два поворота. Отмахивался, но думал о тени Магнуса, почудившейся в отеле. Могла ли это быть очередная случайная встреча, знак притяжения, о которых наполовину шутил тот раньше? Или собственный разум играл с Алеком, поддаваясь запрятанным поглубже желаниям? Ему хотелось. Но не конкретного: ни прикосновений, ни разговоров. Наверное, возможности сделать вдох, а за ним выдох. Дотянуться до единственного отголоска жизни обычного парня, который у него оставался. Чего-то, на что сейчас не имел права. Самый распространенный вид человеческих желаний.

Центральная станция Мичигана выросла перед ним, стоило свернуть за последний поворот. Даже с расстояния громада здания приковывала взгляд, давила одним только видом: скованным внутри пространством, серыми, безжизненными окнами, стекло в которых по большей части было разбито. Показалось: со старым вокзалом произошло нечто ужасное и разрушительное, неотвратимое, сродни катаклизму, но не запустение и безжалостность времени.

Просторная территория, огороженная хлипким забором. Колючая проволока по верхнему краю. Алек не торопился преодолеть преграду, обошел по кругу, изучая все, что могло бы сыграть на руку. Он насмотрелся уже на все планы здания, какие можно было найти в интернете, на профессиональные и любительские фото. Объективно информации было мало. Тем более он не знал, с кем назначена встреча, даже примерно. Ходж ожидаемо не порадовал новостями за прошедшие сутки.

С обратной стороны здания, словно в отделенном от остального Детройта пузыре, шума города почти не было слышно. Установленные давным давно на территории фонари сейчас были лишь частью безжизненных декораций, одной из многих. Как хилые деревца. Как никуда не ведущие железнодорожные пути. Алек накрыл ладонью руну сумеречного зрения, тлеющую под курткой, — привычная оправданная боль, сулившая шанс.

Выдохнул немного тепла в прохладный ночной воздух. Кивнул сам себе.

Все, что он успел заметить — в здании было промозгло, пахло пылью и сыростью. А потом услышал.

— Что есть тьма? Почему существует инстинкт, древний, как сама земля, без которого не рождается ни один человек, — страх темноты?

Алек пытался осмотреться, понять, откуда доносится звук, поворачивал резко голову. Кругом ничего не менялось. Непроглядное марево мрака. Голос, раздававшийся отовсюду и ниоткуда. Ни проблеска. Ни просвета. Где-то высоко метрономом капала вода.

— Почему растения устремляют головы к солнечным лучам, но корнями все равно уходят в землю, глубже и глубже. Что есть неразделимость?

Ни ужаса, ни паники. Их полностью вытеснила сосредоточенность. Не можешь увидеть — слушай, не можешь услышать — осязай. Алек не стал пока делать шаг, но перенес вес.

— Чем станет хлеб, если его разломить пополам? — шорох дыхания на загривке, шепот у самого уха: — Ответь, брат.

Отработанное и простое движение — выпад пустым кулаком, точный, четкий — угодил, судя по всему, в бок. «Никогда не бережешь левый фланг!» — Алек отбросил, выгнал из головы собственный голос с налетом прошлого, погружаясь в схватку. Привычную, как тренировочный спарринг. Знакомую телу. Облеченную совершенно новыми ставками.

Не сразу, но понял — противник тоже не видит ни зги. Удары стали резче и агрессивнее. Выпад. Подсечка. Блок. Выпад. Захват. Подсечка.

— Хватит.

Алек не понял как — вот только в руках у него было жилистое подвижное тело, а вот — пустота. Зрение стало возвращаться в тот же момент. Подобрался, поднимаясь с пыльного пола, моргнул.

Обнаружил себя в центре пентаграммы. Сделал осторожный шаг. Заперт. Что за символы могли запереть человека?

...Джонатан стоял чуть в стороне, сутулился, зажимая кровящий нос, знакомо дернул плечом, справляясь с болью. Выглядел высоким и тощим, как жердь, черная кожанка болталась мешком. Светлые волосы растрепались, прядями закрывали уши. Сердце сжалось. Так выглядел Джейс в семнадцать: отвернись, вырви в толпе взглядом — и можно перепутать.

— Ты знаешь, — голос изменился, потерял потустороннюю глубину, сделался гундосым и хриплым. С нотками неуместного веселья. — Я скучал по этому. Очень сильно скучал.

Они были похожи скорее неуловимо, чем идентичны. Но в этой неуловимости Алек почти болезненно узнавал своего Джейса. Не черты даже, но детали, которые делали его тем парнем, какого Алек знал всю жизнь. Кривая полуулыбка. Подвижные брови. Острые смешинки во взгляде. Не получалось поверить, что именно этот парень — потусторонний монстр. С монстрами зачастую так и бывало.

Самым жутким отчего-то казалось, что они словно разделили глаза Джейса на двоих. Вместо привычных, разных, у одного были каре-зеленые, а у другого — небесно голубые.

Алек вскинул подбородок, прямо посмотрел в льдистые и светлые глаза.

— Кто ты? — Думал начать с главного, но рискнул. Повезет, и не придется спрашивать.

— Ты и сам знаешь, так ведь? Моя дорогая сестра была готова на все ради своей любви. И ради своей веры. Коктейлю Молотова и не снилось. Я все еще я, Алек. Ты знаешь это. Ты видишь. Мне кое-чего не хватает, но ты исправишь это. Защитишь и прикроешь, так ведь, брат?

— Зачем я здесь? Разве твоих игр с записками не хватило бы?

— Я ведь говорю. Говорю, а ты не слушаешь, так не похоже на тебя, Алек. Я скучаю. Я беспокоюсь о тебе. Я не привык без тебя, ты мой. Но из-за него я не могу подойти близко. Пока.

— Что тебе нужно?

— Неправильный вопрос. Но и ответ на него ты непременно узнаешь в свое время. И, не откажи мне в удовольствии, не сворачивай с восьмидесятого шоссе больше до точки назначения, — парень очевидно любил поговорить, и Алек подыграл ему, вскинул брови.

— Почему этот вокзал? — бросил как сделал ставку.

— А ты не помнишь? Ты в самом деле не помнишь. Мать заговорила о том, чтобы оставить охоту уже тогда. Все запиралась на верхних этажах дома, пока нас неделями носило по всем окрестностям — единственное лето настоящего детства, а? И хулиганство, которое в самом деле было хулиганством.

Алек сжал губы. Но помнил, как забыть? Другой увидел что-то по его взгляду.

— Да. Я все думал тогда, хотел отомстить, но ты бы струсил, и я отбросил идею. Я сам струсил, все он… — дернул головой, только глаза сверкнули, — а теперь страхов нет больше. И я сделал то, чего не сумел отец. Нашел гнездо в городе. Вокзал был зацепкой, и хорошим местом для нас с тобой, в память о старых деньках. Я ведь так и не рассказал тебе, что свистнул тот фотик. Но не подарил — разбил случайно до твоего дня рожденья, не пришлось и искать вранья или оправданий.

Мыслить последовательно явно давалось ему с трудом, но Алек слушал внимательно. Дышал сквозь зубы: воспоминание было не из лучших, стершееся почти, пожелтевшее, как старые фото. Мама не была такой красивой, как в те месяцы, больше никогда. Она ждала дочь. Они с Джейсом — сестру. Отец, черт, да они даже начали подумывать, не осуждает ли он их за то, что родились мальчиками! Схватки начались в дороге, а в Детройте была самая ближайшая из приличных больниц. Они успели тогда… успели посмотреть на нее раз на руках у матери, и потом еще, в кроватке в ряду таких же, но самым громким из свертков. Алек стоял, смотрел огромными глазами, запоминал и клялся мысленно никому не давать ее в обиду. А утром в отделении не нашли ни единой новорожденной девочки.

— Ты сам все увидишь. Увидишь, Алек. Я бы пошел с тобой, но пусть, пусть он.

Алек все еще думал об отце, все лето потратившем на дело, насильно оторванным от него Клэйвом, и вернувшимся тогда из Детройта другим. Воспоминание было детским, наивным даже, и с годами он никак не мог понять, в чем же заключалась разница, просто знал: она есть. Глядя в зеркало по утрам всю эту неделю, кажется наконец не вспомнил, но понял. Мысли не выталкивали из здесь и сейчас на сто процентов, но позволяли по крайней мере сделать вид.

Краем глаза он изучал свою пентаграмму. Где-то должен был быть узловой символ, что-то о человеке или смертном. Где-то…

Джонатан сделал резкое движение, опустился на колени на пол, привлек внимание, зажигая спичку. Острый запах кольнул ноздри, как если бы ту поднесли к самому его лицу.

— Но есть и еще причина. Вокзал неспроста забросили. Разрыв это, потревоженный возведением, или еще что, но тварей тут на любой вкус. И, не люблю говорить такое, но без твоей помощи я могу и не справиться с работой. — Алек нахмурился, поднял недоверчивый взгляд, и Джонатан закатил глаза. — Да сзади он, за спиной у тебя кельтский символ. И не мешкай, твари надолго не задержатся.

Спичка упала на пол. Полыхнул выведенный бензином символ-приманка. Внезапный чужеродный здесь порыв ветра донес отголосок запаха серы. Алек метнулся за спину, разорвал сковавшую передвижения пентаграмму. Подумал бы, что встретит демонов, захватил бы лук. Уже не важно.

Джонатан не сбегал. Взял на себя появившихся из правых пролетов, и Алек рванул влево, на бегу оценивая ситуацию. Их было четырнадцать. Слишком много для одного заброшенного здания. Слишком много для двоих охотников. Радовало, что разумных среди них не оказалось, только низшие — пусть уродливые, сильные, злобные, но не отличавшиеся ни хитростью, ни изворотливостью.

Он старался не подпускать ближе больше одной твари за раз и вел обратный отсчет. Усталость подкатывала, ему не помешало бы заранее нанести пару полезных рун, но шанс был. За спиной раздался оглушительный скрежет и короткий вскрик, и, теряя секунду, Алек обернулся. Его нечаянный напарник уделал уже почти всех своих противников, двигался напористо и ловко, был жив. Но ранен в левую руку: коготь или яд демона не особенно задел живую плоть, но рукав, похоже, совершенно обычной куртки был распорот в лохмотья.

— Алек, сзади, — крикнул Джонатан, подскочив ближе, одновременно с тем, как Алек направил себе за спину клинок из-под руки.

Демон рухнул на пол шипя, с разорванным животом и отрубленной половиной головы. Но Алека интересовало другое: впервые за все время этот Джонатан подошел к нему настолько близко — убей, оглуши. И он почти замахнулся. Мелькнул в прорехе рукава напряженный бицепс, с новым ударом в сторону. По инерции Алек поддержал выпад, ушел в сторону, принимая другого противника, вернулся к бою, все надеясь сморгнуть увиденное. Чуть выше локтя совсем белый глубокий шрам, в форме звезды. Родимое пятно, которого Алек с ужасом в первую ночь после ритуала недосчитался у Джейса.

Когда добить оставалось всего одного, Алек вдруг поймал тишину. Никого кроме него и единственной твари в зале не было. Всадил поглубже в глотку тому клинок, отрешенно смотрел, как распадается пламенем чуждое этому измерению тело.

Бегать по зданию и кричать «ау»? Глупо.

Он покидал вокзал в растерянности. С головой, полнящейся противоречивыми мыслями, с испачканным ихором клинком. Телефон вынул из кармана почти бездумно. Пропущенный от Джейса висел всего сорок секунд.

Прежде чем нажать дозвон, поднял напоследок голову, рефлекторно осматривая бесполезное табло расписания. Черные карточки букв складывались в короткую записку:

«И не убоюсь зла.
______Джонатан»

Ну, конечно, черт возьми, это должны были оказаться гарпии в Детройте. Приезжие, или, быть может, не так нужно им было открытое море, а хватало и чего-то величиной с озеро Эйри.

Джейс проснулся через час после его ухода, со страшной жаждой, часто мучившей его в последнее время. Об этом с сонным зельем Алек и не подумал. Тот не нашел ничего в номере, спустился к ресепшну, где, помнил, стоял автомат. И вместо воды встретил заплаканную женщину.

И, конечно, это был бы не Джейс, не ввяжись он в поиски пропавшего ребенка тут же. Хорошо, что позвонил и дождался Алека, послушавшись уверенного:

— Я знаю кое-что и с чего начать. Через десять минут на стоянке.

Решил ли Джейс, что именно на охоте за гарпиями Алек и пропадал? Не заметил следов драки с демонами или оставил на откуп привычного — сам расскажешь? Сейчас было не до того.

Мальчик лежал на полу, со вспоротым животом, кровь растеклась около бледного тела темной подсыхающей лужей. Резким, дерганым движением Алек сорвал с себя куртку и прикрыл тело. Тело — он не обманывался, просто так воспринимать было немного легче. На этот раз они не успели.

Он зацепил большим пальцем правой руки браслет на левой: если бы тот не съехал, не пережал запястье, заставив инстинктивно бросить на него взгляд, может и не было бы у Алека больше никакой руки. Когти гарпий были острее многих кинжалов.

Но больше это гнездо не должно было никому принести вреда. Хорошо бы все сжечь, но аккуратно они своими силами не справятся с уничтожением дома в пусть и почти не жилом и старом, но районе с плотной застройкой.

Вышли на воздух, молчали, Алека слегка потряхивало.

— Я даже не взял телефон его матери. Она не оставляла мне свой телефон. Или его имя… Алек?

— Добрый самаритянин? Ведьма, которой надоели соседи? Слушай. Мальчик был здесь. И монстры были.

— Ты прав. Не настолько важно, кто она сама, если принесла пользу.

Внутренне Алека немного отпустил узел: соскользнуть с темы удалось легко. Куда сильнее боялся: Джейс, как и второй он, заведет другой разговор. Но едва получив свой ответ, тот словно расслабился, полностью отпустил произошедшее, как перо смахнул. До самого отеля ни сказал больше ни слова, до самого «доброй ночи».

Алек лежал в постели не закрывая глаз. Спросить было страшно. Узнать, столкнуться с еще одним «прости, бро, не помню», только не так. Не об их непожившей сестре. «Я хотел отомстить, но струсил».

Когда он выходил за дверь, кровать Джейса отозвалась коротким скрипом, но голос за ним не зазвучал.

Удачей было, что Магнус не игнорировал звонки с незнакомых и скрытых номеров. «Не могу позволить себе такую роскошь, милый», — словно это было вполне естественно. Словно не означало подставляться. Он набрал засевшие в памяти одиннадцать цифр и долго смотрел на экран, не нажимая вызов. Стоянка была пустой и тихой. До рассвета оставалось чуть-чуть. Звонить не стоило, да и сказать было нечего, но лихорадочная, иррациональная потребность скреблась под ребрами.

Гудки длились долго, и Алек уже приготовился, что его сейчас перебросит на автоответчик, когда после сухого щелчка раздался голос:

— Слушаю.

На мгновение захотелось струсить: помолчать в трубку, сбросить звонок. Алек выдохнул, резко, равно, помимо воли, и понял, что это будет уже просто крипово.

— Александр?

Магнус зазвучал иначе, непривычно тихо и обеспокоенно.

— Привет, — в голос прорвалась слабая улыбка. — Интуиция?

— Или попытка выдать желаемое за действительное. Здравствуй.

Разговор не клеился. Алеку нечего было сказать, да он и не мог, не знал, что ответить на любой из вопросов — где ты? ты в порядке? встретимся? — вопросов, которые Магнус и не задавал. Словно даже так, на расстоянии, безошибочно чувствовал его состояние. Он немного рассказал о своей работе, как обычно без подробностей. Пожаловался на лучшего друга и на проливные дожди в Чикаго. Сердце заныло — Чикаго был близко, опасно близко. Но даже его болтовня быстро сошла на нет. Он словно хотел спросить что-то или сказать, но никак не решался. Попрощались скомкано, не стали ни о чем договариваться или давать обещаний, обошлись даже без дежурного «береги себя», так и висевшего в воздухе.

Магнус был... совершенно волшебным, удивительным, но при этом — предельно обычным. Глоток свежего воздуха в загазованном городе, в мире Алека, переполненном мистической чушью, смертями, обоснованным страхом темноты — якорь нормальности. Магнус был человеком. И, чувствуя к нему что-то или нет, именно его Алек обязан был защищать. Не имел права втягивать во все это.

Возвращаясь в номер, Алек с удивлением осознал: стало легче. Действительно стало, пусть и не лучше, но какая-то часть давившего на всю его суть груза отошла немного на задний план. И все равно он чувствовал себя так, словно только что использовал Магнуса.

— Нужно заменить тормозные колодки, — сказал Алек, когда Город Ветров надежно остался позади, и сворачивать к нему уже не было смысла. — Этот скрип меня доконает.

Джейс пристально посмотрел на него, словно хотел заговорить о чем-то другом, но отвернулся, ничего не ответив. Он время от времени кидал на Алека странные взгляды, пока завтракали и вяло спорили, на каком канале остановиться, пробуя провести спокойное пустое утро. Ощущалось противоестественно.

В пути ничего не изменилось. Дорога под колесами стала влажной. Небо еще было затянуто тучами, но сам дождь они пропустили. Алек касался руля и держался полосы. Полотно асфальтированной дороги глубокого цвета индиго верно вытягивало из головы все мысли. Ехали в этот раз без остановок. Двигались милю за милей на запад, пока привал не станет необходимостью. Можно было представить: это бесцельный побег, или — они идут по следу. Вместе. Алек и в самом деле собирал зацепки, но те не были уликами — след из хлебных крошек, который заведомо вел в ловушку. Знание, что они идут туда не просто так, не облегчало путь.

С утра Алек попробовал созвониться с Ходжем. Тот долго не брал трубку, и в первый раз вообще выбросило на автоответчик. Во второй — ответил. Но говорил едва ли не шепотом, причитал, мол, сам позвонит, когда будет что сказать, и чтобы не отвлекали его по пустякам. Еще сказал: пока обнаружил только гору чуши, претендующей на обоснованность, существуй ангелы и господь бог на самом деле. И повесил трубку. Алек потом чистил зубы и думал: ну, демонов из Ада я видел буквально вчера.

Но вчера он видел и слышал намного больше. Пищи для размышлений хватало, чтобы открыть небольшой ресторан. Сегодня — смотрел на свинцовое небо, яркое, после отгремевшей грозы. Открыл окна еще на подъезде к Чикаго, сбросил скорость, чтобы вдохнуть свежего, насыщенного, и так и ехали до сих пор. Джейс не возражал, отвернулся полностью к окну, ловил что-то в однообразных пейзажах.

Новый город, как спичка, выпавшая из коробка, отдаленный и тихий, не принес ни зацепки, ни дела. Решили передохнуть. Разговор набухал, как клякса на конце перьевой ручки.

Единственная в Десото круглосуточная забегаловка удачно располагалась напротив выбранного ими мотеля. Хот-доги отчего-то пахли карамелью. Алек жевал свой, пока Джейс старался растопить сердце барменши, работающей в ночную и делавшей их заказ с таким лицом, что Алек в другое время забеспокоился бы о дурном глазе.

Потерпев неудачу, тот опустился на стул рядом, притянул бокал и со вкусом глотнул холодного и пенного. А потом заговорил.

— Мне она снится. Девчонка эта, культистка со склада, — Алек подобрался, а Джейс дернул плечом. — Ты не думай, я ничего не вспомнил. Я бы сразу сказал. Только сны. Стоит, улыбается, иногда несет бессвязную чушь, культисткую, про очищение и прочую фигню. А иногда стоит, рыжая — Алек, она правда была такая рыжая? — и улыбается мне, словно чего-то ждет. Я знаю. Знаю, бывает. Не в первый раз кошмары эти после такого дела. Но эти сны... Они и не кошмары вроде. Алек. Расскажи мне про нее, а? Расскажи что можно?

Если бы Алек сам знал «что можно».

Не говорить же — это была твоя родная сестра. Или — ты не пережил тот ритуал, Джейс, нет тебя, хоть ты сам и не знаешь. Не говорить — когда мы втроем уничтожили всех, кого она знала, она убила отца. Не описывать, как капала с метательного кинжала темная кровь, когда выдернула его из развороченного горла Роберта, как Джейс застыл, оба они застыли и позволили девчонке уйти.

— Ее звали Клэри. И она правда была такая рыжая. Ты часами мог говорить об этом. И мне даже начинало казаться: у вас может получиться.

— Мы за ними едем? За теми, кто ее убил? — Джейс смотрел беспокойно, проверял, не переступает ли установленную братом черту.

— Да.

Алек глотнул пива, придвинул поближе хот-дог. Барменша смерила его из-за стойки скептичным и усталым взглядом. Ночи в Айове были такими же темными как везде.

[продолжение в комментариях]

@темы: фик, ББ Реверс-2018

Comments

[TylerAsDurden]

В другой жизни его брат мог стать главой социального общества защиты от уток, куда записывались бы только ради его гетерохромии и ямочек на щеках. Или профессиональным баристой.

Джейс хотел свой фраппучино, но они не стали забирать по шоссе от Десото назад, до ближайшего достаточно крупного города — не стали возвращаться в Де-Мойн, который проскочили ночью. Полтора часа спустя, на въезде в Омаху, Алек сломался: белая на зеленом фоне русалка смотрела на них с биллборда, и он свернул на развязке. Джейс позвякивал льдом в монструозном стакане, пока Алек маленькими глотками пил свой обжигающий средний американо. Старбакс вызывал в нем ассоциации с пряничным домиком из немецкой сказки, и он не заказывал ничего, что в самом деле любил, иррационально боясь остаться в рабстве колдуньи.

Утро было уже не таким и ранним, скорее напоминая обеденное время, но они вкладывались в эфемерный график с погрешностью. Джейс пошел в туалет, и Алек поморщился, поймав самого себя на том, как сверлит ни в чем не повинную дверь взглядом, словно опасаясь, что и там можно нарваться на монстра. Он автоматически повернул голову на мягкий перелив ловца-ветра над дверью. Но там никого не было. Там не нашлось даже чертова ловца ветра. Алек допил кофе большим глотком — пора было уже проснуться.

Разметка была ни к черту. Он дважды едва не промахнулся, возвращаясь на трассу, и все еще был немного на взводе, ловя в городе каждый светофор и проклиная собственную упертость и нежелание пропустить ни кусочка восьмидесятого шоссе, если была такая возможность. Рядом с Роксбери-парком он окинул взглядом зеленый массив и на какое-то мгновение обрел уверенность, что видит знакомый силуэт — волосы с яркими прядями в высокой прическе, замшевый плащ, сумка через плечо. Мимо пронесся грузовик, кому-то сигналя. Как в дешевом кино — на другой стороне дороги ни души.

От Линкольна и до моста через Саут-Плат — прямой, как планка, отрезок трассы. Семьдесят миль в час, монотонное, камерное звучание Джонни Кэша по местному радио. Мозоли на пальцах цепляли кожу руля. Джейс уставился в лобовое, словно в жизни не видел ничего интереснее ровных линий. Алек хотел зажмуриться. Выпитый на голодный желудок кофе горчил на корне языка.

До остановки в Шайене было еще почти семь часов пути.

«Заправка братьев Джей» продувалась ветрами со всех сторон. Пришлось застегнуть куртку, чтобы та полами не била по бокам, но пока вставлял заправочный пистолет в бак — волосы лезли в глаза, а руки леденели до дрожи.

Джейс вышел из здания в темно-синей кепке с незнакомым Алеку лейблом. Придержал дверь, чтобы не хлопнула слишком сильно.

— Мне кажется, парень за стойкой или наркоман, или псих. Или вампир. Хотя кого ему тут жрать-то? — он обвел раскрытой ладонью пространство парковки: ни единой машины, кроме их собственной.

Очередной порыв ветра забрался Алеку за шиворот, заставляя дернуть плечом. Безлюдность заправки объяснялась легко: пустыня, немного гор, и еще и еще чертова пустыня на мили вокруг. Откуда только здесь взялся ветер?

Он поднял голову, словно чтобы удостовериться. На небе не было ни единого облака.

Телефон завибрировал во внутреннем кармане кожанки, но, чтобы ответить на звонок, пришлось вернуться в машину, оставляя все хлопоты на Джейса. Удивился, как в такой глуши ловит сеть. Вытянул телефон и понял: звонил не личный, а выделенная Клэйвом трубка, забыл, что сунул ее в тот же карман. Поморщился. Уж лучше бы это были новости от Ходжа.

Оператор звучала вежливо и сухо, не тратила время на лишние любезности. Удостоверилась в их направлении движения, сделала паузу, словно кивнула сама себе.

— Вам выслан инструктаж по мерам предосторожности и рекомендовано развернуть машину.

— Рекомендовано? — не удержался Алек.

— Да. Ослушавшись, вы поступаете на свой страх и риск. Но если выживите, взысканий взымать не станут. Удачной охоты, — почудилось: именно последняя фраза, по сути самое формальное, что было во всем разговоре, отдалась неуместной искренностью и теплотой. Но у коротких гудков не о чем было спрашивать.

Алек откинулся на сиденье, запустил почтовое приложение, попытался загрузить письмо. Пришлось ждать, и появилось пространство для беспокойства. Если Клэйв расщедрился на предупреждение, дело не могло быть плевым. Он не думал поворачивать, конечно нет. Но вот страх, что что-то мощное, что-то с достаточной большой силой имело отношение к ним самим, тревожил куда сильнее. Письмо отобразилось, но отказывалось пока открываться. Алек скользнув взглядом ниже и с удивлением обнаружил еще одно непрочитанное.

В строке адресанта значилось: [email protected]. Время получения - прошлый полдень.

Алек на секунду зажмурился, как в детстве. Взглянул снова. Ни одно из писем не открылось и ни одно не исчезло.

>>>>>
— Майкл Вейланд был моим лучшим другом.

— Я знаю. Пап?

Сидя на земляном полу какого-то сарая, Алек не может не думать, что это не лучшее время. Его руки плотно привязаны к стулу и соединены за спиной. На отце, проведшем тут, в сердце культистской общины, едва ли не неделю, и вовсе железные кандалы. Веревка из такого положения перерезается с адским трудом, пусть спрятанный в рукаве нож и достаточно острый. Куда они торопились? Почему не обыскали как следует?

Алек вслушивается в звуки снаружи, но разобрать ничего не может. А надежда на то, что он сам достаточно развлек фанатиков, и Джейса не схватили, с каждым часом тает все быстрее.

— Майкла и его годовалого сына убили культисты. Не эти, но тоже — Дети Разиэля, — продолжает, словно не слышал вопроса, отец. — Сожгли. Уж не знаю, заживо или... Да это не важно. Мы с Мариз разобрались с культом. Думали, что разобрались. И там остался, в одной из комнат, в узорчатой и неуместной кроватке, мальчик, немногим младше нашего собственного сына. «Джонатан Кристофер» — было вырезано на переднем бортике. Мы... Я решил, что выращу его как вырастил бы сына Майкла. Я не знал, что еще делать. Я не знал, что мы уничтожили не весь культ. Оставили в живых Валентина и Джослин Моргенштернов.
Прости меня, сын. Я здесь, — он обводит стены словно невидящим взглядом, словно под «здесь» подразумевает что-то другое, большее, — о многом успел подумать. И не только о том, что убив Моргенштернов мы сделали бы куда больше, чем уничтожив тех, кто слепо за ними следовал. Сын, я...

Со стуком засова вдруг открывается дверь, но отец не поворачивает головы, не меняет позы. Зато Алек смотрит во все глаза.

Джейс входит настороженно озираясь, а за плечо его держит лысеющий мужчина с горящими безумием светлыми глазами.

— Я никогда не сомневался, что ты жив, сын мой. И что отыщещь свой пусть в нашу обитель. А теперь сделай шаг навстречу родному отцу. Кровь направит тебя, мой Джонатан.

И с этими словами он вкладывает в руки ошалевшему Джейсу большой ритуальный кинжал.
<<<<<

Если бы Алек знал тогда, что это будет последний их с отцом разговор.

Тихо прикрыв за собой дверцу, Джейс сел рядом. Протянул банковскую карту — деньги всегда хранились у Алека. Раскинулся поудобнее в кресле, свернул кепку козырьком назад, хоть и не стал снимать.

— Поехали?

Алек забросил телефон в карман. Кивнул, тронул сцепление. В конце концов, ближе к цивилизации у него и нормальный интернет должен был появиться.

[TylerAsDurden]

Радио не ловило, сколько Джейс ни крутил ручку, наполняя машину только шорохами и завыванием, не хуже тех, что наверняка выдавал сейчас ветер снаружи. Природа была неспокойна. Алек старался пялиться только на дорогу, не смотреть по сторонам. Больше пугало другое: ни одна руна не давала представления о происходящем. Словно это и в самом деле было просто природное явление, только вот интуиция была категорически против.

Нервничал даже Джейс. Теребил свою дурацкую кепку, ерзал в кресле, пытался поймать чертовы радиоволны, хоть и давно уже было понятно: не выйдет. Алек осознал, что за прошедшие дни привык к его спокойствию, граничащему с безразличием. К инертности, помогавшей самому Алеку не смотреть.

Джейс щелкнул тумблером, наконец прекращая бесплодные попытки, и в салоне воцарилась тишина. Он откинулся в кресле, тронул кепку. Потом сорвал ее, бросил на заднее сидение. И повернулся к Алеку.

— Не хочешь ничего рассказать? — в голосе его звучала улыбка и легкий звон, но, бросив короткий взгляд, Алек успел увидеть глаза. До карего темно-зеленые. Живые. И полные тревожного огня.

Алек так привык волноваться, что брат не задает никаких вопросов, что оказался совершенно не готов к тому, когда это изменилось. Он сбавил скорость еще немного. Ветер не только завывал сквозь окна, но и выносил на дорогу не пойми откуда взявшийся мелкий и не очень мусор. Поймать на скорости консервную банку лобовым стеклом Алеку не улыбалось.

— Не хочешь, — Алек больше не поворачивал к нему голову, но краем глаза заметил, как тот пожал плечами. — Тогда, может, я расскажу?

Кажется, под капотом что-то тихо начало стучать, но тут же все прекратилось. Алек подумал не остановиться ли. Провел руками вверх-вниз по рулю. Джейс устало покрутил головой, явно разминая шею.

— Я ведь почти не сплю. В последний раз чувствовал себя выспавшимся, когда стартовали из Нью-Йорка. Сколько я тогда провалялся? Ты говорил, дня три? Не помню. Даже этого, недавнего, не помню. После мы же выполняли задание Клэйва? В каком-то из парков. Что мы делали там, а, Алек? Ты сказал, меня оглушило, сказал, Катарина диагностировала сотрясение, и что память просто временно отшибло. Но мне не отшибло память, а, Алек? Мне отшибло что-то другое. Я знаю тебя сколько себя помню, а я помню и в красках. Очень много всего. И есть смутное чувство, что никогда так четко не помнил. Не воспринимал так остро. Но вот первый перелом? Был же у меня перелом? А шрамы. На тебе, брат, куча шрамов. И ты не станешь рассказывать, что я всегда был трусом и просто забыл об этом.

Слова Джейса по смыслу напоминали подступающую истерику. Но звучали ровно, немного весело даже. Как если бы тот бахвалился любовными подвигами или рассказывал анекдот. Ритм речи нес в себе мелодику и словно подстраивался под шум мотора. Все внутренности у Алека сковал холод. Ужас, который он до этого отгонял.

Пустыня за окнами оставалась неспокойной и неизменной.

— Я доверяю тебе, брат. Не знаю, как мог бы не доверять тебе. Но вот в чем штука, я, оказалось, много чего еще не знаю. Как злиться? Как бояться? Мне знакомы определения слов, но эмоции не получается ни воспроизвести, ни представить. И еще не могу отделаться от чувства, что мы почти приехали туда, куда ты меня везешь. Ведь это доставка, а не совместный путь, — в звучании фразы не было ни разочарования, ни гнева. Потому ли, что Джейс, как он сказал, разучился испытывать их, или же потому, что принимал такое положение вещей как должное. — Думаю… Думаю ты собираешься меня починить или вроде того? Я бы правда не отказался спать больше пары часов и не только благодаря вашим с Ходжем зельям. И не видеть этих снов, этих… Как яркие картинки на поврежденной временем пленке — фрагменты все время залиты белым свечением. И подсознание подбрасывает, достраивает, но я чувствую, что это неправильно. И не уверен, что хотел бы вспомнить.

Стоило Джейсу замолчать, Алек не вытерпел, вскинул взгляд. Брат выглядел измученным. По-настоящему выбитым из колеи. Словно с каждым словом лишался части той силы, которая помогала поддерживать маску беззаботности все эти дни. Выглядел… впервые за все это время по-настоящему похожим на Джейса.

— Я ведь заметил не сразу, — он хмыкнул, тихонько выдохнув. — Тогда мы остались на ночевку перед Лайм-Риджем, и я возвращался в номер, а Магнус шел к тебе, и он поздоровался. А потом посмотрел еще раз и извинился. Сказал: подумал, что встретил знакомого. Ты пропадал с ним, а я почти час стоял в номере под душем и пытался понять, что не так. А потом просто не уснул. И тогда начал подмечать детали.

Всколыхнулось: «Как прошло свидание? — Как видишь, не прошу тебя погулять». И тут же потухло. Магнус был там. Но эта их случайная встреча так и не состоялась, в отличие от предыдущих. Оставалось надеяться: уж это никак не часть напирающего сейчас клубка проблем. Внезапные появления Магнуса перестали его настораживать с третьего раза, после того, как Алек сам наткнулся на него, спонтанно решив заглянуть в неприметный бар в Эл-Эй. Перестали — давно. Так с чего бы заново начинать теперь?

Джейс, нисколько не смущенный отсутствием ответных реплик в их разговоре, выпустил воздух сквозь зубы и снова, как в самом начале, пристально посмотрел на отвлекшегося Алека.

— Я чувствую, словно мне остро чего-то не хватает. Пытаюсь, черт, словно пытаюсь как часть сообщающихся сосудов выровнять уровень воды в колбах, да только постоянно упираюсь в пустоту. Но это не плохо. Понимаешь? Одновременно я как будто сбросил удавку с шеи, которую и не замечал, пока не освободился. Мне нравится это чувство. Если бы только не проблемы со сном и этот дурацкий голод. Мы, кстати, скоро собираемся поесть?

Алек встрепенулся и сбросил скорость, съезжая на обочину.

— Ни одного дорожного знака уже неизвестно сколько. Глянем на карту? — пожал плечом, вместо обдумывания слов Джейса возвращаясь мыслями к так и не прочтенному письму.

Телефон показал полное отсутствие связи, два смс-оповещения о пропущенных звонках от Ходжа, и ничего похожего на загрузившийся файл от Клэйва. Как и на отметку об их местоположении в навигаторе — имитирующая радар картинка и очевидно риторическое «Местоположение не определено. Продолжить поиск?»

Алек едва сдержался, чтобы не выматериться сквозь зубы. Джейс, заглянувший ему через плечо, присвистнул.

— Весело. Ну, зато мы заправили полный бак, и, если шоссе не превратилось вдруг в тропу фейри, до Шайена точно хватит.

— Угу, — кивнул Алек. — Хотя хорошо бы еще узнать, чем таким пытался порадовать нас Клэйв.

Джейс развел руками:

— Хорошо бы. Но мы ведь все равно справимся. Всегда справлялись.

Алек сглотнул горчащее на языке «не всегда» и снова вывернул на шоссе.

Шайен встретил непроглядным ливнем, достойным историй о преисподней. Громыхало так, что, казалось, несчастные колодки наконец отвалятся уже просто от страха. Остановились. Навигатор отчаянно искал GPS и не находил. До города, если судить по времени в пути, оставалось километров пять, но рассмотреть огни или хотя бы светящееся туманное марево никак не удавалось.

Ливень заглушил все звуки, и форд словно тонул, омываемый бесконечным потоком. Алек закусил губу. Джейс, молчавший вот уже второй час, беспокойно барабанил по коленке. Может это и было не столько предчувствием, сколько страхом, но отчего-то Алека куда сильнее пугали слова, которые он может услышать, нежели разбушевавшаяся стихия.

Поэтому решил заговорить сам. Но прежде полностью остановился, едва не наугад стараясь пристроиться на обочине, потянулся заглушить мотор.

И тут же неуловимо все вокруг изменилось.

— Чувствуешь? — успел спросить Алек, зависший с так и недонесенной до ключа зажигания рукой, когда в машине полностью погас свет.

Скорее уловил, чем увидел, как кивнул Джейс. Раздался тихий щелчок — тот заблокировал изнутри двери.

Стихия за окнами словно стала бушевать с новой силой. Сверкнула слепящая вспышка молнии, и Алек с Джейсом увидели. Не толпу, но разрозненное множество силуэтов, сомнамбулически двигавшихся в сторону их машины сквозь непрерывные потоки ливня.

— Плохо, — напряженно выдохнул Джейс.

Да охуеть, блядь, пиздец, как плохо, согласно подумал Алек. Ничего хорошего.

[TylerAsDurden]

Они погрузились в темноту, к которой глаза привыкали постепенно. Оба сосредоточенные, собранные до звона в мышцах. Минуту, другую ничего не происходило. Не менялись звуки, не полыхала молния, даря мимолетный свет. Братья, кажется, даже не дышали.

Сравнить происходящее было не с чем, весь прошлый опыт, его богатство и разнообразие казались теперь надуманным бахвальством. За всю жизнь Алек не видел подобного зла. Теперь-то сомнений, что перед ними зло, не возникало. Он начал догадываться, почему раньше не ощутил за переменчивой погодой никакой ауры или магического фона.

Джейс, не выдержав, нарушил воцарившуюся тишину:

— Ты в детстве очень любил читать. А я — вырывать куски из контекста, заглядывая через плечо. Казалось, так сказки будут больше похожими на сказки…

— И ты очень сильно этим гордился, — Алеку отчего-то показалось: разговор этот происходит во сне.

Джейс кивнул и продолжил.

— Помнишь историю о Намучи? Не из «Махабхараты», а ту, из талмуда, который мы утянули из библиотеки Ходжа? Там, где про очередной апокалипсис и все такое, только совсем без Библии?

И Алек вспомнил.

Книга называлась «Конец всему». Алеку было четырнадцать. Ему очень нравились такие названия.

Первые главы тогда принесли разочарование: читать историю нежной любви, не обремененную даже преградами или намеком на приключения, он совершенно не находил интересным. А потом все изменилось по щелчку. Девушка, чье имя моментально стерлось из памяти Алека после первых страниц, потеряла своего возлюбленного — тот не справился с молодым конем и упал, так и свернув шею. И вот тогда она и удивила Алека. Не стала горевать и оплакивать, не надела на голову траурное покрывало, а ушла в лес. А когда вернулась, за руку ее держал тот самый возлюбленный, живой и невредимый. Они вошли в деревню, в которой провели всю жизнь, счастливые обретением друг друга. И не сразу заметили, что деревня, люди в ней — изменились. Откликались на те же имена, занимались теми же делами. Но почти не улыбались. Все реже стали выходить из домов. Все дольше спать. Самые слабые тихо умирали. Сильные — теряли интерес к жизни.

А после пришли дожди. За ними — паводок. Потом резко сырую землю стало выжигать солнце, а с ним и извергавшиеся вулканы. И больше, и дальше. С каждым явлением природы приходило свое божество, и каждое божество забирало своих жертв, и все они были только предвестьями. Так длилось и длилось, семьсот или восемьсот страниц подряд, пока на земле не закончились все разумные твари, а после и всякая иная жизнь, и не воцарилось ничто. Девушка, эгоистичная в своей любви настолько, что ради нескольких дней с любимым пренебрегла миром, нарушив незыблемый баланс и позволив упасть слишком большому количеству печатей, осталась в памяти Алека серым пятном. Но ужасы, которые повлекли ее действия, сохранились словно бы на подкорке.

Джейс не зря вспомнил имя Намучи — тот был самым первым, кто явился в мир рука об руку со смертью, будучи божеством воды.

Только вот пользы сейчас в детских воспоминаниях отнюдь не было, те не содержали ни подсказки, ни инструкции к действию. Это не была героическая сага или история счастливого избавления. Никто не выбрался. Способ справиться с предрешенным финалом не был найден. Алек дочитал книгу из принципа, уже предчувствуя, к какому исходу подбирался, но все еще, в подростковой непрошибаемости, надеясь. Как надеялся и сейчас.

— Я говорил тебе, — голос Джейса заставил Алека вздрогнуть - так сильно он погрузился в мысли, — что стал подмечать. Все эти странности, не только внутри себя, но и снаружи. Как мало машин встречалось нам всю дорогу по одной из заглавных трасс. Какими безразличными, тусклыми даже были люди на каждой из остановок. Это как в книге, да? Это из-за меня? — Алек не мог ответить, не знал правильного ответа сам. — Во что мы… Что мы натворили, Алек?

Все складывалось в пугающе четкую картинку, такую четкую, что оставалась слабая надежда — все совпадения случайность. Но здесь же умещалось и предположение Алека, что аура не была им замечена лишь по той причине, что как яд, иммунитет к которому тебе прививают, он чувствовал небольшие ее количества уже слишком долго, а нарастала мощь и того незаметнее.

Им оставалось только одно. Решать проблемы так, как давно привыкли: встречая лицом к лицу и разбираясь по ходу.

— Не знаю, — честно сказал Алек в ответ на повисший в воздухе вопрос Джейса и удивился твердости своего голоса. — Но с последствиями поступим как всегда.

Проливной сверхъестественный дождь, как ни странно, оказал эффект холодного душа. Алек моментально промок насквозь и тут же собрался.

Человеческие фигуры, видимые сейчас лишь тусклыми темными силуэтами, похоже, так и не сдвинулись с мест, на которых стояли в момент вспышки. Не потревожило их и то, что Алек с Джейсом покинули машину. Осторожно, страхуя друг друга, братья двинулись к багажнику за оружием. Пусть они и не знали, что могло бы сейчас пригодиться, встреть они хтоническое божество или любое иное существо, с мощью, достаточной, чтобы сотворить такое, с пустыми руками оставаться не хотелось.

Успели сойтись у багажника, но не откинуть крышку. Первым, что Алек почувствовал, был запах: словно окатило порывом соленого морского ветра. И только потом понял, что не может и пошевелиться.

— Вы не добыча, охотники. Пока не добыча. Не преграждайте мне путь — и я не прерву ваш.

Голос, глубокий и потусторонний, словно раздавался внутри черепной коробки. И несмотря на слова, именно так себя Алек и ощутил: загнанной в сети добычей. Чувство было не из приятных.

— Вы можете обернуться.

Свобода движений не вернулась полностью, только и хватило: сменить направление, оставаясь плечом к плечу.

Существо перед ними и слепой не спутал бы с человеком, хотя многое: пара рук, пара ног, лицо да и весь силуэт в целом, — все же были общими. Но ни синеватая бледность, ни каштановые волосы, на вид напоминавшие скорее перья, ни тем более взгляд не настраивал на очеловечивание. Тем не менее, Алек не испытал страха. Скорее уж что-то похожее на трепет. Уважение перед старшим.

— Намучи… — прошептал-выдохнул Джейс, но был услышан.

— Меня звали и так, — кивнуло стоявшее перед ними существо, не размыкая тонких губ. — Но вам скорее известен Гвин, сын Надда. Верно? Моя охота не причинит вам вреда. Вам, — оно повернуло голову, теперь пристально глядя только на Джейса, — особенно тебе, Джонатан, я даже благодарен. Редко кто бросал вызов балансу, и веками скудным был мой урожай. Но не теперь.

По спине у Алека пробежала дрожь, и он почувствовал, что самую малость может шевелить левой рукой. Немного, но чтобы сбросить скрытый в рукаве серебряный нож — вполне достаточно. Существо — Гвин — сделало шаг ближе, и одновременно на шаг приблизились и окружавшие их фигуры.

— Нас роднила метка, которую ты утерял, — сверкнул глазами Гвин, и Алек заметил: один из них был голубым, а другой черным. — Но в этом вина лишь женского тщеславия, не твоя. Попривествуешь ли ты меня на земле первым из людей, Джонатан?

Он протянул руку, и тут же Алек метнул нож. Тот завис в воздухе, задрожал, упал на землю, смешавшись с дождевыми каплями. Гвин взмахнул ладонью в сторону Алека и тот вскинул руки в бестолковом защитном жесте, уже представляя, как опадет на землю каплями и сам. Как вдруг ощутил, что заключен в шар теплого воздуха, не защитивший от древней магии полностью, но обративший смертельный удар в толчок. Алек отлетел, вписался в багажник поясницей до острой боли, скользнул на подкосившихся ногах на мокрый асфальт и понял: не чувствует левого запястья. Опустил на секунду взгляд, чтобы заметить алые и голубые искры, облетающие с браслета. Он нахмурился, вздрогнул, но сейчас было совсем не до того.

Не успел и дернуться, тем более подняться, когда Джейс протянул руку к назвавшемуся Гвином. Бесконечно долгий удар сердца ничего не происходило. А потом белый свет ударил в глаза.

Небо над головой было таким безоблачным, словно они все еще в самом сердце пустыни. Пусть и не дневной, но сумеречный свет слепил. Моргали, медленно приходя в себя где стояли. Ничто вокруг не говорило о произошедшем, кроме того, что оба были все еще мокрыми, да и та же вода каплями лежала на машине, лужами - на дороге.

— Что произошло?

— Не знаю. Кажется, я его сжег. — Алек неверяще вскинул брови, но Джейс развел руками: — Поверь, будь это моей фантазией, я бы придумал что-то более эпическое. Тем более, ты разве не слышал, как этот Гвин орал?

Алек не слышал. Он осторожно поднялся на ноги, благо Джейс не стал протягивать руку — не был уверен, принял бы помощь сейчас, после всей этой истории с моментальным сожжением. Некстати вспомнилось: «небесный огонь». А может быть и совершенно кстати.

Пока он рассматривал Джейса, словно пытаясь увидеть что-то, чего не углядел раньше, тот вертел головой по сторонам. И вдруг присвистнул.

— Эй, бро, смотри-ка, — он указывал рукой вверх, на стоявший у дороги биллборд.

Алек проследил направление взглядом, и сердце провалилось в желудок.

— Мы в Денвере.

Карман отозвался трелью чудом не пострадавшего от такого количества воды телефона. Ходж.

«Пусть хотя бы это будет хорошая новость», — I-80 осталась едва ли не в ста милях к северу.

[TylerAsDurden]

Отель выбирали не только первый попавшийся, но и не самый приличный даже на вид: ниже репутация, меньше вопросов. Их заселили — мокрых, потрепанных, злых, и в самом деле ни о чем не спросили.

Последнее, чего хотелось — соприкасаться так скоро с водой. Впрочем, пневмония тоже не входила в планы. Одежду сбросили по-военному быстро, одной общей кучей, не боясь лужи, которая набежит на затертый пол. Джейс выхватил из получившегося кома куртки, собираясь развесить.

— Ты первый в душ. Сомневаюсь, что моя кровь сейчас способна подцепить еще какую-то заразу.

Заявление было спорным и ничем толком не обоснованным, но Алек слишком хотел согреться, а не тратить время на препирательства. Уже входя в душ, не удержался, окинул роющегося в сумках Джейса взглядом: и в самом деле совершенно чистая, светлая кожа, ни единого шрама.

Горячая вода словно вытащила из тела все кости, а мысли же наоборот, набухли, распирая голову изнутри. Вышел, а Джейс, совершенно сухой, в свежей одежде, протянул початую бутылку виски. Алек отказываться не стал. Бросил вопросительный взгляд в сторону душевой, но брат дернул плечами:

— Обойдусь.

Пили прямо из горла, передавая, как когда-то, после глотка бутылку.

Алек крутил в голове разговор с Ходжем, как оказалось, запоздавший даже. Тот не дал информации больше, чем они поняли уже и сами. Разве только немного конкретики: культистка наверняка проводила древний ритуал очищения, обращаясь к тому самому ангелу — Разиэлю — на чьем имени сам Ходж только скептично хмыкнул. Алек не стал его разубеждать, хотя сам уже в существовании крылатых жителей неба не слишком и сомневался. И, то ли сама она была недостаточно чиста, то ли помыслы и молитвы ее были не о том, но ритуал очевидно прошел не так, как планировалось.

Ничто из этого Алека не удивляло. Ничто из этого не подсказывало, как теперь все исправить или что именно происходит с его братом. Злость, вроде бы отошедшая на задний план под горячими струями душа, снова показывала когти, нарастала внутри. Алек устал. Алек заебался действовать вслепую.

Джейс посмотрел на него, но словно куда-то мимо. Здесь, в ветхом отельном номере, где они так и не включили полного освещения, Алек не видел деталей. Не мог толком рассмотреть цвет глаз, и, в очередной раз принимая бутылку с виски, сидя на одной жесткой койке, можно было на секунду сделать вид, что все как прежде. Почему-то от этого становилось только больнее.

Он вспомнил вдруг о непрочитанных письмах. Телефоны, как и другие вещи из промокшей одежды, лежали ровной линией на тумбочке между кроватей. Мелькнула мысль, как бы потянуться к своему незаметно, но Алек вдруг понял: хватит с них недомолвок. Он или признает, что рядом с ним его брат, а не беспомощное подобие человека, или — это все не имеет совершенно никакого смысла.

— Подай телефон? — Джейс все равно находился к изголовью ближе.

— Письмо от Клэйва? — понимающе уточнил тот.

Алек покачал головой.

— Что нового они нам там расскажут? Но не только. Там еще и другое письмо. От тебя. — Джейс вскинул брови, подбираясь, и Алек продолжил: — Твоей недостающей части.

Он ждал вопросов, хотя и не был готов сейчас пересказать всю историю с деталями, которые его брат упустил. Но Джейс не спрашивал, доверяясь снова или предоставляя выбор.

— Я не хочу знать больше необходимого. Что там?

Алек прочел, потом протянул трубку Джейсу.

Конечной, как он надеялся, точкой их пути было озеро Лин. Он не помнил такого, но никогда и не претендовал на звание знатока географии. И время — когда закат окрасит верхушки деревьев. Ну точно Джейс, пока тот был младше и считал дьявольски крутым все, что содержало пафоса достаточно, чтобы тот заскрипел на зубах. Брат утверждал всегда: это просто его манера думать.

— О, Данте! — Джейс навел палец на строку темы письма: «Легок спуск в ад». Как же Алек заколебался играть в шарады. А потом: — Ты с ним встречался? После ритуала?

Последней строкой в письме звучало привычное уже по смыслу послание: «С нетерпением жду новой встречи, брат». На этот раз без какой-либо подписи.

Алек кивнул.

— Как он? Я? Черт, до чего же странное дерьмо.

— Он это ты, — Алек произнес это сквозь стиснутые зубы, понимая: он до последнего отказывается признавать это. Но не может не. — И, я думаю, у меня есть предположение. Вы как, м, две стороны медали? Словно она разбила тебя на светлую и темную часть.

— Выходит, из двоих, я — светлая? — что-то в голосе Джейса настораживало. Он пожевал губу, глотнул большую порцию виски вне очереди и произнес голосом немного более хриплым: — Тот парнишка, цверг. Я и правда не представляю, что я с ним сделал. Но, если бы это было что-то хорошее, я бы непременно это запомнил. Алек. Что я такое, Алек? — ответа не было. — И, если вот это — свет, то что же, черт возьми, тогда тьма?

Бутылка подошла к концу, и страшно клонило в сон. Но теперь у них был пункт назначения и время, а потому выяснить, куда нужно двигаться и рассчитать момент выезда, нужно было сейчас. Поиски, как на зло, не давали плодов. Ближайшее озеро Лин нашлось в Канаде, но и там написание не совпадало полностью, а Алек сомневался, что в подобном деле Джонатан позволил себе неточность. Другое — находилось на горе Кадер Идрис в долбаном Уэльсе. И все это не имело никакого отношения к восьмидесятому шоссе.

Алек растер лицо ладонями и едва не зарычал.

Ходж, к его удивлению, на звонок ответил моментально:

— Как дела, парень?

— Ты знаешь что-нибудь о так называемом озере Лин?

— То, что в Канаде?

— Боюсь, Канада нам не по пути.

— Хм. Крутится что-то. Это связано с твоими нынешними делами?

Алек кивнул, забывая, что собеседник его не видит.

— Время не терпит, Ходж. Совсем не терпит.

— Иди-ка ты спать, парень. Знаешь, вы с Джейсом всегда были мне как сыновья, но ты. Ты напоминаешь мне самого себя, когда я был моложе. Алек, прошу тебя, выспись. Я узнаю все так быстро, как смогу. Веришь?

Словно у Алека был какой-то выбор. Когда повесил трубку, нахмурился. Показалось: на фоне слышал автомобильные гудки, даже шум улицы. Но это ведь было невозможно. И что важнее: не имело сейчас значения. Алек встряхнул головой.

В итоге, так ничего и не обнаружив, они с Джейсом решили: лучшим будет так или иначе, как можно быстрее снова оказаться на проклятом шоссе. А там видно будет.

Алек установил будильник на четыре часа утра, коснулся головой подушки. Привычно, мимо воли даже, потянулся к браслету. И тогда вспомнил.

Удар, шар теплого воздуха, опадающие с запястья искры.

Сел на постели, взял в руку телефон, отмахнулся от тревожного взгляда Джейса — не сейчас. Алеку и без того хватало вопросов, на которые он не имел ответа. Гудки прекратились почти сразу, как если бы тот как раз держал телефон в руках.

— Магнус.

— Александр! Как хорошо, что ты позвонил, дорогой. Подожди, не перебивай, духи с ума посходили, и я в буквальном смысле чуть не задохнулся. Озеро Вашо. Ты должен быть там. Пожалуйста, сейчас нужно, чтобы ты мне поверил. Это так же, как я знаю, где должен оказаться. Пожалуйста. Бере... — шум и шорох в трубке звучали, как если бы связь прервалась, но тут же все вернулось как было. — Александр! Как хорошо, что ты позвонил...

— Магнус, подожди.

— ...не перебивай, духи с ума посходили, и я в буквальном смысле чуть не задохнулся. Озеро Вашо. Ты должен быть там. Пожалуйста, сейчас нужно, чтобы ты мне поверил. Это так же, как я знаю, где должен оказаться. Пожалуйста. Бере...

Алек заподозрил неладное, попробовал позвать еще, но на середине повторяющегося сообщения сбросил вызов и набрал снова. И услышал, что телефон абонента находится вне зоны действия сети. И в следующие три звонка то же самое.

Джейс положил руку ему на предплечье, сжал, обжигая прикосновением даже через куртку.

— Алек? Что происходит?

Алек покачал головой. Повторил набор.

— Прекращай, брат.

«Он говорил мне, — крутилось в голове, — что проклят. Он дал мне браслет-оберег. Он... никогда не скрывал, чем является. Но я предпочел быть глухим». Сердце колотилось в ушах. Единственный человек в его жизни, словно бы из другого мира; единственное, бесконечно нормальное в своей странности существо, тот, за кого Алек цеплялся мыслями, пытаясь вынырнуть из любого безумия. Случайный знакомый из бара. Любовник. Друг. Расплавленным металлом по груди разливалось чувство предательства, вместе со злостью на самого себя. Вместе со страхом: прямо сейчас он понял, что ничего толком и не знал о Магнусе, ни о чем его никогда не спрашивал, а на редкие вопросы получал ответы, в которых загадок было больше, чем правды... но. Куда сильнее, осознал Алек, его волновало то, что Магнус мог быть в опасности. И всплывшее в послании озеро не было никакой случайностью.

Озеро Вашо — не название даже, имя племени, которому то всегда принадлежало. Алек уже открыл карту, всматриваясь. Совсем рядом с трассой, всего-ничего на север прямиком из Рино.

Это обязано было оказаться то самое место.

Джейс все еще сидел у его кровати на корточках, неотрывно смотрел в лицо.

— Я знаю, куда нам ехать.

— Хорошо.

После схватки, после всех событий последних часов, нужно было сделать хотя бы короткий перерыв на сон.

[TylerAsDurden]

Даже если выжать из их мустанга все, на что тот способен, дорога заняла бы не меньше пятнадцати часов. Выполнимо, и даже чуть раньше времени.

Спустя двадцать минут с пробуждения Алек получил лаконичную смс. Координаты, ничего лишнего. Проверил. Совсем не удивился, обнаружив и в самом деле озеро Вашо.

Собрались быстро, завтракали раздобытыми Джейсом сэндвичами и паршивым кофе из автомата отеля уже в машине. На этот раз Алек заметил: дорога была почти пустой, движение язык не поворачивался назвать потоком. Как и на всем их пути от Нью-Йорка. Не замечал раньше. Пожалуй, лишь радовался отстраненно: почти нет людей, нет лишних раздражающих факторов.

Сейчас должно было бы добавить напряженности, усугубить чувство вины. Но, вместо этого, позволяло Алеку сосредоточиться на скорости, на проносящихся мимо пейзажах и асфальтовой полосе впереди.

Когда наконец рассвело, Джейс, прикорнувший на пассажирском кресле, заворочался, обратил к Алеку осоловелый ото сна взгляд. Тот думал: заговорил о еде. Не угадал.

— Что мы собираемся делать? Какой план?

Алек даже поджал губы. Не было никакого плана, он, черт возьми, в буквально смысле собирался ориентироваться по обстановке. Что никогда не было его сильной стороной.

— Спасти тебя. А потом, если получится, мир.

— А меня, выходит, точно получится? — Джейс хмыкнул, уголок рта дернулся в сонной улыбке. — Алек, послушай, хорошо? — тот ощутил: услышанное ему не понравится, но все равно кивнул. — Если ты поймешь, что вернейший способ закончить это — убить его или нас обоих, у тебя не должна дрогнуть рука. Я тоже еще не знаю всего. Но насмотрелся достаточно. Такому… Таким, как мы, не место в этом мире. И что бы ни создала Клэри, это не должно оставаться здесь, где сможет причинить столько зла. Это не я, Алек, это уже не я.

Хотелось зажать ладонями уши и по-детски потрясти головой. Но руки нужны были ему на руле, а детство слишком давно закончилось. Возможно, с высокой вероятностью, Джейс был прав. Но пока оставался шанс, пока была надежда, до последнего, Алек верить в такой вариант не собирался.

Проигнорировали мотель, бросив машину у найденного в лесу дома. Оружие брали то, какое были способны унести, не сковывая движений. Алек закрепил на поясе и веревку, заработав от Джейса только приподнятую бровь. Время подходило к вечеру.

Вышли из-за деревьев, как и было оговорено — стоило закатным лучам коснуться крон. На озере стояла мертвенная тишина. Нигде не было заметно и следа движения. На берегу, метрах в трехста от места, где они вышли, стоял одинокий амбар. Алек почувствовал: им туда.

Старая покосившаяся дверь не вызывала доверия. И почему их работа никогда почти не приводила в красивые, ухоженные места?

Переглянулся с Джейсом, толкнул ручку. Изнутри пахнуло перележавшим сеном. Алек ступил внутрь осторожно, знаком прося брата держаться позади. Сделал шаг, другой. И заорал от неожиданной боли. Капкан сомкнулся у его ноги с металлическим звоном, впиваясь сквозь кожу, в мышцы, едва не до костей.

— Прости, — если это и должно было звучать с раскаянием, то ничего не вышло. — Я не мог позволить тебе мешаться, пока все не сделаю.

Тьма рассеялась, и стало понятно: это был только разбитый магический амулет — колдовской туман уже выходил сквозь отсутствующую крышу амбара. Алек рванулся, посмотрел через плечо на застывшего каменным изваянием Джейса. Джонатан тоже не подходил и на шаг ближе. Оба сверлили друг друга взглядами.

— Привет, я, — наконец фальшиво улыбнулся Джейс.

— Привет, я, — жутким зеркальным отражением.

Молчание напрягало, а боль в ноге не позволяла сосредоточиться. Но Алек все-таки попытался. Джонатан стоял посреди огромной, детальной пентаграммы, начерченой белым мелом. В руках у него был меч, похоже, тот самый, который использовала для ритуала Клэри, и незнакомый Алеку массивный кубок.

Оторвавшись от самосозерцания, Джонатан проследил за взглядом Алека.

— Подарок от дорогого дядюшки Ходжа. Поразительно, как щедр он стал, получив то, что настолько давно желал, — Алек вскинул брови, и Джонатан усмехнулся, поигрывая кубком в руке: — Я всего лишь помог ему кое-что забыть. И, как следствие, покинуть дом. Уф, думал, он даже сожжет хибару.

Кое-что еще так удачно вставало на места.

— Чего ты хочешь, — прервал его бахвальство голос Джейса.

— Чего я хочу? Ты ведь знаешь.

— Как ты собираешься сделать это?

— Так же, как мы стали собой. Обращусь к ангелу.

Джейс кивнул, словно что-то понял. Подошел ближе на пару шагов. Джонатан пошатнулся и словно бы подавился вдохом, но быстро справился с собой.

— Подожди. Дважды может и не получиться подобраться ближе, — и метнул Джейсу кубок. — Это Чаша Смерти. Ее нужно наполнить кровью самого дорого существа.

— Как по-библейски. Я надеюсь, не всей? — упрямство и сталь в голосе Джейса были до боли знакомыми.

— Самого важного для нас обоих, придурок.

Оба синхронно посмотрели на Алека. Ну твою же мать.

Крови из распоротой капканом ноги им было вполне достаточно. Алек сжал зубы, пытаясь придумать хоть какой-то план. По обстановке выходило не очень.

— Джейс! — оба подняли на него взгляды. — Что ты собираешься сделать?

— Вернуть свое.

— Запихнув меня внутрь как можно глубже.

— И ты позволишь?

— Не вижу другого выхода.

Если Джонатан знал самого себя так же хорошо, как и Алек, то должен был понять: тот темнит. Но озвучивать никто ничего не стал.

Вторая попытка приблизиться оказалась сложнее для обоих. Тяжело дышали и покрылись испариной. У Джонатана потемнели глаза. Джейс, кажется, начал немного светиться. Алеку оставалось только смотреть.

Все произошло в доли секунды. Вот Джейсу оставалось два шага, он уже ступил на символы пентаграммы, прошел первый и второй контуры. Вот оба напряглись, словно перед рывком. И в следующее мгновение Чаша покатилась по полу, расплескивая кровь Алека по светлым символам, с шипением ее вбиравшим. Что за хрень, Алек подумать не успел, наблюдал за Джейсом и Джонатаном. Те сцепились, но схватка была недолгой. Замерли: кинжал у горла Джонатана, меч направлен острием Джейсу в незащищенный живот.

— Ты. Ты помнишь Клариссу? Помнишь ее смех? Как пахли ее волосы? Какие были глаза? Стоила она того? Стоила всего этого? — дернул плечом, словно желая развести руками. — Я помню... Как она убила отца. Помню ритуал. Мне снится, как она шептала, что я испорчен, но могу быть спасен. И клялась в любви. Я помню какими холодными были ее глаза, когда она занесла меч. Но не помню цвета.

— Зеленые, — тихо выдохнул Джейс.

— Да, наверное. Я помню ее крик, когда она горела заживо на том складе. И вместо запаха - вонь паленого мяса.

— Она?..

— Ты убил ее, — голос звучал глухо, не поддавался, но Алек надеялся только, что он хотя бы не дрогнет. Джейс... Да, Джейс, молчал какое-то время, глядя чужими, зелеными, очень больными глазами.

— Я любил ее. Я правда ее любил. Никогда... Никогда не думал, что могу почувствовать такое. Я люблю ее до сих пор.

Последняя фраза срезонировала, произнесенная на два голоса. Алек не мог смотреть и не хотел слушать. Фантасмагория. Два месяца бурного романа, обернувшиеся концом света. Девушка, вошедшая в жизнь его брата, и на самом деле уничтожившая все.

Но не было ни ревности к ней, ни злости.

— Что ты собираешься с этим делать? Со всем этим? — в собственном голосе не разобрал уже даже ужаса или боли. Одну сплошную усталость.

Плечами пожали синхронно, царапнули друг друга, пустив кровь.

— Ритуал запущен. Даже если попробуешь нас убить, Джей, я успею произнести заклинание.

— Думаешь, я не припрятал козырей для себя в рукаве?

Алек слушал внимательно, следил неотрывно, и вдруг почувствовал - словно кипятком обожгло запястье. Посмотрел коротко на свой кулак и понял: что-то сжимает внутри.

Джонатан принялся за речитатив, Джейс продолжал сверлить его взглядом, что-то решая. Алек немного развернулся к ним боком, принюхался к кулаку. Сон-трава. Ну конечно. Что же еще.

И вместе с последними звуками нарастающего заклинания, Джейс таки резанул кинжалом по горлу. Джонатан навалился на него, вонзая меч, а Алек, опаздывая на доли секунды, прыгнул вперед, сдувая на почти мертвецов порошок с ладони.

Небо озарилось сиянием. Не таким ярким, как вспышка, исходившая прошлой ночью от Джейса, но все же едва-выносимым. Алек окинул взглядом брата - братьев - да к черту. Оба дышали, пусть грудные клетки и вздымались совсем слабо.

— ДА ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ? — раздался над головой зычный голос, и Алек как-то сразу понял: с ним говорил ангел. Ни вариаций, ни сомнений.

Он прищурился, поднимая глаза. Ангел шумно вздохнул, хлопнув своими громадными крыльями.

— У ТЕБЯ ОДНО ЖЕЛАНИЕ, ЧЕЛОВЕК. И ОДНА МИНУТА. БОЛЬШЕ НИКОГДА ЭТИ АРТЕФАКТЫ НЕ СРАБОТАЮТ, ЭТО — САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ РАЗ МОЕЙ ПОМОЩИ ВАШЕМУ ВИДУ.

Вертелось кое-что на языке, но Алек сдержался.

— Благодарю, Разиэль. Одного желания мне вполне хватит.

[TylerAsDurden]

Алек был весь в крови, буквально — с головы до ног. Улыбка распласталась по его лицу, как неуместный мазок белой краски. Они сделали это. Все закончилось. Поверить оказалось легче, чем он думал.

Пожалуй, предпочел бы забыть воссоздание одного человеческого тела из двух прямо перед глазами, не видеть годы спустя в кошмарах. Но одно желание было одним желанием.

Спокойно вернулся к машине, старался не нагружать при ходьбе наспех перевязанную ногу, потрудившись только обтереть кровь с подошв о траву позади амбара, — теперь точно знал: амулеты под рукавом отведут лишние взгляды.

Долго стоял под душем, наслаждаясь ощущением горячей воды, даже когда в сток спускались совершенно прозрачные струи. Понемногу начал чувствовать тело, каждую мышцу под кожей. Обтеревшись насухо, обработав как следовало рану и запихнув себя в запасные джинсы и майку, вышел к помойке на заднем дворе пустовавшего лесного дома, чтобы сжечь их с Джейсом испорченную одежду. Брат присоединился молча, пока огонь еще ярко горел. Положил руку ему на плечо, только когда издалека, справа занимался рассвет — еще только запах, без цвета, как это бывает, когда подходишь к берегу моря. Пора. Обоим не терпелось отсюда свалить.

Впервые за долгое время двигались по пыльной дороге под скрип колодок не навстречу закату, а глядя в лицо рассветному солнцу — робкому, едва набирающему мощь. Все так же, но в обратном порядке: по пятьсот восьмидесятой дороге на восьмидесятое шоссе, с запада на восток, до самого Нью-Йорка. Ничего еще не было в порядке. Но была дорога и самый надежный из напарников за рулем.

Алек вскинулся и посмотрел на обочину, только когда Джейс уже вдавил педаль тормоза.

Все еще немного впереди стоял автостопщик. Вытянутая рука с отставленным большим пальцем, замшевая куртка, рюкзак, дрожащая на ветру челка. Неделю назад Алек решил бы: померещилось.

— Подбросите до Нью-Йорка?

Магнус улыбался легко и открыто, ребяческие искры сверкали в его глазах, и от всего его образа веяло легкомыслием. Что-то большее было в повороте головы, в изгибе губ, в осанке, и весь он — пружина, наполненная энергией, солнцем, вопросами, — завораживал. Как когда-то, как в первый раз, когда Алек увидел его.

Алек почувствовал себя живым. Жаждущим жить как никогда сильно.

[Queen Immortal]

Очень неожиданная интерпретация канонического сюжета. Поначалу сне виделось здесь ау на сверхъестественное, но потом это ощущение исчезло под мелкими деталями из сумеречных охотников.
Люблю бро фики за то, что порой они дают больше человечности и чувств, чем самая ванильная романтика. Этим хороша эта роуд-стори. Элементы повествования красиво переплетаются и уравновешивают друг друга. Хороший ход с Магнусом. Классное исполнение Клэри как первоначального источника проблем. И Ходж. Рада была увидеть в нем личность. А то мы совершенно забыли про этого персонажа.

З.ы. Коллажи очень атмосферные.

[Ren Terra]

[nover]

Мне в целом очень понравилось. Дух СПН чувствуется и очень радует то, как хорошо, в нужной пропорции, он смешан с каноном СО. При этом и тот, и другой остались цельными. Это долгая роад-стори в ее истинном смысле. И текст, и иллюстрации позволяют это почувствовать в полной мере.
За это огромное спасибо.
Я ступила и не совсем поняла, для чего и куда они ехали и зачем им были нужны приключения на дороге типа Дикой охоты, цверга и прочего? то есть какой глобальный смысл они имели для рассказа? Но это, скорее всего, моя тупость как читателя))
Я, правда, немного запуталась в хронологии рассказа.
Было упоминание о том, что Джейс убил Роберта. Так почему они с Алеком в начале текста едут его хоронить?
Как я поняла, Клэри каким-то образом совместила Джо и Джейса и сгорела при ритуале. Когда же было, что Алек и Роберт были привязаны к стульям и к ним пришел Джейс, ведомый Валентином? До ритуала или после? Во время ритуала Клэри сказала, что всех ее родных(?) убили, то есть ритуал был после сцены с Джейсом и Валентином?
Ужасно интересно как разделены Джейс и Джо? Есть упоминание о том, что Джейс не выжил после ритуала. Они делят одно тело? Но в конце они встречаются и это два разных человека. Интересная очень трактовка!

и еще объясните, пожалуйста, некоторые моменты, а то я чот туплю

Алек вошел глубже в лес, оставив берег Делавер за спиной, по привычке обвел около себя неразрывный и ровный круг, прежде чем тяжело опуститься на старый, тронутый мхом пень. Стояла неестественная тишина. Пока он почти полчаса приводил мысли в порядок и наслаждался свежим воздухом, ничего так и не произошло. Ни видений, ни внезапных прохожих. Это немного настораживало: лешие в глуши были злее, хотя причиной мог оказаться недогоревший дом с призраками, оставленный позади. Ехали с открытыми окнами, но ауру так не выветришь. Нечисть большей частью имела мозги и не торопилась бросаться на нервных сумеречных охотников.
Вообще не поняла что здесь к чему. Ладно, я поняла, что круг защитный, поняла, что он ждал там видений или (почему-то) случайных прохожих. Но при чем тут лешие (которые есть в американской глубинке?) и при чем тут сгоревший дом и призраки? И почему нечисть не бросалась на охотников? И имела мозги?!! Тогда бы она вообще ни на кого не бросалась!!
И я совсем не въехала при чем здесь аура и открытые окна?!!

эти парни — единственные, кто платил за их дело настоящие деньги?

Все остальные расплачивались фальшивками?)

Клэйв не следил за ними, не на самом деле.

Понарошку?)

В расследовании смертей и магических всплесков для Роберта Лайтвуда вышло слишком уж много личного в этот конкретный раз. Что хуже — для его сыновей все это дерьмо обернулось не менее близким к телу. Полной деталей, о которых не следовало знать посторонним.

Ничего не поняла! Что личного может быть в расследовании смертей, кроме того, что он их расследует? А что НЕ личного может быть тогда? И каким образом это стало близко к телу его сыновей? Оно прилипло к ним под одеждой? И что это было?

Сбиваясь на постоянное беспокойство за оставленного у надежного медика Джейса, Алеку пришлось потрудиться, чтобы нигде не осталось лишних следов, доступных пусть даже направленной Клэйвом группе зачистки. А скрыть что-то в Нью-Йорке и его пригороде было не так-то просто.

я не поняла: группа, направленная Клейвом, должна была увидеть эти следы или нет? Алек оставлял их или скрывал от нее? И по-моему в большом городе скрыть что-то легче. Хотя что Алек скрывал, так и осталось неизвестным.

будь то случайная стоянка ради дела или мимолетное возвращение в собственный дом в самом сердце Джорджии.

а как может быть стоянка ради дела? Это когда надо малую нужду справить? или как?

Сбиваясь на постоянное беспокойство за оставленного у надежного медика Джейса,

Сбиваясь с чего?

Когда он оказался в их номере, Джейс как раз освободил душ

Подождите, но абзацем выше написано, что Джейс был у медика!!

Лихач на новенькой красной спортивной Шевроле обогнал их и, сигналя, как последний придурок, быстро отдалялся впереди.

по-моему, отдаляются как раз сзади, когда ты сам обгоняешь

Машина не могла быть в чем-либо виновата. Какой она себя сохраняла, пугало, выводило из равновесия равнодушием Джейса к тому, чтобы Алек был за рулем.

То есть машина сама себя сохраняла в каком-то виде и была не виновата? А как это?

Было хорошо, хотелось удержать внезапный пузырь иллюзорного спокойствия, дать себе небольшую передышку.

Он же только что переживал за брата?

с лицом смуглым, но настолько бледным, что, казалось, никогда не видело солнца,

Смуглое - это темное, бледное - это белое. как это можно совместить?

а Джейс уже втянул его в отдающую туристическим восторгом беседу о металлургической промышленности Янгстауна, мягко намекая — цверг.

Я чот не поняла, как можно говорить о металлургии и мягко намекать на нежить? Или это условный знак - когда кто-то из них говорит о металлургии, значит рядом цверг?

он загадывает последней звезде, чтобы и его сердце кому-то сгодилось.

эээ... в качестве еды? ну просто выше говорилось про оборотня

Отель располагался на лучшем расстоянии до старого вокзала, что было важнее всего.

А лучшее расстояние - это какое?

Джейс, который даже о его личной жизни выяснял едва ли не анатомические подробности, задавал сейчас слишком мало вопросов. Заготовленные ответы таяли, так и не встретив необходимость вырваться изо рта.

необходимость ответов вырваться изо рта??

выпад пустым кулаком,

А есть выпад полным кулаком? кулак - это же сжатая рука, он не может быть пустым или полным. Или я что-то не понимаю?

выгнал из головы собственный голос с налетом прошлого,

голос с налетом прошлого?? который выгнали из головы?

Облеченную совершенно новыми ставками.

Можно облечь властью, но не ставками.

все надеясь сморгнуть увиденное.

может быть, забыть увиденное? просто не понимаю как физически можно сморгнуть увиденное?

чтобы вдохнуть свежего, насыщенного

Чего?

со вкусом глотнул холодного и пенного.

Чего?

Утро было уже не таким и ранним, скорее напоминая обеденное время,

когда солнце клонилось в сумерки))))

Пришлось ждать, и появилось пространство для беспокойства.

у меня лично для беспокойства может появится повод, ну еще время. Но у Алека, наверно, пространство)

Но вот страх, что что-то мощное, что-то с достаточной большой силой имело отношение к ним самим, тревожил куда сильнее.

я не поняла вообще. "Я боюсь, что что-то мощное имеет отношение к нам , Джейс" Так?

Слова Джейса по смыслу напоминали подступающую истерику. Но звучали ровно, немного весело даже.

по смыслу слова могу напоминать лепет ребенка, например. истерика - это состояние.

Ритм речи нес в себе мелодику и словно подстраивался под шум мотора.

1. как ритм речи может нести мелодику? 2 Что такое мелодика? 3 Как ритм речи - РЕЧИ - может подстроиться под шум мотора? бу-бу-бу-бу что ли?

Шайен встретил непроглядным ливнем, достойным историй о преисподней.

в преисподней вроде как жарко))

Ну вообщем, у меня такое впечатление, что из-за такой вот инверсивной речи я не поняла половину происходящего
Но самое главное я не поняла: КУДА И ЗАЧЕМ ОНИ ВСЕ-ТАКИ ЕХАЛИ?!

[TylerAsDurden]

Queen Immortal,

Очень неожиданная интерпретация канонического сюжета.

!!! она долго крутилась в моей голове
рада, что все-таки получилось дать впечатление того, что это не четко спн-ау, и что отсылки к американским богам не увели в сторону еще сильнее. вот прямо выдохнула сейчас.

про эмоции и человеческие чувства вот очень согласна. и наверное мне вот зачастую самой не хватает и в чужих и в своих фиках просто по факту места на всю глубину отношений например Алека и Джейса, причем так, чтобы не через призму романтических линий. потому что у живых людей это всё-таки разные плоскости со своим объемом, для меня лично. рада, что тут это прочлось.

и рада, что магнус не показался балластом.

про Ходжа: меня, откровенно, прямо глубоко вовлекло в него в этом мире, со всеми особенностями его и его проблем в канонах. и да, мы редко пишем и читаем про него, и тут я прямо провалилась внутрь.

спасибо больше, что прочла. и за отзыв!

Ren Terra,

[TylerAsDurden]

nover, сейчас я очень постараюсь не растекаться мыслью по дереву что поделать, хлебом меня не корми, дай поговорить за свои фики. ))

начну с того, что четко осознаю, почему в первую очередь могло быть затруднего восприятие фика - я и в речи-то говорю зачастую так, что хен поймешь, а уж в фиках заносит порой и того больше. На этот случай существует альфа и бета вычитки, и если первая многое спасла, но на вторую я к огромному стыду перед бетами и читателями выкроила в итоге слишком, катастрофично даже мало времени. Поэтому, очевидно, многие смысловые моменты потерялись за попытками вникнуть в кривые формулировки не особенно влияющих на текст мест.
Серьезный и хороший для меня урок на будущее.

При этом рада, что несмотря ни на что, в тексте нашлось что-то, что в итоге доставило хоть какое-то удовольствие. Это круто!

ниже я постараюсь ответить на вопросы, которые имеют отношение к воприятию сюжета текста, если правда интересно, можно смотреть. Что касается не идеальных формулировок или провальных фраз, создающих неоднозначность, и ошибок, отмеченных в вашем комментарии — будут для меня триггером вычитать текст заново, перед тем, как куда-либо уносить, и станут метками для нас бетой, большое спасибо! И извините, что он вот в таком виде оказался на фесте.


0. Про то, куда едут я отвечу в конце, т.к. вопрос потом повторяется. Про цверга и Гвина, помимо того структурного функционала, который я описала в личку, подчеркну еще раз, что это, как и ряд мелких деталей по всему тексту - линия с небесным огнём, которая скорее всего не воспринимается еще и потому, что это скорее книжный канон, а у большинства нормальных людей книги и сериал это два разных канона. И расчитывай я, что пишу для читсо сериальной аудитории, следовало бы раскрыть чуть шире. Но, с другой стороны, из фокала Алека мы не выходим, а он, к сожалению, внутри текущей истории с природой этого явления тоже не разобрался. А Ходжу делиться инфой было не выгодно.
беда
+ расширение мира от сплава со и спн, еще и к американским богам, к мифологии которых куда сильнее относится линия магнуса в том числе, или кусочек про лешего (и то, как именно лешие убивают)

1. Было упоминание о том, что Джейс убил Роберта. Так почему они с Алеком в начале текста едут его хоронить?
я рада, что мы разобрались в личке, что это скорее опечатка в комменте, и то, что Роберта убила Клэри все-таки очевидно. А то я правда жутко испугалась.
Теперь про хоронить:

Алек поморщился: они должны были сейчас ехать в совершенно другую сторону. Пусть и без шансов похоронить отца, но хотя бы проводить толком. Он заслуживал этого. И был лишен.
вот кусочек текста, в котором речь о том, что у них нет возможности похоронить его и даже помянуть с семьей. Тут, видимо, сыграло роль вот это "должны были", которое удачнее можно было сформулировать через "хотел бы он, чтобы они сейчас ехали", в этом путаница? Но про то, что хоронить они не едут и вообще речи не идет о похоронах, кажется должно быть понятно. В общем, ответ на вопрос: нет причины по которой они едут хоронить, потому что они не едут. Его правда убила Клэри, именно после его смерти Алек в т.ч. заметал следы, и даже не успел рассказать всего матери, по причинам, описанным ниже.

2.

До ритуала или после? Во время ритуала Клэри сказала, что всех ее родных(?) убили, то есть ритуал был после сцены с Джейсом и Валентином?

это верная логическая цепочка, не надо в ней сомневаться.
+что всех ее родных(?) убили помимо слов Клэри во время ритулала, в том же абзаце, где написано что Клэри убила роберта говорится и об этом:
Не говорить — когда мы втроем уничтожили всех, кого она знала, она убила отца.
вроде тут достаточно однозначно.

3.

Как я поняла, Клэри каким-то образом совместила Джо и Джейса

тогда не совсем понятно, а кем был до этого Джо и почему считает Алека братом? так же в тексте говорится, что Клэри родная сестра Джейса. А, как знают все в фандоме, Джонатан Кристофер и есть то, из чего выходит имя J.C. - Джейс. И у текста в шапке есть примечание о том что Эрондейлов в этой ау не существует (Эрондейлов, а не Моргенштернов).
Но, опять же, я понимаю, что это и многое другое теряется из-за того, что при чтении сбивал язык и структура предложений.
И ответить тут шире не могу, не уверенная, откуда именно пошло предположение о совмещении, хотя и допускаю, что где-то там есть что-то неоднозначное на этот счет.

4. Есть упоминание о том, что Джейс не выжил после ритуала.:
о том что он мертв тут не говорится, смотри:
Или — ты не пережил тот ритуал, Джейс, нет тебя, хоть ты сам и не знаешь.

понятно, что я тут буду отсылаться к тому, что правда написано в тексте.

Ужасно интересно как разделены Джейс и Джо? .... Они делят одно тело? Но в конце они встречаются и это два разных человека. Интересная очень трактовка!

смотри. Копировать в коммент будет очень много, но об этом рассказывают довольно прямо несчитая мелких деталей по всему тексту, три крупных фрагмента и одна линия сквозь текст:
- линия: у Джейса исчез перелом носа, все шрамы, и родимое пятно-шрам (это снова к книгам, так что тут не парься); + ппро глаза, но это наверное можно было представить и как то, что парни
- сначала Алек, который рассказывает Ходжу произошедшее после ритуала, а так же об особенностях памяти и поведения Джейса;
- потом большая часть того, что с невроятным пафосом (это тоже важно, и пояснено в конце), говорит Алеку Джо + акты жестокости этого самого Джо;
- монолог Джейса, где он формулирует всё довольно прямо (но ты видимо в тот момент больше думала о слове мелодика или пыталась превратить истерику в абстрактное понятие Xd что поделать, мой косяк + то, что произошло с Гвином + воспоминания Джейса об эпизоде с цвергом.

по сути, я от начала до конца, весь текст, рассказываю о том, как они разделены. но если текст читается с большим трудом, то не удивительно, что сквозная заглавная линия выпадает.

Они делят одно тело? Но в конце они встречаются и это два разных человека. Интересная очень трактовка!

кроме момента в конце и темы с глазами и шрамами (которую, согласна, можно прочесть как перетекание формы, видимо?), есть эпизод с гарпиями, где в один и тот же момент времени Джейс и Джо очевидно находятся в разных местах и делают разные вещи. Это из выпуклых мест, наводящих на более четкую картину. Короче нет, это не было одно тело изначально (с момента ритуала, я имею ввиду).

5. Что личного может быть в расследовании смертей, кроме того, что он их расследует?
ответ на этот вопрос читатель может получить, мм, как ни странно, читая текст. в начале автор ставит вопрос, привлекает внимание, а потом постепенно на него отвечает. сначала - дома у Ходжа, упоминая, что это незавершенное старое дело. потом - в монологе Роберта, где личного всплывает вагон и маленькая тележка. Когда среди жертв твой лучший друг, а твой приемный сын — родной сын убийц, довольно лично, правда?
Хотя я, конечно, могу понять, что хочется, чтобы на любой из вопросов, возникающих в голове, отвечали сразу, а не приходилось прямо читать еще полтекста и даже больше.

6. Ну и на закуску)))

КУДА И ЗАЧЕМ ОНИ ВСЕ-ТАКИ ЕХАЛИ?!

в возникновении этого вопроса я вижу две основных возможных причины, о которых мне стоит, как автору, сожалеть, и учесть на будущее.
1) все тот же вопрос специфического языка, который явно отвлекал
2) отсутствие разжевываний полностью скопированных из канона элементов и отстутствие же проникновенного монолога "главгада"

со вторым, наверное нет смысла описывать, почему герои не могли бы пройти именно этот путь, узнай они заранее итоговую точку.
или почему во мне жила надежда, что люди, читающие по со,а не как оридж, могут составить в однородный ответ такие компоненты как "серьезная сверхъестественная проблема + Меч Истины + Чаша Смерти" и понять, что желаемый результат = загадать желание Разиэлю, а недостающий компонент - Зеркало смерти (оно же - озеро Лин, являющееся конкретной локацией в которую надо ехать).
это если вопрос состоял в фактическом куда и с какой целью их вели.

если же вопрос был в том, почему Алек следует за стремным непонятным существом, подписывающимся именем его брата, и связанным как-то с непонятной магической херней на этого брата явно повлиявшей, периодически пытаясь это существо-человека-фиг знает поймать и остановить раньше, а потом уже и понимая, что это тоже его брат... как ответить на такой вопрос я не знаю((( всему виной мои хэдканоны про Алека, видимо.

В общем, если вам правда было интересно понять какие-то из этих вещей, то я постаралась ответить, как смогла, и естественно, прошу прощения за то, что потратив время вы не увидели это прямо внутри текста, хотя все это я в самом деле там написала, но видимо, совершенно для вас нечитаемо, несмотря настрогую линейность повествования, с редким вкраплением флешбеков.

И тем более, конечно, я могу сколько угодно жалеть, что то, о чем был фик ускользнуло вообще полностью, раз даже сюжетные детали стерлись, но это значит только, что мне, одназначно сеть над чем работать.


спасибо за отзыв!

[nover]

TylerAsDurden, спасибо за разъяснения. И прошу прощения: я хреновый читатель, туплю все время)))))))

[Рия Ареи]

Очень затягивающий текст, я его раз восемь читала. И реально все эти слои-отсылки к первым сезонам СПНа - когда есть миссия, и есть работа "по дороге"; к разным мифологиям и одновременно "Американским богам", но без не нужного здесь явного кроссовера. Поэтому не лешие, ни цверги, ни Дикая Охота не удивляли. А еще было очень интересно разгадывать подсказки в тексте, куда они едут, зачем, почему все так. И Магнус, какой же Магнус. Когда ты описываешь всего парой фраз, а в голове уже есть образ и он живой - это круто.
cato, атмосферно вышло.

[<Кэрри>]

Рада дочитать эту увлекательную историю целиком!
Меня как-то отдельно греет, что налет спн рассеивается очень быстро, и фик не превращается в кроссовер. То есть, не то чтобы я имела что-то против кроссоверов, конечно))) Я имею в виду, что детали "сумеречного" канона здесь полнокровны, не подстраиваются под другой канон, а органично переплетаются, создавая вот этот конкретный фик и оказываясь точно на своих местах.
У фика потрясающий язык, неведомым мне образом так четко выражающий настроение, что в одни моменты отчетливо чувствуешь ощущение "что-то не так", в другие тревожишься, испытываешь облегчение, радуешься...
Мне безумно нравится такая эмоциональная наполненность вроде бы сдержанного фокального персонажа.
И еще я восторге от того, как из рассыпанных по тексту деталей, воспоминаний, каких-то обрывочных взглядов и жестов рисуется объемный, абсолютно живой образ Джейса.
Спасибо!

[cato]

Queen Immortal, Рия Ареи, спасибо.

[reda_79]

TylerAsDurden, очень увлекательно Ужасно переживала за Джейса
С Магнусом классный поворот, я купилась в начале).

cato, шикарное оформление

[cato]

reda_79, спасибо

[TylerAsDurden]

Рия Ареи,

раз восемь читала

не знаю, что ещё сказать

Поэтому не лешие, ни цверги, ни Дикая Охота не удивляли.

А еще было очень интересно разгадывать подсказки в тексте, куда они едут, зачем, почему все так.

!!!так приятно, что кого-то это не перегрузило, а зацепило мне было приятно и увлекательно всё это писать, и я кажется до сих пор влюблена в каждую деталь этого текста.

И Магнус, какой же Магнус.

ох, котик. Я знаю, что его тут предельно мало, но так здорово, что он кому-то показался ярким и нужным! Люблю его линию.

<Кэрри>,

детали "сумеречного" канона здесь полнокровны, не подстраиваются под другой канон, а органично переплетаются, создавая вот этот конкретный фик и оказываясь точно на своих местах.

вот для меня это тоже важно. Потому что знаешь, мне всё-таки кажется, что мир сумеречных вроде бы вот создан для вот этого самого - дороги, огромного количества хитросплетений магического и обыденного, и такой чисто-американской эстетики.

Мне безумно нравится такая эмоциональная наполненность вроде бы сдержанного фокального персонажа.

насчёт этого и того, что язык тебя погружал - мне до сих пор дьявольски важно вот это слышать. Потому что это наверное первый мой текст такого объема, который всё ещё оставался каждым предложением чем-то живым, оголенной эмоцией, чистым срезом персонажа. И то, что кто-то вот это уловил-прочел - очень ценно.

из рассыпанных по тексту деталей, воспоминаний, каких-то обрывочных взглядов и жестов рисуется объемный, абсолютно живой образ Джейса.

сне нечего тут сказать, кроме спасибо-спасибо-спасибо!

reda_79, ох, спасибище! Увлечь для меня было тут важно, и я сама адски переживала за Джейса всю историю.
А ход с Магнусом... боже, как круто, что он сработал хоть чуть-чуть)))))


Спасибо всем огромное за комменты, мы очень старались!!!

[Эшия]

Великолепная история! Очень затягивает!
Но, можете объяснить линию Магнуса? А то я не очень ее поняла.

[TylerAsDurden]

Эшия, спасибо огромное! Это очень приятно слышать.
А объяснить линию Магнуса я, конечно, могу, но просто перерасказать ее это целый отдельный фик) Что именно осталось непонятно? Его появления?

[Эшия]

TylerAsDurden, в основном, в чем заключается его проклятие, мне кажется, это разъяснит многое)

[TylerAsDurden]

Эшия, проклятие или способность, это как посмотреть) но на самом деле он - как перекати поле, не может оставаться на одном месте. Он просто в какой-то момент начинает чувствовать как зовёт дорога и примерно знает направление, и дальше ему так сказать "везёт" - появляется нужная попутка или автобус, билеты вываливаются из чьего-то кармана и тому подобное. Магнус понимает, что он на месте, когда оказывается там. А вот разобраться зачем именно он там, куда добрался, нужен - Магнус должен всегда сам. И он спасает кого-то, предотвращает что-то, востанавливает баланс. А в тот единственный раз, когда он решил противиться, не ехать, подумал, что сам все это выдумал - чуть позже он узнал как в том направлении в то время сгорела заживо целая семья. Это могло быть не связано с его призрачным "предназначением", но... Магнус решил больше не рисковать)
А то как он появлялся в этом фике, вот уж и правда отдельная история))

[Эшия]

TylerAsDurden, спасибо, это действительно объясняет все, что осталось мне непонятным.
Теперь буду надеяться на историю про Магнуса)))